Наследник колдуна⁠⁠

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Щи были сказочно вкусными. Егор уделал аж две тарелки. Третья была от Елизаветы Сергеевны, которая уж очень хотела, чтобы будущий зятек поел добавочки, но это уже получалась "Демьянова уха", так что женщина, особенно после многообъясняющего взгляда дочери решила, что не стоит так настаивать на добавке.
- Что - то я объелся. - на выдохе признался Егор и похлопав по животу, вышел во двор, покурить. Нина вышла за ним следом, так как были еще пару моментов, о которых она хотела бы поговорить с ним. И снова местом обсуждений и дискуссий стала баня. Вернее пространство за нею.
- Егор. - начала Нина, дав ему свою зажигалку. Тот вопросительно промычал, закуривая сигарету. - Я еще давно, после инцидента с Валерием, хотела тебе кое - что сказать.
Егор снова посмотрел на нее в ожидании. Нина пробежалась по закоулкам памяти и сказала.
- В общем, в тот день, когда мы с тобой немного повздорили, я разговаривала с Алинкой.
- Сплетничали, да? - решил подшутить мужчина.
- Нет. Так, разговаривали. Ее старшеклассница обижала, а я вступилась. У Алинки рука была расцарапана, и пока я ей ее обрабатывала, она неожиданно призналась мне, что видит "тетю в белом". Понимаешь, о ком я?
Егор нахмурился.
- Продолжай. Что еще она говорила?
- Сказала, что знает, что эта тетя в белом ее в озеро толкнула. Собак - демонов она тоже видит. Я спросила ее, как давно она их видит, а Алинка ответила, что уже достаточно. "Тетю в белом" так и вовсе даже в школе замечала, и на похоронах Анны. Что это значит, и говорила ли она тебе об этом?
- Нет. - мрачно ответил Егор. - А почему ты мне раньше не сказала? Сколько времени прошло?
- Я давно собиралась, а после этой суеты с Валерием... как - то откладывала, а потом и подзабылось...
- Так что же теперь - то решила?
- Не знаю...
- Не знает она... - Егор тяжело вздохнул и сел на сливовый пень.
- Это серьезно?
- А по - твоему видеть демонов и дух ведьмы для ребенка ее возраста - не серьезно?
- Я не об этом, Егор. Я имела в виду, есть ли опасность, грозящая ей от Евдохи?
- Пока не знаю... у нас много вопросов осталось. Я до сих пор не могу понять, почему эта ведьма поменяла сосуд, и что это за две даты, оставленные ею в черной книге.
- Подожди, Егор. - решила идти по порядку Нина. - Вспомни. Ты говорил мне, что те адские псы, демоны, охраняют сосуд ведьмы. Тогда это была я. Но если Алинка их тоже видит...
Егор поднял на девушку растерянные глаза.
- Хочешь сказать, что она...
- Не знаю... я просто рассуждаю... - Нина пожала плечами.
- Вот и я не знаю... нет, сомневаюсь... Евдохе не нужен ребенок.
- Верно. Ты же сам говорил, что детей охраняют Ангелы, и сила ведьмы им не грозит.
- Да... до определенного возраста... Алинка уже самостоятельная девочка и умеет отвечать за свои поступки.
- Ты меня пугаешь... - девушка тряхнула мужчину в плечо, но тот лишь мотнул головой в такт толчку.
- Раньше надо было сказать мне об этом... я хоть какие - то меры предосторожности принял бы.
- Но ведь ничего же еще не ясно! Чего ты панику разводишь?
- Вовсе нет. Просто начиная решать проблему, я всегда начинаю с самых серьезных последствий и делаю выводы, исходя из этого. Так всегда проще.
- И какие же у тебя выводы?
- Пока никаких. Сегодня буду думать и проверять, верны ли мои домыслы.
- И как ты собрался проверять? Господи, Егор, не пугай меня!
- Не паникуй. У меня есть пару мыслишек. Пойду домой, вечером созвонимся.
