На злобу дня:))

Предыдущие главы

— Ты кушай-кушай! Это твой ужин.

— Ага, — опомнился Саша и нервно принялся за еду.

— Я давно наблюдаю за этой тварью. «Рыбаком», хм.

— Сколько? — с набитым ртом спросил он.

— Месяца два. Но они для меня, как вечность, — тяжелым голосом ответила Маша.

— Понимаю.

— Там убили кого-то. Даже уже и не помню, как, — упершись взглядом в стену, продолжила рассказывать женщина. — Кажется, кто-то в машине той долго орал. Но тогда почти весь город кричал, так что не могу сказать точно.

Казалось, что ей было нелегко говорить об этом. Но почему? Ответ на этот вопрос гость надеялся узнать позже.

— Люди же каждый день умирали тогда. Те три дня. Потом оставшихся добивали ещё с месяц. Ну как добивали, дожирали… А потом «трупники» просто бродили по улицам толпами. И вот в первые дни, эта машина, кажется, и горела, — кивнула в сторону упомянутого авто хозяйка квартиры. — Он, видимо, там и «засел» после этого. А потом ещё несколько бродяг было.

Саша прервал трапезу и внимательно посмотрел на Машу.

— Да. Какие-то бродяги. Здесь дворами ходили. Но по большей части неприятные люди это оказались.

— В смысле?

— В том смысле, что плохие. Один раз двое парней шли, и девчонка с ними, — скучным будничным тоном пояснила рассказчица.

— Ну и?

— Так руки у неё были связаны. И вели добры молодцы её на верёвке.

— Да ладно?! — удивлённо воскликнул собеседник.

— Прохладно! — в тон ему, не очень вежливо, ответила Маша.

— Так и что дальше-то было? — проглотил Саша её грубость, ради скорейшего продолжения истории.

— Компания шла по парковке. Там же, где и ты нарвался. Смотрели, видимо, машину себе. Не знаю! И знать не хочу. Ну а эта зараза, видимо, давай им там мурлыкать.

— Звал их?

— Не знаю я, что делала эта тварина! Я ж сверху, не забывай, не слышу толком. Но в городе-то тишина теперь, и вроде правда, она издавала звуки свои! Ты ведь тоже слышал?

При этих словах больной почувствовал, как у него внутри пошевелилось нечто неприятное. Иное. Сглотнув слюну в секундном приступе тошноты, он кивнул.

— Тебя самого случайность спасла. Я когда крикнула, ты обернулся, — попыталась повторить то его движение Маша, — а «трупник» в это время тебя лапой своей ударил, — женщина взмахнула рукой. — Ты, получается, на звук развернулся и чуть-чуть назад отклонился. И он, видимо, промахнулся. Мне кажется, примерно так получилось.

«Да. Как-то так всё и было», — поёжившись, согласился Саша.

— Но тварина-то не знала, что с тобой она промахнулась! Ведь зацепила же всё-таки? Чувствует же, наверное, это? Не понимала же она, что не мясо зацепила, а куртку. Для неё ведь нет различий? Ну это я так надумываю себе. Она же не может оказаться умной-разумной? И поэтому, наверное, просто полагаю, — женщина как бы примирительно развела руками, — она тебя не пыталась ещё раз наколоть! Потому что ты для неё уже был наколот. Иначе бы тебе конец однозначно!

Есть перехотелось.

— Ладно. Продолжаем не про тебя. И вот шли они по парковке. И подошли к этой машине. Посмотреть, что там такое. И тварь первого парня проткнула.

Немного помолчала, видимо, вспоминая, как всё случилось. Или свои ощущения от увиденного. Посмотрела в коридор. Потом на Сашу.

— Ты же, наверное, помнишь, он когда рукой выстреливает из себя, то как будто взрывается. Ошмётки всякие летят. Мне толком не видно, но на зрение своё я никогда не жаловалась. Вроде что-то брызгает из «трупника» машинного.

Мужчина несколько раз кивнул, но говорить ничего не хотелось. Эти воспоминания и так уже перебили ему аппетит.

— Он, значит, проткнул первого парня. И девушку, похоже, что ослепил. Чем-то ей в глаза попал.

— Ну она же отползла? — не удержался от вопроса Саша.

— Куда девчонка отползёт? Она же привязана была к его поясу! Или к руке. Не помню уже. Я же сразу сказала, что они её на верёвке вели. Я ещё не сразу в это поверила. Думала, вдруг показалось. А может, просто они так привязались друг к другу, чтобы… не потеряться, не знаю…

— Так и что с ней?

— Парня этого он сожрал, — будничным тоном продолжала Маша. — А девчонку вместе с верёвкой затащил к себе. И, полагаю, тоже сожрал.

— Ну она же кричала бы во всё горло! Мы бы тоже у себя услышали?

— Не кричала она почему-то. Хрипела что-то вроде бы, кувыркалась, но не кричала и ничего не говорила. Может, даже немая была.

— Немая? — скривил лицо Саша от показавшегося ему дурацким предположения.

— Ну не знаю я! — немного разозлилась рассказчица. — Немая она была или глухая, а может, этот «трупник», когда взорвался, что-то выплеснул на неё. Сонную слюну какую-нибудь. Не знаю. В общем, печальна судьба девчонки.

— Так, а там же ещё один был.

— Да. Стоял, смотрел. Такой крупный, кажется, с рыжей бородой.

— Смотрел? Он её не спас?!

— Нет, — спокойно ответила Маша. — Стоял в сторонке. Курил.

— Но почему? Я не понимаю!

— Ну а почему девчонка связанная была? — с вызовом посмотрела на своего собеседника женщина.

— Может быть, её «бывший» укусил, и они связали её, пока ждали…

— Я такой вариант, если честно, не рассматривала, — холодно прозвучал ответ. — Девчонка-то нормальная была с виду. Как я смогла рассмотреть. Хотя, возможно, ты и прав. Но моё предположение другое.

Саша покосился на Машу.

— Ну, ты мальчик взрослый. Понимаешь, о чём я. Сейчас проще с «бывшими», как ты их называешь, управляться, чем с людьми. Тем более с такими. Ты думал, раньше людишки погано себя вели? А вот оказалось, что всё это ещё были цветочки.

Она немного помолчала.

И он не находил слов. Был раздавлен рассказом и опечален судьбой несчастной девушки, так глупо умершей в это страшное время. Или не глупо? А подло. И как ему растить сына в таком мире?

— Люди сейчас отвратительные. Я этих как-то сразу отличила. Двигаются плохие люди всегда отлично от таких, как ты. И не крикнула им. А тебе крикнула. Ты не такой.

Саша ничего не понял из её последней фразы. Мистика какая-то! Маша как-то странно на него смотрела. С добротой? С доверием? С заботой? Нет, всё не те слова. С надеждой. Но надеждой на что? Что за чепуха?

— То есть, ты считаешь, что эти парни ту девчонку взяли в рабство? Или как-то так?

— Как минимум. Или как-то так, — словно передразнивая, добавила последнюю фразу хозяйка квартиры.

— Ничего себе! — в сердцах сказал Саша. — Но зачем? Да что же это такое? Мы же сейчас все вместе должны держаться! Объединяться как-то против общей беды.

— Ага. Ищи дураков.

— Нет, ну правда. Каких дураков? Без дураков! Я думал о подобном… Предполагал, что где-то это может быть. Но не о прямо таком вот! Как ещё нам выживать-то? Сколько нас вообще осталось?

— Не знаю, как. Но тот третий рыжебородый тип убегал от твоих «бывших» в сторону центра города.

Мужчина удивлённо поднял брови.

— Да, «трупники» тут как тут через несколько минут были.

— «Первые»?

— Скорее всего.

— Он убежал?

— Здоровый мужик. С ружьём. А выстрелов я не слышала… Думаю, да. Смог убежать от этих недоделков.

