Лжец Эль’Джонсон: неудобная правда о калибанском маньяке⁠⁠

Самый переоцененный примарх, или Как Лев Эль’Джонсон чуть не погубил Империум...

Вступление

Меня всегда удивляло то, что комьюнити Ереси Хоруса (по крайней мере, русскоязычное, с другим я не знаком) в целом довольно высокого мнения о Первом примархе. Льва называют лучшим дуэлянтом и лучшим стратегом, хотя в действительности ни первое ни второе не является правдой. Эль’Джонсон неплох как военный лидер, но именно как стратег он не может поспорить с большинством известных командиров эпохи Ереси, причём я имею ввиду не только его братьев примархов, но также обычных легионеров. На самом деле, почти каждое решение Льва в период гражданской войны было продиктовано чем угодно, но вовсе не заботой об Империуме и Человечестве. Поэтому почти каждое из тех решений закономерно сыграло на руку предателям, а не верным Трону. Причём мотивы Эль’Джонсона были совсем не благородны и самоотверженны, как почему-то считает большинство.

Для тех, кто лично прочел эту серию (я имею ввиду Ересь Хоруса), озвученные тезисы не выглядят открытием. Но так сложилось, что очень многие люди, считающие себя в той или иной степени «знатоками лора», на самом деле знакомились с ним по ресурсам типа Википедии и довольно спорным пересказам, где, судя по всему, личного мнения было больше, чем книжных фактов. Тогда как единственным верным вариантом является знакомство с оригинальным источником. Но этот разговор не о том, «как правильно читать Ересь». Он о том, что Эль’Джонсон запредельно переоценен и выступает, возможно, худшим примархом среди лоялистов. Конечно, в столь актуальном (в связи с событиями текущего таймлайна) вопросе я не имею права быть голословным. Поэтому каждое из высказанных утверждений будет подтверждено конкретными цитатами. И начнем с самого очевидного. С диаматских ординатусов.

Ложь Диамата

В «Падших Ангелах» Майк Ли среди прочего описывает нам эпизод, когда Лев только узнал о предательстве Хоруса. Его легион в тот момент вёл масштабную кампанию в Щитовых Мирах против Гордианской Лиги и её ксеносских союзников. Первый легион уверенно теснил противника, но противостояние лишь вступало в решающую фазу, и до полного поражения врага было ещё далеко.

Узнав ошеломляющие новости, Эль’Джонсон осознал, почему Луперкаль направил его в этот отдаленный сектор. Тем не менее, Лев не мог мгновенно отозвать целый легион, связанный сотнями битв, на это требовалось время – не менее восьми месяцев при идеальном развитии событий. Также примарху не было известно о предательстве Пертурабо, Лоргара, Кёрза и Альфария, потому что к тому моменту произошли события на Исстване III, но не события на Исстване V. Первая и вторая волна еще только выдвигались к крепости Воителя, где он находится с Ангроном, Фулгримом и Мортарионом.

Эль’Джонсон понимал, что не успевает присоединиться к исстванской битве. Но, как покажет его последующий диалог с Молотом Олимпии, Первый примарх не сомневался – Воитель так или иначе будет повержен. Лев не собирался стоять в стороне, но и спешить с выводами тоже было не лучшим решением. Поэтому Рыцарь Калибана предпринял разведку боем. С небольшим флотом, состоящим из 16 кораблей, он отправился к Диамату, до которого при благоприятных обстоятельствах мог добраться всего за два месяца. Своим сыновьям Лев сказал, что этот мир-кузница критически важен для снабжения Воителя, вот его выводы:

Диамат это ключ. Если мы сумеем защитить его промышленные богатства от Хоруса, тогда его легионы можно будет считать уже разгромленными.

Это было ложью, Эль’Джонсон откровенно врал своим воинам. Диамат располагался в Сегментуме Ультима, Субсектор Улторис, Система Тангра. Он действительно являлся мощным производственным миром, но контроль над ним едва ли давал предателям концептуальное преимущество. Луперкаль направил на планету некоторый контингент собственного легиона совсем по другой причине. Лев тоже знал об этом секрете, потому что в период между открытием Калибана и полной интеграцией со своим легионом он буквально штудировал хронику Великого крестового похода.

