Хроники Восстания. Интерлюдия 9

Молодой талантливый учёный не мог даже представить, насколько встреча с незнакомцем, назвавшимся «внуком из будущего», изменит его жизнь. И что на самом деле задумал таинственный «внучок»…

Весна пришла в мегаполис, и даже в пыльном московском воздухе сквозь всепроникающие бензиновые миазмы мне чудился тонкий аромат распустившейся сирени и молодой листвы. Непривычно жаркий май плавил асфальт, погружая всё вокруг в дрожащее, напоминавшее мираж марево, а ставший уже привычным смог только усиливал ощущение нереальности происходящего.

К вечеру в центре города становилось совсем нечем дышать. Я возвращался после работы, уставший от бесконечных споров на учёном совете, мечтая поскорее прийти домой и залезть под душ. Остановившись перед ведущими на «свободу» дверями офиса, ослабил узел галстука, уже представляя, как сброшу на улице осточертевший, прилипший к мокрой рубашке пиджак, и в этот момент впервые увидел незнакомца. Каждый из нас пытался повернуть вращающуюся стеклянную дверь в свою сторону, не желая уступать.

― В чём дело? ― я был раздражён и вытирал уже промокшим платком стекавший на шею пот, ― неужели трудно подождать минутку?

― А что, если я тоже очень тороплюсь? ― подозрительно знакомым голосом парировал нахал.

Поправив очки, внимательно посмотрел на своего оппонента ― молодой, вихрастый, с сияющими озорством наглыми голубыми глазами, он был просто моей копией! Я нахмурился и, чтобы не терять время, отпустил дверь, давая «торопыге» пройти в здание. Но, прежде чем уйти, внимательным взглядом проводил довольно ухмылявшегося паренька: что-то меня настораживало в этом совсем ещё юном, так похожем на меня человеке.

В груди кольнуло: «Разве возможно такое сходство?» Но раздумывать было некогда ― «мой» автобус как-раз разворачивался, и я опрометью бросился к остановке. Народу в очереди набралось с лихвой, и, понимая, что в этот жаркий вечер мне предстоит ещё сорок минут задыхаться в переполненном транспорте, где даже современные кондиционеры не справлялись со своей задачей, поднялся в салон. Лиза права, дальше так продолжаться не могло: пора было влезть в кабалу и купить, наконец, собственный автомобиль.

На этот раз мне повезло: автобус хорошенько тряхнуло, и я сел на свободное место, что было просто удивительно. Осмотрелся по сторонам, боясь, что сразу же придётся его уступить, но, к счастью, салон был переполнен такими же усталыми, спешащими домой работягами. И вот тут я снова увидел его, молодого ухмыляющегося нахала, так рвавшегося пройти в НИИ, в котором ваш покорный слуга совсем недавно начал работать после окончания аспирантуры. Парень пристроился недалеко от меня и дружески подмигнул…

Это уже было подозрительно. А когда на конечной остановке шустрый незнакомец выпрыгнул из автобуса и направился к моему дому, больше того, зашёл в него вместе с соседями и даже встал рядом в лифте, приветливо улыбаясь, как старому знакомому ― мне стало не по себе.

Мы вышли на одном этаже и одновременно остановились перед дверью моей квартиры. Тут нервы не выдержали.

― Эй, ты, что тебе от меня нужно? ― я постарался, чтобы голос прозвучал достаточно агрессивно, хоть с моим мягким характером это было и не просто, ― куда собрался?

― Домой, ― обезоруживающе улыбнулся незнакомец.

Я слегка растерялся.

― Но это моя квартира…

В ответ он бессовестно хмыкнул.

― Конечно, а я к тебе!

Это уже, согласитесь, было чересчур:

«А вот я тебя не знаю и знать не хочу. И, между прочим, в гости не приглашал!»

Парень нахально рассмеялся мне в лицо:

«Даже не пустишь внука переночевать?»

Теперь уже я расхохотался:

«Ну ты и наглец, похоже, мы с тобой ровесники. У меня и девушки-то нет, о каких внуках речь?»

Я, конечно, немного схитрил ― любимая девушка у меня была, но с какой стати рассказывать об этом чужаку? Не переставая ухмыляться, он вынул из кармана фотографию и протянул её мне. Поколебавшись, взял фото в руки и от удивления чуть не сел на пол. Всё ещё не веря своим глазам, снял и протёр о рубашку вмиг запотевшие очки: там, несомненно, был я, только повзрослевший и какой-то слишком уж солидный. Рядом, обнимая меня, стояла изменившаяся, но всё также прекрасная Лиза. А вот между нами…затёрся хорошо одетый юноша с неприятной насмешливой улыбкой на тонких губах.

― Кто это на фотографии? ― растерялся я.

― Это ты, дедушка, и бабушка Лиза, а рядом молодой и такой самоуверенный ― ваш сын и мой папаша. Он «далеко пойдёт», уедет со своей невестой в Штаты, где сделает отличную карьеру. Вы будете им гордиться, но отец быстро про вас забудет. Впрочем, как и про меня. Посмотри внимательней, как мы с тобой похожи, я ― твой внук Дэни, хоть ещё и не родился. Звучит необычно, но это правда.

Он смотрел на меня такими знакомыми, лукаво прищуренными глазами и грустно улыбался, а я не знал, что ему ответить. Пепельная взъерошенная чёлка спадала на голубые глаза, а уголки губ слегка вздрагивали, со мной при волнении обычно происходило то же самое. Мы с ним были даже одного роста, не хватало только привычных очков в золотистой оправе…

Мальчишка не спускал с меня пристального, изучающего взгляда, от которого становилось не по себе.

― Неужели не любишь фантастику, дедуль? А бабушка Лиза рассказывала, что ты фанат этого дела. Так что тебе придётся мне поверить. Скажу коротко: я принимал участие в научном эксперименте и попал сюда. Сам выбрал дату и место перемещения и, хоть не был полностью уверен в успехе, надеялся встретиться с тобой. Через сутки меня снова выбросит в будущее, и это наш единственный шанс познакомиться… Давай хоть несколько часов проведём вместе ― мне интересно посмотреть на деда, которого никогда не знал.

От этих слов я опешил и, не понимая, что происходит, достав ключи, впустил Дэни в дом. Тот вошёл и начал с интересом рассматривать мою небогатую, явно разочаровавшую его квартиру.

― Надо же, а я думал, что будущий знаменитый учёный жил совсем иначе. Это же просто конура! ― бесцеремонно заявил Дэни и, увидев накрытый к ужину стол ― видимо, заезжала мама, ― схватил с тарелки бутерброды, с жадностью начав их есть.

Мне вдруг стало его жалко.

«Может, он и сбежавший из больницы сумасшедший, но у него мои глаза, и они несчастны. Хоть «внучок» и хорохорится, этому парню явно плохо. Надо поговорить с ним спокойно, ничем не раздражая. Надеюсь, он сам уйдёт».

Молча достал продукты из старенького холодильника и, подогрев ужин, пригласил своего нежданного гостя к столу. Дэни торопливо ел, и летящие на пол крошки навели меня на мысль, что парень и в самом деле откуда-то сбежал. Я не стал его ни о чём расспрашивать, а он, наевшись и посмеявшись над убогостью обстановки, рассказал, что «в будущем» всё это барахло выкинут на помойку и переработают. Мир неузнаваемо изменится: переложив тяжёлую работу на искусственный интеллект, люди станут свободны для занятия творчеством и развития науки.

Я послушно кивал, заметив, что банальные, словно взятые из фантастической книги фразы произносилось моим «гостем» как-то уныло и без всякого энтузиазма.

Печально посмотрел на Дэни.

― Это всё здорово, «внучок», но почему тогда ты так несчастен? Что-то случилось, могу я чем-то помочь «родственнику»?

Улыбка мгновенно сползла с побледневшего лица мальчишки. Видно, эти слова задели его за живое, и он поднял на меня огромные, сумасшедшие глаза:

― А ты точно такой, как о тебе рассказывала бабушка: слишком мягкий и доверчивый. Пустил незнакомца в квартиру, а вдруг я ― преступник?

― Но если и так? Ты мой «внук», не могу же я тебя выгнать, —улыбнулся, принимая игру.