— Знаешь, я никому живому зла не желаю, но надеюсь, что не убежал он.

— Я тоже. Ну если увидишь «бывшего» с рыжей бородой, то будешь знать, кто это.

Предыдущие главы

Однорукий «первый» вывалился из-за машины и захромал к Марине.

Сзади.

Ещё далеко.

К ним уже неслась свора разномастной нежити. «Первые». «Вторые». Даже «третьи».

А тут ещё этот.

«Калека».

Так как ступню левой ноги «бывший» уже где-то потерял, он протыкал грязь голой костью и цокал ей об асфальт. Ручища, которой он тянулся к жертве, не досчитывалась нескольких пальцев, вместо них только чернели дырки. Медленный, покромсанный «нежизнью», он собирался урвать свой кусок из тела человека.

«О божечки, о боже, о боже…» — только и повторяла про себя испуганная женщина.

Она почувствовала, что попала в западню. «Первый» вынудил её отступать назад, навстречу целой своре «немертвецов».

«Куда бежать?» — возникла и пропала мысль, потому что, сделав несколько шагов назад, Марина поскользнулась.

Пытаясь поймать равновесие, она взмахнула руками и, наступив на какой-то мусор, с шумом свалилась на спину. Тут же сверху на неё прыгнул «бывший» и в полёте ударил своей лапищей по голове.

Марина остановила «первого», выставив для защиты руки вперёд. Он повис на них, клацая гнилыми зубами у её лица.

Лёгкий.

От омерзения женщина с криком выгнулась как кошка. С неестественной силой, руками и ногами оттолкнула «бывшего», перекинув через себя. Послышался звук удара о машину. Человек бы от такого, в лучшем случае, потерял сознание, но тварь только несколько раз тряхнула головой и начала подниматься.

Правда, Марина встала первой.

Поскользнулась.

Упала.

Снова вскочила.

И опять поскользнувшись, в падении обрушила холодный металл топора на затылок мертвеца.

Череп хрустнул.

Убила почти случайно.

Почувствовала, как приятное тепло разливается внутри при виде поверженного врага. Эта неизвестная энергия плавила страх и освобождала покорённое ему тело. Если бы у Марины была минутка для самоанализа, она бы поняла, что просто получает удовольствие от убийства тех, кто разрушил её жизнь. И, возможно, это справедливая награда. Хотя на справедливость в этом мире уже никто не рассчитывал.

Поверженный «первый» зашевелился.

Глаза женщины расширились от удивления.

Но времени на размышления не осталось. Стая разномастных «бывших» стремительно приближалась к ней. Не пытаясь добить однорукого «первого», Марина бросилась со всех ног к своему дому. В очередной раз за последние несколько минут.

Спотыкаясь и почти упав снова, пересекла проезжую часть и ворвалась во дворы.

«Теперь только дом обогнуть, и будет мой подъезд!»

Стараясь не сбрасывать скорость на поворотах, не заметила, как что-то попало ей под ноги. Это перебегала дорогу «бывшая» кошка. Хотя возможно, мёртвое животное пыталось даже напасть. Но выбрало неудачный момент. Кошачий череп хрустнул под подошвами зимних ботинок, а глаза выдавились наружу. Не успев даже захрипеть, зверёк испустил свой теперь уже точно последний дух.

Из-за блохастого монстра женщина снова растянулась на грязном асфальте. Издав жалостливый стон, едва нашла в себе силы подняться. Встав, шатаясь побежала к видневшейся уже двери в подъезд. Она не заметила, но и у этого «бывшего» животного тоже были странные зубы, словно сделанные из обломков чёрного камня.

Вбежала в свой двор. Из разбитого окна соседнего дома, прямо напротив её подъезда, высунулась морда «бывшего». У него не хватало части черепа, носа и верхней губы, можно было даже разглядеть его почерневшие зубы.

«Ох, мамочки, гадость какая!» — пропищала она, замешкавшись на секунду, и с удвоенной силой заработала ногами. Но «первый» не сдвинулся с места, а лишь наблюдал. Возможно, именно эта его странность спасла ей жизнь.

Подбежав к подъезду, Марина ловко перепрыгнула через лежавшую у входа покрышку, рванула на себя дверь и внеслась в здание.

«Иначеживой», что выглядывал из окна дома напротив, медленно растворился в темноте квартиры.

С рекордной скоростью преодолела три этажа ступеней. Подбежав к своей двери, быстро вставила ключ в скважину. Два раза провернула и потянула на себя. Почувствовала сырой запах дома и юркнула внутрь.

Но закрывая дверь, она успела заметить, что на площадке между третьим и четвёртым этажами сидел ещё один «бывший»!

Весь голый, с увеличенной головой и неестественно длинными конечностями от локтей и колен. У существа была болотного цвета кожа и большие жёлтые глаза, которые глядели на женщину с… любопытством. Так ей показалось за те доли секунд, что она успела его рассмотреть. Монстр выглядел страшным, но не опасным. Не пытался напасть, а просто смотрел вытянув голову. С грохотом закрыв дверь и провернув щеколду замка, Марина приникла к глазку и сразу же отпрянула. Существо за секунду преодолело лестничный пролёт и уже стояло перед дверью!

Снова медленно приблизилась к глазку. «Бывший» уже уходил вниз по лестнице, но неожиданно застыл на месте. Слегка повернул голову назад в её сторону, как будто прислушиваясь.

«Уходит».

Обессиленная Марина опустилась на пол.

А где же Миша?

Предыдущие главы

Саша нервничал.

Его можно было понять. Его спасительница случайно сказала «у нас» вместо «у меня», хотя и утверждала, что живёт одна. Вела себя слегка странно. Часто во время разговоров смотрела куда-то в сторону.

А ещё.

Он не заразился.

Хотя должен был.

И это, пусть и радовало, но выглядело слишком подозрительным, чтобы расслабиться и просто получать удовольствие от... ран.

«Значит, с ней был кто-то ещё, — продолжал размышлять мужчина. — Но кто? И где этот человек?»

С того момента, как Маша проговорилась, гостю её поведение стало казаться подозрительным. Навязчивая мысль поселилась в его голове. Подпитываемая действием препаратов и скованная квадратными метрами «больничной палаты», эта идея не желала никуда уходить.

— Есть хочешь?

Саша кивнул.

«Отравит?»

Женщина зашуршала чем-то в другой комнате.

— Хотя нет, — услышал он, как Маша сказала это сама себе и вернулась к нему в комнату.

Она оценивающе посмотрела на больного и спросила:

— Лёжа-то ты есть не сможешь? — обрисовала женщина перед ним проблему.

«А я и не подумал об этом».

— Давай мы тебя поднимем, и я ещё одну подушку диванную под спину подсуну… — сказала Маша, сняла с дивана большой упругий прямоугольник и поставила рядом.

Саша протянул женщине руки, за которые та уверенно взялась, и медленно подняла его вверх. Скорчил гримасу от боли:

— Ух, ё!

— Так, потерпи!

Отпустив одну руку больного, она ловко подсунула ему под спину подушку и плавно его на неё опустила.

— Больно сильно? — спросила Маша, увидев перекошенное лицо своего гостя.

— Да мне так в жизни больно не было, — прохрипел Саша с облегчением устроившись на обновлённом лежаке.

Болели не только ноги. Конечно, они пострадали сильнее всего, но и на руках горело много ссадин и ранок. Снова опухли губы, которые едва успели зажить после схватки со странными «бывшими» — дедом и внуком. Зудела и побаливала спина, на голове выросло несколько шишек, а в левом ухе иногда появлялся посторонний шум. Да и просто было сложно сконцентрироваться на чём-то одном — подташнивало. Скорее всего, он в добавок ко всему получил лёгкое сотрясение. Ну и вишенка на торте — противная температура.

— Вот, — хозяйка поставила на колени гостю деревянную разделочную доску, как поднос.

