Комната⁠⁠

Игорь подлил себе чаю, поболтал ложкой в цветастой чашке, наблюдая, как чаинки кружатся в причудливом танце, то прилипая к стенкам, то отрываясь от них, уносясь в круговерть хоровода. Один большой глоток. Приятное тепло, покой... Он посмотрел, как друг теребит пачку "Честера", и нарушил тишину.

- Я подумал над твоими словами. Думаю, что всё-таки тираж определяет ценность и значимость. Как с пластинками. Вот, китайцев миллиард, и они совершенно не щадят людей. А посмотри на какой-нибудь Лихтенштейн? Совершенно другая картина.

- Кхм. Вот, не соглашусь, - ответил Борис, сделал пару затяжек и продолжил, - в Беларуси живёт меньше людей, чем в Питере, но не заметил, чтобы над ними тряслись, как над оригиналом "Джоконды".

- Хе. СНГ это вообще удивительный эксперимент. Здесь люди - материал, и его ценность определяется исключительно моментом. Вот, посмотри, как бегают вокруг них перед выборами. В зад целуют, подачки раздают. В общем-то, в мире что-то подобное есть. Но в мире люди политикой интересуются, программы читают, понимают различия. Тут же программа делается по принципу рекламного флаера на раз. Её читать не обязательно. Всё равно смысл общий - по спискам пройдут те, кто в девяностые с автоматами на "Крузаках" гонял, отсидевшие, олигархи всех мастей. А для вида ещё с десяток всяких спортсменов и заслуженных учителей, — Игорь подмигнул собеседнику и вернулся к наблюдению за чаинками.

- Ага, что дальше? Расскажешь мне о всемирном заговоре? - ответил друг и раздавил окурок о стеклянное донышко почти чистой пепельницы.

- Не стану. Поверь, не стану, потому, что всё совсем иначе. То, что мы видим - срачи стран, разборки ЧВК на деньги корпораций, все эти масоны и прочее - шелуха. Всё чуть глубже и чуть сложнее. Сейчас покажу тебе кое-что. Только с тебя слово, что никому не разболтаешь.

***

В комнате пахло кофе, корицей и чем-то ещё едва уловимым, но знакомым. Горели лампочки причудливых форм, трещали разные приборы, на многочисленных экранчиках пробегали дорожки цифр и символов.

Борис осмотрелся:

— Нифига себе, у тебя тут НИИ… Чем занимаешься?

Создать карусель

Игорь подмигнул:

— Управлением. Контролирую процесс, так сказать.

Друг на миг остановился, — какой процесс? Ты о чём вообще?

— Сейчас покажу, — переключив пару тумблеров, он вывел на экран сводку.

«Столкновения в Бангладеш. Ввести чрезвычайное положение, да/нет».

— Погоди, что за бред? Как можно управлять событиями на другом конце карты, просто крутя ручки и нажимая переключатели на какой-то ламповой штуковине? Это что, прикол такой?

Игорь отрицательно мотнул головой, — Не прикол. Просто реализовали систему вот так. Надёжнее, чем на электронике. А так всё легко и быстро заменяется. Половину деталей можно на радиорынке найти. Я сам чиню, даже поддержку не беспокою. С детства любил ковыряться в такой технике.

— Погоди… если ты сейчас не шутишь, то… Стой. А какие масштабы у этой вундервафли? Чем она может управлять? Отдельными людьми, странами, процессами?

Игорь поверхнул колёсико к себе, и на экране зажглись какие-то цифры. Он набрал на стилизованной клавиатуре «Борис Матвейчук».

— Да ладно! — восхищённо воскликнул друг, — и что ты можешь со мной сделать?

— Что угодно, — ответил Игорь, — повысить на работе, отправить в Антарктиду, вылечить от рака, если бы он появился, и даже убить в случае необходимости.

Парень побелел, — Убить?

— В 1945 году лично мне пришлось нажать один тумблер. Потому, что начальство кое-в-чём просчиталось. Один милый австрийский художник поехал крышей. Это мы не донажимались, как ты сейчас подумал. Это наоборот — на самотёк пустили, и не смогли в процессе правильно разрулить. Тут ведь не бессмысленные нажатия кнопок, смотри…

На экране появились какие-то графики, цифры, статистика.

— Это взаимосвязи событий. В политике, экономике, социальной сфере. Тут расчёты иногда по несколько суток ведутся, чтобы по сумме вышло всё нормально. Одна — две ошибки, и начинается хаос. Мы как-то упустили кой-чего из виду, и дикие племена пару раз разрушили Рим.

