Меж границы вздох последний. Глава 4.⁠⁠

1-я глава

2-я глава

3-я глава

Глава 4

Чёрные солдаты в дверь стучатся

***

- Ульрих, ты ещё не забыл, что я для тебя сделал? – выпуская дым изо рта, спросил он.

- Нет, конечно же не забыл, - ответили на том конце трубки. – Мик, во что ты вляпался на этот раз?

- С чего ты взял? – Голос Мика слегка дрожал, выдавая его волнение.

- Я видел репортаж… Как и большинство, наверное.

- Понятно, – затянувшись, ответил тот. – Это сейчас не важно. Можешь оказать мне услугу?

На том конце провода раздался тяжёлый вздох, вслед за которым пришла минутная тишина.

- Хорошо, я тебе помогу. Что от меня требуется?

- Найди человека, разбирающегося в книгах. Старых книгах.

***

За спиной бегущего Мика раздавался вой сирен, который с каждым шагом всё стремительнее утихал. Его слегка потряхивало. Зайдя в переулок и прислонившись к стене, Мик дрожащей рукой достал из кармана свой пистолет. Дуло окроплено алым цветом, как и одежда. Только что он убил двух людей, но являлись ли они таковыми? Эти синие глаза… Словно в дурном сне, который стал явью. Мик снова достал книгу и пролистал до того странного места, остававшегося всё таким же пустым. Одни вопросы без ответов. Собрав все силы в кулак, Мик продолжил свой путь.

Снежинки всё так же медленно спускались с небес, поблёскивая, танцуя в спокойном вальсе. Снег усыпал все дороги, а люди оставляли за собой следы. Никому невдомёк происходящее, никто даже не в курсе случившегося. Всё это временно, ведь скоро их коснётся целая череда событий, которые, возможно, изменят их жизнь. Не всех, но многих. Людской эгоизм пройдётся по их костям, оставляя после себя огненные следы, растаптывая черепа в труху. И это касается всех. Мир не состоит из белого и чёрного цвета, но из множеств оттенков серого. Лишь нам выбирать, какой это оттенок будет. Лишь нам выбирать, что есть хорошо и плохо. Им это тоже предстоит сделать.

- В тот момент, когда ты очнёшься – начнёшь задыхаться, но не бойся, всё будет нормально, - сказал мужчина в белом халате, смотря на человека, что лежал к капсуле и послушно ждал своей участи, своего призвания.

Мгновенье спустя лежавший в капсуле, закрыл глаза, очутившись в кромешной тьме. Все звуки пропали, тело потеряло тяжесть. Тьма раздвинулась, белый лучик света начала разрастаться, так и маня того к себе. Он знал свою цель, потому направился ему прямо навстречу. Яркий свет ослепил беднягу, и спустя пару секунд он почувствовал нехватку кислорода. Вцепившись руками за горло, чуть ли не желая его растерзать, он пал на колени. Белизна начала отступать, рисуя перед его глазами неразборчивые образы, два из которых становились к нему всё ближе. В ушах разнёсся тихий писк, который никак не хотел униматься. Два непонятных образа начали обрастать знакомыми чертами, пока в итоге не обрисовались в полноценную картину. Два человека с испуганными глазами смотрели прямо на него, пытаясь что-то донести до того, но писк не давал возможности разобрать. Стоило наконец-то глазам привыкнуть, избавиться от белого полотна, как тут же всё начало затемняться и чернеть. Воздух давно ушёл из лёгких. Повалившись всем телом на пол, он было уже почти потерял сознание, но в то же мгновенье глубокий вдох наполнил его лёгкие драгоценным кислородом. Шум в ушах частично ушёл, что позволило ему расслышать голоса, говорящие на неизвестном ему языке. Перед его глазами снова оказалась кромешная темнота, но на этот раз он чувствовал своё тело, чувствовал тяжёлое дыхание и сильную боль в области правого лёгкого. Какой-то далёкий шум стал близким, и он открыл глаза. Прямо над ним, справа прямо над дверью, висел телевизор, по которому шла какая-то глупая передача. Ему было сложно сосредоточиться на картинке, как и на звуках, но всё же он сумел рассмотреть своё местоположение. На его лице кислородная маска, подключённая к устройству искусственного дыхания. К груди прилеплены какие-то датчики, ведущие к пиликающему раз в секунду устройству. Прямо слева от него стояла тумбочка, на которой лежала кнопка для вызова медсестры. С трудом вытащив из-под одеяла руку, он потянулся ею в сторону тумбочки. Его сил не хватило, чтобы донести её до точки назначения, но, к совпадению, в этот самый момент в его палату заглянула медсестра, которая тут же подлетела к нему и начала о чём-то щебетать. Разобрать её слов он не мог, они казались чуждыми, не его родными. Девушка спешно убежала, оставив пациента в полном одиночестве. Телевизор тоже вещал на незнакомом языке, но с каждой секундой, с каждым новым словом он становился понятен. До тех пор, пока не стало понятно всё сказанное. К этому моменту в палату вбежала всё та же самая медсестра, но на этот раз с мужчиной в халате.

