Кибер.⁠⁠

- Сожалею, мистер Салливан, но это невозможно.

Рон Салливан (35 лет, разведён, имеется ребёнок) стоял напротив врача в небольшом кабинете приёмного покоя.

- Но, доктор, обычная диагностика, только-то!

- Нет, Рон. Простите, конечно, но больницам запрещено обслуживать киберов по вопросам, связанным с искусственными органами - начиная от техосмотра и заканчивая пересадками. Ваша просьба относится к этой категории.

- Доктор, у меня аритмия, а до гарантийного срока остаётся всего два года!

- Ну, ничем не могу помочь. Обратитесь...в любой техцентр или автосалон. Вам там ваш движок так расточат - ещё пять лет проходите!

В голосе доктора чувствовалась фальшь. Ещё бы - даже дети, только-только идущие в школу, знают - органы с гарантийным сроком не работают после его окончания ни дня.

Рон, разумеется, был в курсе этого.

- Док, у меня дома сидит мой маленький сын. Я хочу увидеть его хотя бы в пятнадцать лет, дать ему хоть какие-то уроки взрослой жизни. А эта чёртова машинка, - он постучал себя в грудь. - не даёт мне никакого покоя!

Он покраснел. На лице его вздулись желваки, а челюсть машинально начала пожёвывать что-то невидимое.

- Я прошу прощения, мистер Салливан, но вы не могли бы успокоиться? Иначе вас выведут из моего кабинета под руки и вышвырнут из нашей больницы. Оно вам надо? - голос врача звучал насмешливо. Он-то понимал, что всей полнотой власти в кабинете обладает он и только он, а не этот горе-вояка.

Рон неожиданно снова поднял глаза на доктора.

- Но ведь вы же давали клятву Гиппократа? Обещали помогать людям? - в его голосе слышалась дрожь.

- Я сожалею, мистер Салливан, но вы официально не признаётесь человеком. А теперь прошу простить - у меня много работы. До свидания.

Доктор нажал на небольшую кнопку на столе. Над дверью зажглось слово "Следующий".

Старший сержант в отставке, а ныне - работник на стройке, Рон Салливан вышел из кабинета, опустив плечи.

Просто он не был человеком.

"Странно, что при этом я плачу налоги, как обычный американец." - подумалось ему и он слегка улыбнулся.

***

Это было давно.

Если точнее - 22 сентября 20.. года, 18-15 вечера, неподалёку от одного маленького городка, затерянного чёрт знает где.

Тогда Рон вёл группу солдат по пересечённой местности. Ничего необычного - просто разведка.

Но у войны множество лиц, и она показала то из них, что не имело отношения к реальности Рона Салливана и пятерых его спутников. Это уже потом Рон узнал, что там было старое минное поле, чёрт знает когда и для чего созданное. На картах оно обозначалось на несколько километров восточнее.

Поэтому, когда под ногой идущего спереди что-то щёлкнуло, он не обратил внимания. Когда же перед его лицом взвилась маленькая смерть, упакованная в изящную металлическую оболочку, он только и успел крикнуть "Ложись!". А потом всё померкло.

Очнулся он уже в военном госпитале. В его груди билось новое, механическое сердце, а воздух по организму гоняли искусственные лёгкие. Аорта представляла собой эластичный шланг, а кости в груди заменили металлической пластиной - никто из хирургов не пытался даже собрать что-то похоже на рёбра из фарша осколков, кости и плоти.

Как Рон выжил, он не понимал сам. Врачи что-то говорили про "удачное падение", про "боевой костюм, запечатавший рану и не давший крови политься наружу", про "встроенную мини-аптечку", которая позволила протянуть до госпиталя. Но на Рона эти фразы не действовали. Теперь он был лишён того занятия, которое любил по-настоящему - больше не мог испытать горяки боя или того чудовищного потока адреналина, бегущего по жилам...

Операции покрыла страховка. Протезы, напечатнные на 3D-принтере, стоили копейки. Самым крупной из затрат оказалась простая, как сапог, металлическая грудная пластина.

Через два месяца он приехал домой. Родители сначала поохали, а потом привыкли. Девушка, когда они в первый раз остались вдвоём после его приезда, горячо прошептала ему на ухо: "Шрамы только украшают мужчину, верно?"