На маленькой тарелочке лежало несколько крохотных солёных огурчиков, две светло-розовых помидорки и половина очищенной луковицы, порезанной крупными дольками. Рядом стояли кружка с водой и вскрытая банка с мясом цыплёнка, в неё воткнули гнутую алюминиевую вилку.

— Чем богаты, — с хмурой улыбкой сказала Маша.

«И чем же?» — спросил про себя Саша, но вслух лишь ответил:

— Тем и рады. Спасибо, — мужчина поднял руки, и их развязали. Взял вилку негнущимися пальцами, чтобы проверить свою моторику, и попробовал наколоть сначала огурчик.

Получилось. Положил в рот.

«Кислый», — сморщил он лицо.

— Так зачем ты шёл сюда?

Саша едва не подавился от такого вопроса.

— За смертью, видимо, — попробовал отшутиться.

Он наколол кусок тушёного, как обещала этикетка, мяса цыплёнка на тупые зубчики вилки.

— Нет. Я серьёзно, — настаивала собеседница. — Не просто же так ты вдруг спустя столько времени пошёл к этому дому.

Саша понял, что первую трапезу после его чудесного спасения придётся потратить на рассказы. Он не хотел спорить или раздражать хозяйку жилища, ведь она всё-таки спасла ему жизнь. Причём сильно рискуя своей собственной. А ещё у неё был пистолет. И нож. И кажется, странности.

«Вот только почему она не использовала оружие тогда? — задал себе Саша резонный вопрос. — Гораздо проще было издалека застрелить эту штуку, чем подходить вплотную и разрезать мне одежду».

Его взгляд остановился на Маше, и та, подняв брови, кивнула как бы обыгрывая фразу: «чего не рассказываешь?»

— Ладно. В одной квартире я нашёл записку и ключи от машины. Судя по записке, некие люди должны были собраться у какого-то магазина, но не все пришли на встречу. И этот старик вернулся домой.

— Какой ещё старик? Это он тебе про всё это рассказал?

— Старик умер. Я осматривал его квартиру в поисках еды и нашёл записку в тумбочке. Так вот. Где-то, недалеко от какого-то магазина, должна стоять машина, от которой у меня есть ключи.

«Стоп. А где собственно они?»

Саша нахмурился и ощутил покалывание в голове.

«Шёл к той машине с ключами в руке. Но когда увидел это чудовище, то должен был положить их в карман».

— А ты не находила в моей одежде ключи от машины?

Женщина задумалась на секунду. Отрицательно покачала головой.

— Плохо, — расстроенно произнёс Саша.

Он почувствовал, как шанс выбраться из этого города снова растворялся в темноте будущих дней.

— Но если ты не находила, значит, они лежат где-то там...

— Или выпали по дороге. Ты же падал. И одежда твоя была сплошными лохмотьями, — подключилась к его рассуждениям Маша. — Так, а что в той машине такого должно лежать?

— Не знаю. Просто на ней они собирались уезжать.

— Куда?

— Не знаю.

— Хм.

— Да и… — Саша замолчал.

—Иии? — в ожидании продолжения фразы нетерпеливо произнесла Маша.

— Да и шёл я, видимо, не туда, — он задумался.

Женщина с подозрением посмотрела на него.

— Та машина, если память мне не изменяет, должна была стоять под окнами. Кажется.

— А записка где?

— Дома.

— Почему ты не к той машине тогда пошёл?

— Марка указана на брелке с ключами. Она подходила. Я решил попробовать.

— Ага. И нарвался.

Маша посмотрела в коридор. Скорчила грустную гримасу, покачала головой. Сильно зажмурилась, потом широко открыла глаза, как после долгой работы за компьютером. Проморгалась.

— То есть, какого-то плана, как действовать, у вас нет? — как будто утвердительно спросила она.

Саша покачал головой.

— Благодаря своему плану я здесь…

— А жена твоя… медсестра, врач какой-нибудь, может, с военными как-то связана?

— Нет. Мы обычные люди.

— Машину водить умеет? Самбо какое-нибудь, может, знает?

— Водить умею я.

Женщина снова с силой зажмурила глаза. Как будто пыталась не заплакать.

— Плюс маленький ребёнок… — словно для самой себя прошептала она.

— Да, Миша его зовут.

Грустно покачала головой будто из-за чего-то расстроилась. Лицо её стало совсем невесёлым.

— А что это за тварь такая на меня напала? — решил разорвать неприятную тишину гость.

— О, мы за ним давно наблюдаем.

Саша поперхнулся.

Предыдущие главы

«Бывшие» бродили по улице вокруг дома, где Саша нашёл своё спасение. Мужчина раз за разом восстанавливал в своей голове картину произошедшего и пытался понять, как ему теперь быть. Совершил один выход на улицу в этом новом мире, и жизнь круто изменилась. Чуть вообще не прекратилась.

Обезболивающие в сочетании с алкоголем, призванным усилить их эффект, держали Сашу в весьма странном состоянии. Если он бодрствовал, почти всегда быстро терял концентрацию. Часто не понимал, действительно ли не спит. И наоборот. К тому же, мужчина постоянно чувствовал тянущую боль в ногах, спине и голове. И противную температуру 37-38.

Но несмотря на посттравматические муки, желание понимать, что происходит, заставляло его бороться со сном и болью.

— Ну ладно, в квартиру «трупники» вряд ли смогут забраться, — стараясь успокоить своего гостя, сказала Маша и села на диван.

Саша скривил лицо от слова, которым женщина называла «бывших».

— Что? Тебе опять больно?

— «Трупники»… — отрицательно качая головой, недовольно произнёс он и облизнул разбитые губы. — Мы называем их «бывшими». Они ведь бывшие люди. Ну, раньше были людьми…

— Да не надо мне разжёвывать, и так ясно. Какая только от этого разница?

— Так я не договорил, — сдержав раздражение, сказал Саша. Вздохнул. — Мы видели, как «бывшие» забрались в одну квартиру через окна. Потому что заметили в ней людей.

— Серьёзно? — с удивлением и недоверием спросила женщина. — На каком этаже?

— На втором. Серьёзно, — кивнул гость. — Своими глазами видели. С тех пор вот стараемся смотреть из окон только через тюль... Чтобы нас с улицы не заметили.

— Ну, вполне разумно. Я хоть и на пятом живу, тоже так делаю, — согласилась хозяйка квартиры. — Ты бы завёл себе ещё одно правило: не нарываться на «трупников»!

«Хотя, может, они для тебя не такая уж и угроза» — подумала про себя Маша.

Саша нахмурился и проглотил насмешку, сказанную подозрительно серьёзным голосом.

— А ещё я недавно видел... Как один «третий» ходил и смотрел в окна.

— Что за «третий»?

— Фух, — выдавил из себя мужчина, собираясь с мыслями. — Мы для себя их разделили так… «Первые» — это, которых больше всего. Примити… — Саша запнулся.

— Примитивные? — подсказала Маша.

— Ага, — с благодарностью кивнул больной, этот разговор давался ему всё труднее. — «Первые» — самые примитивные «бывшие». Их много. Они опасны, но реально тупы, — ненадолго задумался. — То есть, они могут тебя убить запросто, дури-то в них полно. Но если ты спрячешься, то запросто и мимо пройдут. Я так думаю.

— А запах?

Саша удивлённо посмотрел на собеседницу, явно сбитый с толку.

— Ну, а запах они чувствуют?

— Думаю, да. Скорее всего. Ну не как собаки. У людей же не такое обоня…

— Обоняние?

— Да, поэтому не знаю. Что-то они точно должны чуять.

— Не зря, значит, я тогда хлоркой возле подъезда землю полила, — задумчиво произнесла Маша.

Саша вопросительно на неё посмотрел. И женщина объяснила, что сделала это после нападения «рыбака», чтобы замести следы.