Обладая невероятной памятью, Эль’Джонсон отлично помнил, что более ста пятидесяти лет назад Воителя заказал у Диамата несколько орудий класса «Ординатус» для войны с ксеносами на Титоне. Диамат, будучи миром-кузней категории И-Ультима, являлся одной из немногих планет, способных выполнить этот заказ. Но к тому моменту, когда Ординатусы были готовы, Хорус уже выиграл ту кампанию и машины законсервировали.

Разумеется, Луперкаль помнил об осадных орудиях и его сыновья должны были забрать их. Лев, понимая, что Ординатусы дадут Воителю критический перевес на Исстване V, намеревался не допустить этого. Он провел отличную битву в пустоте и здесь нужно отдать ему должное – имея почти вдвое меньше судов, он сумел разгромить флот Сынов Хоруса, потеряв при этом не более шести кораблей. Битва на поверхности тоже сложилась в полном соответствии с планом Эль’Джонсона, поэтому все предатели были истреблены, а Первый легион получил в свое распоряжение уникальные машины, которые действительно являлись настоящими богами войны. Фактически это были корабельные макро-пушки на гусеничном ходу, прикрытые пустотными щитами.

Важно отметить – короткая кампания против Сынов Хоруса позволила Льву лично убедиться в ситуации, о которой до этого он только слышал. В галактике действительно разразилась гражданская война и Воитель предал отца. В связи с этим Первый принял решение ускорить свертывание сил в Щитовых Мирах и вернуть легион на Терру, если к тому моменту Хорус еще не будет побеждён. Но внезапно на Диамат пребывает Пертурабо, который двигался с Олимпии в систему Исстван. Именно ему Сыны Хоруса должны были передать Ординатусы.

До прибытия своего брата Лев действовал вполне разумно, не считая спорного эпизода с ложью собственным сыновьям (причем он прикрылся приказом, который якобы получил от Императора!). Но насколько разумным шагом было отдать ординатусы Пертурабо? Повторюсь, он не знал о предательстве Молота Олимпии, тогда об этом никто не знал. И может показаться, что передача уникальной артиллерии признанному мастеру осад, который движется на Исстван, чтобы покарать предателей, выглядит логично. Но это если не вдаваться в детали, в которых, как известно, прячется Четвёрка.

Согласно тексту романа, Эль’Джонсон не доверяет даже своим приближенным в легионе, скрывая от них правду о Диамате до последнего момента. А потом без лишних вопросов передает одному из своих братьев орудия, которые создавались, чтобы менять ход войн. Причём Лев и Пертурабо никогда не были близки. Пертурабо вообще ни с кем не был близок (исключая разве что Фулгрима, и то, в весьма относительной степени).

Таким образом, в ситуации, когда предал даже тот, кто, как считалось, не может предать, параноик-Лев не имел причин доверять олимпийцу те грозные машины уничтожения. Но – доверил. Потому что позволил спеси застлать свой разум. Позже, в новелле «Лев» Торпа, он признается себе, что это был откровенно глупый поступок. Примарх, как всегда, рассчитывал наперёд, но исход гражданской войны его тогда мало волновал. А вот что волновало:

– Я со всей поспешностью должен вернуться в Щитовые Миры и подготовить легион к путешествию на Терру. На самом деле, думаю, будет лучше, если никто кроме тебя, меня и еще одного брата не узнает, что я был здесь. Не хочу, чтобы Император думал, будто я поступил так с каким-то скрытым умыслом.

Второй примарх обдумал его слова и кивнул.

– Предусмотрительное решение и очень скромное к тому же.

Джонсон подался вперед вместе с креслом.

– Естественно, – сказал он. Его лицо посерьезнело. – Я поступил так не ради почестей или власти. Нет, правда. Я сделал это для пользы Империума. Только по воле судьбы Хорус стал любимым сыном нашего отца. Если бы я был первым, кого он нашел, то сегодня Воителем был бы я. Без обид.

Другой примарх улыбнулся.

– Без обид.

– То есть, когда время придет, я смогу рассчитывать на твою поддержку? Великий Крестовый поход должен продолжиться, и я знаю, что Императору потребуется выбрать нового Воителя уже очень скоро.

– Само собой, – согласился собеседник.

– Итак, мы договорились?

Второй примарх торжественно преклонил голову.

– Договоренность полезна нам обоим.

– Превосходно, – сказал Эль’Джонсон. – В таком случае, охотно передаю осадные орудия в твоё полное распоряжение. При одном условии.

Собеседник повел тонкой бровью.

– А?