Верно, подумалось ему. А потом и доказалось.

Постепенно жизнь вошла в какое-то спокойное русло. Он работал, женился, у него появился сын. Подошёл срок первой гарантийной замены протезов, которая прошла успешно.

Потом уже, через два месяца после этого, по телевизору сообщили, что такие, как он, больше не считаются людьми.

Секрет был прост - новое поколение протезов содержало в себе довольно "умную" начинку, призванную помочь отслеживать их состояние и предупреждающие владельца о скором окончании гарантийного срока. У одного из разработчиков этих суррогатов во время интервью поинтересовались, к чему приведёт такое использование. Он на секунду замолчал, собираясь с мыслями, а потом выдал тираду, в которой конечной целью назвал сращивание робота и человека. Всё бы ничего, если бы это интервью не увидели религиозные деятели...

Эти люди и так считали производство роботов "уподоблением Богу", а самих роботов - "посланниками Сатаны". Теперь же они начали очень громко рассуждать о том, что такие заявления греховны по своей сути и что люди, выбирающие такую судьбу - уже и не люди вовсе. Конечно, людей, считающих так радикально, было очень немного... Но это был тот самый чудовищный случай, когда 5% людей влияют на остальные 95%.

Начались демонстрации. Киберов в американском обществе было максимум полпроцента, но это не останавливало толпу. В нескольких городах случились расправы над людьми, заподозренными в использовании такого рода "примочек". В этот-то момент и активизировались политики.

Они-то и выступили за ограничение прав киберов, в первую очередь заботясь об их безопасности ("Само собой!" - в такие моменты ехидно восклицал Рон Салливан). Тогда их даже так и не называли - Рон хорошо помнил, что слово "кибер" появилось потом, в окончательной формулировке официального законопроекта. До этого момента самым мягким обращением к нему было "парень", сказанное каким-то бомжом, когда он проходил мимо помойки. И то - он был ему благодарен. Ему казалось, что каждая собака в Брокен-Хиллс знает, что он носит в груди металлическое сердце.

К несчастью для него и остальных бедолаг, пользовавшихся такими "суррогатами" (тоже словечко, прилипшее к этой технике в ходе всего этого процесса) органов, в тот момент времени президент попался очень бесхарактерный, а фракция республиканцев в Конгрессе уже двадцать лет как доминировала. Поэтому эти "чёртовы консерваторы" (это было самое мягкое выражение, которое Рон позволял себе в адрес политиков) сумели продвинуть этот законопроект - о признании людей с роботизированными протезами ограниченными в гражданских правах и свободах. Президент не смог противиться, и подписал это решение.

С тех пор в жизни Рона всё изменилось. На работе он оказался не нужен ("Вот ещё, связываться с этой жестянкой"), жена ушла, бросив ему напоследок: "Ты - бессердечное существо, Рон", оставив ему двухлетнего Джо, а родители очень мягко посоветовали ему уехать из этого города, чтобы ничего не нарушало его тихий, размеренный быт. Он не был на них в обиде - в конце концов, они не бросали его - каждый день они звонили по видеофону, болтали с Джо, обсуждали новости. Просто они были довольно далеко от него, вот и всё.

Потом случился следующий удар - неожиданно на сторону этого закона встали и учёные - в основном, биологи, поддерживающие точку зрения о том, что данные импланты выполняют свои функции в организме киберов не так, как в организме человека. Что, к примеру, принцип работы механического сердца отличается от принципа работы человеческого, что лёгкие человека совершенно иначе качают воздух по его организму, нежели искусственный аналог ("Само собой!" - восклицал Рон Салливан, когда обсуждал это в тесном кругу таких же, как он). В общем, с тем, что киберы - это не достижение науки, а всего лишь ложная тропинка на её пути, начало соглашаться всё больше людей.