- Здравствуйте, меня зовут Жорэ Иэль, я главный врач в этой больнице, - сказал доктор, сев на стул рядом с койкой.

- Здравствуйте… - неуверенно ответил мужчина, пытаясь протянуть руку доктору.

- Не надо! – Решительным движением опустил Жорэ руку своего пациента. - Вам не стоит сейчас напрягаться. Я вам задам пару уточняющих вопросов, вы не против?

- Нет…

- Вы помните, как вас зовут? – Жорэ достал из переднего кармана халата блокнот с ручкой, замерев в ожидании ответа.

- Меня… зовут… - пытался вспомнить он, между тем поднеся руку к своему лицу, - Точно… Гордон. Гордон Фэйман!

- Это очень хорошо, - улыбнулся доктор, записав что-то в блокнот. – Кем вы работаете?

- Я… - Гордон пытался сфокусироваться на своих мыслях, но они были раздроблены и не давали себя уловить. - Я полисмен. Работаю в участке…

- Ладно, не напрягайтесь сильно. Главное вы сказали. Вы, наверное, не понимаете, что с вами произошло?

- Да, я не могу ничего вспомнить.

- Три дня назад вы были на службе, когда в магазине рядом с вами произошло ограбление. Преступники оказались вооружены. Во время перестрелки один из них попал в ваше лёгкое. Вы могли умереть, но каким-то чудом выжили. Думаю, вы должны ценить данный вам второй шанс, ведь мало кто его удостаивается, - с улыбкой сказал Жорэ, записал что-то в блокнот и, попрощавшись, вышел.

- Вы пробудете у нас ещё пару дней, - с улыбкой на лице говорила медсестра, после чего пошла вслед за доктором, напоследок сказав: - Если вам что-то понадобится – зовите.

Мысли Гордона были перепутаны, а точнее его воспоминания. Они казались странными, противоречащими и частично нереальными. Ну как поверить в возможность существования корабля, способного бороздить не просто космос, а само пространство?! Нет, это уже какой-то бред! Так, пожалуй, думал Гордон, который мирно проводил свои дни в палате. Всему хорошему рано или поздно приходит конец, и вот уже никто не приносит тебе к постели обед, никто не бежит по первому твоему зову со стаканом воды. Пришла пора возвращаться в реальный мир, где ты сам себе помощник, сам себе слуга. Мысли всё так же были взболтаны, но это не помешало ему вернуться к работе, прийти обратно в родной и милый дом, в котором его ожидало чёрное вихревое пятно прямо среди комнаты. Любой был бы ошарашен, увидь он такое. Гордон тоже удивился, но это что-то так и притягивало к себе. И, не сумев сопротивляться, он всё же коснулся его.

- Гордон, наконец-то, – раздался знакомый голос в его голове.

- Кто это?! – испуганно вскрикнул мужчина.

- Профессор Эбингтон. Гордон, пора вернуться к миссии!

Мысли обрели покой, воспоминания устаканились.