Джонсон хитро улыбнулся гостю.

– Ты должен обещать мне, что они будут применены с пользой.

Пертурабо, примарх Железных Воинов, улыбнулся в ответ. Его глаза мерцали, словно отполированное железо.

– О, да, – сказал он. – В этом ты можешь быть уверен.

Как говорится, следите за руками. В начале диалога Лев утверждает, что захватил орудия Диамата во благо Империума, а не для личных целей. И тут же заявляет, что Хорус стал Воителем незаслуженно, тогда как он, Эль’Джонсон, без сомнения, достоин этого титула. А потом Первый примарх прямо говорит о своих мотивах – он отдаст Пертурабо Ординатусы в обмен на его поддержку. То есть Льву плевать на Империум, Хоруса и миллиарды людей, сгоравших прямо сейчас в горниле братоубийственной войны. Он жаждал стать Воителем и готов был ради этого на всё. Даже свалять дурака, поверив Пертурабо, которого не видел много лет, в условиях, когда доверять вообще никому нельзя. И какое после этого мы можем дать определение Льву? Человек чести? Великий стратег? Полагаю, вопросы риторические.

Пепел Трамаса

Когда Лев вывел свой легион из Щитовых Миров, Гибельный Шторм уже рвал галактику пополам. Он не набрал полную силу, так как Лоргару было еще далеко до заключительной фазы ритуала на Нуцерии. Тем не менее, Эль’Джонсон не мог пробиться к Терре. Однако он представлял для Воителя угрозу и по эту сторону шторма. В связи с чем Хорус нашёл идеальное применение Повелителям Ночи, которые, напомню, к тому моменту уже раскололи Нострамо и всё глубже погружались в бесконтрольное безумие. Теневая реформа Гендора Скрайвока превратила Детей Ночи в отребье, которое сам Кёрз периодически с удовольствием истреблял (ну, «с удовольствием» это преувеличение, ведь как утверждал сам Ночной Призрак, он делал это по необходимости, ибо его сыновья забыли, для чего им была дарована сила).

Таким образом, большая часть Восьмого легиона выдвинулась в сектор Трамас, который находился в Сегментуме Ультима, относительно недалеко от Щитовых Миров. Повелители Ночи стали идеальной приманкой для Льва. Эль’Джонсон не мог оставить Трамас за спиной и продвинуться дальше к позициям Луперкаля. Хотя едва ли причина была в том, что его волновала судьба сектора или промышленная мощь местных кузниц.

Учитывая вышеприведенный диалог с Пертурабо, мы можем смело предположить, что Первый примарх не стал игнорировать Повелителей Ночи лишь потому, что в последствии ему это припомнили бы. Более того – истребление предательского легиона укрепило бы его притязания на положение следующего Воителя. Хорус же, который в отличие от Льва действительно был выдающимся стратегом, рассчитал всё до мелочей. К тому моменту, когда покинувший Щитовые Миры Первый легион мог выбрать себе достойную цель, Повелители Ночи уже несколько месяцев терроризировали Трамас, представляя собой единственно возможную мишень для Рыцаря Калибана.

К слову, мануфактории Трамаса действительно сложно переоценить. Здесь исконно располагалось огромное количество производственных комплексов и миров-кузниц, среди которых, безусловно, выделялся так называемый Триплекс – Фолл, Галатия и Туле. Три кузницы исправно снабжали Терру оружием, их захват имел стратегическую значимость. Поэтому Повелители Ночи направились напрямую к Триплексу, по пути разорив Десятинный путь – цепь обитаемых систем между Нострамо и Трамасом. Кстати, именно на Десятинном пути они нашли себе новый дом – Тсагуальсу. Затем был захвачен Протекторат Гулгорад и в считанные месяцы половина Трамаса оказалась во власти предателей.

Пока варбанды Повелителей Ночи разоряли сектор, немногие старшие офицеры легиона всё ещё помнили о своих приказах. Среди них был и Севатар, который возглавил штурм мира-кузницы Туле. После захвата планеты, Галатия и Фолл сдались без боя, перенаправив свои производственные мощности на поставки армиям Воителя.

К слову, Конрад Кёрз тогда лишь периодически руководил легионом, всё чаще впадая в продолжительные приступы безумия. В большинстве случаев операции проводили Севатар и Шенг, плюс локальные войны, вписывающиеся в общую парадигму наступления, вели ещё несколько офицеров вроде Накрида Толе. Кстати, именно Толе, позже прозванный Безликим Принцем, осаждал Трамас и в итоге сумел его взять, несмотря на то, что сражался в меньшинстве.