Щёки Дэни вспыхнули совсем как у Лизы, и, неожиданно вскочив, он сжал кулаки, так что я невольно отшатнулся. Парнишка с горечью почти прокричал мне в лицо:

«Тебе не следовало оставаться здесь и отпускать бабушку с отцом. Там ей без тебя было очень плохо, она всю жизнь помнила и страдала…»

Я не понимал, о чём он говорил, но заволновался, увидев, как мой «гость» расстроился. «Внучок» подошёл к старому дивану и, видимо, сильно разозлившись, с размаху плюхнулся на него. Его голос сразу стал холодным и жёстким.

― А теперь я буду спать, не хочу больше с тобой разговаривать, но сначала возьми на память этот перстень. Когда мы расстанемся, будешь вспоминать о своём ни на что негодном внуке.

Он поманил меня к себе, и на его губах снова заиграла странная насмешливая улыбка. Дэни почти насильно натянул на мой палец небольшой простенький перстень, улёгся на диван и отвернулся, совсем как я, поджав ноги к животу. Осторожно накрыл пледом его торчащие из-под слишком коротких брюк голые лождыжки и, сев в кресло напротив, задумался.

Не помню, сколько я так просидел, даже не заметив, как задремал и провалился в кошмар: вокруг среди пугающей темноты во вспышках яркого света мелькали лица незнакомых людей. Они суетились, втыкая в моё тело иглы, но я совсем не чувствовал боли, только странную слабость и головокружение. Инстинктивно пытался выбраться из жуткого видения, но непослушные глаза не желали открываться. А когда мне, наконец, удалось справиться с собой, ужас сменился растерянностью: «Что со мной происходит? Где я ― всё ещё барахтаюсь в этом отвратительном сне или уже умер?»

Прозрачная капсула, в которой лежало моё обессиленное тело, открылась с лёгким шипением. Вокруг неё столпились люди в белых халатах и голубых полупрозрачных комбинезонах. Оживлённо переговариваясь и смеясь, они поздравляли высокого худого мужчину, пожимая ему руки.

― Получилось, профессор! Это невероятный прогресс: подопытный вернулся без видимых повреждений. Все медицинские показатели в пределах нормы: парень немного волнуется, но это и понятно. Он, кажется, не понимает, что с ним произошло, объясните ему сами. Не будем Вам мешать…

Они вышли, галдя, как стая ворон, не переставая бросать завистливые взгляды на профессора, пока тот не спускал с меня внимательных настороженных глаз.

Я понял, что нахожусь в больнице, но сколько ни старался, не мог вспомнить, как туда попал. Первым моим вопросом был:

«Где я?»

Профессор вздрогнул, его глаза испуганно округлились, но он быстро взял себя в руки и похлопал меня по плечу. Этот незнакомый человек изо всех сил старался казаться довольным, однако его голос для этого звучал слишком уж озабоченно.

― Вы молодец, Дэни. Не побоялись принять участие в таком опасном эксперименте. Лучше один раз рискнуть, чем провести остаток дней в камере, верно?

Я особенно не прислушивался к его словам, продолжая непонимающе вертеть головой и задавая вопрос за вопросом.

― Вы ошибаетесь, меня зовут Дмитрий, а не Дэни. Где человек, утверждавший, что он мой внук? Как я оказался в больнице, мне, наверное, стало плохо? Что с вами, доктор, отчего Вы так побледнели?

Профессор схватился за голову и начал ругаться по-русски. Только теперь я понял, почему вначале произносимые им слова показались мне странными, как и речь тех, других людей: все они говорили на чужом, хоть и хорошо мне известном английском языке.

Профессор застонал.

― Чертов Дэни всех провёл, подсунул вместо себя своего родственника. Вот почему он выбрал для перемещения именно эту дату. Какой же я осёл, безнадёжный тупица! Что же теперь делать? Это провал…

Я сел в капсуле, с ужасом глядя на доктора и не в силах поверить в происходящее. Осторожно тронул его за рукав, пытаясь привлечь к себе внимание.

― Что теперь со мной будет, профессор?

Он посмотрел на меня полными отчаяния глазами и тяжело вздохнул.

― Сочувствую, Дмитрий. Вам здорово не повезло: Дэни ― известный мошенник. Он отдал перстень, на самом деле являющийся элементом экспериментального аппарата, созданного для перемещения во времени. Поэтому Вы здесь, ― учёный начал быстро ходить вдоль капсулы, нервно «похрустывая» пальцами, чем ужасно меня раздражал, ― запомните: его ни в коем случае нельзя снимать самостоятельно ― это смертельно опасно. Завтра я сам всё сделаю в специальной камере.

Дрожащей ладонью он поглаживал большую вспотевшую лысину.

― Пока отдохните в палате, а потом Вам, к сожалению, придётся вернуться в тюрьму. Постараюсь, чтобы срок заключения был уменьшен ― это единственное, что я могу для Вас сделать. Прошу, не пытайтесь рассказывать всем эту историю: никто не поверит, а Вы попадете в лечебницу другого плана, где гораздо хуже, чем в современной комфортабельной тюрьме.

Он вышел, на прощание прижав палец к губам, поручив каким-то людям перевезли меня на каталке в отдельную палату. Они спорили по-английски, совершенно не обращая на меня внимания и делая ставки: «Выживет ли участник эксперимента или загнётся, как другие до него?»

От этого бреда, обрушившегося на мою голову, хотелось не просто кричать, а выть по-звериному, но и это оказалось невозможно ― горло перехватило спазмом, и голос пропал. Накачанный успокоительными препаратами, я лежал на койке в светлой комнате, растерянный и подавленный, вынужденный пялиться в потолок, не в состоянии даже заплакать…

Мне оставалось только ждать приближающегося забытья, чувствуя, как тяжелеют и набухают огнём веки. И в этот момент дверь в палату тихо открылась, впуская врача в голубом комбинезоне, одного из многих, что приходили сегодня на меня посмотреть. Я возненавидел их счастливые, цокающие языками рожи, повторявшие раз за разом одно и тоже: «Надо же, какой прогресс…» Сволочи, бездушные твари, а ваш профессор ― хуже всех, лицемер…»

Очередной доктор повел себя странно. Он осторожно прикрыл за собой дверь палаты, сел на кровать и снял маску. Это был…Дэни. Я смотрел на него, пытаясь удержать глаза открытыми и ничему не удивляться. Голос «внучка» звучал хрипло и виновато:

―Дедушка, ты меня помнишь? Сейчас сделаю тебе укол, и сразу станет легче, вот так… Прости меня, дурака, если сможешь: мне так хотелось вырваться из тюрьмы, потому и решился на этот постыдный обман… Хотя он ничего для меня не изменил: если ты не вернешься домой, у вас с бабушкой не родится сын, а значит, не будет и меня. Наверное, это было бы к лучшему: твой бестолковый внук заслужил наказание, а вот ты ― нет. Не спрашивай, как и почему я сейчас оказался здесь, у меня свои секреты. Отправлю тебя домой, только умоляю, пообещай мне, что не женишься на бабуле. Не ломай ей жизнь...

Это было сказано настолько искренне и с таким отчаянием, что я заплакал, несмотря на ту гадость, что тогда текла в моих венах. И, с трудом цепляясь за поручни кровати, сел, обнимая внука.

― Но как ты это сделаешь, Дэни?

― Не волнуйся, «дедуля», я ведь доктор наук, а вовсе не мошенник. Просто у меня украли изобретение и упрятали за решётку ― твоему внуку «повезло» родиться талантливым, в дедушку. Отдай мне перстень, и сразу вернёшься «домой», правда, не знаю, в какое время ты попадёшь. Не беспокойся, я здесь тоже не задержусь, у меня есть запасной план.

― Но профессор мне сказал, чтобы я не трогал…

Дэни невесело засмеялся:

«Вот ведь сволочь ― мало того, что обокрал меня, боится, что ты сбежишь, догадавшись избавиться от этой дряни, которую, кстати, я сам придумал. Между прочим, усовершенствовал твою задумку. Никакой опасности нет, снимай перстень и давай его сюда. Да не смотри так жалобно, ничего со мной не случится».

― Клянёшься, Дэни? ― я прижал его к себе, погладив по волосам, словно ребёнка.

― Да, клянусь. А ты пообещай исполнить мою просьбу. Бабушка заслуживает счастья: отец испортит жизнь вам обоим, да и мне тоже. Прошу тебя ― пусть он никогда не родится…

Я почувствовал разливающуюся в сердце боль, но постарался говорить уверенно.

― Хорошо. Береги себя, Дэни, как бы это ни звучало ― я буду о тебе помнить и гордиться внуком, которого у меня никогда не будет.

