Обнуление⁠⁠

Вопрос к читателям Лиги Психотерапии: Иногда приходится начинать жить заново, Вы легко адаптировались к новым условиям жизни?

Два года назад я переехала в США. Спустя полгода за границей решила зарегистрироваться в Вайбере, и почти сразу мне пришло сообщение: «Откуда ты здесь? Ты же умерла...» Писал мужчина по имени Джордж. Выяснилось, что он недавно похоронил свою тетю, номер телефона которой теперь стал моим. А в сообщении была доля правды и для меня: переезд в другую страну — это отчасти похоже на смерть

В Иллинойсе, где я жила, с февраля по ноябрь гремят грозы и круглый год дуют ветра — так и обещали мне статьи, найденные в интернете. Но ни в одной статье не было предупреждения, как может быть сложно без знания английского языка (в школе и университете я учила немецкий), без близких, без друзей и без работы. Я понимала, что Штаты — не навсегда: проект мужа рассчитан года на два, а потом мы можем вернуться. Но это не помешало мне на несколько месяцев потерять себя.

Тогда я не знала, что это ощущение называется «культурным шоком».

Термин «культурный шок» появился в середине XX века. В научный обиход его ввел американский антрополог Калерво Оберг. Культурным шоком он назвал «следствие тревоги, которая появляется в результате потери всех привычных знаков и символов социального взаимодействия». Позже психолог Питер Адлер описал стадии процесса адаптации к новой среде. Их пять: «медовый месяц», притирка, реинтеграция, нейтралитет и комфорт. Если попробовать описать каждое из этих состояний одним наречием, выглядеть это будет так: хорошо, хуже, плохо, лучше, хорошо.

Яна приехала в США из Белоруссии полгода назад. «Я встречалась с американцем, потом вышла за него замуж. До встреч с ним вообще никогда не думала и не планировала переезжать в Америку. Но я совсем не скучаю по березам. Мой дом здесь. Меня ждал любимый человек, и я знала английский язык. Моя мечта — написать учебник для эмигрантов. Такой учебник, который расскажет, что английский — это не страшно. Я знаю очень многих людей, которые живут здесь десятки лет и не разговаривают. Очень хочется им помочь»

Рахим и его жена Нагхам из Ирака. В США приехали четыре года назад вместе с четырьмя сыновьями. Причина переезда — война. «Самая большая сложность — язык. Дети выучили английский, а у меня нет такой возможности: нужно кормить семью, — говорит по-арабски Рахим, а его старший сын переводит на английский. — И да, я скучаю по друзьям, по родственникам, но совсем не скучаю по страху и смерти, которые были там. Как только мы вышли из самолета, я понял, что мой дом здесь».

Прачечная в доме, где я жила: цокольный этаж, стиральные и сушильные машины, специальные карточки для того, чтобы начать стирку. К быту тоже нужно привыкать.

Вероника приехала из России почти два года назад. «Причина переезда — вынужденная. На работе у мужа возникла ситуация, когда закон, который он защищал, начал работать против него в угоду преступникам, с которыми он боролся. От решения уехать до пересечения границы прошло три дня. Мне тяжелее всего было расставаться со статусом, положением, заработной платой и ощущением себя. Это самое сложное — стереть себя всю и пересоздать заново, в новых условиях, найти себя здесь, осознать себя другой, за рамками тех благ. При любом переезде ты остаешься как будто голым. Тебе нужно одеваться в новые одежды».

Сарита, приехала в США из Индии почти три года назад, в связи с новой работой мужа. «Я переехала в Чикаго зимой. Ты знаешь, зима здесь холодная. Был ноябрь. Самое темное время года. И ноябрь встретил меня снегом. Я все время проводила дома. Никого вокруг не знала, потому что не выходила никуда, кроме магазинов. Я все время тосковала по дому. Только весной начала общаться с людьми. Начала жить. Спустя полгода».

Канун Рождества Христова в квартире семьи из Индии. К празднику готовились заранее: нарядили елку, украсили стены, выучили рождественские песни.

Размик. В США почти два с половиной года. Переехал из Туркменистана вместе с женой к дочери. «Язык — это самое сложное. Если бы мы английский знали, нам было бы намного легче. Еще с транспортом сложно. Я не могу водить из-за болезней. А без транспорта ты тут никто. Мы скучаем по той жизни. У нас там всегда были гости».

