Кому нужен закон о педагогической тайне?⁠⁠

В интернете (пока робко) начали муссировать вопрос об очередном законодательном ограничении для учителя. Чаще всего в пример приводятся две ситуации: 1) родители не рассказали учителю об «инклюзивном» ребёнке, так как побоялись, что учитель будет ребёнка высмеивать; 2) родители не захотели рассказать о том, что ребёнок приёмный, – например, потому что ребёнок сам об этом не знает, или по той же самой причине – к ребёнку будут хуже относиться в школе и в классе.

Я хочу объяснить, почему такой закон будет совершенно бесполезен. О первой ситуации. Дети очень быстро распознают всё необычное, и если диагноз ребёнка отражается на его поведении, это скрыть будет невозможно. Вскоре и учитель заинтересуется ситуацией и сам начнёт задавать вопросы родителям – если, конечно, вообще заинтересуется.

Во второй ситуации родители ведь должны будут принести при поступлении в школу документы – и непонятно, как можно будет скрыть, например, опекунство. Это же относится и к хроническим болезням, которые указываются в медицинской карте.

Я веду к тому, что информацию скрыть чаще всего невозможно, и школа и учитель обычно знают о детях всё; даже то, что родителям кажется, что они скрыли. Нет смысла вводить специальный закон, чтобы родители стали более откровенными и чтобы школа получала больше информации о детях, чем она имеет сейчас.

Другой вопрос – станут ли более защищёнными дети. Положение «сложного» ребёнка напрямую зависит от заинтересованности учителя. При наличии такой заинтересованности сложный ребёнок будет только помогать учителю воспитывать класс, вне зависимости от информации, исходящей от родителей или скрываемой ими. Если же учителю «некогда» или нет физической возможности, то учитель просто будет продолжать закрывать глаза на ситуацию – в полном соответствии с предполагаемым законом о «тайне». Закон обычно бывает нужен, когда есть опасность его нарушения; зачем плодить бумаги, когда никто в нарушении не заинтересован?

Или закон должен быть направлен против заинтересованного в воспитании класса учителя? То есть учитель знает о проблемах ребёнка, но должен держать это знание при себе и делать морду тяпкой вид, что всё хорошо? Чтобы учитель не имел права сказать детям: «Вы же видите, что Егору трудно, давайте поможем ему!»?

Конечно, «педагогическая тайна» нужна. И хороший, чуткий учитель не только диагноз, но и оценку не будет объявлять во всеуслышание, если предполагает, что это смутит ребёнка. Давайте тогда уж быть последовательными и запретим учителю на родительских собраниях ругать при всех двоечников или учеников, не посетивших слёт юных поэтов. Но наверняка ведь такие вещи в закон не войдут – потому что даже законодатели понимают, что тогда классному руководителю на родительских собраниях говорить будет просто не о чем, и тогда собрания будут не нужны; и за что тогда платить пресловутые 5000?..

Хотя… может быть, как раз здесь-то и собака зарыта! Некая Ирина Волынец, председатель Национального родительского комитета России (ого!) открытым текстом приводит аргумент как раз об этом: «Но сейчас разброд и шатание в образовательном стандарте, и, к сожалению, учитель имеет низкую зарплату… […] И приходится искусственно дополнительно вводить эти регламенты, в том числе и педагогического тайну […] — это очередной кнут».