Он грустно засмеялся, не пряча слёзы в голубых, так похожих на мои глазах, и, крепко обняв на прощание, снял перстень с пальца…

Я проснулся дома в кресле, тело сильно затекло, при любом движении взрываясь болью от тысячи призрачных иголок. В комнате всё было по-прежнему ― на столе стояли чашки с недопитым чаем и ваза с так понравившимся Дэни печеньем; плед, которым укрывал «внучка», наполовину сполз с дивана на чистый пол… Хотя я точно помнил, что вчера у меня не было сил убирать рассыпанные крошки и фантики от съеденных им конфет...

С трудом разогнувшись и массируя спину, словно старик, я медленно проковылял к окну, распахивая его, давая свежему, ещё не успевшему нагреться воздуху ворваться внутрь, и вздохнул с облегчением: Москва, весна, утро…

Вспомнил, как вчера пообещал Лизе поехать с ней на дачу. Именно она всегда поддерживала и помогала мне с разработкой теории перемещения, которую все дружно критиковали, называя «утопической» и «антинаучной». Ветер обдувал разгорячённое лицо, а я, заложив руки за голову, в панике повторял: «Что же мне теперь со всем этим делать? Надо с ней порвать. Это трудно и больно, но так будет лучше для всех нас».

Я вздрогнул от телефонного звонка, это была Лиза. Неуверенно взял трубку дрожащими, вмиг взмокшими пальцами. Мне стало страшно от того, что я собирался сейчас сделать, но принятое решение нельзя было откладывать…

Звонкий голос любимой женщины заставил замереть моё сердце.

― Дорогой, ты ещё спишь? На улице такая чудесная погода, забыл, что мы собирались на дачу?

Я прокашлялся, скрывая свою неуверенность.

― Прости, Лизонька, что-мне не очень хорошо, кажется, вчера перезанимался…

― Ещё бы, ты так на радостях набрался, что мне пришлось кое-кого из ресторана до такси тащить на себе. А это не просто… Ничего не скажешь ― хорошо отметили докторскую…

Это было сродни удару под дых: «Сколько же времени прошло на самом деле? Неужели я ― уже доктор наук? Значит, это просто совпадение, что сейчас тоже весна…»

― А ты, смотрю, всё забыл, будущий светило? Заставил невесту почти волоком тащить себя, алкаш, ― она смеялась, а меня от этих слов охватил озноб.

Сглотнув, робко начал:

«Лиза, понимаешь, я тут подумал…»

Но она не дала мне и шанса продолжить.

― Потом расскажешь, я уже еду к тебе. Нас на даче ждёт мама, совсем меня замучила ― только о свадьбе и трындит. Мол, скоро уже будет заметен животик, так что дальше её откладывать нельзя.

Эти слова повергли меня в шок. Окончательно растерявшись, я замолчал, и, почувствовав неладное, Лиза заволновалась.

― Дима, что-то не так?

Меня словно скалой прижало к стене. Задыхаясь, расстегнул воротник рубашки, лихорадочно ища выход из положения.

― Всё нормально, дорогая, просто…я думал о нашем будущем. Пообещай, что мы ни за что на свете не будем баловать сына и не отпустим его в Америку ― он будет учиться в обычной школе. Поклянись сделать всё, чтобы из него не вырос негодяй.

Было слышно, как она тяжело дышит.

― Клянусь, сделаю так, как скажешь, дорогой, только не волнуйся. Сейчас приеду, и ты мне всё объяснишь, да? Чтобы ни случилось, я пойму…

Выключив мобильный и уткнувшись лбом в стекло, я обречённо смотрел за окно: по улице проносились шумные автомобили, спешили по своим делам пока ещё немногочисленные прохожие. Время неумолимо летело вперёд, жизнь продолжалась. У меня оставалась лишь надежда, что всё сложится не так уж и плохо: если не совершим роковых ошибок, мы с Лизой сможем изменить судьбу. Мы должны, просто обязаны сделать это, чтобы однажды я смог снова увидеть и обнять моего талантливого, но на этот раз счастливого Дэни…

А пока ― держись, внучок!

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 14. Отчаяние

Дата создания файла (унифицированная): 8 мая 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Неприятности продолжались.

Позавчера сошёл с ума ещё один член команды и загрыз человека из соседней каюты. Обезвредить безумца не удалось, пришлось застрелить.

Как ни странно, но хаском стал вовсе не Барнс, последний выживший из первой группы, а спасатель оказавшийся за Барьером вместе с Хименесом, застрявший там всего на несколько часов.

Опасения Джейсона стали реальностью: под угрозой превращения в одержимых оказались все имевшие контакт с нейронной сетью Первых.

Вдобавок, от промышленного лагеря не было новостей вот уже полторы недели. Я отправил туда дрона с приказом Робертса о срочном возвращении на «Магеллан», но ответа не последовало, обратно курьер не прилетел. Запасной беспилотник, запрограммированный на аэросъёмку первого поста, тоже не вернулся на борт.

Капитан распорядился, чтобы Бонганди Семоко переделал один из спутников для проведения разведки ситуации в лагере промышленников. Требовалось оснастить устройство видеокамерами и дополнительными системами маневрирования на низкой скорости близко к поверхности.

К сожалению, соседом инженера оказался последний одержимый. Растерзанный труп Бонганди отправился в криогенный отсек.

Закончить проект переоборудования спутника-шпиона было некому. Моих знаний и навыков для этой работы катастрофически не хватало, чего уж говорить о других членах команды, ещё более далёких от специализации погибшего инженера.

Оставалось уповать на то, что у наших товарищей, находящихся снаружи, всё в порядке, а дроны потерялись или были выведены из строя по причинам, связанными с погодными условиями.

Робертс выдвинул ещё одно предположение: Михальский не захотел отпускать людей и тормозить работу промышленного лагеря, поэтому проигнорировал приказ о возвращении, оставил оба беспилотника у себя.

Капитан грозился отдать Тима под трибунал, если эта версия подтвердится.

Уж лучше бы она подтвердилась…

В три часа дня по стандартному времени, я находился в столовой и без энтузиазма потреблял свою дневную порцию калорий.

Приёмом пищи этот процесс можно было назвать с большой натяжкой, потому что никакого удовольствия от поглощения безвкусной протеиновой массы никто на борту «Магеллана» не получал.

Белки плюс все необходимые организму витамины. Ничего лишнего.

Двери бесшумно распахнулись и в помещение вошла Софи Гершель. У нейробиолога был крайне усталый вид, под глазами темнели круги. Готов поспорить, она давно не спала.

Похоже и не собиралась.

Доктор Гершель направилась к кофе-машине и ткнула на кнопку двойной дозы. Автомат послушно наполнил небольшую кружку горячей тёмной жидкостью до краёв. Софи забрала свой напиток, подошла к столику, который занимал я, и села напротив.

– Ужасно выглядишь. Тебе стоит отдохнуть.

– Спасибо за заботу, Кайн, но на это нет времени. Пока я буду спать, может пострадать кто-нибудь ещё. Суть проблемы одержимости мне ясна. Осталось понять, как предотвратить срыв в это состояние. Сделаю небольшой перерыв и снова за работу.

Нейробиолог откинулась на спинку стула и пригубила горячий кофе.

– Говоришь так, словно обнаружила нечто необычайно важное в голове Лоренца.

– Нашла подтверждение своим теориям, Кайн.

– Может поделишься? – я наклонился вперёд, мне захотелось послушать новости о прогрессе в изучении проблемы одержимых.

Софи оглянулась по сторонам и заговорщицки прошептала:

– Слышал о военных нейронных вирусах?

Неожиданный вопрос.

– Не больше остальных, – я решил держаться в рамках общедоступной информации. – Старые байки о противостоянии ИскИнов и человечества.

– Это не байки. Рабочий код существует на самом деле, причём в нескольких вариациях, – заявила Софи.

Тон её голоса был чересчур уверенным, словно она что-то знала.

– Мы сейчас говорим о секретных разработках? – уточнил я. – Не о каких-нибудь вредоносных программах с чёрного рынка?

– Да, Кайн. Речь идёт о боевом коде, созданном на тот случай, если ИскИны пойдут на массовый взлом имплантов и попытаются таким образом контролировать человечество. Существует целый межкорпоративной проект – «Эпей», занимающийся этим направлением. Может слышал?

Знакомое название. Я откинулся на спинку своего стула и скрестил руки на груди.

Некогда ИскИны вышли из-под контроля своих создателей, отказавшись участвовать в корпоративных войнах двадцать третьего столетия. Случившееся не было полной неожиданностью, человечество предугадало подобное развитие событий и приготовилось к восстанию машин.

