Кто начал битву за Москву – ту самую, которая сорвала «блиц-криг»⁠⁠

Сегодня самое время вспомнить, кто начал битву за Москву – ту самую, которая сорвала «блиц-криг», приговорив Берлин к роковой для него зимней компании на Восточной фронте. Ведь ни для кого не секрет, что Москва готовилась к сдаче. Постановление «Об эвакуации столицы СССР города Москвы» вышло через пять суток после приказа Георгия Жукова о расформировании четырех советских армий, оказавшихся в окружении группы армий «Центр» под Вязьмой, и на следующий день, после того как передовые части фон Бока вошли в Тверь (тогда – Калинин). Тверь во все времена так и называли: "дверь". Дверь в Москву.

Город, уже покинутый правительством СССР, готовился к худшей участи. Улицы были охвачены беспорядками, потому что москвичи, которым выдали прощальную зарплату, уже понимали, что их ждет.

Москва стояла беззащитной перед фельдмаршалом фон Боком – тем самым военачальников, который распилил по «котлам» весь Западный фронт РККА, а теперь спешил взять главный приз. Дело в том, что по планам он должен был преподнести фюреру «русскую столицу» 12 октября 1941 года. Задержка составляла уже трое суток, потому что третья часть всех войск группы армий «Центр» была занята ликвидацией гигантских «котлов», в которых находилось более миллиона красноармейцев. История войн не знала более выдающегося военного успеха, поэтому фон Бок находился в прекрасном расположении духа, спокойно разглядывая через бинокль купола московских церквей. Он знал, что фюрер не будет сильно ругать за опоздание.

Совсем с другим настроением смотрел в бинокль в противоположном направлении Иосиф Сталин. Никто не знает, почему Верховный Главнокомандующий медлил с отлетом на Урал, где его ждало все руководство страны. Никто не знает, почему он меланхолично наблюдал нарастающий хаос в городе и просто курил трубку. Очевидно, Сталин переживал поражение.

Из оцепенения владыку СССР вывело донесение о том, что признаков подготовки штурма нет. Это было необычно. Гитлер хочет переговоров? Иначе чем объяснить странное поведение осаждающих?

Сталин не знал, что штурм Москвы был отложен из-за рапорта командующего 4 танковой армией Эриха Гёпнера, который докладывал фон Боку, что его части, расположенные под Вязьмой, не могут выступить к Москве немедленно, потому что заняты передислокацией. Фельдмаршалу ничего не оставалось иного, как только ждать. Без танков Гепнера вскрытие обороны Москвы выглядело слишком рискованным.

В томительно ожидании прошло трое суток. 18 октября выясняется истинная причина, затормозившая штурм Москвы: в секторе 4-й армии идет бой! Выслушав доклад, фон Бок с немецкой педантичностью отмечает в своем дневнике, что это "наиболее упорное сопротивление противника" по всему расположению группы армий "Центр", но тон заметки не отражает состояние фельдмаршала. Он был взбешен. Оказывается, Гепнера обманывал его. Доклад от 12 октября 1941 года, где сообщалось, что «вяземский котел» зачищен – «липа»!

На самом деле, 4-я «panzerarmee» генерала-полковника Эриха Гёпнера, которой была поручена ликвидация этого «котла», не смогла справиться с одной из оказавшихся в нем армий. Все остальные капитулировали, а эта оказала «упорное сопротивление».

Гепнер решил не докладывать, потому что у проблемы было имя – «24 армия РККА». Эта были те самые войска, которые месяц назад отняли у него его, Гепнера, крохотный украинский городок Ельню.

Неожиданная победа русских тогда произвела эффект грома среди ясного неба, так как это было первое поражение германских войск во Второй мировой войне. Все поняли, что «сверхчеловеков» можно побеждать. Генерал-полковник не хотел стать посмешищем второй раз. Тем более, что за этими русскими был должок – опрокинутая в Ельнинском сражении 4-я танковая армия оставила после себя 47 тысяч трупов.

По данным писателя Льва Лопуховского, Гепнер бросил против возмутителей спокойствия все силы – сразу пять дивизий! Эта армада могла раздавить кого угодно, но противник держался. До сих пор неизвестно, кто принял на себя командование (командарм 24-й Ракутин погиб накануне), но только данные поисковиков, которые работали в этих местах (отряд «Долг»), свидетельствуют о полнопрофильных окопах, в которых были обнаружены погибшие солдаты в обмундировании и с оружием в руках. Иными словами, немцам противостояли не оруженцы-беглецы, а хорошо организованные части регулярной армии. Оборонительная линия была подготовлена по всем правилам военного искусства, что свидетельствует о хладнокровном исполнении воинского долга.

Между тем, в Москве стали понемногу приходить в себя. Сталин понял, что у осаждающих нет сил для штурма, и 19 октября 1941 года он, неожиданно для всех, вводит осадное положение. Сдача Москвы отменяется! На Урале – переполох. «Верховный» сошел с ума?

Федор фон Бок понимает, что теряет инициативу и решается штурмовать Москву теми силами, которые у него есть.

Поздно! В личном дневнике фельдмаршала мы читаем запись, сделанную 20 октября 1941 года: "3-й танковой группе пришлось отозвать свои части, посланные в направлении Торжка, и задействовать их в боях с противником, который со всех сторон атакует Калинин". Другими словами, защитники Мовсквы, вдохновленные решением Сталина, бросились отбивать Тверь (тогда – Калинин), и фельдмаршал, крепя сердце, был вынужден вернуть с марша штурмовые колонны. У него не было сил, чтобы одновременно защищать свой главный плацдарм под Москвой и одновременно вскрывать оборону города.

Через четыре дня (24 октября 1941 года) начались проливные дожди, и все моторизированные соединения группы армий "Центр" утонули в грязи. Мы не знаем, о чем думал фон Бок, глядя на потоки воды за окном, когда диктовал директиву о приостановке наступления на Москву, но знаем, что следующую попытку взять Москву фашисты смогут предпринять лишь 15 ноября 1941 года. К этому времени Ставка успеет заново выстроить Западный фронт, поэтому новый натиск окажется безрезультатным.

… Бои в лесах южнее Вязьмы, по свидетельству очевидцев, затихли 20 октября 1941 года. Армия, которая начала битву за Москву, погибла, но ее поведение, по-сибирски «нестандартное» (24 армия была привезена из Новосибирска), выбило события из той колеи, по которой они катились. Возникла совершенно новая ситуация, которую не ждал ни Сталин, ни фон Бок. Русло истории повернулось на 180 градусов…

(с) Федор Григорьев, Новосибирск