— Мы? Германия? Рим? Игорёк… а «мы» это кто?

— Научно-исследовательский отдел, Боря. И мы валим этот дурацкий проект раз за разом. Потому, что человечество отчаянно не хочет развиваться по заданной программе.

—А почему ты мне это показываешь?

— Потому, Боря, что хочу тебя на работу пригласить. Всё равно у себя на фирме ты копейки получаешь, а пользы приносишь меньше, чем ваш кот на складе. Ладно, погоди минутку, я кофе сделаю. Только не нажимай ничего.

— Ага, — кивнул Борис, и уставился на мерцающие экранчики.

Игорь вышел, а приятель, всё ещё шокированный новыми знаниями, разглядывал надписи возле кнопок, рычагов и колёсиков. Войны, эпидемии, стихийные бедствия… Вся планета управлялась из этой комнаты. Но как? Как такое вообще возможно? Это совершенно не укладывалось ни в какую логику.

Он прислушался, и, убедившись, что хозяин квартиры уже на кухне, напечатал на клавиатуре «Игорь Еремеев». Система выдала тысячи совпадений. Как же сам Игорь нашел только одного Бориса Матвейчука? Или он заранее подготовился.

Свет в комнате погас.

— Игорь, блин, ты где? Тут электричество пропало!

Борис услышал, как дверь в комнату закрывается, и в скважине дважды проворачивается ключ.

— У тебя, Боря, есть только один вариант. Учись пользоваться системой. Разберёшься, сможешь выбраться. Давай. Засекаю время, как быстро ты этот квест пройдёшь.

***

Игорь налил чай, обхватил леденеющими руками чашку, сделал несколько больших глотков. Сколько ему осталось таких чашек выпить? Десять? Сто? Можно быть кем угодно, править империями, сносить головы неугодным. Но однажды приходит к тебе смерть, протягивает руку, и говорит «идём со мной, тебе пора». Вот и он ждал каждый день, когда костлявая постучится в двери. Впрочем, она и без стука приходит, не церемонясь.

Борька сейчас офигевает от происходящего. Стоило ли оно того? Бросить этого слепого котёнка в пучину. Но в центре ведь приказали найти временную замену. Правда, не факт, что имелся в виду такой вот специфический способ.

Трудно быть богом. Особенно, когда ты смертен. Пусть и живёшь дольше простых людей. Но точно так же болеешь, можешь попасть под машину или стать жертвой психопатов и террористов.

Игорь болел. Давно, и, к сожалению, неизлечимо. Он не раз обращался в центр с просьбой изменить судьбу, но всякий раз получал один и тот же ответ: использование системы в личных целях запрещено директивой «Z». А директива эта могла нарушаться только в случае внешнего вмешательства. По сути — иноземного вторжения. Такое на его памяти не случалось ни разу. Потому оставалось лишь ждать, когда болезнь сожрёт его изнутри, победит иммунитет, заставив сдаться и оставить пост тем, кто крепче, моложе, здоровее.

Удивительно... Эти люди, называющие себя Комитетом, продлевали его жизнь, но не хотели вылечить. Странная логика. Впрочем, как и всё, что они делали, и заставляли делать подчинённого.

Боря давно перестал стучать в дверь и звать помощь. Игорь знал, что ничего ужасного с другом не случится. В комнате шесть бутылок воды, мини-холодильник с сэндвичами, микроволновка, что так ярко контрастирует с ретро-стилем техники. Не помрёт. Главное, чтобы не натворил ничего такого, за что может поплатиться.

Ему-то, Игорю, терять нечего. Последние песчинки в его часах медленно, но верно падают вниз. Порой он даже видел эту картину перед глазами. Песчинки падали, превращаясь в слезы. Его собственные слёзы. Но сейчас ему не хотелось грустить.

Хотелось другого. Дождаться, когда Борька что-то сделает. Примет решение. Долго. Сутки, а то и больше прошло.

Игорь включил телевизор. Переключил на второй государственный, достал пиво, открыл чипсы, и стал ждать выпуск новостей.

Симпатичная дикторша начала рассказывать очередную ересь про темпы роста экономики, плавно перехода к небывалым урожаям. Потом рассказывали о завершении затяжного конфликта на Ближнем Востоке. Показали братающихся бородатых мужиков, вывод войск… Всё это выглядело несколько странно. Игорь переключил канал на кабельное. Там рассказывали о том, что бывшие браконьеры в Африке создали огромный заповедник с платным входом, и устроили под эгидой международных организаций бизнес, который принёс им намного больше дохода, чем убийство зверья ради рогов, шкур и прочего.