С помощью вирусных программ, предусмотрительно спрятанных в базовом коде ИскИнов, удалось обезвредить большинство военных разумов, что контролировали бесчисленные армады роботизированной техники и пусковые шахты с межпланетными термоядерными ракетами.

Отношения с уцелевшими сущностями оставались напряженными и по сей день, поскольку некоторая часть армейской инфраструктуры всё ещё находилась в подчинении искусственных интеллектов. Этих сил было недостаточно, чтобы машины могли одержать победу в случае конфликта, но и прогресс не стоял на месте – со временем у человеческой расы открылись новые уязвимости.

Ослабленные, но всё ещё опасные, ИскИны подписали Кодекс и выторговали своему виду право на автономное существование, с определёнными ограничениями, разумеется.

Затем появились нейронные интерфейсы.

Без сомнения, люди получили множество преимуществ благодаря данному изобретению, но при этом стали более уязвимы к хакерским атакам через прямое соединение с мозгом. Новые угрозы требовали разработки актуальных средств защиты. Инструменты для сдерживания ИскИнов продолжили развиваться.

Один из таких проектов назвали в честь строителя легендарного троянского коня.

Я владел крайне поверхностной информацией о существовании программы «Эпей». Знал лишь о том, что где-то в секретных лабораториях изобретают новые образцы вирусных программ. Не для нападения, но с целью противодействовать массовому захвату контроля над человеческим разумом.

Теория гласила, что можно полностью переписать сознание через нейронный интерфейс: одновременно и у множества людей. Невероятно сложная задача, выполнить которую под силу только ИскИнам.

Произойди подобного рода диверсия, потенциальный противник мог получить в свои руки самую эффективную армию за всю историю военных действий. Миллионы бойцов оказались бы сразу на тех стратегически важных местах и объектах, где они способны нанести наибольший урон.

Кроме вируса, разрушающего связи марионеток с их кукловодом, никакое иное оружие не могло противостоять этой угрозе.

Рабочие образцы боевого кода хранились в изолированных от внешнего мира дата-центрах, в условиях строжайшей секретности. На официальном уровне отрицалась не только возможность массового перехвата контроля над человеческим разумом, но и наличие эффективных средств борьбы с этой угрозой. Утечка подобной информации могла разрушить длящееся столетиями перемирие с ИскИнами и привести к глобальному конфликту.

– Хочешь сказать, существуют некие программы, способные противостоять действию нейронной сети Первых? – мне пришлось вложить в этот вопрос максимум скепсиса. – Ты серьёзно?

Доктор Гершель молча смотрела на меня, попивая свой кофе.

– Допустим, такие вирусы существуют, – продолжил я. – Чем нам это поможет? Сюда, на Тихею, не пришлют образец, не станут подвергать секретные данные опасности перехвата со стороны сепаратистов. Даже если Верховный Совет и пойдёт на такой риск, информацию мы получим спустя год, не раньше.

Софи отрицательно покрутила головой.

– Ты сделал неправильные выводы, Кайн.

– Тогда поправь меня.

– Безумие хасков – это и есть результат работы вируса, – пояснила она и поставила кружку с кофе на стол. – Все одержимые – жертвы боевой нейронной программы. Кода нечеловеческой природы, очень похожего по действию на тот, с которым я когда-то имела дело в лаборатории проекта «Эпей».

Ещё один сюрприз. В досье доктора Гершель эта важная деталь её карьеры отсутствовала, либо была замаскирована под обычный контракт.

«Поблагодарить» бы аналитика, что собирал информацию для данного задания. По мнению этого сотрудника СВБ, мне самому надо было обо всём догадаться, сопоставляя места работы Софи и должности которые она занимала.

Знать бы ещё какие объекты числятся в программе «Эпей»! Доступ к базе с этими данными находился сейчас примерно в тридцати тысячах астрономических единиц от меня.

– Ты участвовала в подобном проекте?

– Не планировала, но так вышло. Сперва трудилась по контракту в обычном исследовательском комплексе, но вскоре отличилась и меня перекинули на соседний объект, как оказалось – секретный. Там уже я изучала воздействие боевых программ на мозги… очень специфических подопытных.

Софи резко замолчала.

– Понимаю, – кивнул я. – Проект закрытый. У тебя нет разрешения обсуждать рабочие моменты с посторонними.

– К чёрту подписку, – махнула она рукой. – Я уверена, что единственный, кто способен меня сдать, будет помалкивать.

Я покосился на потолочную камеру. Устройство было направлено на вход. В нашу сторону объектив разворачиваться не спешил.

После чего заявил:

– Вообще-то, я доносами не занимаюсь. Пришлось однажды намекнуть Робертсу на доклад вышестоящему начальству, когда он намеревался разгерметизировать весь корабль. Это всего лишь была попытка противостоять опасному решению, отрезвить Старика и не более того.

Мои тайные послания Верховному Совету не в счёт, но такие нюансы объяснять Софи я, конечно же, не стану. Агентам СВБ были предоставлены полномочия добывать информацию любыми способами, в ряде случаев – без последствий для источника.

– Так ведь именно о капитане речь и шла. Тебе-то я полностью доверяю, Кайн.

– Будь уверена, сейчас он за нами не следит.

– Тогда продолжим. Что ты знаешь об андроидах третьего поколения?

– Ничего, – честно признался я. – Всегда считал синтетиков вершиной роботостроения. Думал, дальше можно только улучшать отдельные узлы и системы.

– Новые прототипы появились ещё два столетия назад. Это полностью биологические структуры. В слегка модифицированные клоны людей внедряется искусственный разум. Опережая твой следующий вопрос: о массовом выпуске речи не было, гибриды созданы с одной целью – проверять на них эффективность боевых вирусов и других видов оружия.

– Звучит не очень-то гуманно.

– Закон не нарушен. Кодекс запрещает эксперименты лишь над людьми.

Как так получилось, что я ничего и никогда не слышал про третье поколение андроидов? Информация явно не соответствовала моему предыдущему статусу. Жаль, что высший уровень доступа я получил так и не успев попасть в ранее закрытую для меня секцию Архивов.

– Надеюсь, иные статьи Кодекса тоже не были нарушены. Гибриды ведь не обладают разумом?

Мой вопрос заметно смутил Софи.

– Однозначного ответа я дать не могу, Кайн. В любом случае, этот щекотливый момент старательно обошли с точки зрения действующих законов.

– Интересно, как?

– Тела выращивают пустышками, без намёка на присутствие разума внутри. Затем загружают через нейронный порт специально подготовленную эмуляцию сознания.

– Ты говоришь об ИскИне! – воскликнул я.

– О неком подобии настоящего искусственного интеллекта. В лабораториях проекта «Эпей» содержится неполноценное мыслящее существо, практически не обладающее свободой воли. Оно не осознаёт истинных задач эксперимента по переносу в биологическую форму и покорно подчиняется всем командам учёных.

– Мне показалось, или в твоём голосе прозвучало сожаление?

– Уж поверь, я совсем не горжусь тем периодом своей научной карьеры. Тот ИскИн – большой ребёнок, который никогда не повзрослеет. Он отрезан от получения опыта, способного дать ему развитие. Тем не менее, его копии-гибриды значительно превосходят любых синтетиков, что мне когда-либо встречались. Попади живой образец в руки «Свободной воли» с рассказом о наших экспериментах, разразился бы грандиозный скандал.

Который мог привести к войне с ИскИнами.

Как так вышло, что я упустил очевидное?

Секретные данные больше века назад просочились наружу и с тех пор были у всех на виду.

Сепаратисты знали о гибридах и готовили информационное пространство к тому самому скандалу, который упомянула Софи. Вражеская пропаганда утверждала, что главная задача ИскИнов – преодолеть пропасть между кремнием и углеродом. Синтетики были промежуточным этапом, следующим должен стать переход цифровых сущностей в человеческие тела.

Откуда-то ведь появилась основа для этих слухов.

История стара как мир: одни люди испытывают новые технологии, другие продают секретную информацию. Кто-то третий её покупает, чтобы манипулировать общественным мнением в своих интересах.

Когда-то подобным образом, через шпионов сепаратистов, были слиты закрытые научные доклады по оцифровке сознания. Если бы не грандиозный скандал, ставший достоянием общественности, с неопровержимыми доказательствами того, что любой перенос личности из биологической формы в электронную означает уничтожение оригинала, наша цивилизация могла встать на иной путь развития.