Солдат вернулся…

***

- Эбингтон, как вы думаете, имеем ли мы право на такое вмешательство в этот мир? – спросил статный мужчина.

- Имеем ли мы прерогативу, спрашиваете?.. – Эбингтон задумался, уставившись в свой планшет. - Знаете, канцлер Фирад, мы с вами люди, и, как свойственно всем людям, – мы желаем жить, во что бы то ни стало. Вопрос скорее в другом: имеем ли мы свободу? Имеем ли мы право решать, чего хотим мы, а не «Грань»?

- И то верно. Знаете, я не думал, что вам удастся добиться подобных высот, создав такое устройство.

- Это не полностью моя заслуга. Всё же те люди, что находятся под моим крылом, в большей степени заслуживают вашей похвалы, канцлер.

- Правда есть одна вещь, которая меня волнует… - Фирад с невозмутимым видом стоял напротив окна, выходящего на исследовательский отсек, в котором находилась капсула с Гордоном.

- Какая? – поинтересовался Эбингтон, приподняв край брови и уставившись на канцлера.

- Это первое поколение данной технологии, так? – Суровый взгляд канцлера внушал рабочим лаборатории страх, от чего те даже не осмеливались смотреть в его сторону.

- Да, это так, – спокойно отвечал тот, пристально смотря на Фирада.

- Первые поколения никогда не были идеальными. - Канцлер повернулся полу-боком, посмотрев своими орлиными глазами прямо на Эбингтона. - Каких сложностей нам стоит ожидать?

- Сложностей, значит?..

***

Время идёт вперёд, солдат живёт, но не своей жизнью. Играет роль, изображает чужого человека, что стал частью него. Все воспоминания, эмоции, чувства и желания – теперь и его тоже. Два человека фактически стали одним, но преобладает воин, солдат, способный пасть по воле своего командующего. Время идёт вперёд, года проносятся. Жизнь протекает своим чередом, люди рождаются и умирают, вырастают и увядают. Мик давно не мальчик, а Гордон - не юноша, но всё так же внешне красив. И не скажешь по его лицу, что ему целых тридцать четыре года. Четырнадцать лет своей жизни он провёл в этом не родном для него мире. Четырнадцать лет жизни… Жизни, которая не доступна ни одному человеку из его народа. Вкусная и разнообразная еда, свежий воздух, море развлечений – все те вещи, что жизнь делают жизнью, – в его распоряжении. Великая миссия на него возложена, но предоставлен он сам себе. Опять-таки, всему есть свой конец.

- Гордон, – раздался голос в его голове, когда тот делал себе ужин.

- Канцлер?! – смиренно отвечал Гордон, машинально выпрямив спину.

- К превеликому сожалению, он всё же решил вмешаться, тот мальчик. – Канцлер был твёрд в своих словах, давая понять Гордону, что что-то явно не так.

- Неужели «песня» не помогла?

- Нет. Так что теперь тебе придётся исполнить свою роль. Надеюсь, ты готов?

- Да, канцлер, я готов исполнить своё предназначение. Ради своего народа!

Предназначение... Мы ли его выбираем? Такие, как Гордон, повинуются чужой воле, следуя их приказам. Эти солдаты, пешки в чужой игре или же войне, не имеют права выбора. Они не могут выбрать свою жизнь, желания или даже смерть. Всё это решается за них, кем-то там, наверху. Для тех, кто находится столь высоко, не имеют значения прихоти нижестоящих. И как же сладок воздух вольный, как чудна жизнь свободная. Да жаль, что мы рабы, запертые в клетке птицы мы. Во лжи прекрасной утопаем, лелея мысли о бескрайнем небе, не замечая даже спиц перед глазами. И если бы касалось то лишь пешек, и так знаемых об заточении своём, но ведь и те кто выше слепы, ведомы чей-то рукой. Но кто ведёт всех тех богов? Чья жёсткая рука, но в тоже время столь невидная, способна сильных мира сего вести куда угодно ей? Есть ответ, но в нём вы не найдёте искомого вами «ответа» , а лишь вопросы пуще прежнего. Ведь то, что выше всех богов, для нас, простых людей, недостижимее тем боле. И раз уж богам то даже непонятно, то мы, опять-таки, простые люди, способны лишь повиноваться. И больше даже – от страха трепетать. И пусть сейчас в словах всех этих для вас здесь смысла мало, но всё же истина приходит к нам не сразу. Пройдут года, пройдут часы, минуты, и смогут ваши усталые глаза увидеть толику картины. И жаль лишь одного – бывает слишком поздно видим.