— «Вторые» — это более серьёзная угроза. Они чуть быстрее. Думаю, что и сообразительнее. Уже такие, с изменениями внешности. Но их меньше.

— Меньше?

— Чем «первых», но больше чем «третьих» и прочих. Они ещё опаснее. Тут и от «первых» стоит драпать сразу. А от этих тем более.

Саша зевнул и продолжал:

— Затем идут «третьи». Они уже сильно отличаются от «первых». «Третьих» совсем немного.

Женщина нахмурила лоб и, не произнося ни слова, вопросительно смотрела на своего собеседника.

— Видела таких? — Саша задумался, подбирая слова. Сосредоточиться удавалось с трудом, картинка плыла, но он не сдавался. — Знаешь, вот «бывший» ещё на человека похож. Но уже начинает становиться… — мужчина не мог найти нужное слово. — Превращаться в кого-то другого. У него пальцы вытягиваются. И уши. Лицо становится мордой. Появляются такие, знаешь, сразу заметные изменения внешности… или даже, правильнее будет сказать, изменения тела. Если «первый» ещё в какой-то степени с виду человек. То «третий» — уже однозначно персонаж из фильма ужасов. От таких и не убежать. Они быстрее остальных.

Маша кивнула:

— Я поняла, о чём ты говоришь. Мимо моего дома такие проходили. Они ещё не плетутся по дороге, как эти твои «первые-вторые», а перебежками двигаются, — в довершение фразы, женщина быстро посмотрела в коридор и словно сама себе кивнула ещё несколько раз.

— Точно. Мы говорим об одинаковых «бывших». И вот такой… «трупник» совсем недавно бежал по твоей стороне улицы. И заглядывал в окна домов.

— «Третий»? Прямо заглядывал? — с подозрением спросила Маша.

— Ну, не так, как это сделал бы человек. Но подходил, смотрел издалека в окна. Даже во дворы забегал.

— Да ладно? Никогда за «почти уродами» такого не замечала.

Он вопросительно поднял бровь.

— Ну, «почти уроды» у нас — это твои «третьи»…

Саша не подал виду.

Но заметил.

Женщина сказала «у нас». А не «у меня».

«Что за ерунда? Может, оговорилась?»

— … а дальше уже бывают «совсем уроды» с длинными руками такие, — как ни в чём ни бывало продолжала Маша.

Саша напрягся, но не потерял нить разговора и сказал чуть дрогнувшим голосом:

— «Гончие». Так мы зовём их. После «третьих» — «гончие».

— Странные у вас названия, — ответила она, глядя в сторону.

— Да у тебя тоже. Вполне, — парировал Саша и, сам не зная, почему, сделал небольшое ударение на слове «тебя».

Женщина никак на это не отреагировала, что Саше не понравилось. Странные новые мысли начали закрадываться в его голову.

***

«Зачем она меня спасла, если было уже почти поздно? Почему она сказала "у нас"? Может, ненормальная? Или, наоборот, я уже поехал от всех этих коктейльчиков? — размышлял Саша. — Ну то есть, она чуть-чуть того? Вполне возможно. Три месяца провести в одиночестве в этом аду. Ещё и не такое с головой случится. А может, мне просто показалось? Ну оговорился человек, с кем не бывает?»

Теперь для Саши «климат» этой квартиры перестал быть комфортным. Захотелось домой. К родным. К своим, которые не предают и не обманывают. На которых ты можешь злиться, ругаться, но только потому что они свои — кусок тебя. То, что есть часть всего в твоей жизни, дне, минуте, мысли.

«Возможно, странности "проросли" в Маше уже настолько глубоко, что она и не помнит себя без них? Но наверное, я себя накручиваю».

Саша очнулся от своих раздумий и вздрогнул. Женщина сидела напротив и молча смотрела прямо на него.

— Что? Я что-то прослушал? Извини, как-то голова туго соображает. Бывает, теряю мысль, — он почувствовал, что испугался.

«С другой стороны, — предположил Саша, — возможно, эти все мысли от лекарств, алкоголя и боли? Или я просто сам потихоньку схожу с ума. Тоже?»

— Так нет. Это ты говорил, но замолчал.

«Что? Да я же спал!»

Саша ничего не ответил.

Психологический дискомфорт нарастал. Жутко хотелось уйти из этой квартиры, но он понимал, что такой возможности у него нет. Мужчина знал, что придётся остаться здесь. И возможно, бороться не только со своими, но и с чужими демонами.

— О чём размышлял? — прищурившись, спросила Маша.

— О том, что ты давно не проверяла «бывших», — глядя ей прямо в глаза, недрогнувшим голосом ответил Саша. — Только аккуратно, — как будто говоря о свершившемся факте, продолжал он, — чтобы в окне не заметили. Иначе все твои старания пойдут «коту-трупнику» под хвост, — закончил Саша, намекая на собственное спасение.

Женщина на несколько секунд задумалась:

— А ты знаешь, что и коты тоже «нетакие» бывают?

— Предполагал, но не встречал лично. А вот собаку «бывшую» убил.

Маша удивлённо подняла бровь. И улыбнулась.

— А собака тебя не кусала, случайно? — подозрительно, но всё же больше в шутку спросила женщина.

— Н-нет… — немного испуганно ответил Саша.

Она помолчала.

Посмотрела куда-то в коридор. Сделала странное движение бровями.

«Стоп. Она посмотрела куда-то? Или на кого-то?»

Обернулась. Скривила гримасу, встретившись глазами с Сашей.

— Хипленький ты совсем, Шурик. Подозрительно это всё. Странно.

— Насчёт странностей, я согласен, — сказал Саша одно, а подумал совсем другое.

— Я думаю, с тобой что-то не так.

«Я про тебя тоже так думаю, "трупник" тебя подери!»

— Что?

— А сам, как считаешь? Что бы ты думал про человека, которого искромсал этот твой, ну давай назовем его... Ээ...

— «Рыбак»?

— «Рыбак». И после «рыбака» этот человек преспокойненько выжил?

— Так ты же меня спасла!

— Спасла… но своими культями мерзкими он тебя проткнул хорошенько! И слюнями ядовитыми забрызгал тоже! Много дырок, Шурик. В тебе много лишних дырок! Но ты не заболел!

«А ведь и правда, чёрт подери эту… странную женщину. Ведь всё, что она говорит, правда».

Предыдущие главы

Марина вскрикнула.

«Первый» висел в воздухе, насаженный на кривой костяной крюк странной конечности — она тянулась от существа из соседней машины. Убиваемый что-то шепелявил губами в чёрно-красной крови. Из его живота торчал коготь. Через секунду он захрипел, а безымянная особь подняла его выше, стремясь размозжить о Маринину машину.

Этот удар принёс больше пользы, чем предыдущий. Монстру удалось запихнуть «мертвочеловека» в окно пассажирской двери. От удара плечо «неживого» вмялось в тело, рука неестественно выгнулась и безжизненно повисла.

Но «бывший» не отключился.

«Возможно ли это вообще?»

Страшная конечность совершила новый рывок, но жертва успела схватиться своей неповреждённой лапищей за предплечье Марины! Помогло. Безымянный намеревался вытащить «первого» из машины. Но женщина, невольно препятствуя этому, крепко вцепилась в руль и кричала от испуга и боли.

Мёртвый человек от натяжения повис в воздухе почти горизонтально земле. Марине казалось, что он сжимает её руку так сильно, что кость предплечья вот-вот превратится в труху.

— А-а-а-а-а-а! — сквозь зубы хрипела она. — Мерзкая гадина!

Из носа и рта «бывшего» пузырилась чёрная пена, а глаза вылезали из орбит. Когда крупные пузыри его кровавой слюны лопались, тёмные частички плоти, плававшие в них, летели в лицо вопившей от ужаса Марины.

В какой-то момент «первый» крякнул, будто отрыгнул, и рука-крюк энергичным движением разорвала его пополам! Смертоносная конечность взмыла вверх с мелкими ошмётками красно-чёрной плоти.

