Куба⁠⁠

Белое слепит. Так, что нестерпимо режет глаза до слез. Но они не идут, потому что палящее солнце тут же выжигает их еще на подходе с глазного яблока. И яркий скрежет машин и повозок, вперемежку с лаем собак. Я их не вижу, но они есть. Кто-то же лает.

Бац. За углом вообще нереальный коммунизм в недостроенном блоке белого мрамора, окутанного яркой зеленой порослью.

И снова угол. И за ним ослепительная улыбка престарелого латинос, которого как-то занесло сюда, как и меня, в поисках утраченного.

И снова белые стены сжимают кольцо вокруг меня и я сажусь в плетеное кресло уличного кафе и жду, когда мне принесут рому с колой и колотым не чистым льдом. Но я уже не обращаю внимание на это, потому что коммунизм может быть только таким.

Со смешанным вкусом колотого льда и газированными пузырьками сладкой химии.

Я пью и рассматриваю белые стены, белые штаны, белые улыбки, белое солнце в городе, который стал моим на это короткое время.

Мой город встретил меня яростным клаксоном такси, выкрикивающим ясноглазым водителем мое имя на ломаном английском. Мое новое ломаное имя.

Моя ломаная новая жизнь. С одной лишь разницей. Я при паспорте, при уме, при желании.

Потому что в моих ботинках, как не крути, кубинский песок...