На той ноте они разошлись по домам. Весь оставшийся день Нина передумала все мысли по поводу их с Егором разговора. Она боялась даже подумать, что Евдоха могла позариться на душу невинной девочки. Елизавета Сергеевна видела задумчивость дочери и даже пыталась выяснить, что происходит, но Нина отмахивалась.
- Ты все еще из - за цыплят так горюешь что - ли? - не унималась женщина, но снова получала неудовлетворительный ответ. Печаль девушки была куда глубже, да еще вот в впоследнее время нездоровится что - то. Есть не хочется совсем. Ясное дело, столько пережито. Организм дает о себе знать. Он тоже переживает стресс.
* * *
Алинка заснула в половине десятого. Егор зашел в ее комнату, когда она уже спала. Мужчина тихонько подошел к ее кровати и осторожно сел на край. При тусклом свете ночника лицо ребенка было совершенно спокойным и беззаботным. Егор с тоской посмотрел на нее, не в силах выкинуть из головы сегодняшний разговор с Ниной. Он даже подумать боялся, что будет, если его предположения верны и ведьма действительно наметилась на Алинку. Егор сцепил зубы и сжал кулаки. Не бывать этому. Алинка ему сестрой доверена. Там, на небесах, она верит ему и знает, что Егор не позволит того, чтобы их всеобщая любимица пострадала от рук приспешницы сатаны.
- Не будет этого... - прохрипел Егор и поцеловав Алинку в пухленькую щечку, поправил одеялко с котятами, погасил ночник и прикрыв дверь, спустился в подвал. Когда он преодолел последнюю ступень, его встретили огоньки десятков свеч, медленно колышущихся в такт дуновениям ветерка. В нос ударил запах сырости и затхлости. Егор косо посмотрел на стол и шагнул в его сторону. Достав из кучи книг черную, увесистую потрепанную книгу, мужчина сошвырнул все остальные на пол и открыл книгу. Это была та самая книга, в которой ведьма делала свои отметки и которая когда - то была библией. Очень старой библией, истинное писание которой поблекло под строками дьявольской писанины. Егор начал листать с первой страницы, стараясь не обращать внимания на то, что смотрело на него с обеих сторон книги, ведь на какую бы страницу он не перевернул книгу, и с левой и с правой страницы на него смотрели два жутких выпученных глаза, с огромными черными зрачками без роговицы, которые были на первой и последней корках книги с внутренней стороны, и если раскрыть книгу и положить ровно на стол, или другую ровную поверхность, можно увидеть, что это настоящие живые глаза смотрят на вас. Все оставшиеся шестьсот шестьдесят шесть страниц имели прорези под эти глаза, чтобы те могли заглянуть в душу тому, кто осмелился прочесть содержание сей книги. Егор знал, что эта книга своего рода "портал" для сатаны, через которую он следит за тем, кто открыл ее. Вот только мужчина смог совладать с любопытством и не заглядывать в самую глубину этих глаз, а лишь мельком, не задерживая взгляд, либо же боковым зрением. В первое время Егор пытался закрывать эти чертовы глаза кусочками бумаги, пока читал нужный текст, но бумажка выгорала в месте отверстия и глаза снова таращились на него. Со временем Егор смирился и просто перестал обращать внимания, даже чувствуя какое - то превосходство над притягивающей силой этих глаз. Сейчас же он судорожно листал страницы, пытаясь выискать то, что, возможно, пропустил. Эти даты не выходили из головы. Одна из них уже совсем близко, и Егор должен знать, к чему готовиться и от чего предостерегаться. Главным было одно. Защитить Алинку от влияния ведьмы, но в последнее время и с самим Егором творится что - то странное. Он тоже стал видеть адских псов, которые почти каждый вечер шарят по его саду, и это его крайне напрягает. Нине он решил не говорить об этом. Зачем? Бедняга и так натерпелась, еще не хватало ей с его ужасами возиться. Ей достаточно и своих.
- Ну же... должно быть хоть что - то... - шептал Егор, листая страницы. - Я явно что - то упустил...