Нижняя половина туловища «первого» упала на землю.

Монструозная рука-крюк вернулась на место, к своему обладателю. А через несколько секунд он снова ей «выстрелил»: мощным ударом разрубил брошенную часть добычи, и отделённые ноги разлетелись в разные стороны.

То, что осталось от мертвеца, повисло на руке Марины.

«Бывшего» разделили пополам! Но, как и в случае с дождевыми червями, это не значило, что он сыграл в ящик. Ведь эту игру, пусть и с оговорками, «нечеловек» завершил уже давно… Сейчас он тяжело выдыхал воздух, а его зыркалы замерли и смотрели в одну точку. В глаза Марине.

Женщина уже не кричала.

Её вроде бы даже не особо трясло. Или она этого просто не замечала. Кровь бурлила от адреналина и остальных вброшенных в неё организмом веществ. Сердце бешено стучало, качая кровь и поставляя химический допинг туда, куда нужно. В мышцы! Бей или беги!

Почти отнявшаяся рука начала отходить после того, как разорванный «первый» ослабил свою хватку. Вместе с болью в пережатую часть руки возвращалась кровь, и уже совсем скоро Марина со стоном, но смогла двигать пальцами.

Половина «первого» впала в лёгкое беспамятство и не совершала пока активных пожирательных действий.

«Собирается с силами?»

Странная тварь из соседней машины наколола на крюк одну ногу «бывшего» и затащила в себя.

«Сожрала, гадость поганая, — подумала женщина. — Времени зря не теряет».

Внезапно страшная мысль ворвалась в её голову:

«Это чудовище так, наверное, и Сашу убило! — на глазах Марины навернулись слёзы. — Гадюшница вонючая!»

Злость захлестнула её!

Неуклюжими движениями, она левой рукой достала из кармана сырой куртки свой маленький топорик. И перехватив его поудобнее, начала колотить по голове «первого», всё ещё сжимавшего её руку.

— Кусок гнили мерзкой!

— От, — удар.

— Пу, — ещё.

— Сти! — снова.

Повторить!

«Неживой» человек полностью провалился в машину и лежал на правом боку на коленях у трупа, который обосновался здесь раньше всех. Старожил…

Сначала у неё не получалось. Марина попадала по голове «первого» то обухом, то боковой стороной лезвия. Но злость, точнее желание причинить боль твари и освободиться, помогла ей сообразить, как нужно держать ручку и какой замах возможен в салоне машины.

— Хочешь ещё топорика, гад криволапый? — зло шептала она, затравленно оглядываясь по сторонам.

Теперь женщина старалась наносить удары уголком лезвия в висок «бывшего». Левой рукой бить было неловко, но правую всё ещё сжимала тварь, поэтому выбора у Марины не осталось.

Тут, тук, хрусщь.

«Ага!»

Хрусь, хрусьщь.

Она пробила мертвецу череп, и теперь от виска до переносицы чернела одна сплошная дыра. Со следующим ударом топорика пальцы «первого» разжались.

Марина вздохнула с облегчением и начала высвобождать свою руку. В твари, что сидела в машине напротив, что-то булькало и хрипело, её туша то вздрагивала, то замирала.

«Переваривает? — подумала женщина, пытаясь отдышаться. — Голодная гнилюка! Всё ещё? А вдруг… Раз она голодная, может, Саша смог убежать? И она его не сожрала?»

Её глаза вспыхнули надеждой. Из них брызнули тёплые слёзы, сделавшие лицо Марины ещё грязнее.

«Может быть, он убежал, а на его крики принеслись эти "бывшие"? — развивала женщина свою спасительную версию. — Но тогда, где же он? Надо его найти! Куда он мог спрятаться?»

С усилием толкнув дверь, Марина вышла из своего убежища на колёсах.

«А где другой?»

Второй «первый» сидел у автомобиля, брошенного перпендикулярно тем двум, в которых развивались последние события. Все вместе они складывались в букву «П».

«Нечеловек» опирался спиной на переднее колесо. Его тело вздрагивало, но он не делал попыток встать. Отойдя чуть-чуть в сторону, Марина разглядела, что он был разрублен вдоль, начиная с головы и примерно до живота. Его левая часть висела как отдельный кусок и покачивалась от вздрагиваний.

Женщина, подавив рвотный рефлекс, быстрым шагом направилась в сторону своего дома.

У Марины шла кругом голова от увиденного. Пережитого. И убитого. Оглядываясь по сторонам, она семенила в сторону своей красной пятиэтажки. Лицо и волосы были вымазаны грязью, а мокрые штаны противно липли к ногам.

Холодно.

Слева!

На дороге. В тумане. На пределе возможностей её зрения возникали маленькие фигурки. Это «первые» не спеша брели в сторону поднятого странным существом шума.

«Три. Пять. Семь. Божечки мои…»

Твари двигались медленно, видимо, с такого расстояния они ещё не видели женщину. Марина ускорилась и уже выскочила на середину проезжей части, когда вдалеке из тумана вынырнули «вторые», а затем и «третьи». Она на секунду замерла и присмотрелась.

Теперь ей стало понятно, почему Саша всегда безошибочно определял, что именно за «бывший» перед ним. Походка, движения рук, сутулость и скорость у каждого «вида» были разными. Только увидев их всех вместе, Марина смогла заметить то, что для её мужа уже давно казалось очевидным.

Внезапно справа раздался скрежет!

Марина нервно повернулась и увидела, как из-за брошенной машины вывалился однорукий «первый». Женщина громко вскрикнула от испуга. И в тот же миг фигурки вдалеке перешли на бег.

Предыдущие главы

Женщина с любопытством взглянула на Сашу. Увидев, что он проснулся, отложила книгу и подошла ближе.

Мужчина смотрел на Машу и не знал: стоит у неё что-то спросить или, наоборот, что-то ей рассказать. Хозяйка квартиры тоже не спешила завязывать разговор. Видимо, пыталась оценить, насколько её гость пришёл в себя.

— Ты понимаешь, что сейчас происходит? — всё же спросила она.

— Да. Понимаю. Не понимаю только, как всё так произошло.

— По глупости, — строго сказала женщина. — По незнанию. По невнимательности. Ты дурень! Зачем полез сюда?

Мужчина слегка кивнул головой. Понял. От него ждут не вопросов, а ответов. Справедливо. Впрочем, она вроде и не обещала вести себя как заботливая медсестра из ванильного сериала.

Ломило виски. Пахло перегаром. Хотелось пить. Обездвиженное тело затекло. Жизнь, во всех её преимуществах, сжимала выжившего в своих объятиях.

— Меня самого зовут Саша. Я женат, есть сын, — он чувствовал себя так, будто отчитывается экзаменатору. Но такое немного унизительное ощущение всегда выгоднее перебороть: решить проблему в свою пользу и забыть. — Мы, точнее Марина — это моя жена, заметила тебя на балконе. Наш дом стоит через дорогу. Второй от перекрёстка.

— Так ты шёл ко мне? — удивилась Маша. На её лице выразилось такое недоумение, что Саша почувствовал себя ещё более некомфортно.

— В том числе, да.

— Сколько вас, ты говоришь?

— Трое: двое взрослых и ребёнок.

Собеседница скривила лицо, задумавшись. Отрицательно покачала головой.

— Ну а почему нельзя было помахать рукой с балкона? Ты же чуть не погиб, когда полез сюда!

— Мы смогли застать тебя на нём только один раз, — не соврал он.

Женщина недоверчиво подняла брови, но ничего не сказала.

— Потом, сколько мы ни сидели у окна, ты там так ни разу и не появилась, — со вздохом произнёс Саша. — Поэтому я решил проверить, не стоит ли тут одна машина, от которой у меня есть ключи, и заодно попытаться найти выживших.