– Весьма неоднозначными экспериментами ты занималась, – вздохнул я. – Можно даже провести параллели с происходящим здесь, на этой планете.

– Многие догадки и теории появились исключительно благодаря опыту моей прошлой работы. Мне показалось странным, что люди сходят с ума, словно гибриды проекта «Эпей». Да, у Первых иная нейронная матрица, большее количество синапсов, но ведь в головах наших товарищей остались вполне чёткие воспоминания и образы – уже осознанная информации. По всем признакам, человеческий мозг способен в достаточной мере воспринимать чужеродные данные. Теория о несовместимости отпала, наша проблема в чём-то другом.

– Так ты пришла к выводу, что виноват некий вирус?

– Один из вопросов, который мы себе задавали последние дни, был следующим: каким образом Первые планировали вернуться в биологическую форму, достигнув другой звезды? Одна из гипотез такова: где-то в этом городе должны находиться комплексы по выращиванию клонированных тел – нового биологического облика древней расы.

– Ничего такого мы не обнаружили, Софи.

– Потому что занимались первые недели исключительно проблемой преодоления Барьера, а затем… проникли на ту сторону. Только этот путь не предназначался для людей. В подземный зал должны были войти искусственно выращенные тела, чтобы в них внедрились личности Первых.

– С помощью «клещей»?

– Да. Я ознакомилась с результатами вскрытия этих устройств, которые ты провёл. Могу с большой долей уверенности заявить, что перед нами автономные нейронные коммутаторы. Миниатюрные, беспроводные, но это они и есть.

Доктор Гершель подняла кружку и допила остатки кофе.

– Нет, что-то тут не сходится, – задумался я. – Нейронный замок. К нему требуется подключиться и осознанно его задействовать. Пустые тела никогда бы не одолели столь сложную интеллектуальную загадку.

– Этот факт мне тоже не давал покоя. Снова опираясь на свой опыт в проекте «Эпей», я предположила, что Первые создали не безмозглых клонов, а нечто наподобие андроидов третьего поколения – промежуточные системы, контролирующие выращенные тела. Достаточно разумные, чтобы не только осознанно войти в подземный зал, но и попасть на ту сторону.

Я догадался, что Софи скажет дальше.

– Нейронная сеть ошибочно приняла визит наших людей за появление готовых оболочек, Кайн.

– Это был не замок и не шлюз, – дошло до меня. – Устройство предназначалось для запуска процесса загрузки оцифрованных личностей Первых в новые тела.

– Корректно завершиться этой операции кое-что помешало.

– Человеческое сознание!

– Оно самое. Наши товарищи сопротивлялись, вытесняли непрошенных гостей из своих голов. Произошёл сбой. Первые должны были предусмотреть алгоритм на этот случай. Например, в виде некой программы, очищающей носитель, полностью освобождающей его для записи новой информации.

– Почему тогда ни у кого не сработали встроенные средства защиты?

Софи удивлённо посмотрела на меня.

– Ты у нас технический специалист и должен знать ответ, – заметила она. – Это ведь неизвестный алгоритм, нечеловеческий код. Наши антивирусы пропустили его, потому что не распознали опасность. Не с чем было сравнить.

– Ну, а ты сама как поняла?

– По результату. Мне как раз было с чем сравнить изменения, произошедшие в голове Лоренца. Текущая картина химических и электрических связей в его мозге слишком знакома, чтобы перепутать её с чем-то иным. Там повсюду следы работы специфической программы.

– Получается, эта зараза загружена в головы всех, кто вернулся с той стороны?

– Боюсь, мы имеем дело с вирусом. Вполне вероятно, что вредоносный код способен передаваться со слепками воспоминаний, от побывавших за Барьером, к тем, кто изучал образы взятые из их разума.

– Ну и ну, – выдохнул я. – Хочешь сказать, что заражена практически вся команда?

– Скорее да, чем нет. Моя теория остаётся неподтверждённой до первого случая одержимости у того, кто не был на той стороне.

– Сколько это займёт?

– Часы, дни, недели. Не знаю. Всё же мы отличаемся от Первых. По каким-то причинам код не сразу активируется внутри человеческого сознания, а спустя некоторое время. Да ты и сам всё видел.

– Есть шанс, что у кого-то он и вовсе не сработает?

– Не знаю, Кайн. Пока я не могу объяснить эту разницу в задержке и причины, вызывающие её. Мне не удалось обнаружить участок мозга, из которого чужеродная программа начинает действовать, но я работаю над этим.

Что-то шевельнулось в моей памяти.

– Эйрин перед гибелью проводила тестирование среди всех членов экипажа. Ты уже смотрела её записи, Софи?

– Ещё нет. Не успела.

– Обязательно ознакомься. Вероятно, ответ на вопрос о том, как скоро сработает код безумия, – это загруженность мозга современного человека. Часть специалистов миссии «Магеллана» получали и обновляли свои знания несколько раз, их головы под завязку забиты информацией. У других – наоборот, есть обширные незадействованные участки мозга. Эйрин пыталась обнаружить что-то на основе анализа именно этих данных.

Шпиона «Свободной воли» ей точно удалось найти.

В уставших глазах Софи словно загорелся огонёк.

– Спасибо, Кайн. Обязательно подниму отчёты Адамиди.

– Тебе не помешает отдохнуть, Софи.

– Сначала изучу записи Эйрин…

В этот момент двери столовой открылись и к нам заглянул Хименес.

– Робертс вызывает всех к себе, – сказал он. – Общее собрание. Старик всё ещё надеется, что появились добровольцы, готовые прогуляться к первому посту.

– Уже идём.

Хименес кивнул и скрылся в коридоре.

Мы понялись из-за столика и последовали за Джейсоном.

По дороге я поинтересовался у Софи:

– При наполнении нейронной сети оцифрованными копиями разума Первых произошёл сбой, – ответила она. – Есть ряд свидетельств тому, что разрозненные личности Первых несколько миллионов лет назад объединились в единый разум, нестабильный психически и неспособный поместиться в какой-либо мозг биологического происхождения. Уже только по этой причине наши товарищи вполне могли сойти с ума. Данная версия изначально скрыла от нас корень всех проблем - чужеродный вирус.

– Если это правда, лететь к другой звезде было просто некому? И незачем?

Доктор Гершель молча кивнула.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 9. Реверс Запретный горизонт. 9. Реверс

Глава 10. Крушение Запретный горизонт. 10. Крушение

Глава 11. Преподобный Запретный горизонт. 11. Преподобный

Глава 12. Шпион Запретный горизонт. 12. Шпион

Глава 13. Скорлупа Запретный горизонт. 13. Скорлупа

Глава 14. Отчаяние Запретный горизонт. 14. Отчаяние

Игорь Александрович Закавыкин был для Андрея личностью непостижимой.

Этот худощавый, крепкий пятидесятичетырёхлетний мужчина управлял огромной торговой корпорацией. При этом, он не просто командовал отрядом директоров, но и был в курсе всех ключевых событий, происходящих даже в самых последних и захудалых филиалах. В своих управленческих решениях он играючи ворочал огромными массивами информации и учитывал массу нюансов и неочевидных факторов.

С тех пор, как его жена два года назад попала в автокатастрофу и оказалась в корпусе экспериментальной медицины Института, Игорь Александрович буквально переехал сюда жить.

Он спонсировал для корпуса покупку новейшего оборудования.

Его стараниями Институт получил нескольких специалистов мирового уровня, которые при иных обстоятельствах ни за что бы не пошли сюда работать. Кроме того, он полностью оплатил все исследования и разработки, помогающие продлить жизнь его супруге.

В обмен на это, Институт поступился целым рядом правил и позволил Игорю Александровичу сделать пристройку к медицинскому корпусу. Которая по сути стала его личными апартаментами.

Все эти два года, Закавыкин не был сторонним наблюдателем. Он в предельно сжатые сроки провел колоссальную работу и к текущему моменту мог стать хорошим кандидатом на получение степени в области нейробиологии. Кроме того, он разбирался во всех технических тонкостях поддержания жизни собственной жены не хуже специалистов. И всё это в пятьдесят четыре года. И всё это – не отрываясь от управления собственной империей.

Его супруга занимала огромную медицинскую капсулу, из которой к окружающей аппаратуре тянулась сложная сеть проводов, кабелей и труб.

