Лифт в преисподнюю. Глава 13. Первый ручеёк⁠⁠

***

... к обеду загорелся первый пожар. И началось.

Всю ночь кто-то кричал под окнами, и, добавляя к ночному шуму вой своих сирен, мимо дома проносились кареты скорой помощи. Визжала автосигнализация, орали кошки, и лаяли уличные псы.

Потом «скорые» закончились. Ведь они приезжали туда, где некого было спасать.

Саша всю ночь не отходил от окна и заметил, что ближе к утру каждая вторая машина, что появлялась на дорогах, была полицейской. Неизвестно, боролись ли они с «этим» или просто разбегались под шумок?

На следующий день Марина увидела своего первого «бывшего».

«Нечеловек» пробил лобовое стекло в иномарке и лакомился водителем. Женщиной. Её муж или кто он там ей был, вывалился из машины и убежал.

Марина смогла рассмотреть всё, потому что «обращённые» рвали людей не торопясь. Ловили, валили, душили, кусали. И рвали зубами. Когда жертва затихала, они садились на неё. Да, почему-то обязательно забирались на труп, а затем медленно ели. Насытившись, «бывшие» утаскивали тела. Они не старались поймать как можно больше людей, наверное, каждому из них нужен был только один. Для начала...

***

Саша поморщился от своих воспоминаний.

В те времена ещё была горячая вода. И просто вода. Канализация работала. А сейчас всё тело в прыщах — зуд не прекращался. «Душ» теперь принимали в виде влажных салфеток. По одной в день на человека. Сначала протираешь лицо, ну а потом в зависимости от того, что больше чешется. Это ещё спасибо Саша догадался взять их три больших пачки. И детский крем. Но как аргумент для чего-либо — это начинало значить всё меньше и меньше. Ведь маленькая Сашина семья понимала, что они протянули просто чуть дольше остальных. Но финал истории становился уже ясен.

Сегодня он ещё не «умывался». Не хотелось открывать глаза, потому что если они закрыты, то вокруг просто темно. Но стоит пустить в них свет, как выстраивающиеся перед ним детали мира начинала дополнять странная чернота. Она выбиралась из своих тайных мест и донимала Сашу, сыплясь каплями осеннего, почти зимнего, дождя внутрь него.

Вчера он мог напиться. И на это был повод.

Но Саша не стал.

В жизни начинали происходить изменения — хотелось уловить их цвет. Не помечен ли он чернотой? Если нет, значит надежда есть. Поэтому и не пил.

«Изменения» заключались в том, что сначала Саша смог раздобыть еды и воды. А на следующий день Марина заметила в доме через дорогу живых людей. Выходило, что три дня назад они увидели своих первых нормальных человеческих существ. Правда, если уж быть совсем откровенным, то Саша застал только пустой балкон. Человека или девушку, как настаивала жена, к тому моменту на нём не оказалось. Поэтому он никого не видел.

«Не могло же Марине померещиться? Или могло? Неважно... хотя нет, очень важно!»

Теперь они уже второй день сидели у окна и старались подловить этих выживших, но пока их посиделки результатов не приносили.

Но делать всё равно было больше нечего.

Смотрели за стекло. Немножко ели. Спали. Пытались объяснить сыну, почему ему нельзя шуметь. Почему вообще ничего нельзя. Это сложно, особенно, когда чувствуешь, что живёшь уже не надеждой на что-то, а по инерции.

Саша давно проснулся, но не вставал. Сложно было для себя решить, зачем нужно это делать. Поэтому он лежал, наверное, вот уже час.

Смирившись с тем, что вставать всё-таки придётся, Саша открыл глаза. Как ни странно, его подруга с обратной стороны света — чернота — никак себя не проявляла. Где она? Ресницы были влажными, и картинка, которую глаза транслировали в мозг, выглядела смазанной. Возможно, поэтому и исчезла чернота?

Саша шевелил пальцами на ногах и пускал пар изо рта. Под мышками, да и вообще в районе всех промежностей одежда была влажной от пота. Теряя своё тепло, она становилась холодной. Сначала зачесалось в одном месте, а через минуту во всех остальных. Настала пора подниматься.

Прислушавшись, Саша понял, что жена и сын очень тихо завтракали на кухне.

Он облажался со всякими крупами, которых так много взял в магазине.

Их нужно варить.

«А газа нет! Электричества тоже нет! Горячую пищу никто не ел уже… Да всем известно, сколько прошло времени с тех пор! Как их приготовить? Как согреться зимой? Существует ли способ, чтобы решить все эти проблемы?»

Вот поэтому Саша и находился в дурном расположении духа с самого утра. От того, что ничего другого у него не было.

— С другой стороны можно поступить так, — он заговорил вслух. Не театрально, а натурально сам с собой, не задумываясь, что лежит и разговаривает. — Я выйду в подъезд. Ну, возьму топор. Буду стучать по дверям и заходить в разные квартиры. Искать «бывших».

Боковым зрением он заметил, что Марина с Мишей стоят в дверях и молча слушают. Не издают ни единого звука, который бы мог разрушить вялое течение его речи. Мимо них в этом «ручейке» иногда проплывали, как жёлтые осенние листья, отблески чего-то вроде надежды.

— Но «бывших», скорее всего, здесь нет. А если и есть, то они слабы, потому что есть им нечего, — продолжал рассуждать Саша своим уже с утра уставшим скрипучим голосом. — Но слаб и я, потому что давно хорошо не питался. Пару дней. Может три — буду делать растяжку и что-нибудь, стимулирующее тонус. Стану хорошо есть. Чтобы набраться сил.

— Зачем, Саша?

— Затем, чтобы выйти! — он выдержал паузу и посмотрел на жену. — Чтобы найти, а лучше — не найти тех «бывших», что есть в подъезде. И отправить всех, кого потребуется, наверх на моем «лифте из преисподней».