Маша молча смотрела на него. В своём взгляде она не скрывала подозрительность. Недоверие. В её голове не укладывалось, зачем взрослому мужчине в здравом уме идти на смерть ради поисков какой-то машины.

Женщина вздохнула и снова покачала головой, как бы вынося вердикт: ну ты и дурачок, но несмотря на это, тебе вроде бы можно верить.

— И, как видишь, оружия у меня нет.

Тут её глаза немного подобрели. Будто услышав какую-то глупость от студента-первокурсника, она слегка кивнула в знак одобрения и отвела взгляд в сторону, собираясь с мыслями.

Волосы Маши были собраны в короткую толстую косу, перетянутую резинками. На её бледном лице уже виднелись морщины, ну или это были просто неровные полоски грязи.

Женщина вытащила из-за пояса пистолет. От глаз мужчины не скрылся и большой нож, висевший на ремне.

Без какого-либо осознанного участия Саши, его лицо напряглось, челюсти плотно сжались.

Он не знал, какая марка у пистолета, но в фильмах такие обычно полицейские направляли на преступников.

— «ПМ», — сказала она. — Тут, думаю, ничего объяснять не нужно?

Саша отрицательно закачал головой, хотя и не помнил, как расшифровывается «ПМ». Пневмат? Но он прекрасно понимал, что в конкретном случае означает демонстрация оружия.

— У вас есть еда?

— Её во всём городе полно, — уклончиво ответил мужчина.

— Да мне чужого не надо, я наоборот, — немного виновато ответила Маша, улыбнувшись. Как начальник, который рассчитывает тебе премию. — Может быть, ребёнку твоему нужно.

— Спасибо, у нас пока есть запас на пару недель, — напряжённо выдавил Саша.

— Но с водой, наверняка, туго?

— Ну, можем позволить себе только пить.

— А не мылись сколько?

— Думаю, столько же, сколько и ты.

Женщина хмыкнула и улыбнулась.

«Отлично, — расслабившись подумал Саша. — Вроде бы адекватная. И у неё есть оружие. Теперь всё может наладиться, только…»

— А что там со мной? — указав глазами на ту часть одеяла, что укрывала его ноги, спросил мужчина.

— Я не врач, но «трупник» в тебе наделал много дырок. Я, наверное, час вчера зашивала. Но может, так долго, потому что я никого живого раньше не штопала.

— Это же всё произошло вчера? — слегка удивился Саша. Ему казалось, что прошло гораздо больше времени.

— Да, утром.

— А пролежал я?

— Весь вчерашний день, ночь, ну и сегодня уже почти шесть.

— Как мне сообщить моим, что я жив? — заволновался мужчина и попытался пошевелиться. Через секунду его всего перекосило от боли.

Маша вспомнила, что Саша просил её повесить куртку на балкон. Ей тогда эта задумка не понравилась, и она выбросила грязное тряпьё. Женщина решила, что так нежданный гость может сообщить каким-нибудь своим головорезам, где он. И хотя с мужчиной, кажется, всё было в порядке, Маша не стала напоминать ему о той его просьбе. Себе дороже.

— В тебе столько новых, ненужных твоему телу дырок, что пока ты дойдёшь до дома, истечёшь кровью. Я что тебя зря зашивала?

— Да я и встать-то не смогу, боже, как же больно, — застонал он. — Зачем я только пошевелился.

— Я могла бы выйти на балкон и… — Маша задумалась. — И помахать твоей жене рукой. Она ведь, скорее всего, глаз не сводит с этого места.

— И что она поймёт? Что решит, когда я не выйду с тобой? Что я тут жить остаюсь? — немного разозлился Саша.

— Сам подумай, с чего бы мне просто так ей там размахивать? Я же про неё как бы не знаю!

— Это да, — согласился он, пытаясь вытереть слёзы о полотенца, которыми были перевязаны его руки. — Но всё равно надо конкретнее как-то.

— Хоть так, — не слишком доброжелательно бросила женщина и вышла в коридор.

Саша понял, что лежит во второй комнате квартиры, в углу у входа. За ним, скорее всего, зал, из которого можно выйти на балкон. Руки не туго, но связаны. В принципе, за какое-то время он справится с такими путами, но зачем? Ведь Саша понимал, с какой целью его связали. И, кажется, пронесло?! Но как? Почему?

Ещё он заметил одну странность в своей боли. Болели не только ноги, но и спина. Она, пожалуй, мучила его даже сильнее, но Саша не помнил, чтобы вчерашняя тварь могла ранить его туда.

Он услышал звук открывающейся балконной двери и шум улицы. Точнее, теперь это нельзя было назвать шумом, ведь все машины заглохли, как и люди... Просто звук ветра.

Женщина чертыхнулась и вернулась в квартиру.

На вопросительный взгляд Саши она ответила:

— «Трупники» ходят! С балкона заметить могут. Я там примотала тряпку белую к перилам, не знаю, может, твоя жена увидит.

— А много их там?

— Штук десять. И дальше ещё, кажется, идут, — нервно ответила она.

— Десять? Вот чёрт! Я такого количества в одном месте давно уже не видел! — сказал Саша. — Дела наши плохи.

— Смотря с какой стороны посмотреть.

— Ты о чём?

— О насущном! Ты нарвался на «трупника». Он тебя вскрыл немного. Ты выжил.

— Только благодаря тебе, спасибо, — не совсем понимая направление разговора, ответил Саша. Ему показалось, что настроение собеседницы снова переменилось.

— И ты не заразился, Саша, — строго глядя на спасённого, сказала женщина.

— Повезло…

— Шмовезло! Фигня твоё «повезло»!

— Ну может…

— Давай-ка колись, в чём дело?

— Я не понимаю, — попытался развести руками Саша.

Женщина улыбнулась от этого его жеста.

— Это я не понимаю, как ты не превратился. Тебя цапнули, а ты целёхонек. Как так? Ни одного живого лица за последние месяцы, а тут ты! Весь покромсанный, но не болезный!

Автоматически начал оправдываться мужчина:

— Я тоже этого не знаю. Но если честно, ещё даже подумать об этом не успел. Может, тот… стационарный «трупник» незаразный?

Женщина улыбнулась, закатила глаза и покачала головой с таким видом, что Саше захотелось провалиться сквозь землю.

***

Маша посмотрела на своего спящего гостя. Потом в черноту коридора. Холодно. Сыро. Страшно.

«Может ли неживой быть незаразным? Чушь! Каждый из них — сплошная кожаная банка с заразой! С гнильцой!»

Женщина встала с дивана и бесшумно подошла к мужчине. Её пальцы сжимали рукоятку ножа. Присела на корточки возле спящего. Стала всматриваться в его лицо.

«Человек, который не умер. Первый человек, который не умер от их заразы».

Лицо как лицо. Грязное. Худое. Бледное.

Маша быстро посмотрела в коридор. Словно проверила, не стоит ли там кто-нибудь. Вернула взгляд к мужчине.

Лицо чуть вытянутое. Но это как раз может быть из-за того, что пришлось худеть. С такой физиономией человек незаметен в толпе. В жизни. Везде. С таким лицом ты обычный.

«Но видимо, ты, Шурик, как раз таки и не обычный! А чем ты необычнее, тем ценнее! Но только — один ты из нас».

— Но нам всем не спастись, Саша. Ребёнок и твоя жена, уверена, ещё одна бесполезная женщина — обуза, которую мы не вытянем. С этого дна нам всем не подняться.

Предыдущие главы

Саша проснулся из-за боли.

Тело колотила странная непривычная дрожь. По венам будто протаскивали колючую проволоку. Про ноги вообще думать не хотелось. Он боялся сделать малейшее движение, чтобы не потревожить раны.

Саша помнил, что у него есть раны.

Но про то, откуда они появились, память ничего не отвечала. Поэтому мужчина не особенно понимал, что сейчас происходит. Как будто кроме боли в его голове не сохранилось другой надёжной информации. Только что-то вроде: «Лежи, не шевелись, и всё будет ОК!»