Но поиски оказались тщетными. В глаза бросались лишь эти две чертовы даты прошлого месяца, в ночь вызволения из Нины духа Евдохи, и грядущая, которая наступит через несколько дней. Погрузившись в мысли, Егор краем глаза заметил некое движение на стене и посмотрел туда. Тени от свечей повторяли профиль ведьмы, который слегка колыхнулся и снова обрел форму блеклых теней. Мужчину это напрягло, и отложив книгу, он поспешил наверх. Накинув куртку от камуфляжного охотничьего костюма, он прихватил четки с резным деревянным крестиком с гвоздика в сенях, бутылку святой воды, и косо посмотрев на топор под лавкой, закинул на плечо и быстрой походкой пошагал вверх по улице. Старый дом семьи колдунов стоял в мрачном, гнетущем безмолвии. Плющ почти закрыл собой крышу, свисая с нее и загораживая забитые окна. Егор стоял на дороге, с презрением глядя на это строение, как на уличную девку у дороги. Тропа к дому почти заросла, а деревянный забор покосился и грозился повалиться на траву при малейшем толчке ногой. Когда - то Маша творила здесь рай, усаживая огород цветами и овощами. Тут были ягодные кустарники и молоденькие деревца груш, яблонь, сливы, черноплодной рябины и облепихи. Все они высохли и торчали из земли, как скорчившиеся и умершие в муках каторжники. Ничто не стало расти на этой земле, после ухода Машеньки. Ее светлая аура забрала все тепло и уют с собой, оставив только светлые воспоминания. Егор подернул губами, вспомнив сестру. Как он заходил к ним навестить еще маленькую Алинку. Маша выглядывала из окошка и с улыбкой махая брату рукой, спешила скорее открыть дверь. Она никогда не жаловалась на то, что в доме творится всякая дичь, угнетающая ее. Она всегда улыбалась и отгоняла от себя негатив, подавляя его своим счастьем. До тех пор, пока однажды не пришла к Егору со слезами и не начала рассказывать о том, что сходит с ума от тех ужасов, что творятся в доме, плача при этом навзрыд. Уткнувшись лицом в плечо брата она рассказала все. И то, как находила дохлых ворон в их с мужем спальне, и то, как вытаскивала из Алинкиной кроватки клубки змей и даже то, как однажды образы на иконах в молельном уголке стали плакать кровью. Она старалась все скрывать и от мужа и от остальных, чтобы не было раздора в семье, ведь ее муж был абсолютным скептиком и не терпел подобной чепухи, что могло бы поспособствовать их разладу, но все дошло до того, что Маша начала сомневаться в собственном рассудке и просто сорвалась. Егор тогда начал все узнавать, но когда узнал, было уже поздно. Маша и ее муж утонули мучительной смертью, замурованные в собственной машине. Когда полиция описывала случившееся они сказали, что Маша успела разбить стекло передней двери, но ремни безопасности, которыми они были пристегнуты, отстегнуть не смогли. Так и захлебнулись. Тяжело вздохнув, Егор набрался смелости и ненависти от воспоминаний, и сжав покрепче рукоять топора, смело шагнул на тропу, в сторону дома. Где - то скрипнула балка, как будто приветствуя гостя. Вот только не на дом "любоваться" он пришел, а... на его обитательницу.