Но вскоре продвижение Повелителей Ночи почти остановилось. Кёрз в очередной раз покинул легион, и большая часть его сыновей разбежалась по сектору, некоторые ордены даже начали воевать друг с другом за трофеи. Всё это позволило силам самообороны Трамаса, известным как Ночная Стража, перегруппироваться и контратаковать.

Но внезапно Ночной Призрак вернулся и успехи Стражи иссякли. За две недели пал Шеол III, потом Кёрз лично повёл своих воинов к Яэлису. На Кенраке ополченцы казнили мирных граждан и убили самих себя, чтобы никто из них не достался Повелителям Ночи. Дальше был Крусибл, не имевший особой стратегической ценности, но стойко державшийся до прихода Тёмных Ангелов.

Таким образом, Трамас был почти покорён, хотя силы Кёрза вместо того, чтобы захватить, уничтожили многие миры. И всё же они сделали главное – привлекли внимание Эль’Джонсона.

Лев прибыл к Галатии с флотом, состоявшим из восемнадцати капитальных судов и более сотни кораблей эскорта. Мир-кузня почти сразу пал под натиском столь могучего флота. В контексте сегодняшнего разговора эта битва важна тем, что флагман небольшого контингента Повелителей Ночи под названием «Тень правосудия» был взят на абордаж и Первый примарх захватил командира предателей. Сын Кёрза был доставлен на «Неоспоримый Довод», где «специалисты» Крыла Огня пытали пленника психическими методами, искалечив и разрушив его разум.

Многих это удивит, но в конечном счете, Тёмные Ангелы едва ли отличались от Повелителей Ночи с точки зрения методов, используемых ими для достижения целей. Тут я мог бы сказать, что и сам Лев не отличался от Кёрза, ведь оба они лгали. Да только на самом деле Ночной Призрак никогда не врал. А вот калибанец погряз во лжи, и пример с Диматом – только начало.

Так или иначе, вскоре к Галатии прибыло еще сто капитальных судов Тёмных Ангелов и Эль’Джонсон начал отбивать сектор. Хотя это вовсе не было противостоянием двух легионов. Первый действовал единым фронтом, взвешивая свои решения, формируя ударные кулаки и огневой перевес на линии соприкосновения. Тогда как Повелители Ночи (которых отец снова покинул) представляли собой не более чем разрозненные группировки, многие из которых уже не хотели ни с кем объединяться и преследовали собственные цели. Поэтому нет ничего удивительного в том, что за последующие месяцы Лев отбил многие миры. Здесь не было глубоких стратегических решений и многосложных комбинаций, они просто не были нужны. Во многих случаях Повелители Ночи отступали, видя перед собой превосходящую силу.

А теперь немного вернёмся назад. На Галатии, даже имея на своей стороне тотальное превосходство в численности и огневой мощи, Лев победил только благодаря тому, что активировал протокол «Икар» и выпустил двенадцать Эксциндио. Тот самый «изуверский интеллект», переживший эру ТЭТ и хранившийся на «Неоспоримом Доводе» в строжайшем секрете.

До этого, насколько я помню, Эксциндио применялись только на Муспелле против кравов. Но на Галатии оказалась «пожёстче» – после битвы с творениями Тёмных Механикум пятеро «думающих машин» прекратили своё бренное существование. Дальше был Фолл, который Повелители Ночи просто бросили и там началась внутренняя борьба. Когда к миру-кузнице прибыли Тёмные Ангелы, Фолл уже был полностью лояльным (на его счастье).

Лев повёл легион к Шеолу и Яэлису. Повелителей Ночи было слишком мало, чтобы остановить Первый, но у них имелись миллионные армии несанкционированных псайкеров, мутантов и колдунов, которые без раздумий были брошены в бой как пушечное мясо. Сами же воины Восьмого развернули против лоялистов партизанскую войну, так что продвижение Льва сильно замедлилось.

Вскоре Эль’Джонсон был вынужден двинуть часть своих сил в обход Трамаса для флангового удара, но оказалось, что в секторах Эгида и Гераклид тоже бесчинствую Повелители Ночи. Тёмным Ангелам пришлось присоединиться к лояльным силам в этих регионах и таким образом кампания охватила уже четыре сектора.