Впрочем, место домыслам и слухам было всегда. Жёлтые газетёнки и интернет-форумы писали, что всё это - не просто так, что элита хочет жить вечно, просто заменяя себе органы, а люди будут продолжать умирать ("Вы что, с ума сошли?" - в таких случаях говорил Рон, знавший, что эти органы заменить действительно невозможно, и что элите проще достать донорские.) Научые журналы то и дело печатали небольшие статейки биологов, посвящённые этим вопросам, где делались аккуратные замечания по поводу того, что сроки службы таких органов постепенно растут. Рон хорошо знал, что теперь гарантийные сроки органов примерно равны пятнадцати годам, но из этого вытекала куча проблем - начиная от необходимости менять батареи и заканчивая фильтрами искусственных почек, которые начинали при отсутствии контроля за ними не "чистить" организм, а, напротив, "засорять" его. Конечно, ты проживал эти пятнадцать лет, но страховая компания уже не оплачивала такие операции, а врачи их не делали. Так что слова врача про автосервис и техцентр отчасти были правдой - кибер мог пройти в них обслуживание... Но при этом получал метку кибера, которой был обязан подтверждать свою личность при любой покупке, проезде в общественном транспорте и прочее. Иначе маленький чип, встроенный прямо в ладонь, бил своего обладателя током. ("А оно мне надо?" - думал Рон Салливан, проходя мимо таких мастерских.)

Его же искусственное сердце и лёгкие работали уже восемь лет без перерыва. Обе системы его устраивали, кроме, разумеется, того факта, что ему осталось жить полтора года с этими примочками внутри. Будь бы у него проблема с любым другим органом - доктора бы и не посмотрели на то, что он кибер. Его печень, желудок, кишечник - это всё вполне заменимо органами других людей или излечимо лекарствами. Импланты оказалось невозможно заменить. Потому что закон - он и есть закон.

Рон хмыкнул и направился к своему дому.

Он жил на отшибе небольшого городка, в уютном одноэтажном домике, купленном со сбережений. Тут же его ждал Джо, его сын.

А вот и он, сидящий на крыльце и мирно попивающий из кружки какао.

- Привет, пап! - он не кинулся обниматься, он просто приподнял руку в приветственном жесте.

Джо, само собой, знал, что папе осталось жить всего полтора года. Но для него время ещё текло медленно, поэтому он и относился к этому с совершенно детским спокойствием. Правда, иногда, когда просыпаясь по утрам, он понимал, что его подушка мокра от слёз, потому что он плакал во сне - или перед ним, он уже не помнит.

Рон присел на ступеньку ниже и посмотрел на своего сына.

- Что нового? - спросил он у отпрыска.

Тот в свою очередь приложил чашку ко рту.

- Ни-че-го-шень-ки! - прокричал он, слушая свой глухой из-за сосуда голос. - В школе всё нормально, по ТВ - опять какая-то ерунда, а в сети, как всегда - спойлерят те серии тех сериалов, что я ещё не видел.

Рон улыбнулся. Ему нравились такие вечера - сидеть с Джо на крыльце, общаться, что-то рассказывать ему.

- Пап, а мама приедет к нам на мой день рождения?

Этот вопрос застал Рона врасплох.

- Эммм...Боюсь, что нет, Джо. Она занята.

"По крайней мере автоответчик в её доме так утверждает." - подумал он. Действительно, она жила в Денвере, не очень далеко, но старательно игнорировала общение с Роном, говоря обычно только с Джо.

Неожиданно электронное сердце решило подбарахлить. Рон аккуратно потёр грудь, но это не укрылось от внимания сына.

- Пап, тебе больно?

- Нет, - с вымученной улыбкой сказал Рон. - Просто зачесалось. У нас есть что-нибудь на ужин?

Джо вскочил со своего места.

- Ужин! А я-то думал, про что я забыл! - после чего унёсся в сторону кухни.

Рон подхватил его кружку, взгромоздился на самую верхнюю ступеньку, и уставился вдаль, то и дело отхлёбывая из кружки какао. "Побольше бы таких моментов." - подумалось ему.

- Пап, ты же там не пьёшь моё какао? - голос сына из кухни был слабо слышен.

- Нет, ты что! - улыбнулся Рон, делая глоток горячего молочно-шоколадного напитка. - Ни капельки не выпил.

- Да знаю я, что ты сейчас пьёшь моё какао и глазеешь на город! Иди в дом, тосты уже готовы! - голос Джо обещал ему шуточную взбучку, если он прямо сейчас не придёт.

"Почаще бы так." - пронеслось в голове Рона, когда тот заходил в дом.

***

Его бросало то в жар, то в холод.

