Место куда могут попасть все.⁠⁠

Каждые выходные, после тяжелой или не очень рабочей недели, нам нравилось прыгнуть в тачку и кататься по МКАДу до утра, с помощью скорости и драйва выгоняя из сознания усталость и негатив. Так вышло и в тот раз: в пятницу вечером мне пришло смс от Сереги со временем и местом сбора нашей небольшой компании. Я принял душ, переоделся и поспешил к месту сбора.

Антоха курил за рулем, поглядывая на часы, Серега проверял колеса внедорожника, Макс говорил с кем-то по телефону.

– Ну что, – спросил я. – Погнали?

Макс отвлекся от разговора и подошел ко мне.

– А, Толян, привет, – последовало короткое рукопожатие. – Сейчас поедем, только решу кое-какие дела.

Я сел в машину, Серега приземлился рядом. Пару минут ушло на приготовления, по обыкновению все делалось в полной тишине. Через несколько мгновений Серега протянул бутылку мне, потом Антону. Когда в открытое окно сунулась рука Макса, следующая порция уже сгорела на маленьком угольке. Рука проворно выхватила бутылку и вернула ее через несколько секунд. Потом настала очередь Сереги. Так повторилось несколько раз. Прежде, чем Макс сел в машину, прошло еще какое-то время. Но, наконец, все дела были улажены, и мы могли отправиться в путь.

Машина мягко выехала на шоссе, Антон включил любимый всеми джаз, мои ладони начали выбивать ритм по коленям. Рядом пел Серега, у него был чистый голос, получалось, как обычно, красиво. Антон смотрел на дорогу, Макс уставился в окно. Я начал подпевать другу, вскоре в наш дуэт включился Макс, Антон присоединился последним. Нам нравилось закинуться и кататься, мы казались себе свободными, открытыми, делали, что хотели, снимали стресс. Иногда заезжали в бар и пили, развлекались, Антон в таких случаях бросал тачку около бара, а возвращались мы на такси.

На часах было 23:23, когда Макс сказал:

– О, слушай, знакомая стоит, останови, – и нервно хихикнул.

Антон затормозил около автобусной остановки. Под тусклым светом фонаря стояла невысокая девушка, рыжие, густые волосы водопадом спадали до колен – я таких длинных волос никогда не видел. На тонких, изящных запястьях поблескивали кольца браслетов. Макс опустил окно:

– Алис, привет! Тебе куда? – спросил он.

– Домой, автобус не идет давно, наверное, не придет. Подкинете? – и она улыбнулась.

– Конечно, – ответил Антон за друга.

Сергей открыл свою дверь и вышел, пропуская девушку вперед.

– А это Толик и Сергей, – кивнул на нас Макс, когда мы снова поехали.

Я продолжал разглядывать девушку: тонкие черты лица и хрупкость фигуры не давали возможности угадать ее возраст, глаза были янтарного цвета, огненного, казалось, что они горят в темноте салона, как горят глаза кошек. На тонких губах играла едва заметная улыбка, света было очень мало, но даже это небольшое количество создавало ощущение, что бледная кожа мерцает и переливается, будто покрыта какой-то пылью. Нереальность девушки подчеркивалась ее мелодичным голосом:

– Привет, – только и сказала она, слегка улыбнувшись.

Алиса качнула головой, и огненный водопад заструился локонами по веснушчатым плечам.

В какой-то момент я обратил внимание, что Антон свернул на шоссе, только не успел заметить на какое. Мы везли девушку домой, я решил, что Антон тоже знаком с Алисой и знал, куда ей надо.

Я не заметил, как автомобиль начал сбрасывать скорость, только услышал, как колеса едут по мелкому гравию, потом машина остановилась. Я вышел на улицу и оглянулся: фонарей не было, вокруг стояла кромешная тьма. Остальные выходили из машины следом за мной. Осознание того, что я не один, что мои друзья рядом, немного успокоило меня. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я начал разбирать, что творится вокруг. Мы оказались в каком-то лесу, вокруг были одни деревья, перед высоченным забором, метров пять в высоту.

– Где мы? – спросил я.

Алиса загадочно улыбалась мне, моим друзьям, мне показалось даже, что забору она тоже улыбается. Спустя мгновение раздался какой-то шум: забор начал отодвигаться в сторону, чтобы машина могла проехать. Я обратил внимание, что створка открылась ровно настолько, чтобы мог проехать джип, ни на сантиметр больше. Антоха сел за руль, а мы поплелись следом. Я поднял глаза к небу: нет луны, нет ни одной звезды, хотя я отчетливо помнил, что ночь была ясной, когда мы выезжали. Мало ли, решил я, погода могла и испортиться. Но, несмотря на все мои попытки уговорить себя, по спине бегали неприятные мурашки, в мозгу червем свербела мысль, что что-то не так, а желудок неприятно переворачивался с каждым шагом продвижения внутрь участка. Когда все оказались за забором, створка закрылась.