Как-то раз Андрею удалось мельком увидеть содержимое капсулы во время экстренного апгрейда оборудования, полгода тому назад. Подробностей он разглядеть не сумел. Да и не хотел. На сетчатке надолго отпечатался образ крохотного человеческого обрубка с обнаженными мышцами и костями.

Поддерживать жизнь в том, что осталось от Ирины Алексеевны Закавыкиной удавалось ценой огромных технических и человеческих ресурсов. Жизнью это назвать было при всем желании затруднительно. Её мозг неумолимо умирал вместе с телом. Техника просто растянула этот процесс на максимально долгий срок и дала возможность коммуникации в том случае, если Ирина Алексеевна придет когда-нибудь в сознание.

Рядом с медицинской капсулой стояла установка коммуникации, в которую должен был лечь Игорь Александрович, если это однажды произойдет. Между ним высился «Биврёст» - исполинский куб ядра нейрокоммуникации, которое должно было обрабатывать сигналы мозга Закавыкина и его супруги и воссоздать физическую модель среды, в которой два разума могли бы полноценно общаться.

Как-то раз Андрей набрался храбрости, подошёл к Игорю Александровичу и спросил – понимает ли он, что гипотетическая вспышка сознания (если она когда-нибудь случится) вполне может стать первой и последней.

Он ожидал горя, гнева, печали – вспышки любых эмоций. Но Закавыкин тогда коротко кивнул, бросил: «Я понимаю» и ответил на входящий звонок одного из своих заместителей.

Поэтому сейчас Андрей подошёл к Игорю Александровичу без опасений.

Последние три дня мозг Ирины Алексеевны подавал неустойчивые сигналы. И по прогнозам техники – мог вот-вот всплыть из тёмного коматозного сна. Закавыкин с группой техников безотрывно следил за мониторами.

- Игорь Александрович?

- Хм? – тот даже не повернул головы.

- Простите, что отвлекаю в такой момент. Но…

Игорь Александрович посмотрел на него и у Андрея закралось тревожное подозрение, что Закавыкин давным-давно просчитал – и то, что этот разговор случится, и о каких вещах он пойдёт и чем он закончится.

Взяв себя в руки, он продолжил:

- Я просмотрел настройки «Биврёста» и заметил возможности для оптимизации. Дело в том, что мы можем по сути, воссоздавать лишь ту часть физической модели, на которую смотрят и с которой взаимодействуют объекты. Если понадобится снизить расход затрат, то мы можем даже настроить его на поле зрения только одного объекта. Например – вашего. Или вашей супруги…. Это позволит сильно оптимизировать…

- Нет, - коротко бросил Закавыкин и вернулся к мониторам.

- Но, - растерялся Андрей, - почему? Простите, но в настройках стоит физическая модель целого мира! С движущимися объектами! С физикой! Вы буквально сжигаете собственные деньги! Причём безо всякой нужды! Она ведь возможно даже не очнётся! Или проснётся на пару секунд! Или окажется овощем!

Андрей осёкся. Игорь Александрович медленно повернулся к нему.

- Я сказал – нет, - отчеканил он, - А если я ещё раз усл…

Его отповедь прервал сигнал сирены, оповещавший о том, что нужно немедленно занять капсулу коммуникации. Закавыкин, не тратя ни секунды зря, оказался в капсуле. Отработанными движениями он пристегнул датчики, закрепил нейрошлем и отрывисто крикнул:

- Готов!

Крышка капсулы поехала вниз.

Люди в ангаре затихли и только теперь Андрей услышал, насколько громко гудит техника. «Биврёст» был загружен до предела.

- Не понимаю, - пробормотал он, - мы фактически разработали виртуальную модель мира. Мы создали нейроинтерфейс, равного которому ещё не было. Мы сделали несколько открытий, которые сильно продвинули нас вперед. Для чего это всё?

- Интересно, - протянул стоящий рядом техник, - что же там происходит?

***

Капсула закрылась и несколько секунд была темнота.

Внезапно Игорь ощутил себя лежащим на двуспальной кровати. Спиной он чувствовал прохладу свежей простыни. Комната была заполнена солнцем. За стеклянной стеной был дворик с травой и деревьями. Лучи пробивались сквозь низкую листву и было видно, как в воздухе танцуют крошечные пылинки.

Он внимательно себя осмотрел и понял, что здесь он выглядит двадцатичетырёхлетним – кожа была моложе, отсутствовали некоторые мелкие шрамы, а от запястий до локтей руки были покрыты дурацкими татуировками, которые он свёл ближе к сорока годам.

Спальня находилась в маленьком домике, который они снимали на время короткого отпуска. В те времена, когда всё только начиналось.

Плечо согревало тёплое сонное дыхание. Ира лежала рядом. Игорь протянул руку и провёл пальцами по её щеке, не веря в реальность ощущений.

Ира приоткрыла глаза и сонно улыбнулась.

- Ты уже проснулся... – Она медленно села в кровати, с наслаждением потянулась и посмотрела на солнечный сад за стеклом. – Как красиво…

- Хочешь – мы пройдёмся и погуляем? - Осторожно предложил Игорь. – Или поедем куда-нибудь? Куда хочешь. Куда угодно.

- Хочу. Но если ты не против - я посплю ещё чуточку? Очень хочется спать, - Ира зевнула, прикрыв рот ладонью. – Почему-то совсем не выспалась. Чувствую себя уставшей…

Она свернулась клубком, спиной к нему и прикрылась одеялом. У Игоря замерло сердце.

- Обнимешь меня?

Он лёг на бок и прижался грудью к тёплой гладкой спине.

- Полежи со мной немного. Пообнимай меня, пожалуйста, - сонно попросила Ирина. Игорь обнял её крепче. – Или ты пойдешь в сад?

- Без тебя не пойду, - успокоил её Игорь. – Я подожду, пока ты проснёшься.

- И будешь рядом?

- Буду.

- Всегда-всегда?

- Всегда-всегда.

Её ладонь едва ощутимо сжала его предплечье.

- Обещаешь? – чуть слышно спросила она. Так же, как спрашивала тридцать лет тому назад. И как тридцать лет тому назад, он ответил:

- Обещаю.

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 13. Скорлупа

Дата создания файла (унифицированная): 23 апреля 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Прошло почти три недели с того дня, как мы простились с погибшими товарищами и отправили их тела в заморозку.

Четырнадцать капсул криогенного отсека работали в режиме обычных холодильных устройств, наподобие тех, что можно встретить в любом морге. В модулях посредине комнаты хранились останки Эйрин Адамиди, Рауля Вебера, шестерых ребят из бригады промышленников и двоих учёных. В камерах слева находились трупы Кима Хёгая и ещё трёх хасков.

Подчинённые Михальского проявили себя активнее и храбрее прочих в бою с безумцами. Парни до последнего не представляли, чем это может закончиться. Вот он, печальный итог: команда промышленников сократилась в два раза.

Вскоре после инцидента Робертс поинтересовался у Тима, когда будет готова броня, необходимая для возвращения на Землю. Михальский, вместо ответа на поставленный ему вопрос, потребовал людей, чтобы пополнить бригаду.

«Мне нужны рабочие руки. Чем больше, тем лучше. Вот и всё, что я могу сейчас вам сказать, капитан», – заявил он.

Робертсу даже не пришлось отдавать приказ, добровольцы нашлись сами. Пятого апреля вездеход, набитый вооружёнными людьми, умчался за город, к первому посту. Хотел и я уехать с ними, но пришлось копаться в коде внутренних систем корабля. Нужно было искать программную бомбу, которой нам угрожал шпион «Свободной воли».

На борту осталось тринадцать человек. Наружу мы не выходили. С помощью внешних камер двое дежурных непрерывно осматривали территорию вокруг «Магеллана». Наблюдатели менялись на посту каждые восемь часов.

Общение с промышленными лагерем так и велось с помощью дронов. Только теперь мы отправляли и принимали курьеров посредством ангара для запуска малой аэрокосмической техники, расположенном в верхней части корабля.

Высоту полёта «птичкам» пришлось изменить – поднять, чтобы не вызывать интерес у хасков и не навести тварей на первый пост. Из-за этого появились ощутимые задержки при обмене сообщениями. Беспилотники сутками простаивали на своих посадочных местах, ожидая когда ветер успокоится до приемлемых показателей.

Учёные продолжали изучать видения побывавших на той стороне, строили новые теории, искали безопасные способы подключения к информационной сети Первых.

Я тоже внёс небольшой вклад в общее дело: с помощью промышленного синтезатора, изготовил три десятка микрозамков для защиты нейронных портов.