Закат близился, снег неспешно падал с небес. Гордон неторопливыми шагами шёл по аллее. На его голове красовалась полицейская фуражка, а на куртке блестел золотистый жетон с его инициалами. В кобуре, как тому и свойственно, находился револьвер. Каждый шаг приближал его к цели. Величественное здание, стоявшее уже много лет. Туда, куда направлялся Гордон, - направлялся и Мик. Открыв дверь, он пошёл прямо к библиотекарше, пожилой милой женщине. Завидев того ещё во время появления в зале, она сразу же улыбнулась, смотря прямо на него. Гордон всё таким же неспешным шагом подошёл к её стойке и с ответной улыбкой завёл разговор:

- Здравствуйте! – радостно сказал он, наклонив козырёк фуражки.

- Здравствуйте, господин полисмен, чем обязаны? – на её лице сияла чистая улыбка, без толики негатива или злобы.

- Да знаете, мадам, полезно иногда посетить библиотеку и прочесть книжку одну да другую. – Гордон осмотрел читальный зал, чтобы удостовериться в малом наличии посетителей.

- Пожалуй, вы правы, - расхохоталась старушка, - в наше время молодёжь почти не посещает этот кладезь знаний и миров! Не то будоражит умы молодых…

- Ничего удивительного. Этот мир полон прекрасных вещей, таких, как закат и рассвет, чистый небосвод или же обыкновенный цветок. Я так к этому привык, и не представляю, как без этого жить. – Его глаза были направленны вверх, лицо - умиротворённым и блаженным.

- Как вас зовут, молодой человек? – поинтересовалась женщина с лёгкой улыбкой.

- Гордон, мэм.

- Гордон, сынок, эти слова прозвучали так, будто ты в скором времени собираешься лишиться всех этих вещей. Быть может, у тебя сейчас трудный жизненный период, но поверь моему опыту – он пройдёт. Жизнь не состоит из одних лишь подъёмов, но также и из падений. Главное каждый раз вставать.

- Не волнуйтесь, у меня всё хорошо, – ответил тот с слегка натянутой улыбкой.

Гордон был поглощён своими мыслями, задумываясь над тем, как бы всё обернулось, если бы его не наградили этой миссией. Всё то, что он сейчас имел – воля канцлера. Быть избранным для этой миссии – великая честь. Вся эта жизнь – подарок свыше. Всё это… Размышления его прервал чей-то голос.

- Извините, что прерываю вашу беседу, но я хотел бы кое-что у вас узнать, – начал тот человек.

Повернув голову в сторону говорящего, Гордон увидел перед собой Мика. Прямо перед ним была его цель, тот, кто должен сегодня умереть во благо целого народа. И лишь его смерть могла спасти людей Гордона. Время пришло!

- Ох, конечно! Гордон, продолжим беседу позже, - сказала дама.

- Работа есть работа, - с улыбкой ответил Гордон, после чего побрёл в сторону зала.

Потерявшись среди стеллажей, Гордон направился в сторону туалета, зайдя в который, сразу же шёпотом произнёс: «Профессор Эбингтов, вы меня слышите?».

- Да, докладывай, – отозвался профессор.

- В здании есть люди. Думаю, нам нужно «вмешательство». – Гордон слегка приоткрыл дверь туалета и наблюдал за ситуацией снаружи.

- Хорошо. Жди.

- Есть!

