Ничто не забыто, кроме совести: Жители молдавского села сами стали собирать деньги на восстановление памятника советскому солдату
Со стены мемориального комплекса уже пропадают таблички с именами жителей села Старая Кобуска, погибших в годы Великой Отечественной
- Вот мой отец... Здесь его фамилия.... - Николай Чебан гладит рукой полинявшие от непогоды буквы «В.З.Чебан» его сын. Он сам давно уже старше своего отца, погибшего в 1945-м в Чехословакии. - Ему было 35, когда он погиб. А вот брат отца, Абрам Захарович...
Нам в редакцию позвонил житель села Старая Кобуска Новоаненского района Дмитрий Дунай. Он всю жизнь выписывает «Комсомолку», страшно сказать, уже 58 лет!
- Приезжайте! - попросил нас Дмитрий Леонтьевич. - Мы уже не знаем, что делать!
И мы поехали.
«Получил пинок под зад от румынского жандарма, когда подкармливал евреев в гетто»
До Старой Кобуски, оказывается, не так просто доехать. Одна дорога из-за ремонта моста закрыта, трясемся по другой — проселочной. Село — небольшое, около 2400 жителей. Но село выглядит пустым. Понятно, почему: кто - в поле, кто — за границей, на заработках. Дмитрию Леонтьевичу — 84 года. Несмотря на возраст, он бодр и активен.
Мы стоим у сельского воинского мемориала. Вернее, у того, что от него осталось. Гипсовый солдат, устало прислонившийся к винтовке, похож на окруженца, перешедшего через линию фронта, к своим спустя месяц блужданий по немецким тылам. Только этот солдат, хоть и вышел к своим, но встретили его тут неласково. Гипсовая штукатурка везде облезла, осыпается от одного прикосновения руки, его лицо настолько изъедено ветрами, дождями и снегами, что может вызвать только оторопь и вселяет страх. Вечный огонь, обрамленный пятиконечной звездой, давно потух, его уже не разжечь. Мемориальные дощечки еще висят, правда, одна из них исчезла. А ведь на них выбиты имена жителей Старой Кобуски, которые не вернулись с войны. Всего 72 человека, вернее, аж 72 человека, крестьянина, которые могли бы заниматься самым мирным трудом на земле, растить детей и выращивать урожай, давить виноград, женить сыновей, а дочурок выдавать замуж, а потом возиться с внуками...
- Этому памятнику уже более 30 лет, - вздыхает Майя Куптор. - Я без слез не могу смотреть, во что он превратился сегодня...
Женщина, на самом деле, отворачивается, чтобы утереть набежавшие слезы.
- Я сам кишиневец, родился на улице Измаильской, 94! - с гордостью говорит Дмитрий Дунай. - Мне было семь лет, когда война началась. Помню, как немцы и румыны бомбили Кишинев в 41-м и как наши бомбили в 44-м, в субботу, как раз перед Троицей. Помню, как на улице Сфынтул Георге в Кишиневе сгоняли в гетто евреев и цыган. Тысяч сорок человек. Горожане их подкармливали. Их в гетто неделю продержали, в потом ночью построили в колонну, вывели на Измальскую улицу и пешком погнали в Дубоссары, где и расстреляли. Я еще пинком по заднице от румынского жандарма получил, когда полез в гетто, чтобы дать хлеба голодным. Это же люди... Как все это не помнить?!
Дмитрий Леонтьевич еще помнит, как встречали советские войска в 1944 году:
- Люди плакали! Цветы кидали!
При советской власти памятник и сам мемориальный комплекс всегда был в порядке.
- Каждый год ко Дню Победы подкрашивали, реставрировали, - делится со мной Анатолий Сырбу, служивший в железнодорожных войсках, строивших Байкало-Амурскую магистраль. БАМ навсегда в его сердце, как и СССР, как и память о той войне - А как Союз распался. Перестали! Кончился Союз и памятник никому оказался не нужен.
Еще лет десять после этого памятник, да и весь мемориальный комплекс, еще держался без ремонта и реставрации.
- Куда мы ни обращались, все без толку! - продолжает Дмитрий Леонтьевич. - Потому и позвонил вам, так как всю жизнь выписываю «Комсомолку». Я никогда никого не беспокоил по личному поводу, но тут ведь дело такое...
И День Победы у нас в селе торжественно уже давно не празднуется. - вздыхает Майя Куптор. - И школьники не приходят возложить цветы к памятнику советскому солдату...Привести их сюда и что они увидят?!
«Люди готовы отдать последнее, чтобы вернуть памятник в прежнем виде!»
Николай Чебан гладит загрубевшей стариковской рукой выцветшие на мемориальной доске буквы, составляющие все, что осталось от солдата Василия Чебана, павшего в Чехословакии, освобождая Европу от фашизма:
- Мы ведь последние остались, кто знал этих людей, погибших во время Великой Отечественной. Там фамилии моих родственников, соседа, который я помню.
На реставрацию памятника необходимо примерно 30 тысяч леев.
- Мы даже решили собирать деньги сами, всем селом, - говорит Дмитрий Леонтьевич. - Но село у нас такое бедное, так обокрали во время приватизации, не дай Бог, работы у людей нет...Но стыдно же пойти к старухе и попросить у нее 15 леев! Люди готовы отдать последнее, но не стоит у них брать деньги!
Да, село — небогатое. Это видно хотя бы потому что в самом центре, недалеко от здания примарии есть две точки, где продают одежду и домашнюю утварь сэконд-хэнд. Детская обувь стоит 15 леев, мужская рубашка — 15. Эти торговые точки и формируют современный стиль моды жителей села Старая Кобуска.
- Мы необходимую сумму никогда не соберем! - машет рукой Дмитрий Леонтьевич. - А односельчане каждый меня спрашивают: «Когда памятник будете делать?» Что им отвечать? Может, нам Россотрудничество поможет, слышали, что есть такая организация в Кишиневе...
- Есть у нас в селе унионисты, которые с радостью бы уничтожили этот памятник. Их крайне мало. Но они командуют и в примарии, и везде, - вступает в разговор Дмитрий Дунай.
- Я, как бывший военнослужащий, не могу смотреть на это уродство, поэтому День Победы еду праздновать в Шерпены, - говорит Анатолий Сырбу.
- Я с внуком прихожу сюда, рассказываю ему, что был Советский Союз, была война, эти люди погибли за Родину. Внук вечером спрашивает маму: «Вот мне бабушка рассказала. Что, могут придти к нам и нас убить?!». - рассказывает Майя Куптор.
- Что мы нашим детям оставим?! - спрашивают старики. - Последний ветеран войны, Чебан Петр, три года назад умер. Надо же детям показать, какие люди жили когда-то, что они совершили, как они умирали за Родину!