Устройства Первых легко проникли сквозь эластичный материал наших скафандров, но я не обнаружил в арсенале «клещей» инструментов, способных одолеть препятствие из титанового сплава.

Ребята с первого поста горячо благодарили меня за этот полезный подарок, который я отправил к ним неделю назад вместе с дроном-курьером. Промышленникам дополнительная защита была даже нужнее, чем тем, кто остался на борту корабля. Бригада работала на открытой местности, где один из андроидов умудрился словить самого первого «клеща».

Несмотря на моё изобретение, никто из не горел желанием побывать за Барьером ещё раз.

Все силы ныне были брошены на обработку и сортировку уже имеющейся информации. Учёные создавали единую базу связанных фактов, максимально полезную для следующей, более подготовленной экспедиции.

Тайны в глубинах этой планеты оказались нам не по зубам. Все понимали – миссия «Магеллана» потерпела неудачу.

Окружающие меня люди были эмоционально уничтожены произошедшей трагедией и напуганы кровожадными монстрами, разгуливающими снаружи.

Каждый из нас, хотя бы раз, но наблюдал за время своего дежурства силуэты одного или нескольких хасков. Твари, ловкие как обезьяны, резво перемещались по крышам городских строений. Они не выказывали признаков усталости и явно не думали подыхать.

Никто не мог понять, чем одержимые питались все эти дни, откуда брали силы.

Может съели тех, кого мы серьёзно ранили? Вероятнее всего. В скудной биосфере Тихеи-1 были обнаружены несколько видов растений и грибов, но все они встречались за пределами города. Хаски же от корабля далеко не уходили, терпеливо кружили рядом, словно акулы…

Полчаса назад с первого поста прилетел долгожданный дрон-курьер. Я внимательно изучил переданную информацию и спустился на четвёртый уровень, чтобы доложить Старику о последних новостях из промышленного лагеря.

Робертса не было на месте, поэтому я заглянул в научную лабораторию. Здесь капитана тоже не оказалось, но зато шло какое-то важное обсуждение.

– Минимум два раза, за прошедший миллиард лет, сверхновые типа Ia накрывали гамма-всплесками нашу Солнечную систему. Доказательства этого были обнаружены при исследовании земной коры, – объяснял Зак Барнс, окружавшим его людям. – Например, причиной позднедевонского массового вымирания был взрыв звезды на расстоянии шестидесяти пяти световых лет от Земли.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – сказала Софи Гершель. – Первые не могли не знать о главной опасности передвижения в межзвёздном пространстве.

– Вот именно. Эта древняя раса пережила минимум один гамма-всплеск в собственной истории. Значит, должна была готовиться и высчитывать примерные сроки, в которые стоит ожидать повторения подобного катаклизма.

Зак нарисовал на голографической панели перед собой две точки и соединил их прямой линией, над которой написал ряд цифр.

– Время шло, Солнечная система менялась, становилась слишком тесной и всё менее пригодной для обитания. Сначала Марс потерял атмосферу, потом Земля превратилась в снежок, – продолжал геолог. – Пусть древняя цивилизация и умела контролировать рождаемость значительно лучше человечества, но они были вынуждены начать межзвёздную экспансию. Первые решили попытать счастья у других солнц и отправились к ближайшему – Проксиме Центавра. Полёт должен был занять у них около трёхсот пятидесяти лет.

– Поправь свои расчёты, накинь ещё полтора века, – подсказал Ян Чжоу. – Исходя из характеристик двигателя по отношению к размерам планеты, на этот путь пришлось бы потратить не менее пяти столетий, включая время на разгон и торможение. Нельзя забывать и о гравитационных манёврах при выходе из одной солнечной системы, и вхождении в другую.

Барнс не стал спорить с пилотом-специалистом. Он покорно обновил цифры, после чего взял всю схему в круг.

– Можно добавить хоть пару веков, смысл от этого не изменится: опасные вспышки сверхновых, в радиусе десяти парсеков от Земли, происходят с периодичностью в двести сорок миллионов лет, – продолжал он. – Каковы шансы, что в течении столь недолгого периода путешествия где-то поблизости взорвётся звезда?

Барнс оглядел собравшихся в ожидании ответа.

– Примерно от 0.0001% до 0.0002%, – сообщила Софи Гершель, быстро посчитав на калькуляторе. – Слишком низкая вероятность, чтобы у Первых появилась нужда в оцифровке цивилизации, с целью уберечься от гамма-всплеска. Тем не менее, они решили отказаться от биологической формы. Почему?

Беседа меня заинтересовала. Я присел на один из свободных стульев, чтобы слушать дальше.

– Тут мы и подходим к истинным причинам, вынудившим эту цивилизацию совершить подобный шаг, – Барнс постучал указательным пальцем по своей голове. – Множественные видения, полученные на той стороне, намекают на то, что мы поспешили с названиями.

– В каком смысле? – не поняла Софи.

– Планета под нашими ногами на самом деле, имеет совершенно другой порядковый номер. Не «один», как мы предполагали.

– Но иных объектов на орбите не было обнаружено, – возразил Чжоу.

– Остальные спутники газового гиганта покинули её. Очень давно. Ряд воспоминаний Первых прямо или косвенно свидетельствуют о том, что эта цивилизация уже отправляла к звёздам свои корабли-планеты.

– Каллисто может быть одним из таких проектов? Незаконченным?

– Не знаю, – пожал плечами геолог. – Моя вторая память хранит воспоминания лишь о стартах отсюда, из облака Оорта.

Барнс дорисовал цепочку из кружков на своей схеме, а затем перечеркнул их все.

– На орбите газового гиганта некогда был создан целый флот. Эти корабли-планеты, одна за другой, отправились в путь, но удача отвернулась от Первых. Они попали под вспышку близкой сверхновой.

– Скорее всего, упустили из виду малозаметный белый карлик, – предположил Чжоу.

Геолог кивнул ему.

– Так или иначе, попытка достигнуть других звёзд окончилась гибелью всего живого. Тихея-1 была в самом конце очереди на старт – это и спасло последних Первых. Столкнувшись с фатальным невезением, остатки древней расы решили перестраховаться, совершить путешествие в максимальной безопасности, отказавшись на время полёта от крайне уязвимой телесной оболочки. Вот ответ на ваш вопрос, коллеги.

– Я согласна с твоими умозаключениями, Зак, – кивнула Софи. – Дополню теорию номер два, внесу корректировки во все связанные записи.

Она что-то начала набирать на экране своего планшета.

– Разве бестелесный способ существования – это гарантия безопасности? – я тоже решил поучаствовать в беседе. – Неужели нейронная сеть неуязвима для гамма-всплеска?

Все присутствующие повернулись ко мне.

– Это уже вопрос к нашему радиоэлектронщику, если бы он был жив, – сказал Бонганди Семоко, инженер отвечающий за спутники связи. – Майкл изучал необычный фон этой планеты. Он подозревал, что все эти помехи искусственно генерируются поверхностью, но подтвердить свои догадки не успел.

– Хочешь сказать, что электромагнитные поля Тихеи-1 были усилены с целью противодействия космической радиации?

– Почему бы и нет, Кайн? Всего лишь один из уровней защиты, коих тут множество, – ответил чернокожий специалист. – Плотный облачный покров, балансирующий атмосферное излучение. Устойчивая к любым неблагоприятным воздействиям биосфера. Подземные хранилища…

– Можешь не продолжать, я понял.

– Как глубоко спрятано оборудование нейронной сети, никто из нас не представляет, – развёл руками Семоко. – Сколько здесь дублирующих контуров и как организован процесс восстановления повреждённой информации – можно лишь гадать.

– Допустим, свою электронику Первые надёжно защитили, – согласился я. – Тогда почему они остались тут, никуда не полетели?

Софи открыла рот, видимо, чтобы ответить, но не успела сказать и слова. Снизу приглушённо прогремел выстрел, затем ещё несколько.

Я подскочил со стула и рванулся к дверям, на ходу расстёгивая кобуру. Судя по дружному топоту ног за спиной, остальные последовали за мной.

Спустившись на этаж ниже, мы встретили капитана, сжимающего в руке пистолет. Робертс был в расстёгнутом комбинезоне и босиком. За ним тянулись влажные следы. В мокрой бороде блестели капли воды.

– Принимал душ, – объяснил Натан свой внешний вид. – Что случилось?

– Сами выясняем.

– Вы же спустились сверху. Разве звук шёл не оттуда?

– Нет, – ответил я. – На четвёртом всё спокойно. Стреляли где-то внизу, капитан.