Гордон смиренно ждал команд начальства, высматривая меж тем любые мешающие элементы снаружи. Он был полностью спокоен, его чувства обострились. С минуты на минуты ему предстояло начать действовать, а это значит – никаких осечек. Всё должно пройти гладко и чисто. И как только он закончит свою миссию, он… Что тогда будет?! Неужели он вернётся снова в те четыре стены, где нет ни свежего воздуха, ни красоты пейзажа, ни даже простого лучика солнца?! Снова пустота, снова безвкусная жижа вместо еды каждый день. Четырнадцати лет достаточно, чтобы привыкнуть ко всему тому прекрасному, всему тому живому, давно ушедшему из его жизни до этого. Имеет ли он право отказаться? Гордон знает, что если не выполнит свою задачу, то расплата будет велика.

- Всё готово. Тебе нужно будет лишь уничтожить цель, – неожиданно раздался голос Эбингтона.

Сразу же после этих слов Гордон оказался в полной темноте. По ощущениям его тело было будто бы искривлено, словно кости неожиданно стали идти волнами, потеряв всю целостность. Казалось, что в лёгких иссяк весь воздух, но дышать не тянуло. Это секундное состояние в миг исчезло, и Гордон оказался в маленькой комнате заваленной разными книгами. Перед собой он увидел стол с лампой, рядом с которой стоял Мик. Медленно достав свой револьвер, Гордон приставил его к виску своей жертвы.

- Почему ты не можешь остановиться? – сказал Гордон, - Ты хочешь всё сломать? Этому не бывать…

«Всё должно пройти идеально»

В одночасье жертва стала воином, решила воспротивиться своей судьбе, увернуться от выстрела. В одночасье жертва дала отпор, пнув Гордона в живот, от чего тот попятился назад. От такой неслыханной наглости охотник даже замер в согнувшейся позе. Теперь ему придётся потрудиться, чтобы выполнить своё предназначение. Внутри Гордона словно что-то сломалось, какая-то важная шестерёнка удерживающая весь механизм, не позволяя тому разломаться на куски. Даже того не заметив, его глаза извергали синее пламя, повергавшее Мика в ужас. Взгляд былого человека пропал, оставив лишь хищника. Жажда растерзать свою жертву лишь пожирала Гордона, выедая в его нутре дыру. Неосознанный шаг навстречу возымел ответную реакцию. Добыча, возомнившая себя воином, подняла свой кольт. Гордон тоже начал поднимать свой, но в мгновенье ока почувствовал адскую боль и, пошатнувшись, облокотился об стену и сполз по ней на пол. Но ни боль, ни потеря сил не посмели помешать его устремлённому взгляду. Злоба ли, страх ли обуздали Гордона, но всё, что он сумел сделать – извергнуть издёвку:

- Думаешь, тебе удастся его спасти? – с ухмылкой спросил он. - Посмотри на себя! Ты дрожишь, как осиновый лист на ветру! Ты никогда не сможешь спасти сво…

***

- Сложностей, значит?.. – произнёс задумчиво профессор Эбингтон. – Это мудреная технология, откровенно говоря – нечеловеческого уровня.

- Нечеловеческого?.. – переспросил канцлер Фирад, приподняв свою тонкую бровь.

- Мы не способны в полной мере понять «Грань». Именно поэтому многие вещи нам не дано постигнуть, хоть и можем их использовать. Даже сейчас, находясь в «информационном океане», мы не в состоянии сказать, что он из себя представляет.

- Профессор, - сурово голос Фирада в миг уструнил отошедшего от темы профессора, - Вы так и не ответили на мой вопрос.

- Да, канцлер. – тяжело вздохнул тот, подойдя к стеклу, рядом с которым стоял Фирад. – Связь имеет главное значение в этом проекте. Мы связали так называемую «душу» нашего солдата с «душой», которая собиралась покинуть тело. Отосланная нами «душа» преобладает над другой, но две «души» не могу находиться в одном теле, так что они стали одним целым.

- И что вы хотите этим сказать, профессор Эбингтон?

- Если этот симбиоз даст трещину – последствия неизвестны. Мы просто не способны узнать их.

- И это единственное, чего нам стоит ожидать?

- Смерть агента разорвёт связь «душ». Боюсь, что это очень сильно отразится как на психологическом состоянии, так и на его воспоминаниях.