Сложилась патовая ситуация – ни Лев, ни Кёрз не могли добиться критического преимущества. Притом что Ночной Призрак вообще не командовал легионом, да и это был уже не легион. Однако же «скрайвокское отребье» принесло гениальному стратегу Льву проблемы, с которыми он смог совладать.

Резюмирую диспозицию легионов на тот момент времени. Технически у Льва было меньше воинов – около семидесяти тысяч против ста тысяч Повелителей Ночи. Но, как я уже сказал, Восьмой был разбит на десятки независимых группировок и действовал без всякой координации. Кроме того, у Льва было превосходство в боевых кораблях – триста против двухсот (имеются ввиду суда капитального класса). Таким образом, Эль’Джонсон просто не мог организовать полноценный прорыв фронта, не оставив без защиты уже освобождённые миры. А Повелители Ночи не могли собраться вместе, чтобы оттеснить противника.

На самом деле, в тот момент Повелители Ночи висели на волоске, Лев просто не знал об этом. Затяжное противостояние наскучило Восьмому и он готов был рассеяться по всей галактике, разделившись уже не на десятки, а на сотни самостоятельных группировок. Но благодаря Севатару и Анреку Барбатосу всё изменилось – они заключили так называемые Полночные Договоры с отступниками сектора Трамас. Среди отступников нашлись весьма любопытные экземпляры, например – падший мир-кузня, известный как хищная луна Улан-Худа. Этот миром-механизмом, отравленный варпом и представлявший собой едва ли не живой организм, управлялся чем-то вроде изуверского интеллекта.

Также к Севатару присоединились торуки («тёмные отражения» огринов) и много других нестабильных элементов. Они помогли стабилизировать ситуацию и вернули воинам Восьмого интерес к схваткам против Тёмных Ангелов. Тогда Принц Воронья решился на контратаку и действовал он крайне успешно. В некоторых случаях Первый легион буквально бросал освобождённые миры без поддержки, обрекая на мучительную смерть миллионы, лишь бы сохранить втайне свою истинную численность и истощить врага.

Возможно, в реалиях той войны столь прагматичные решения выглядят закономерными, но не для гениального стратега, который метит на место Воителя. Как я уже сказал, на поверку Тёмные Ангелы оказались ровней Повелителям Ночи, пусть и заявляли обратное. Восьмой, конечно, не отставал от кузенов из Первого. Например, на Иррдеке они очистили минные поля, установленные Тёмными Ангелами, за счёт недавнего смертного пополнения.

Внезапно на арену снова вышел Ночной Призрак, одного слова которого хватило, чтобы собрать легион в одном месте. На призыв ответили все, кроме Накрида Толе, который продолжал бодаться с лоялистами за сам Трамас. Развивая контратаку, начатую Севатаром, Кёрз сходу захватил четыре мира. Везде, где атаковал Ночной Призрак, Тёмные Ангелы гибли, отступали и бомбили инфраструктуру вместе с мирными жителями, чтобы ничего не досталось врагу.

Апофеоз противостояния произошёл на Крусибле, где Кёрз и Севатар составили отличный план, имевший успех на первых порах. Но потом Конрад вновь поддался безумию и порвал линию фронта, заставив Принца Воронья с Атраментарами следовать за ним. Тем не менее, передовые позиции лоялистов были захвачены и Повелители Ночи, оставшись без командования, принялись делить трофеи. В этот момент появился Лев – он опять спустил с цепи Эксциндио, дав им простой приказ – убить примарха Повелителей Ночи. Разумеется, машины не смогли этого сделать, но они удерживали Ночного Призрака, пока контратака Тёмных Ангелов истребляла неготовый к битве контингент Восьмого.

То есть на Крусибле Тёмные Ангелы взяли верх не благодаря стратегии своего примарха, а потому что чужой примарх так не вовремя для своих потерял контроль. Но тут удача дважды сыграла на стороне Льва, ведь Белые Шрамы из Расколотых Щитов, долгое время сражавшиеся за Повелителей Ночи, внезапно вспомнили о том, кому и какие клятвы давали. В действительности, даже не смотря на то, что Кёрз обрушил собственный фронт, дезорганизованный Восьмой всё ещё имел шанс на победу, но именно Шрамы отняли его.