После новости о том, что США направило на Кубу помощь общей стоимостью полтора миллиарда долларов, а северокорейский лидер вручил американскому коллеге ключ от Пхеньяна, назвав его большим другом корейского народа, Игорь взвыл и бросился к двери. Только вот, после того, как ключ вновь сделал два оборота в скважине, войти не удалось.

— Прости, дружище. Но ты сам открыл ящик Пандоры, — голос Бори изменился, словно в него кто-то вселился, — теперь я капитан этого тонущего судна. И если попытаешься помешать, пожалеешь об этом.

В кармане зазвонил телефон. Игорь дрожащими пальцами извлёк его из чехла и нажал кнопку ответа на звонок.

— Какого хрена происходит!? Ты там совсем крышей поехал? — орал в трубку шеф.

Страх на лице оператора медленно сменялся удовлетворением. Он слушал вопли человека, перед которым сам несколько лет заискивал, прося помощи и спасения. А теперь этот властелин мира, делегировавший власть над машиной, вопит, как домохозяка на пьяного мужа.

— Я, конечно, могу попробовать это остановить. Но зачем? Что я получу взамен? — наконец прервал он монолог шефа.

— Ты охренел? Да я тебя в бараний рог скручу!

— Викентий Павлович, вы ничего не забыли, случаем? Вообще-то я при смерти. И ваш бараний рог меня не просто не пугает, мне смешно слушать угрозы. Я, если вы не в курсе, на обезболивающих три года сижу. Так что давайте без этого детского сада. Пока Борис не стал техно-мессией нашего мира, я могу сломать дверь и навести порядок, а вы спишете всё на сбой оборудования. Борю я на себя беру. Взамен подправите мне здоровье.

— Я высылаю спецназ! — крикнул Викентий Павлович, но Игорь лишь улыбнулся собеседнику. Впрочем, тот не мог видеть выражение лица подчинённого. Тот с довольной ухмылкой уселся в кресло и закурил впервые за много лет.

— Слушай, Борис, а мне нравится твой подход. Только большой босс уже наёмников отправил, чтобы остановить твои благородные порывы. Будешь что-то с этим делать?

— Хм… Сделать спецназ пацифистами и отправить в мужской монастырь? Я ведь теперь, как Джим Керри в фильме «Брюс всемогущий».

— Да хоть на полюс пингвинов кормить. Я лично не хочу дохнуть от их пуль. Есть более приятные способы. Например, в объятиях красоток где-то на Бали.

— Кстати, Игорёк, нашёл я тебя. Это было сложно, но за полтора дня в закрытой комнате и не такое можно раскопать. Этот твой псевдо-ретро стиль меня не убедил. Я консоль с нормальным интерфейсом нашел. Никогда не думал, что кто-то замаскирует систему управления под морозилку. Хорошая идея. Да, нет теперь у тебя никакого рака. Не благодари.

В дверь позвонили. Игорь понимал, что ничем хорошим это не закончится. Боря молчал. Оператор нехотя подошёл, посмотрел в глазок. Там действительно стояло несколько рослых мужиков в балаклавах.

Четыре замка. Три сантиметра стали. Защищённые петли. Только бежать некуда.

— К чёрту… — он открыл дверь и наёмник, стоявший первым протянул руку.

— Андрей, очень приятно. Мы с ребятами тут это… принесли кое-что.

Спецура Комитета оттеснила Игоря в помещение. Они занесли стол, поставили на комод проигрыватель пластинок. Ещё несколько бойцов расставили подносы с едой и поставили несколько бутылок вина.

Сказать, что оператор системы удивился… Дверь комнаты управления открылась, и оттуда показалась довольная физиономия Бориса.

— Привет, мужики, Игорёк. Ну, что, наливайте. Выпьем за прекрасный новый мир.

***

Осеннюю улицу заносило опавшей листвой. Улыбчивый мужчина из Средней Азии мёл листья, напевая что-то на родном языке. Рядом брёл хмурый полноватый дядька с блестящей проплешиной на затылке.

— Уикэнтий, пачиму такой грусный? Фсё харашо. Сичас убирём, пайдём плов есть! Ты ни знаеш, какой у Анвара плов! Весь город к нему ходит! Давай! Улибнис! Мир прекрасный!

использовано фото, взятое тут