- Почему вы выделили слово «воспоминания»? Разве это нельзя отнести к психологическому состоянию?

- Его воспоминания исчезнут. Не все, но многие. Не известно точно, воспоминания какой «души» исчезнут, ведь это теперь всё его воспоминания, с этого момента в частности.

Адская боль. Адское желание расцарапать ногтями свою грудь и достать сердце, которое стало похожим на пламя из преисподней. Тьма в глазах вперемешку с синим свечением, но то лишь в голове. В голове полной хаоса и безумия.

"Кто он? Как его зовут? Почему так больно дышать, и почему я ничего не вижу? Эти лица… они мне не знакомы. Или же знакомы? Четыре стены всю жизнь, но эти небеса… Я был рождён… под ними? Но почему я вижу лишь все эти стены? Имя… Гордон?"

Он открыл глаза. Пытается поднять руки, но сил в них нету. Всё столь размыто. Перед ним толстое стекло, за которым стоят люди. Они давно не молоды, и явно непросты. В голове Гордона пролетают образы и воспоминания, по которым он их узнаёт. Слева, в белом халате с планшетом в руке, стоял профессор Эбингтон. За четырнадцать лет он сильно изменился. Справа… Кто это? Никак не вспомнить фигуру эту, ни черты лица. И почему так ломит кости? Ощущение, что под кожей бегают жуки, из-за которых всё тело зудит. Гордон опускает глаза вниз, пытаясь посмотреть на себя. Картина, увиденная им, лишь породило в нём паническое желание исчезнуть, вмиг раствориться, словно его и не было. Тело его больше не напоминало человеческое. Всё, что в нём держало жизнь – капсула, в которой он лежал. Ноги его были ампутированы по колени, а руки чуть выше локтя. Кукла – вот кто он. В руках господ, ведомый их волею, Гордон лишь пешка. Калека, у которого больше нет жизни, а те четырнадцать лет лишь сон. Всё, что остаётся – играть отведённую роль.

- Верните меня, я должен его остановить, – промолвил Гордон, с трудом шевеля засохшими губами.

Снова тьма… Пустая и глухая тьма, где нет ни звуков, ничего. Спокойствие, вот что там есть. Боль ушла, тело больше не ноет. Так было сначала… Как только Гордон открыл глаза, то увидел, как тянет какую-то бумажку Мику. И только тот взял её – Гордон схватил свою добычу что есть сил. Мик попытался одёрнуть свою руку, но Гордон не отпускал. Тогда Мик наконец-то посмотрел на того, кто его держит, и увидел ярко синие полыхающие глаза.

- Знаешь, а ведь умирать так больно, Мик! – начала верещать женский голос.

- Кто ты?! Что ты такое?! – пытаясь вырваться, кричал в ответ Мик, но все его попытки были безрезультатны.

- Ты думал, всё вот так будет легко?! Ты считал, если убьёшь меня, то сможешь избежать того, что тебя ждёт?! – с безумными глазами тараторил Гордон. - Не узнаёшь меня?!

- Нет!

- Ты что, забыл? Ты только что меня убил, - уже спокойным голосом продолжила она. - Моё имя Гордон. Запомни его, Мик.

Буквально через пару секунд Гордон снова орал во всё горло от боли, сквозь слёзы смотря на знакомый силуэт, принадлежавший профессору Эбингтону. Ничто не могло унять боли Гордона, позабывшего уже даже своё настоящее имя. Эта кличка – всё, что у него осталось. Безликий калек, имеющий лишь одно предназначение – быть оружием.

- Верните!.. Меня!.. Назад!.. – кричал истошно он своим осевшим голосом.