Мы находились на огромной территории, настолько огромной, что очертания забора терялись где-то в темноте, уходя все дальше и дальше. Ночью, во мраке, было сложно оценить масштаб, но я был уверен, что тут не пятнадцать соток дачного участка, а акр земли, может быть два акра, а, может, и гектар. Впереди, метрах в ста от нас стоял большой дом, окна едва мерцали тусклым светом, но он был в каждом проеме. Снаружи никакого освещения не было, Алиса шла уверенным шагом, зная дорогу, мы шли за ней. Почему-то все молчали, я это списал на наше состояние. В какой-то момент показалось, что все здание вспыхнуло, и я отчетливо увидел в нём какой-то замок, и что каждый камень кладки поделен пополам по диагонали: одна половинка алого цвета, другая – желтого. В следующее мгновение я моргнул, и видение погасло, вокруг снова было темно, дом оставался во мраке.

Алиса взялась за кованую ручку деревянной двери и толкнула ее от себя. Мы вошли в холл. Все казалось, как во сне, я в какой-то момент прекратил верить в окружающую реальность и думал, что сплю, что сейчас прозвонит будильник, будет утро пятницы, я буду собираться на работу. Но будильник никак не звонил, а мы продвигались все дальше и дальше в праздную нереальность дома. В какой-то момент я обнаружил, что Антон зашел в комнату. Я последовал следом и заглянул за дверь, за которой он скрылся. Комната была огромна, в ней были расставлены игорные столы, крупье сдавали карты, фишки сменялись фишками, разноцветными столбиками расставленные по обе руки от игроков. Рулетка пестрела своими цветами, шарик прыгал с ячейки в ячейку. Лиц людей не было видно. Можно было различить только очертания тел. Все поглотил сигаретный дым. Но лицо Антона я видел отчетливо, он уселся за покер, крупье сдал ему карты, и игра началась.

Я прикрыл за собой дверь и обнаружил, что остался один. Пока разглядывал незаконное казино, мои спутники ушли дальше, и я бросился их искать. Я ходил из коридора в коридор, дергал за ручки дверей – ни одна не открылась. Я остался один в этом огромном доме, не зная, где выход. Приятное марево начинало отпускать, реальность возвращалась на своё место, сердце выбивало ритм испуга, адреналин возрастал с каждым его биением все сильнее и сильнее. "Поднимись на второй этаж", – пронеслось в голове. Я оглянулся в поисках лестницы, и она оказалась чуть левее от меня. Я проворно взобрался по ней и оказался на втором этаже. Он ничем не отличался от первого, был с множеством коридоров и дверей, которые я открыть не мог. Я бесполезно дергал все ручки, стучал в дерево, кричал и ругался, но никто не открыл, не ответил и не вышел.

Когда мое отчаяние достигло своего апогея, я увидел, что одна из дверей приоткрыта. Сердце забилось сильнее, я толкнул дверь и очутился в такой же большой комнате, как казино, только намеков на игорные столы не было. Повсюду были развешены шелка, стояли полуобнаженные скульптуры женщин и мужчин, в вазах стояли цветы, на полу были разбросаны подушки. Я оглядел комнату и понял, где очутился. Это был бордель. Мимо меня прошла обнаженная девица, виляя бедрами; ее маленькие упругие груди молочной белизной притягивали к себе взгляд, возбужденные розовые соски вызывали желание. Она пошла дальше, а я увидел Максима. Он сидел с расстегнутыми штанами на зеленых шелковых подушках, четыре пары рук делали на его теле то, что им хотелось. Две руки делали массаж головы, еще две ласкали грудь и живот, следующие две залазили в расстегнутые штаны, последние две руки гладили мышцы ног. Максим лежал на подушках, открыв рот, запрокинув голову и громко постанывая. Воздух пропитал терпкий запах благовоний, вино лилось рекой из огромного фонтана в центре комнаты в бассейн; каждый желающий наполнял бокал столько раз, сколько ему хотелось – источник казался неисчерпаемым. Я понял, что мне тут не место, прикрыл дверь и побрел по коридору дальше. В какой-то момент я увидел слева еще одну лестницу и поднялся на третий этаж. Я уже знал, что там увижу: те же длинные коридоры, те же не открывающиеся двери, и я чувствовал, что когда передо мной возникнет третья дверь, то за ней найду своего третьего друга – Сергея. Так и случилось.

Сергей сидел за высокой барной стойкой, официант наливал ему в бокал коньяк, Сергей выпивал, что-то рассказывал, но я не слышал слов, а только видел его шевелящиеся губы. Вокруг них никого не было, ни одного человека, они были вдвоем, и еще я, безмолвно наблюдавший за этой картиной около входа в комнату.

Сергей все пил и пил, а коньяк в бутылке оставался на том же уровне: бутылка была полна, но Сергей видел что-то доступное только ему, глаза его подернулись красной пеленой, он смотрел на мраморную столешницу, но видел нечто совсем другое. Я знал, что не смогу увидеть то, что видит Сергей, знал, что даже если подойду, то вряд ли он меня узнает. Я уже понял, что это какой-то чертов дом, что я должен найти свою комнату. Я прикрыл за собой дверь и отправился искать четвертую лестницу. Как там говорится? "Просите, и дастся вамъ, ищите и обрящете, толцыте и отверзется вамъ".

