Моя соседка

Глубокий вечер пятницы, в двери скребется кто - то более крупный чем такса, но - мелкий, чтобы достать до звонка.

Я пока ещё не вижу сквозь стены, но уже стремлюсь к этому результату.

Это - Надежда Николаевна, домком дома, ведущая активную общественную жизнь в 31 квартире.

Всю свою допенсионную жизнь она посвятила интересам общества.

На пенсии «общество» свелось к жильцам пятиэтажки и Ривве Марковне.

Ривва Марковна – трёхцветная кошка моей соседки, названная ей в честь горячо ненавидимой покойной свекрови.

Надежда Николаевна верит в переселение душ. Увидев янтарные внимательные глаза бездомной безымянной кошки, она поняла – свекровь переселилась в неё.

Не забрать кошку с глазами родного человека было не возможно!

Ривва Марковна - совершенно глуха и дурно воспитана коллективом у мусорки: дерёт обои, демонстративно не пользуется лотком предпочитая ему цветочные вазоны. Надежда Николаевна регулярно повышает на неё голос за совершенные преступления.

Наконец то она может громогласно орать: «Ривва Марковна! Что ты делаешь старая сука!» с чистой совестью.

Я, первое время, вздрагивала ночью.

Нет, Ривву она не бьёт, и хорошо кормит.

Глухая Ривва Марковна гадит в фикусы, хорошо спит на ободранном когтями кожаном диване, скидывает памятный хрусталь на пол.

Надежда Николаевна громогласно оскорбляет её, обращаясь строго по имени-отчеству на разные лады. Идиллия!

Встреча с Надеждой Николаевной была судьбоносной.

Собственник квартиры решил минимизировать расходы по содержанию квартиры.

До тех пор, пока найдётся желающий уплатить астрономические деньги за вид из окна на Свято-Троицкий храм.

Из другой страны Надежде Николаевне было дано поручение: сдать квартиру за умеренную плату.

Непременно приличному человеку.

Надежда Николаевна начала кастинги.

Я пришла по блату, квартиру продавала моя приятельница Наташа.

Надежда Николаевна оценила мои грустные честные глаза и скромный гардероб на «хорошо» и провела исповедь.

После этого, с испытательным сроком, я была допущена к проживанию.

Первые несколько недель я чувствовала наружное наблюдение в глазок соседней квартиры и сканирование при входе в подъезд.

Иногда под предлогом соль/спички у меня проводился обыск. Она проверяла меня на благонадежность: не стану ли я после показов приводить с собой толпы пьяных мужиков и развратничать напропалую, круша антиквариат (румынская кухня, полированная стенка позднехрущевской эпохи), и добивать недобитую временем сантехнику.

К величайшему сожалению нашего домкома, я вела себя как ангел.

Поздним вечером усталый ангел вползал в квартиру помыться и поспать.

Ничего интересного! Мы стали странно дружить.