- Ну что, гадина... готовься... - рычал Егор, вглядываясь в темноту и выискивая дверь. Когда глаза помогли ему сфокусироваться на двери, он потянулся к ручке и грубо дернул. Дверь ответила протяжным скрипом и отворилась. Мужчина постоял с пару секунд и ступил на территорию нечисти. Рука уверенно сжимала топор, придавая ему смелости. Эх, не помешало бы сейчас жахнуть стопочку кедровки для храбрости, но ненависть, которой, как радиацией, был пропитан Егор, хватало, чтобы сунуться сюда даже без освещения. А зачем оно? Порой то, что порождено тьмой должно в ней и оставаться. Если нашим глазам мерзко смотреть на что - то, то лучше и вовсе не смотреть на это. В таких ситуациях слепым людям везет. Они не боятся темноты. Они живут в ней, как рыбы в воде. Это их стихия. Однако же Егор, признаться, не чувствовал себя комфортно в густом мраке. Просто он не хотел видеть того, что обязательно увидит, если решится достать из кармана штанов телефон и включит фонарик. Нет, не нужно этого. Достаточно и того, чего он уже насмотрелся. Тем более дом он знал, как свои пять пальцев, а Евдоха ему вреда не причинит. Он "ценный" для нее. Преодолев коридор, мужчина прошел в первую комнату и почти сразу же ощутил чье - то присутствие и запах гнили. Здравый смысл и инстинкт самосохранения уже давно не функционировали после долгих лет закаливания. Егор встал посреди комнаты и вслушался. Шорохи... скрипы... дыхание... шаги... скрежет под полами... вся гамма звуков из фильмов ужасов присутствовала здесь... отсутствовало лишь одно. Уют. Это место было до омерзения пропитано тоской и угнетало. Подобно каменной плите, атмосфера в помещении давила на грудь, рисуя перед глазами фантомные образы в качестве бонуса. Могла ли Маша жить в этом проклятом месте счастливо? Конечно нет. Даже ее светлая душа не смогла прогнуть под себя этот хронический мрак и тоску, пустившие метастазы в фундамент и всю близлежащую территорию.
- Пришел... выпусти... выпусти... - шептал женский голос откуда - то из под ног. Егор довольно улыбнулся, услышав это.
- Неужели? Ты все еще здесь? А я - то уж ожидал увидеть тебя в клубе на танцах... не помолодела еще? Ты же вроде собиралась? Что - то смотрю, с Ниной никаких преображений не происходит... я даже расстроился... - начал издеваться он, вслушиваясь в тишину, в ожидании ответа, который обязательно последует. Евдоха не упустит шанс поговорить с ним.
- Я не могу... он не дает... вы посмели... я разочарована... - прошептал голос где - то за спиной Егора, сопровождаясь каким - то мерзким, чавкающим звуком, как будто за его спиной находилась шевелящаяся гора слизи.
- Вот как? Разочарована? О да, понимаю... обидка... ты за это на моей племяннице отрываешься, да?
- Ты не понял... - на этот раз голос изменился до утробно - ржавого.
- Я стану ею... скоро... ты...
- Хватит уже нести свой бред! ! ! - заорал Егор, да так, что забвенная тишина стен от многолетнего молчания ответила ему каким - то странным эхом. Затем голос ведьмы, став девичьим, звонко полился со всех сторон.
- Где ты, змея? ? ? - снова заорал Егор, нервно оборачиваясь в разные стороны и вертя головой, ища источник звука, но голос шел отовсюду и уловить его было невозможно. Он засунул топор под ремень и начал откручивать крышку бутылки. Где - то угрожающе забарабанили по окнам и чердаку.
- Не напугаешь, Евдоха. Моя ненависть не даст мне обезуметь от твоих страшилок. Нельзя уйти отсюда и не насладиться твоими муками, которые ты уже начала испытывать, отдав душу дьяволу за тупое желание омолодиться.
- Ты не понимаешь... ничего не понимаешь... - скрипело отовсюду.
- Так и есть. И понимать не хочу. Зачем мне понимать бред обезумевшей старухи? Я не психолог, чтобы лечить тебя от душевных терзаний. Я ликвидатор вот таких гадин, как ты. Сама же научила меня. Забыла? А теперь не жалуйся. Лучше скажи - ка мне, что за даты ты отметила в своей проклятой книженции.
В ожидании ответа прошло с полминуты, после чего со всех сторох начал доноситься довольный смех.
- Радуйся, ведьма. Смешно, да? Ну так на, хлебни. Теперь моя очередь смеяться. - Егор сжал бутылку в руке и встав на полы, под которыми оставил тело Евдохи, и начал медленно выливать воду на пол. Она медленно растекалась по ссохшимся доскам и просачиваясь в щели, затекала в подполье, откуда начал доноситься шипящий звук, как будто эта вода лилась на раскаленные угли. Отчаянный, приглушенный тоскливый стон раздался из под пола.
- Неприятно, да? - шепнул с наслаждением колдун, представляя себе, в какой агонии сейчас должно быть ведьма.