Я ступал по мягкому ковру, шагов моих не было слышно, я шел и шел, не стучал в двери, я искал лестницу. И нашел. Винтовая кованая лестница поднималась спиралью на четвертый этаж. Я стал подниматься.

Когда я очутился на четвертом этаже, то очутился во мраке. Не было даже приглушенного освещения. Я подождал, пока глаза привыкнут к темноте, и различил некоторые очертания коридора. Я сразу обратил внимание, что дверь была только одна, я быстро пошел к ней и одним движением руки распахнул. Я очутился в небольшой комнате, она мне показалась уютной. Пол был устлан ковром, ноги в нем тонули. Слева был камин и кресло-качалка. Около окна стоял большой, красивый, из резного дерева, стол. На нем лампа и пишущая машинка. Горели свечи. Около окна стоял незнакомец. На нём был черный плащ в пол, широкополая шляпа, в руках он держал трость.

Когда я вошел в комнату, человек проворно обернулся, я сразу понял, что трость ему не нужна, это аксессуар. Глаза у человека были голубые, борода густая и пшеничного цвета. Мужчина мне лучезарно улыбнулся, и жестом предложил сесть в кресло около камина. Я остался стоять в нерешительности. Все в этом доме было странно; чертов дом, как окрестил я его внутри себя. Человек улыбнулся еще раз и опустился в кресло около окна, я его сначала не заметил. Мужчина продолжал приветливо улыбаться, маленькие симпатичные морщинки собрались в уголках глаз, ямочки заиграли на щеках от улыбки.

– Ну, постой, если хочешь, – сказал мужчина.

Голос оказался глубоким, низким.

– Кто вы? Где я? – я решил, что нет смысла показывать воспитание и любезность, мне было не по себе все время нахождения в этом доме, я хотел одного: выбраться отсюда.

– Ты уже давно догадался, где мы, и уж точно знаешь, кто я, – ответил мужчина, я промолчал.

Я догадывался где мы – это верно, но не догадывался кто передо мной. Хотя, возможно, я это знал, но боялся не то что поверить, а даже подумать об этом.

– Что вам нужно? – я услышал, как мой голос дрожит, я понял, что боюсь этого человека. Человека ли?

– Что мне нужно? – человек тихо рассмеялся, на лице отразилась едва заметная животная гримаса. – Это я у тебя спрашиваю: что тебе нужно? Подумай, и я тебе дам это.

– В обмен на что? – я не успел обдумать вопрос, как он выскочил из моего рта.

Человек рассмеялся еще раз.

– Ни на что. Мне ничего не нужно. Вам повезло попасть в мой дом, и, как радушный хозяин, я должен угодить гостям. Так чего ты хочешь?

Разговор приобретал нежеланный для меня оттенок. Я невольно вспомнил лица друзей, оставшихся на трех этажах ниже, вспомнил Алису, приведшую нас в этот дом, я не хотел там дальше оставаться. Я хотел выбраться.

– Я хочу выбраться отсюда. Хочу оказаться далеко за пределами этого дома, хочу, вдохнуть свежего воздуха, оказаться под свежей листвой и никогда больше не возвращаться, – выпалил я.

Мужчина улыбнулся и сказал:

– Хорошо, – потом он хлопнул в ладоши, в комнату вошла Алиса.

Она наклонила голову набок, вглядываясь в глаза мужчины, потом едва заметно кивнула, взяла меня за руку и повела прочь из комнаты. Я вдруг ощутил боль от того, что должен покинуть это место. Мне там понравилось, и машинка пишущая, и камин, и мягкий ворсистый ковер.

Но девушка вела меня за собой. Она уверенно шла в темноте четвертого этажа, ведя меня за руку. Ладонь ее была тонкая и сухая, казалось, что если ее сильно сжать, она рассыплется в пепел.

Не знаю, сколько мы шли, не знаю, сколько прошло времени. В какой-то момент я ощутил запах сырой земли, под ногами начала хлюпать вода. Я не мог понять, как мы оказались вне стен дома, а она все вела меня и вела, уверенно шагая, я же неловко ковылял следом. Прошло еще какое-то время, прежде чем впереди я увидел очертания выхода.

На улице стояла ночь. Луна проливала свой серебряный свет на долину, деревья, плодовые, лиственные, хвойные виднелись то тут, то там. Алиса отпустила мою руку и обернулась.

– Ну вот, – сказала она. – Твое желание исполнено. Ты вышел, свежий воздух, дом остался далеко позади, свежие листья и... – она моргнула. – И ты никогда не сможешь вернуться назад. Тебе повезло увидеть только три комнаты дома, но их бесчисленное множество, дом внутри больше, чем снаружи. У редкого человека получается оттуда выбраться, но попадают туда абсолютно все. Сначала всем все нравится, но потом, позже, люди попадают в другие комнаты. И хотят выбраться. Но не могут. А тебе повезло, – Алиса последние слова практически прошептала.

Я огляделся вокруг себя. Небо было усыпано мириадами далеких звезд, пахло луговыми цветами, яблоками и скошенной травой, где-то недалеко слышался бегущий ручей. Я обернулся, Алисы не было.