Амер из Сирии. Он приехал в США больше года назад; сейчас живет у брата, который давно перебрался в Америку. Учится в колледже и собирается найти работу. «Я попал в Америку как раз перед тем, как закрыли границу для тех, кто из Сирии. На самом деле я давно уже жил в Саудовской Аравии, а в Сирию я попасть не могу. Если пересеку границу, меня арестуют. Там сейчас ужасно: разрушенные дома, взрывы... Страшно. Но мой дом все равно там. В Сирии».

Школьный стадион в пригороде Чикаго. Даша приехала в США четыре года назад. Сейчас учится в университете. «Когда мы паковались, собираясь сюда, то брали одежду самую красивую. Каблуки у меня были большие, рубашки, которые я в школу носила, черные брюки, платья в пол... Не надела я ничего ни разу. А футболки и джинсы, уезжая, отдала друзьям. Они мне звонили и говорили: “Спасибо большое! Все нам очень нравится, мы носим”. А я думала: “Да, сейчас бы эта футболочка пригодилась”. Я училась в high school — это огромная школа. Перемена пять минут, за это время нужно успеть добежать из одной аудитории в другую. Какие уж тут каблуки! И времени завести друзей не было. Я все время была на телефоне, переписывалась с друзьями с Украины».

Комната в доме семьи из Ирака. Палатайн, Иллинойс, 2017

Парковка в городке Вернон-Хилс, штат Иллинойс. Машина в США — необходимая вещь. Система общественного транспорта развита плохо. Без машины сложно добраться даже до продуктового магазина.

Николай, в США пять лет, приехал из России. В этом году окончил школу и собирается продолжать учебу в Америке. «Сначала было очень непривычно. Казалось, что ты лучше, чем другие, потому что многие об этом мечтают — и вдруг мечты, которых и не было, исполнились у меня. Сразу появилась прекрасная картинка в голове, как я тут буду жить. Я совсем не думал о том, что оставлю там. Думал только о хорошем. Одноклассники, друзья, дом — я осознал, что это уже в другой жизни, только тогда, когда в школу пошел. Надо было начинать все сначала. Было трудно привыкать к новой культуре. Очень было сложно понять, кто тебе настоящий друг. Здесь принята вежливость ради вежливости. Поэтому первое время я был молчаливый. А язык мне легко дался. Наверное, потому, что я приехал в 12 лет. Самое главное — не бояться делать ошибки, когда говоришь. Ты начнешь говорить, если только будешь говорить».

Дина, жила на Украине: «Адаптации у меня практически не было. Я часто здесь бывала до окончательного переезда. Летать сюда начала с 1995 года. Сначала — чтобы видеть внуков. Потом появились правнуки. Но не могу сказать, что Америка — это мой дом. Я не знаю, где он».

Юрий приехал в США в 2000 году из Ростова. Через полгода к нему прилетели его жена Светлана и дочь Аня, которой тогда было пять лет. «Я на работе играл в игру BioForge. Там человек просыпается на какой-то базе, на планете — ничего не понимает. Никого нет. Какой-то голос сверху что-то говорит. И человек пытается разобраться. Я попал в аэропорт Чикаго, и это было как будто BioForge. Какие-то непонятные существа разговаривают на каком-то языке. Вообще сначала было очень интересно: новые люди, хорошая работа в Сан-Франциско... Но ощущение подъема пропало. Первые несколько лет здесь были вызовом: понять и разобраться. Все равно это чужая страна, другая культура. И сейчас мы живем в своем мирке — ощущения дома до сих пор нет. Я надеюсь вернуться. Свете здесь очень нравится. Поэтому этот вопрос подвис в воздухе. Если говорить о советах людям, которые едут в Америку, то... Они же едут по разным причинам, поэтому трудно дать совет. Кто-то едет, просто чтобы уехать. Ну, тогда нужно забывать о том, что у тебя было. И переключаться. Не надо стоять так, чтобы ноги разъезжались».

Вернон-Хиллс, Иллинойс, 2018.

Моя дочь Саша в первые дни в Америке. Дети привыкают к чужой стране быстрее, чем взрослые.

Анастасия Макарычева

Источник: http://expert.ru/russian_reporter/2018/24/obnulenie/