Кирпичёв⁠⁠

На волне вчерашних постов про детские воспоминания тоже вспомнился мне один эпизод.

Жили мы тогда в Абакане. Мне было лет пять. Папе должны были дать служебную квартиру, а до той поры дали нам комнату в коммунальной квартире. Коммуналка была классическая, с длинным темным коридором. В одной из четырех комнат коммуналки жила семья без детей, но зато у них был редкий и дорогущий по тем временам цветной телевизор. Иногда нас, детей, приглашали в гости посмотреть мультики. Это было круче, чем поход в кино!

Еще в одной из комнат жила одинокая мама с маленькой белобрысой девочкой. Девочка была худенькая и очень тихая. Третью комнату занимала наша семья. А в четвертой комнате жила самая колоритная семья. Фамилия их была Кирпичёвы. Семья состояла из папы, мамы, маленькой девочки лет трех и моего закадычного кореша Андрюхи Кирпичёва. Семья была шумная, громогласная, активная. И все четверо картавили.)) Вот представьте только как мне картаво в первый раз представился мой кореш – Андрюха Кирпичёв!! В первую же секунду я поняла, что вот он, мой ДРУГ, с которым мы вместе пройдем огонь, воду и медные трубы, сходим в разведку и вообще куда угодно, хоть к черту на кулички!!!

Андрюха мои ожидания не обманул. Мы с ним ходили взрывать карбид на старой кочегарке, играли в войнушку, поджигали газету в водосточной трубе и смотрели фейерверк, меряли резиновыми сапогами лужи, пускали кораблики и вообще замечательно развлекались. С Андрюхой было весело.

И вот как-то в зимний день на улице был трескучий мороз и родители не отпустили нас на горку кататься до красной жопы. Мы слонялись по длинному коридору, стараясь придумать себе развлечение. И тут из комнаты вышла белобрысая девочка. Нас стало уже трое, Андрюха оживился и предложил поиграть в жмурки. По считалочке выпало водить девочке. Завязали ей глаза, стали бегать и уворачиваться от нее. Коридор был узкий, на стенах, как в каждой уважающей себя коммуналке, висели велосипеды, санки, тазы, корыта и прочая необходимая в хозяйстве утварь. Был риск при беготне свернуть весь этот металлолом и получить от родителей волшебного пенделя. Но Андрюха на то и был Андрюхой, чтобы придумать какую-нибудь хитрость. Он по-кошачьи тихо прокрался на кухню, взял там табурет и этим табуретом перегородил вход на кухню. Табурет был, судя по его размерам, весу и страшенному виду, еще ровесником великого Октября и был надежным препятствием для водящей девочки. Я без слов поняла, что Андрюха на кухне хочет спрятаться и из «партера» наблюдать за водящей. Андрюха сиганул через табурет и оказался на кухне. И поманил меня. Я разбежалась и тоже сиганула. Но то ли разбег был маловат, то ли прыжок низковат, но гравитация сделала свое дело. Вместо того, чтобы по плану оказаться по другую сторону табурета, я в полете звезданулась подбородком об край табурета. Содрала лоскут кожи, рёв, кровища, все дела…

Я уже не помню, то ли родители скорую вызвали, то ли сами меня в травмпункт отвезли. Но отчетливо помню, что я сижу на кушетке, клацая челюстью и стараясь не завывать, потому что рядом папа и мне стыдно быть рёвой-коровой, а доктор сооружает мне повязку. Чтобы повязка хорошо держалась, мне обмотали не только подбородок, но и лоб. Я была похожа на раненного красноармейца и Андрюха, взирая на перевязку, восхищенно цокал языком, вид у меня был очень героический.

За ночь повязка сбилась с головы. Она прилипла к раненному подбородку и болталась некрасивой бородищей такой. Мама старалась не ржать.)) Она кое-как упаковала это безобразие в шарф и отвела меня на перевязку. Мимо комнаты Кирпичевых я постаралась прошмыгнуть шустрой тихой мышкой, чтобы мой кореш не видел мой совсем не героический вид.

Шрам остался. Он почти совсем не заметен. Но связан он с одним из самых ярких детских воспоминаний, воспоминаний о замечательном веселом и озорном моем друге.))