Лениво подвигал глазами в попытке осмотреться.

Вокруг темно. Но не холодно.

Хотя нет. И сыро. И холодно. Всё в порядке, мир не изменился. Просто теперь чувствуется как-то по-другому. Не так…

Он лежал на чём-то мягком. На ощупь всё это казалось незнакомым. Чужим, но не отталкивающим. Скорее, даже иным, а не чужим.

На его лежанке было хорошо. Удобно. И мягко. Когда получалось забыть про боль.

«А может быть, я про неё вовсе и не забываю — это она просто сама иногда выключается?»

Словно по расписанию, раз в несколько минут в мужчине закипала злость. Мысли путаным хороводом тянулись из разных уголков обесточенного сознания. Сказывалось действие алкоголя, но Саша не помнил о том, что пил. Ему казалось, что так и должно быть. Одну секунду — ярость, другую — жалость к себе, третью — вопрос «а, собственно, кто я?»

Он и не замечал того, что все свои мысли транслировал наружу. Причём идеально передавая «бессвязность» собственного состояния несвязной речью.

Мужчина лежал на полу на одной половине толстого ватного одеяла, второй его частью он был укрыт. Под головой и плечами — жёсткая диванная подушка.

Видимо, от стонов или бормотания проснулась хозяйка квартиры.

В слабом свете из окна Сашины глаза различили расплывчатый силуэт, который появился из темноты и направился к нему. Он не испугался приближавшегося незнакомца, потому что несколько раз забывал о нём. Его мозг постоянно переключался на мысли о боли и на злость к тому, кто ему эти страдания причинял.

— Сильно болит? — услышал он вопрос знакомым голосом от совершенно незнакомого человека. Даже никакой образ не всплыл в его голове. Поэтому Саша не отвечал, а через несколько секунд вообще забыл об этом.

Очнулся он, когда услышал:

— …таблетку. Да на же ты таблетку! Глухой? — Саша почувствовал раздражение или даже злость в знакомом голосе. Кто-то тряс его за грудки. Это немного испугало, и он решил подчиниться. Делать всё, что ему скажут, если это окажется не более страшным, чем сам голос. И избавит от боли.

— Да пей же ты таблетку, зараза! — услышал мужчина среди своих бессвязных мыслей и понял, что нужно выполнить то, что велено. Тем более всё равно кто-то пытался что-то засунуть ему в рот. Саша принял таблетку и разгрыз её до того, как голос подал ему воды. Он жадно запил лекарство.

Пить. Да, оказывается, очень хотелось пить.

Саша в очередной раз потерял нить происходящего, но когда снова услышал голос, тот стал добрее.

***

Женщина с опухшим сонным лицом куталась в грязноватый пушистый плед. Усталая, испуганная, «на нервах». Она сидела на диване и смотрела на мужчину, которому спасла жизнь.

— У тебя либо началась лихорадка, либо это просто побочка от термоядерного коктейля — водки с обезболивающими, — сказала незнакомка.

Ей никто не ответил. Да она и не ожидала. Уже давно привыкла разговаривать сама с собой.

«Если завтра это продолжится, нужно принимать какие-то меры. Но какие? От чего его лечить? И чем? Лекарств-то разных полно, но какие давать? Может, и умрёт на днях. Дурень, сам виноват».

Хозяйка квартиры встала и подошла к окну.

«Сам виноват! Мир теперь как минное поле из трупоедов!»

Осторожно выглянула. В чёрной темноте копошился ветер. Он же касался ветвей деревьев и слегка раскачивал их. За двухэтажным домом, стоявшим параллельно тому, что стал их убежищем, ничего не получалось разглядеть. Но она чувствовала опасность, исходящую из этой тихой городской темноты, которая стала для неё сегодня ещё страшнее. По крайней мере, ей так казалось. Женщина чувствовала, что мир сдвинулся с места. Вот только, в нужную ли ей сторону?

Она вернулась на диван и осторожно села на край.

«А зачем он сюда шёл? Что ему нужно было среди этих машин? И почему просил повесить эту дурацкую куртку на балконе?»

… женщина поймала себя на том, что так и провалилась в сон, сидя на краешке дивана. Она встала и подошла к мужчине, представившемуся Сашей.

«Заснул. Пусть спит, его сейчас только это может спасти от боли. Вместе с таблетками, конечно, которых такими темпами хватит дня на два. Но может, сильно болеть после этого уже и не будет? Ну да, когда это нам так везло…»

Из-за того, что её запасы теперь будут расходоваться быстрее, женщина вслух чертыхнулась. Раненый гость вздрогнул от звука, но не проснулся. Издал тихий стон и снова затих.

«Если ты соберёшься умереть, — обратилась она мысленно к нему, — сделай это, пожалуйста, сегодня, чтобы я хотя бы продукты и таблетки на тебя не переводила».

Женщина сначала хотела налить воды в стакан и поставить рядом с Сашей, но потом передумала.

«Руки слушаться не будут, наверное. Ещё, не дай бог, разольёт».

Хозяйка квартиры отнесла бутылку к своему дивану и поставила на пол.

«Наверное, если бы заразился, то уже стало бы всё ясно, — она снова хмыкнула. — Но что тут может быть ясно? Если бы я знала, как его вспорет этот урод из машины, то и высовываться бы не стала. На кой уже его спасать, если "трупник" засунул в тело свои жала?»

Она поймала себя на том, что ходит вокруг дивана в каком-то трансе.

За окном ночь. На полу связанный покромсанный неживыми тварями мужчина. Пора и самой укладываться.

Женщина сняла с плеч покрывало и расстелила на одеяло, под которым обычно спала. Забравшись под него, почувствовала привычные холод и сырость. Мерзко, но это чувство хотя бы даёт уверенность, что ты не стал «трупником».

«А может, этот Саша не так прост? Посмотрим… Если не "взбесится" или не помрёт, то я очень сильно удивлюсь! И что тогда?»

Правой рукой хозяйка квартиры сжала рукоять большого охотничьего ножа, висевшего на поясе.

— Давай, Шурик. Не помирай, — вместо «спокойной ночи» пожелала она.

Укрытый одеялом и надёжно связанный, мужчина только что-то хмыкнул в ответ. Где-то в черноте города раздался «трупниковый» вой.

И Саша едва слышно простонал что-то в ответ.

Предыдущие главы

Саша понял, что сначала было бы неплохо снять ботинки, и обнаружил, что у него обута только одна нога.

— Тем легче, — только сказал он, скорчив от боли гримасу. Снял единственный ботинок и швырнул его в коридор.

Путаясь в лохмотьях, в которые превратились его куртка и штаны, мужчина кое-как снял плотные спортивки, надетые поверх джинсов. Продукт «американской мечты» изменил цвет с синего на тёмно-бурый. Примерно от середины бедра и ниже на штанах не осталось и клочка синей джинсовой ткани. Всё пропиталось кровью и испачкалось грязью.

Саше становилось страшно от того, какого размера дыры он видел на своих штанах. Ведь такие же теперь есть и на его ногах.

В глазах потемнело. Снова…

— … я не медик, но есть ощущение, что дела у тебя идут плоховато. По потере крови. Задеты только ноги? — спросила женщина, вернув Сашу в сознание.

Он кивнул. Хотя не совсем понимал, что у него спрашивали. Думать сил у мозга уже не нашлось. Саша словно постоянно проваливался в дрёму и видел всё обрывками. Воспринимал только настоящее, а прошлые вопросы и картинки не сохранялись на жёстком диске. Питание в систему поступало с перебоями.

Мужчина лежал на полу. Светлый с тёмными углами потолок. Холодно. Сыро. Больно. Под голову подложен тряпичный грязный ком — то, что осталось от куртки и штанов.