Спать нормально Рон не мог уже полгода. Сердце постоянно сбивалось с ритма, поспать спокойно удавалось часа три, не больше.

В то же время появилось и неприятное чувство нехватки воздуха. Он дышал своими лёгкими, но казалось, что они специально выпускают наружу малую часть того живительного кислорода, что ему так нужен.

Он не бросил работу, но появлялся там всё реже. Начальство, прежде довольное его деятельностью, теперь то и дело грозило его уволить.

Рону, впрочем, становилось всё больше и больше плевать на окружающую действительность.

"Странно всё это." - думал он, лёжа на кровати. "Вот я раньше и не думал о том, что умирать - это страшно. Нет, разумеется, что-то такое в голове было, но пока я служил в армии - об этом не вспоминалось, когда я лежал в госпитале - была только радость от осознания того, что жив, когда вернулся - ощущение того, что жизнь ещё будет продолжаться".

Он встал с кровати и подошёл к окну. Солнце ещё не успело встать, но горизонт потихоньку озарился розовым.

Пискнул браслет на запястье. Цифра, горевшая теперь на нём постоянно, изменилась на пару чёрточек. Рон бросил косой взгляд, уже зная, что ему ответит устройство.

- 144 дня. - механическим, тихим голосом отозвался браслет.

Рон закашлялся.

- Да-да, спасибо. Я в курсе. - прошептал он, лёг обратно, и спокойно уснул.

***

Решение пришло Рону в голову как-то само.

Точнее, не так.

К ним приехала его бывшая жена.

Он видел из окна, как к его дому подъехала небольшая изящная машинка, из которой выпорхнула миниатюрная, хрупкая фигурка. Если бы у него было бы его сердце, оно бы сейчас зашлось в бешеном темпе.

Но суррогат в его груди был спокоен и отрабатывал свои 60 ударов в минуту.

Рон спустился по лестнице и открыл дверь.

- А ты совсем не изменилась. - с улыбкой сказал, смотря на неё. Да, она уже не была похожа на ту девушку, в которую он влюбился пятнадцать лет назад, к которой вернулся двенадцать лет назад, и которая бросила его девять лет назад. Она немного постарела...Или повзрослела? У девушек есть странная особенность - они до какого-то определённого момента практически не меняются, а потом неожиданно даже не взрослеют - а стареют.

У его бывшей жены, Эмили, старения, судя по её энергии, не намечалось.

- Изменилась, просто ты этого не замечаешь. - она впорхнула в его дом. - Сколько тебе осталось, Рон? - в её голосе промелькнуло беспокойство.

- 125 дней, 16 часов и 52 минуты. - спокойно ответил ей он.

Эмили тут же рухнула на один из стульев в коридоре.

- Рон...А ты не мог сказать раньше? Я бы что-нибудь придумала. Мы бы что-нибудь придумали...

- Я пытался, но твой автоответчик, видимо, не очень любит доносить до тебя информацию.

- Не автоответчик - муж очень не любил. - ответила ему Эмили. - А теперь мы с ним в разводе.

- Что так? - безразлично спросил Рон, переборов приступ кашля.

- Не сошлись характерами. - спокойно парировала его выпад Эмили. - А где Джо? Я ехала к нему на день рождения, а теперь нигде его не вижу. - она осмотрелась вокруг.

- Он у родителей, Эм. - ответил он ей, вспомнив это милое прозвище, которая она получила, едва попав в его компанию.

- Мог бы и предупредить. - Эмили сказала это беззлобно, просто констатируя факт. - Жаль, я хотела увидеть мальчика.

- Ты могла сделать это в любой другой его день рождения.

- В другие дни рождения около него был ты. А в том, что ты сможешь организовать своему сыну праздник, я не сомневалась ни капельки.

- Мог. И организовывал. Потому что ты не считала своим долгом приехать и посмотреть на него...

Речь Рона прервалась чудовищным кашлем. На несколько секунд ему показалось, что часы врали ему, и его гарантийный срок уже наступил. Он нашарил взглядом, прыгающим от кашля, своё запястье и увидел там те же самые цифры: "125:16:52:01...00...51:00).

- Рон, что с тобой? Может, тебя по спине постучать? - голос Эмили доносился откуда-то издалека.

Он усилием воли разогнулся и прервал этот приступ кашля.