Тогда у Севатара уже не осталось вариантов кроме полномасштабного отступления. Ночного Призрака пришлось силой забирать с планеты. Он бросался на стену щитов Тёмных Ангелов, призывая Льва выйти и биться с ним. Но Эль’Джонсон, как и подобает истинному калибанскому рыцарю, отказался от честной дуэли. Повелители Ночи отступили, потеряв двенадцать тысяч воинов. Кёрз снова вернулся на Тсагуальсу, впав в прострацию. Лев же развернул мощное наступление, но всё равно увяз в нескольких местах и большая часть сектора по-прежнему оставалась в руках предателей.

Более того, Восьмой местами продолжал атаковать и отбил Яэлис. Но в целом активные военные действия сошли на нет, началось медленное изнурительное противостояние, где опять никто не имел и не мог получить стратегического преимущества.

Дальше по просьбе Кёрза его брат прибыл на Тсагуальсу. В поединке Лев атаковал первым (и даже извинился перед Конрадом за этот предательский удар), но чуть не погиб от рук Ночного Призрака – его спас Корсвейн, который вонзил Львиный меч в спину Кёрзу. Подчёркиваю: Эль’Джонсон ударил первым, но проиграл вчистую, Сенешаль действительно спас его. Этот эпизод подробно описан в «Грозном Оружии» Дэмбски-Боудена, поэтому я воздержусь от обширного цитирования, приведу лишь момент, когда вступает Корсвейн:

Латные перчатки Льва сомкнулись на горле Керза, повторяя его движения, но у Повелителя Ночи было неоспоримое преимущество. Он встряхнул противника раз, другой, так, что голова Льва снова и снова ударялась о каменистую почву.

– Умри сейчас, брат. И история пощадит тебя.

…

Обратив мертвенное лицо к небесам, Керз закричал. Кровь снова полилась с бледных губ, а невыносимое давление в его спине и грудной клетке всё нарастало, пока с резким звуком, громко раздавшимся в ночи, не треснул нагрудник. Схватившись за острие меча, показавшееся под ключицей, раненый полубог заорал, словно человек, облитый зажигательной смесью. Это был не просто крик боли – это была звуковая атака, которая отбросила Корсвейна назад.

Думаю, тут не может быть двух мнений. Великолепный поединщик Лев в честной схватке (в которой он ударил первым!) проиграл бы Кёрзу, не подоспей верный Корсвейн (кстати, за эту возможность Алайош отдал свою жизнь).

Стратегически поединок на Тсагуальсе никому ничего не дал. Поэтому важнее то, что к тому моменту Лев сумел восстановить Ночную Стражу Трамаса и начал отбивать один мир за другим. Однако это далось ему большой кровью. Например, на Мемлоке уже упомянутый ротный капитан Повелителей Ночи Анрек Барбатос держался против тотально превосходящих его Тёмных Ангелов семь недель. Позиции Восьмого пали только когда пришёл сам Лев. Причём Барбатос даже сумел несколько раз оцарапать нагрудник примарха, прежде чем погиб от его руки.

Но даже тогда Тёмные Ангелы не могли победить в кампании. Повелители Ночи, оказавшись в меньшинстве, начали применять тактику выжженной земли и Первый легион ответил им тем же. Лев посылал лёгкие эскадрильи, чтобы экстерминировать планеты, которые потенциально могли помочь Повелителям Ночи. Ему снова было плевать на миллиарды невинных. Возможно, с какой-то точки зрения мы могли бы оправдать его действия и даже простить их, если бы он брал верх, ведь, как известно, победителей не судят. Вот только даже эти крайние методы ничего не дали Эль’Джонсону, он не мог одолеть предателей. Кстати, выжечь пришлось и Трамас, который Накрид Толе в итоге захватил. Прибывший к планете эскатон Мардук Седрас просто испепелил её фосфексом. Толе чудом выжил и потом пал в поединке с Седрасом.

И тут в который раз Льва спасло чудо. Его люди случайно поймали сигнал с планеты под названием Пердита, на которую, как потом оказалось, уже претендовали Железнорукие под предводительством Касалира Лоррамеха и Гвардия Смерти, которой руководил Калас Тифон. По всему выходит, что у Эль’Джонсона не такая хорошая память, ведь он знал о Пердите. Знал о том, что там проводились эксперименты, которые являлись тайной для всего Империума. Льву стоило давно посетить это место, где могло находиться что-то вроде Эксциндио, которых он уже израсходовал.

Ограничение по знакам. Продолжение здесь.