Месть сладка
Лет так в 17 решил я съездить к бабушке в деревню на пару недель, отдохнуть на свежем воздухе. Лето, жара. Я помогаю бабуле на огороде, привожу в порядок сад, в общем не скучно. Всё хорошо, тишина и спокойствие. Одним прекрасным вечером, покуривая на крыльце, я увидел машину, подъезжающую к соседскому дому. Из тачки вышел мужик и видимо его пиздюк 10-11 лет. Пиздюк этот был ебать какой жирный, да ещё и в очках. Тут ко мне подошла бабушка и сказала, что «этой шаландре Митрофановой внука привезли». Не знаю почему, но отношения с соседкой Митрофановой у моей бабули не складывались. То они забор делят, то говном со двора кидаются, ну и всякое типа «бля-ди-на ты ё-ба-на-я!»
На следующий день, проходя мимо соседского дома, я заметил того самого внучка. Сидел он на лавочке и пялил на меня хитровыебаным взглядом. Ничего не подозревая, я двинул дальше по своим делам, как вдруг чувствую сильный удар в затылок.
Этот жирный ублюдок кинул в меня камень! Я обернулся, а он сиганул к себе в дом выкрикивая «Пидалас! Пидалас!» (эта свиная мразота был ещё и картаво-шепелявым). Я пиздец как ахуел от такого поворота, голова болела, но ничего уже не сделать. Идти домой к Митрофановым не вариант, т.к. был уверен, что этот мелкий кусок говна распиздит всё так, что я виноватым и окажусь. Пришлось пока забить хуй на это дело.
В течении трёх дней подобные шуточки повторялись: жирный очкарик выскакивал из кустов с криками «пидалас», «дулак», «суканахуй» и кидал в меня какую-нибудь хуйню. Я пытался догнать его, но он, сука, держался ближе к дому и, чуть что, давал дёру.
Одним утром начался неебический ливень. К обеду дождь закончился, и я пошёл в сад по делам. Тут из кустов выпрыгивает Митрофановский внучёк, кидает в меня гнилое яблоко и включает съебатор. Но не тут-то было! После дождя на тропинке оказалось ебать как скользко, и эта скотина спотыкается и падает! Не долго думав, рванул к нему и схватил его за шиворот. Я ликовал, в голове крутилась куча мыслей о том, как убивать этого сучёнка. Для начала я ткнул ему в рыло гнилое яблоко и размазал по всей морде. Затем я поднял его за шкибон, как нагадившего в тапки кота, дал под дых, чтоб не визжал и понёс его к луже, где всегда купаются деревенские гуси. Лужа эта состояла ни сколько из воды столько из гусиного говна и мочи. Я окунул своего обидчика в это говномесиво и стал барахтать его там, как грязное бельё в речке. Напоследок я ткнул его лицом в свежую гусиную какашку, размазал её сапогом по всей роже. Кстати говоря, с десяток гусей, увидев данное представление, просто окаменели и молча наблюдали за происходящим. Закончив мстить, я взял внучка, который выплёвывал какашки и выковыривал их из носа, донёс до его родного дома и просто выкинул через забор.
Я пришёл домой. Через несколько минут та самая шаландра Митрофанова пёрлась к нашему крыльцу. Зайдя в избу и увидев меня, она набросилась с кулаками, что-то крича про «маво Илюшку». Я оттолкнул её, и тут вовремя подоспела моя бабуля. Она шарахнула Митрофанову кочергой и выпроводила её на улицу. Та ещё что-то кричала нам в след, а мы с бабулей просто послали её нахуй.
Последнюю неделю в деревне я провёл снова в тишине и спокойствии. Мелкий пиздюк сидел на крыльце своего дома, видимо за забор его больше не выпускали. Каждый день, проходя мимо соседского двора, я показывал внучку фак и называл пидрилой. Ну а потом я уехал назад в город с чувством полной удовлетворённости.