- Нет, не забывай - я же железка частично, такие фокусы не помогут. - он снова согнулся и начал перхать. Во рту появился вкус, который не вспоминался ему все годы, пока он носил в себе искусственные органы - мокрота.

- Ого. - он сплюнул на ковёр тягучую слюну, после чего снова выпрямился. - Я и не думал, что такое может и с искусственными лёгкими произойти.

Эмили смотрела на него с ужасом. На ковре расплывалось чёрно-зелёное склизкое пятно.

- А Джо это видел? - спросила она, брезгливо морщась и показывая вниз.

- Нет. Я стараюсь при нём вести себя как раньше, но мне трудно.

Пока он говорил, Эмили всматривалась в черты лица напротив. Запавшие глаза, круги под ними, сухие губы, бледная, дряблая кожа. Через эти черты, как через посмертную маску, проступал облик старого Рона - молодого, красивого, с белоснежной улыбкой и загорелой кожей.

Неожиданно к её горлу подступил ком.

- Ронни...Прости меня. Я...Я и не думала... - она не смогла сдержать слёз и обняла его, прижимаясь к нему, отмечая про себя, что тот как-то усох и одряблел с момента их последней встречи.

- Ты и не думала, что будет, если ты оставишь меня одного с Джо? Не волнуйся, Эм, я давно тебе это простил. - Рон поглаживал свою бывшую жену по волосам, тоже неосознанно прижимаясь к ней. - Я боюсь, я не прощу тебе, если ты пропустишь ещё один его день рождения.

- Не пропущу. - раздался приглушённый голос его жены.

В это самое время на улице зазвенел велосипедный звонок. Джо возвращался домой.

***

18 дней, 15 часов, 10 минут.

Руки, лежащие на руле, были похожи на смятые пакеты из крупного гипермаркета - такие же белые и покрытые сеткой морщин.

Человек за рулём тяжело дышал, то и дело закашливаясь. Машина набирала ход, то и дело взбрыкивая после каждого приступа её владельца.

Подросток, сидящий возле него, посматривал на своего отца со смешанными чувствами. Тут была и жалость, и боль, и пробивающееся из глубины чувство одиночества - как так, осталось чуть больше двух недель, и не станет папы, самого близкого человека на Земле?

Мальчик то и дело мотал головой, не в силах представить этого.

Ровная дорога стелилась под колёса машины сама, через нагретый воздух полупустыни она двигалась, как горячий нож сквозь масло, наматывая новые цифры на одометр.

Автомобиль Рон приобрёл на сбережения. Это был "мустанг", один из первых. Стоил он каких-то баснословных денег, но Рон не стал экономить. Сегодня он ехал в своё последнее путешествие, и хотел, чтобы оно было класса "люкс".

Под капотом всю дорогу взбрыкивали две сотни американских жеребцов, то и дело срываясь в бешеный галоп. В такие моменты и Джо, и Рон радостно смеялись.

Когда-то давно Эмили, видя, как он играет со своим сыном, сказала ему:

- А я поняла, в чём разница между мужчиной и женщиной.

- В чём же? - спросил Рон, не отвлекаясь от игры - его персонаж ожесточённо оборонялся, то и дело нанося резкие удары бессистемно атакующему самураю Джо, радостно вскрикивающему при каждом удачном действии.

Эмили вернулась из кухни их дома, протирая полотенцем мокрую тарелку.

- Девушку можно считать женщиной, когда у неё появляются дети. Она, конечно, может продолжать вести себя так, как вела раньше, но всё-таки она становится взрослее.

- А мужчины?

- А мужчины не рожают - поэтому есть в вас что-то детское всю вашу жизнь. - улыбнулась она и приобняла Рона за плечи.

"Это происходило всего два месяца назад. Почему же я подумал, что это было давно?" - спросил сам себя водитель машины, мчащейся по дороге на севере Мексики.

"Хотя, я знаю, почему. Потому что будущее всегда ближе, чем прошлое. Вперёд во времени мы двигаемся каждый день, засыпая в сегодня, а просыпаясь - в завтра. Вот почему будущее всегда будет ближе чем прошлое."

Он задумчиво осушил до дна пакетик апельсинового сока и выбросил его в окно.