Воля его была исполнена. В очередной раз открыв глаза, Гордон оказался в машине полной полисменами. Все они были сильно напряжены, и это напряжение даже чувствовалось в воздухе. Гордон являлся одним из них, но стоял он выше. Капитан – вот его звание. Сирена разносилась по тёмным улицам, залетая в самые тёмные уголки переулков. На первом сидении один из полисменов говорил с кем-то по рации. Что-то произошло, из-за чего весь полицейский департамент стоял на ушах. Полицейская машина неслась на всех парах, не обращая внимания ни на встречный транспорт, ни на красные огни светофоров. Достигнув точки назначения, все покинули машину, и перед взором Гордона предстало огромное готическое здание. Один из полицейских, обратившись к нему как к капитану, сказал проследовать внутрь. Взобравшись и открыв входную дверь, Гордон увидел множество стеллажей, на которых стояли книги. Внутри уже находились полисмены, которые что-то активно делали и обсуждали. Один из них помахал рукой Гордону, и тот неспешно пошёл в его сторону. Рядом с тем полисменом лежало тело пожилой женщины с простреленной головой. Гордон частично вспомнил, но уже без каких-либо переживаний. Произошедшее совсем недавно больше ничего не значило для него. Всё человеческое, находившееся в нём – исчезло. Пустой взгляд, не выражающий никаких эмоций. Шлейф полицейских вёл вглубь библиотеки. Следуя за течением, он пришёл к маленькой комнатушке полной книг. Зайдя в неё, Гордон увидел справа от входа тело полисмена. Да, когда-то это был он… Или нет. Его воспоминания столь обрывочны, столь запутаны. Невозможно во всём этом хаосе отследить хоть одно целое. Исчезла в сердце колющая боль, взамен осталась лишь пустота, заполненная единственной целью. Все находящиеся в комнате смотрели на Гордона, словно чего-то ожидая от того. Безликой кукле не сложно сыграть любую роль.

- Найти мерзавца! Пустить о нём информацию везде, где только можно! - грозно рявкнул Гордон. – Чего вылупились?! Исполнять!

Все тут же спохватились и побежали из комнаты выполнять приказ капитана. Гордон же, бросив последний свой взгляд на тело, развернулся и ушёл. Весь полицейский департамент настроен против Мика, и это означает, что тому не скрыться. Информация об убийце двух людей быстро нашлась, и сразу же была пущена по всем оповестительным каналам. Дело за малым – найти место обитания. Полиция подняла все архивы, в описках нужной им информации, которую, конечно же, они нашли. У них на руках оказался адрес жилья Мика, который сразу же был вручен их капитану, Гордону. Взяв распечатку, бросив суровый взгляд на адрес, Гордон скомандовал готовиться штурмовому отряду. Натянув на себя бронежилет, убрав в кобуру свой пистолет, он отправился в служебный гараж, в котором его уже ждала полицейская машина вместе с фургоном спецназа. Как только тот сел – конвой отправился в путь. Без какой-либо сирены этот конвой ехал прямо к дому Мика. Медленно подъехав к главному входу, спецназ под предводительством капитана, вышел из фургона и быстрой перебежкой направился к входной двери. Минутное затишье, и капитан отдаёт приказ на штурм, после которого спецназ тихо входит в здание и по лестнице идёт наверх. Женщине, открывшей свою входную дверь и ошарашенной такой картине, спецназовец тихо прислонил свой указательный палец, показав, чтобы она спокойно зашла в квартиру. Спустя пару секунд после этого раздались быстрые шаги где-то наверху. Полисмены увидели свою цель, убегающую наверх по лестнице. Гордон сразу же рявкнул тому в спину: «Именем закона, стоять! Или мы будем стрелять!». И не то чтобы ради исполнения должностных обязанностей он это сказал, а скорее для того, чтобы обосновать открытие огня. Что, собственно, он сразу же приказал сделать спецназовцам. Они выстрелили пару коротких очередей, одна пуля из которых попала прямо в плечо Мика, от чего тот споткнулся и на секунду замешкался. В итоге он снова встал и побежал дальше наверх, скрывшись с глаз преследующих. Спецназовцы под командованием Гордона тоже настигли крышу, и сразу же начали прочёсывать её в поисках своей цели, в поисках убийцы. В высотке, с которой единственный выход – крыша – они умудрились не найти одного человека. Мик словно под землю провалился. Пятна крови, оставшиеся на лестнице, обрывались ровно перед дверью. Неудача сильно разозлила Гордона, от чего тот со всей силы ударил кулаком в стену, сломав при этом палец. Ему не было больно, он даже не почувствовал это. Всё, что в нём было – разжигающийся огонь внутри. Ему пришлось уйти ни с чем.