Незнакомка, стоявшая на коленях рядом, подозрительно поглядывала на Сашу. Глаза женщины защищали зацарапанные пластиковые очки, какие обычно используются на стройке. Остальную часть лица тоже что-то скрывало — ткань или респиратор. Руки в толстых жёлтых хозяйственных перчатках. Она гремела какими-то склянками.

Очнувшись, Саша занимался только тем, чтобы сдерживать приступы тошноты, посещавшие его каждые несколько секунд. Видимо, организм понимал, что в таком состоянии можно захлебнуться рвотой, и направлял все силы на экстренное пробуждение.

«С чего вдруг меня вообще должно тошнить?»

— На правом бедре — две глубоких раны. Сантиметров пять в длину. И одна примерно такая же на икре, — задумчиво сказала незнакомка и быстро посмотрела на Сашу.

Он ничего ей не ответил.

— Ещё штук десять кругловатых проколов. Размером с пятьдесят копеек. Кровоточат. Да всё здесь кровоточит! Но прямо, чтобы кровь лилась, такого нет, — со вздохом произнесла его спасительница. — А значит, кровотечение останавливается… либо просто заканчивается кровь.

Левая нога Саши пострадала меньше: много ссадин, мелких ранок и только четыре круглых прокола. Большая часть ударов «бывшего человека» пришлась именно на правую ногу.

— Ещё раз повторюсь — я не медик. Но, думаю, что большие раны нужно по возможности зашить. Специальных ниток у меня нет. Только шёлковые, — говорила женщина, уже начав какую-то возню.

— Зашивай всё, что надо, — вяло ответил мужчина. — Что-то мне совсем... как-то нехорошо…

Незнакомка двигалась очень медленно: неудобные перчатки, маска и очки не давали возможности «разогнать» лечение. Саше показалось, что он услышал, как звенят бутылки и шипит открываясь газировка. Так и вышло. Женщина поставила перед ним высокий стакан. Налила в него немного воды и положила рядом пачку таблеток.

— Давай-ка ты присядешь, чтобы выпить это, — она рывком подняла его и придвинула к стене, а под спину положила упругую подушку с дивана.

Работа сознания стала немного стабильнее.

Заскрипела пластиковая упаковка с лекарствами.

— Ну-ка открой рот, — мужчина повиновался, и женщина высыпала ему туда пригоршню таблеток. — Жуй! Жуй!

Видимо, Саша удивлённо округлил глаза от такого приказа, и она торопливо объяснила:

— Так они быстрее подействуют! Неизвестно, как у тебя сейчас всё усваивается! А пережёванные скорее растворятся, всосутся или что там с ними происходит! В общем, противно, непонятно, но надо!

Только что отступившая тошнота стала возвращаться, когда Саша захрустел таблетками. Происходящее казалось ему каким-то сюрреалистичным бредом.

Рот наполнился невкусной слюной. Лицо мужчины перекосило, и он уже готов был всё выплюнуть…

— Пей давай, не тяни! — женщина поднесла к его губам стакан с водой.

Саша с облегчением проглотил таблеточную кашу и хорошо запил сладкой газировкой. Последнее оказалось приятным сюрпризом, перебившим горький вкус обезболивающих.

Опустошённый стакан сразу же наполнился прозрачной жидкостью из бутылки с этикеткой «Водка». Туда же его спасительница добавила новую порцию шипевшей газировки.

В другой стакан женщина бросила несколько иголок и маленький моток белых шёлковых ниток. Капнула водки. Посмотрела на свои руки в перчатках. Вздохнула. Налила немного алкоголя на ладони и стала растирать, чтобы обеззаразить жёлтый материал, защищавший её кожу. Через несколько секунд, намочив водкой какую-то тряпочку, стала протирать раны мужчины, не забывая при этом обильно поливать их алкоголем.

Жгло. Саша застонал. Он старался терпеть, но надолго его не хватило.

— А тебе когда больно будет, ты коктейльчика отпивай, — с хитрецой сказала она, видя, что ему действительно больно.

Саша подумал, что хуже уже не станет, и потянулся за напитком.

Но что-то пошло не так.

Руки оказались связаны.

Обмотаны какими-то тряпками. И перевязаны полотенцами. Не больно. Не туго. Даже не чувствуется. Но…

Женщина чуть виновато посмотрела в глаза мужчины, пожала плечами и продолжила жалить его раны алкоголем.

Саша вздохнул и всё понял. Левый глаз, почему-то только этот, начал слезиться, к горлу подкатил ком…

— Идиот, пей! Я тебя сейчас зашивать буду, мне тут не надо, чтобы ты орал!

Мужчина смог взять стакан, только зажав его между двух ладоней. Было слегка неудобно.

— Трубочек, извини, нет! То есть где-то они, конечно, валяются, но я-то гостей сегодня не ждала!

«Обезболивающий» напиток быстро провалился внутрь. Сашу снова чуть не вырвало, на этот раз от вкуса водки. Алкоголя явно оказалось больше, чем газировки. Что ж, таков закон хорошего коктейля!

Когда стакан опустел, незнакомка сразу же обновила его.

Боль постепенно отступала на второй план, словно медленно замещалась чем-то другим. Любое дело, даже такое, отвлекает. В глазах снова начинало темнеть из-за красных, но уже более тёмных и тёплых, как казалось Саше, кругов.

Шипящие пузырьки и горечь алкоголя уже не так обжигали горло. Выпил. Поставил.

От третьего стакана он пытался отказываться:

— Сейчас будет больно. Тебе ещё долго будет больно, — более мягким голосом сказала незнакомка, стараясь успокоить мужчину. — Надо, чтобы ты мог отрубиться.

И Саша повиновался. Ему становилось то холодно, то жарко. Он быстро запьянел и сильно захотел спать, но боль ещё не исчезла до конца, и это мешало забыться.

«Ей можно доверять? — думал мужчина. — Зачем она меня спасла? И как сообщить Марине, что я жив?»

— Повесь потом мою куртку на балконе сушиться... — из последних сил прошептал Саша.

— Что? — удивлённо переспросила женщина с таким тоном, как будто её важное занятие перебивали как минимум третьесортной просьбой.

Он со стоном выгнулся и попытался схватить её за руку. Женщина резко отпрянула назад. Саше и так сложно было даже сфокусировать зрение, а быстрые движения незнакомки вообще превратили её в тёмное многогранное пятно.

— Да я нормальный! — успокаивающе произнёс он. — Обещай, что повесишь куртку! Обещай! Она мне очень дорога! — начал врать он. — Повесь её туда сушиться!

— Ладно-ладно, успокойся! — подозрительно глядя на незнакомца, сказала женщина. — Без проблем, только лежи, не дёргайся!

— Хорошо, всё как ты скажешь! Только повесь её сушиться туда. На ветерок чтобы…

Она кивнула, и Саша отстал.

Мужчина отвернулся, чтобы не смотреть, как будут зашивать его раны.

Он слышал характерный звук снимаемых перчаток. Незнакомка начала вставлять нитку в иголку. Потом что-то недовольно буркнула себе под нос, бросила всё обратно в стакан и налила водки на ладонь. Голые-то руки она забыла обеззаразить.

Тёмные, но не чёрные цвета, что было важно для Саши, плясали перед глазами, выгружая свои грани в видимое только ему пространство. В этой неуютной обстановке становилось страшно от таких видений. Он чувствовал себя проигравшим битву этому очередному дню в новом, но уже окрепшем, жестоком мире.

— Меня зовут Саша, — сказал он женщине перед тем, как погрузиться в беспамятство.

Ответила она что-то ему или нет, Саша не услышал. Только почувствовал вспышку света, когда иголка сделала первый прокол в его коже — это от боли открылись и сразу же закрылись его глаза.

Сезон 2ой! https://pikabu.ru/story/khodyachie_kotyi_sezon_2oy_6472357

И бонусная в комментах, выживальщики.