"Поэтому, когда я вижу в социальной сети пост с фразой вроде "2100 год ближе, чем 2030", я понимаю, что его составитель, в общем-то прав. Ведь в будущее двигаемся мы все, вне зависимости от того, желаем мы этого, или нет?"

Доведя эту мысль до конца, он протянул свою руку и погладил Джо по голове.

" Ничего, парень. Если мой план выгорит, то мы с тобой ещё надолго останемся вместе на этой грешной планете." - пронеслось у него в голове.

На горизонте появился небольшой городишко.

- Джо, проверь по карте - это место?

Парень пробежал пальцем по экрану планшета.

- Ага! - он повернул голову, посмотрел на Рона и радостно улыбнулся.

Рон тоже улыбнулся и надавил на педаль. Машина радостно взрыкнула и поехала быстрее.

***

- Компадре, а ты не боишься ответственности за то, что мы сделаем, а? - человек, который попросил называть себя Альваресом, спросил это у Рона с лёгким испанским акцентом.

- Нет, конечно. - Он показал руку с браслетом, на котором отсчитывалось время. - Мне осталось-то сколько? Смысл бояться?

- Отсутствует. - пожевав во рту сигару, ответил Альварес, после чего сплюнул. - А что с донором надумал?

Рон подозвал к себе мексиканца и зашептал ему на ухо, то и дело оглядываясь на Джо.

- Вот оно что... Компадре, я мог бы отказаться, но слишком уж хорошие деньги ты предлагаешь за эту операцию. Не боишься потом оказаться в тюрьме? - он снова сплюнул на землю.

Рон внимательно посмотрел на него.

- Я приехал сюда ради этого. Снял все свои сбережения. У меня нет работы там, в Америке. Я вернусь туда человеком, а дальше - будь что будет.

- А не жалко? - спросил Альварес, смотря на Джо, бегающего с его детьми по двору.

- Жалко, конечно. Но что не сделаешь из-за страха смерти? - спросил Рон, обернувшись к мексиканцу. Тот покачал головой, сплюнул на землю в третий раз, и пошёл к своему дому.

Один из лучших хирургов маленького города близ Эль-Пасо готовился к чудовищной операции абсолютно спокойно. Когда ты стоишь около операционного стола, иногда стоит забыть о том, что ты человек и представить себя машиной, чья задача - просто выполнить требующиеся от неё действия.

Вот и сейчас, думая о том, что ему предстоит завтра, он уже не ёжился и не боялся. Обычная операция, только-то...

***

- Мистер Салливан. - один из офицеров полиции зашёл в больничную палату. Больной на койке повернулся и его лицо осветилось улыбкой.

- Здравствуйте, офицер Донован. Что нового?

- Да как обычно. Как вы себя чувствуете?

- Я снова человек, а что ещё мне нужно? - улыбаясь, ответил лежащий на больничной койке пациент.

"Он сбрендил. Чокнулся. Съехал с катушек. Зачем ты приезжаешь к нему? Его приговор уже был зачитан, теперь из этой палаты он выйдет только через семь лет, да и то не факт, что он не умрёт за время отбывания наказания." - шли ровным потоком мысли в голове полицейского, пока он смотрел на то, как в своей кровати Рон Салливан улыбается, глядя на него.

- Я в очередной раз хотел поинтересоваться, Рон - где ваш сын?

- Он с матерью. - ровным голосом ответил лежащий в кровати человек. - Они уехали туда, где нас нет. Я обещал им послать весточку, когда я выйду отсюда. Но о том, где они сами, я не имею ни малейшего понятия.

- А кто имеет?

- Бог, наверно. - ещё раз улыбнулся, глядя прямо в глаза офицеру полиции Доновану (28 лет, не женат, человек), Рон Салливан (40 лет, разведён, человек) .

***

А в это время, далеко на юге, мексиканский хирург готовил барбекю.

Он то и дело поднимал крышку гриля, и, убедившись, что куски мяса ещё не готовы, опускал её обратно.

В доме на кровати лежал очередной пациент, а его донор в данный момент времени запекался на углях.

"Как же хорошо, что свиные органы подходят людям." - пронеслось в голове у кулинара.

***
Привет подписчикам и простым читателям Пикабу!

Спасибо за прочтение этого рассказа. Оценивайте, комментируйте, подписывайтесь)