Вернувшись в участок, Гордон плюхнулся на кресло в своём кабинете. Смотря сквозь шторы на улицу, где уже светало, он думал над следующим шагом. Рядом с ним стоял его помощник, который смиренно ждал следующего приказа. В участке висела гробовая тишина, никто даже не смел пискнуть, или же издать какой шорох. Все видели, насколько их капитан разъярён, от чего ещё больше начинали его уважать. Это не удивительно, ведь все в участке считали, что их капитан хочет поймать убийцу из-за погибшего товарища, но правда была другой. И правда эта уже известна, но не им. Опять-таки, никто из них не знал, что на самом деле происходит. Никто из всех…

Чёрные солдаты уже стучатся в дверь…

- Найдите всех его знакомых, а также узнайте все номера, куда он мог звонить недавно! – дал приказ Гордон, смотря в окно со своего кресла.

- Так точно! – ответил помощник и сразу же выбежал из кабинета.

Осталось ждать, когда же найдётся хоть какая-то связь, какая-то ниточка, которая приведёт к Мику. И странно, что начальство Гордона молчало. Ведь они уже должны были найти Мика, или хотя бы как-то помочь, но они молчали. Что-то было не так, а Гордон в это время оставался в неведение. Сколько бы он не звал профессора Эбингтона – тот не отвечал. Никто не отвечал на его слова. Все будто исчезли… Если это так, то за что борется он? Если все умрут, то что ему делать? Пугало, что и этих мыслей у него больше нет, ведь внутри него нет «я». Время всё идёт, но зацепок никаких нет.

- Капитан, незадолго до того, как мы пришли, он звонил некоему Ульриху Гибэлю, – ворвавшись в кабинет капитана, сказал помощник.

- Адрес есть? – Гордон сурово вглянул на него, отчего тот почувствовал тяжесть в плечах.

- Да, есть. Отряд уже готов выезжать.

Без каких-либо слов Гордон встал с кресла, надел фуражку и сразу же пошёл к выходу из кабинета. Этого было достаточно, чтобы остальные поняли – пора на охоту. Дорога пролегала всё так же - неспешно, без сирен. Во время поездки Гордон смотрел в окно, мельком ловя разные образы той жизни, что у него раньше была. Жаль только, они не вызывали никаких эмоций. Для него это были лишь обрывистые слайды, словно показываемые с проектора. Ни печали, ни грусти. Человек ли он теперь? И это его не волновало…

По приезде к месту назначения их взору предстало здание складского типа, где над дверью красовалась надпись: «Мастерская Ульриха». Сомнений не было: они приехали куда надо. Выйдя из машин, все подошли к двери. Спецназ собирался штурмовать, но Гордон их остановил. Он подошёл к двери и спокойно постучал в неё. Отклика не последовало. Тогда Гордон нажал на кнопку рядом с дверью. Тишина. И только было он засобирался отдать приказ, как с той стороны двери последовал чей-то голос:

- Чем могу помочь? – поинтересовался некто, не отпирая двери.

- Вы Ульрих? – задал тому вопрос Гордон, чуть отойдя от двери, в то время, как спецназовцы встали по обе стороны от неё.

- Ты идиот, или как? Не видишь что ли, над своей башкой надпись «Мастерская Ульриха»?! А справа, чёрт вас возьми, время работы?! Сколько сейчас времени? Вот именно! Закрыто сейчас! Приходи позже сдавать своё ворованное барахло! Достали уже, ей богу!

- Ребята, вперёд, – кратко ответил на эту тираду Гордон, после чего спецназ выломал дверь и повалил на землю ошарашенного Ульриха.

- Что происходит?! Я не виноват! Я ничего не сделал! – начал тот сразу же отпираться. - Меня подставили!

[продолжение в коментах]