Лимит
Павел Сергеевич был маньяком. Серийным.
Как всякий уважающий себя маньяк, Павел Сергеевич был неприметен и тускл. Он работал скромным служащим в муниципальной конторе, носил серый пиджак, был женат и имел двоих детей – мальчика и девочку – чтобы не портить статистику. По утрам Павел Сергеевич пил кофе, сильно разбавленный молоком, в полдень ел комплексный обед в столовке, в перерывах чаевничал бледным чаем с печенькой. Павел Сергеевич не выделялся неприлично острым умом, не был, не состоял, не привлекался, родственников за границей не имел и в целом был лицом в высшей степени приятным и положительным, хотя и маньяком.
Нет, Павел Сергеевич не подкарауливал в темных аллеях одиноких женщин, не набрасывал им на шею шелковые удавки, не совершал надругательства над бесчувственным телом, не оставлял на теле жертв экзотических бабочек, нет… всего этого Павел Сергеевич, конечно, не совершал.
Павел Сергеевич писал комментарии в сети. Разным незнакомым людям. Под разными постами. О политике и литературе, искусстве и воспитании, под заметками о путешествиях и под рецептами маринованных кабачков – везде Павел Сергеевич оставлял свои кака… свое ценное мнение, часто в нецензурной форме. Иногда с Павлом Сергеевичем вступали в дискуссии, чаще игнорировали, а еще чаще банили, но Павел Сергеевич не унывал. Он создавал очередные аккаунты и восставал как феникс из пепла, продолжая жечь глаголом сердца людей.
- Павлик, - кричала из кухни жена. – Иди ужинать, пюре с котлеткой стынет.
- Иду, дорогая, - отзывался Павел Сергеевич, ставя точку за оставленным за собой последним словом.
***
- Павел Сергеевич!
От строгого резкого голоса Павел Сергеевич неестественно дернулся и чуть не выронил из рук неизменный коричневый портфель из искусственной кожи. Испуганно оглянулся.
К нему по узкой дорожке парка приближались двое – один постарше, другой помоложе, в черных очках и безупречных черных костюмах, под которыми легко угадывались спортивные накаченные тела.
- Павел Сергеевич, пройдемте, - голос у старшего был сух и официален.
Павел Сергеевич вздрогнул.
- До лавочки, - приветливо улыбнулся тот, что помладше, и показал рукой на скамейку, одиноко приткнувшуюся к старому вязу.
Павел Сергеевич послушно двинулся, куда ему указали, конвоируемый людьми в черном.
- Ну-с, Павел Сергеевич, вынужден с прискорбием вам сообщить, - старший повернул к Павлу Сергеевичу длинное снулое лицо, на котором не было ни тени скорби. – Вынужден вам сообщить, что вы исчерпали свой лимит.
- Свой что? – не понял Павел Сергеевич.
- Лимит, - терпеливо повторил старший. – Сегодня после обеда… во сколько именно, коллега?
Старший вопросительно посмотрел на младшего. Тот достал смартфон, под проворными пальцами ярко вспыхнул экран.
- В пятнадцать часов, двадцать три минуты, семь секунд, - ловко отрапортовал младший.
- В пятнадцать часов, двадцать три минуты, семь секунд, - тускло повторил старший и продолжил. – Вы написали свой последний комментарий.
Он снова кивнул молодому. Тот весело заводил пальцами по экрану.
- Вы написали: автор ТП иди сука на…
- Достаточно, - сухо прервал его старший и опять повернулся к Павлу Сергеевичу. – Этим вы достигли установленного для вас лимита в триста пятьдесят две тысячи семьсот шестнадцать комментариев.
- Какого еще к черту лимита, что вы тут городите? – забормотал Павел Сергеевич, переводя взгляд со старшего на молодого и обратно.
- У всякого живого существа есть свой лимит, свой ресурс, если хотите, - принялся объяснять старший монотонным голосом. – Выработали ресурс – всё. Можно, конечно, заработать дополнительные бонусы. Например, прикрыли бы вы стыдливо звездочками то направление, куда послали оппонента – плюс 215 очков к карме. Но ведь вы не прикрыли?
- Не прикрыл, - подтвердил Павел Сергеевич.
- Значит, всё. Ресурс вы исчерпали и теперь подлежите немедленной ликвидации.
- Как это ликвидации? – не понял Павел Сергеевич.
Младший весело улыбнулся и выразительно чиркнул ладонью себе по горлу.
Павел Сергеевич на мгновенье замер, потом резко ткнул локтем младшего под ребра, сорвался с лавочки и неуклюже побежал, размахивая коричневым портфелем. В спину ему ударил пронзительно-яркий луч. Павел Сергеевич тихо ойкнул и осел в осеннюю листву свежей кучкой собачьего говна.
- Не люблю я это вот все, - старший приблизился к еще дымящейся кучке быстрым шагом, на ходу убирая в задний карман брюк небольшой, похожий на газовый баллончик прибор. – Объяснить, представить доказательства… лучше уж сразу, раз и…
Старший поморщился как от боли.
- Но инструкция есть инструкция.
- Да, инструкция, - подтвердил младший. – Погоди-ка.
Он достал из нагрудного кармана бумажную бабочку, аккуратно расправил ей крылья, наклонился и посадил ее на теплую кучку. Старший едва заметно улыбнулся.
- Ну что, теперь к жене и детям? Сразу память сотрем или как?
- Может лучше, пусть она рассказывает детям, что их отец был летчиком-испытателем? – младший неуверенно посмотрел на старшего.
- Ты – неисправимый романтик, - весело рассмеялся тот.
Они, не оглядываясь, зашагали прочь. Осенний желтый лист, отделившись от ветки старого вяза, медленно спланировал, приземлившись рядом с яркой бумажной бабочкой на то, что еще пару минут назад было Павлом Сергеевичем…