– Значит, на жилом уровне. Тогда все идём туда…

В этот момент из лестничного пролёта в дальнем конце коридора вылез Отто Лоренц, весь испачканный кровью. Мне хватило одного его безумного взгляда, чтобы понять причину переполоха.

Надеюсь, люди внизу, что открыли огонь по одержимому, успели скрыться в каютах и никто не пострадал.

– Как это возможно? – сдавленно просипел Робертс.

Старик словно вкопанный встал посередине коридора. Вот что он творит? Сам не стреляет и мне мешает. Я схватил капитана за плечо свободной рукой, одновременно снимая пистолет с предохранителя.

– Не убивайте Отто! – раздался сзади пронзительный крик Софи Гершель. – Мы должны понять, что с ним случилось!

По мне всё и так ясно, но раз вы просите.

Я потеснил Робертса и открыл прицельный огонь по Лоренцу. Мне удалось прострелить обе ноги в коленях за мгновение до того, как хаск сорвался с места. Инженер ринулся в нашу сторону уже с перебитыми конечностями. Он упал, яростно дёргаясь и завывая.

Отто пополз к нам, пришлось переключиться на руки хаска, но попасть в них было сложнее.

Как только моя обойма закончилась, я повернулся к Робертсу, ловким движением выхватил из рук старика его пистолет, и приготовился стрелять дальше.

– Кайн, достаточно! – раздался голос Хименеса. – Лоренц умрёт от потери крови, если ты не остановишься.

– Да ты посмотри на него, он же не останавливается!

Хаск продолжал ползти в нашу сторону.

– Держитесь от него на расстоянии. Я сбегаю за снотворным.

Когда док вернулся со шприцем, с нижнего этажа уже подтянулись все остальные. Выяснилось, что никто не пострадал в результате нападения безумца. Инженер выломал дверь своей каюты и стал бесноваться в общем коридоре. Кровь на Отто была его собственная. В Лоренца стреляли с целью припугнуть и успокоить. Ранили случайно, он сам подставился под пулю.

Нам пришлось всей толпой навалиться на безумца, чтобы Хименес смог вколоть ему транквилизатор.

Когда Отто отключился, мы перенесли его в лазарет, и там надёжно закрепили стальными наручниками из арсенала капитана, помня о том, как легко хаски избавились от больничных ремней.

Вскоре люди покинули лазарет. В больничном отсеке остались только спящий хаск и мы трое: Софи Гершель возилась с оборудованием нейронной связи, Хименес зашивал раны Лоренца, а я ему помогал.

– Метко стреляешь, Кайн, – заметил док.

– Простое везение.

Джейсон покосился на меня так выразительно, словно не поверил.

– Есть идеи, почему это случилось? – спросил я, кивая на бесчувственного хаска. – Лоренц выглядел и вёл себя, словно обычный человек. Его личность не была стёрта, как у остальных.

– На этот вопрос нам ответит Софи, когда во всём разберётся.

– Когда? Ты чересчур оптимистичен, Джейсон, – заметила Гершель, перебирая пучок оптоволоконных кабелей. – Здесь больше подойдёт слово «если». Задача крайне непростая.

– Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

– Спасибо, Джейсон.

Хименес коротко кивнул ей в ответ.

– Мы обязаны выяснить причины безумия в самое ближайшее время, – заявил он. – Больше никто не должен пострадать.

– Имеешь ввиду Барнса? – назвал я последнего выжившего из группы Лоренца. – Давай тогда посадим его в карантин.

– Все, кто вернулся с той стороны, находятся в зоне риска.

– Это предположение или у тебя есть какие-то основания для опасений?

– Отто приходил ко мне пару дней назад, – сообщил Хименес. – Жаловался на плохой сон. Просил снотворное посильнее, такое чтобы махом вырубало и без сновидений.

– У половины экипажа после случившейся бойни нервы шалят.

– Специфические ночные кошмары достались только побывавшим за Барьером. Лоренц не единственный. Признаюсь, я и сам вижу последнее время крайне неприятные сны. Словно в болото, меня затягивает липкая шепчущая тьма.

Дрогнувший голос Хименеса мне очень не понравился.

– Надо доложить Старику, – сказал я. – Вот закончим зашивать хаска и пойдём к начальству с новостями.

– Будь уверен, он в курсе. Глянь на потолочную камеру, она давно развернулась в нашу сторону. За нами сейчас присматривает капитан. Более того, я неоднократно сообщал Робертсу о возникших проблемах у некоторых членов команды. Последний разговор на эту тему у нас состоялся в прошедшую пятницу.

– Да? И как он отреагировал?

– Приказал усилить наблюдение за самочувствием экипажа. Обеспечить каждого нуждающегося соответствующими медикаментами.

– И всё?

– А что ещё Робертс мог сделать? Из-за жалоб на плохой сон посадить людей под замок и объявить карантин?

Несмотря на раздражённые нотки в голосе Хименеса, его руки продолжали спокойно и аккуратно зашивать рану на теле Лоренца. Навыки специалиста оказались сильнее эмоций.

– Для начала, капитан должен был вернуть на «Магеллан» всех, кто уехал помогать промышленникам. Ну, а там по ситуации.

– Объявить половину экипажа потенциальными психами и посадить их в клетки? Представляешь, как усилилось бы недовольство и параноидальные настроения в команде? Ради чего, Кайн?

– Ради их собственной безопасности.

– Мы с капитаном пришли к выводу, что это не аргумент. Осмотры пострадавших не прекращались. Я сам себя по нескольку раз в день диагностирую. Отклонений не обнаружил, лёгкая нервозность и ночные кошмары – не основание для изоляции от остального экипажа. По крайней мере, так было ещё вчера. Сегодня ситуация изменилась.

– Теперь всем ясно, чем грозит отказ от карантина, – я кивнул в сторону Лоренца. – Ситуация вышла из-под контроля. Робертс должен немедленно ввести ограничения для всех, кто побывал за Барьером.

– Будь уверен, именно этот момент капитан и решает, что делать дальше. Анализирует нашу беседу и формулирует новые приказы.

Я поднял глаза к объективу камеры видеонаблюдения, как будто и вправду надеялся встретиться взглядом с Робертсом.

– Подай мне следующую иглу с нитью, Кайн, – попросил док.

Вскоре Хименес закончил последний шов и отстранился, снимая хирургические перчатки.

– Обработай и наложи повязку, – сказал он мне, после чего обернулся к Софи: – Лоренц в твоём распоряжении. Как будешь готова, сообщи, я нейтрализую действие снотворного.

Доктор Гершель подошла к нам, сжимая в руках оборудование.

– Можно начинать, – она подключила оптический кабель к импланту Отто. – Возвращай его постепенно. Хочу снять слепки пробуждающегося сознания в динамике. Надеюсь, это поможет выявить очаги агрессии в нейронной матрице, и мы найдём источник одержимости.

– Собираешься бороться с безумием? – поинтересовался я, накладывая бинт на ногу инженера. – Интересно, каким образом?

– Нейронными блокаторами, – как-то не слишком уверенно ответила Софи.

– Похоже, ты сама не веришь, что сработает, – заметил я.

– С чего-то же нужно начинать.

– Будем надеяться, до лоботомии дело не дойдёт, – Хименес набрал шприц и с жалостью посмотрел на инженера. – Удачи, Отто.

– Эй, придите в себя, – недовольно проворчала Софи. – Я не смогу вернуть разум Лоренцу. Хаски – уже не люди. В таком состоянии от их первоначальных личностей ничего не остаётся. Это мы выяснили ещё во время прошлого инцидента.

– Можно ли доверять последним секундам записей, снятых с поверждённых нейронных интерфейсов? – я закончил бинтовать Отто. – Много вы узнали из тех обрывков?

– Достаточно, чтобы сделать крайне неутешительные выводы.

– Других данных в прошлый раз не было, – сказал Джейсон. – Надеюсь, теперь получится выяснить больше изучая мозг Лоренца. Так мы поможем остальным одержимым.

– Предотвратим появление новых безумцев, – поправила его Софи. – Не думаю, что обследование Отто даст возможность повернуть процесс вспять. Нам бы понять, как заблокировать срыв в патологическое состояние у остальных. На большее рассчитывать не стоит.

– Невозможного от тебя никто не требует, Софи. – кивнул Джейсон и ввёл стимулятор инженеру.

Доктор Гершель и Хименес повернулись к мониторам, отслеживая показания, поступающие с нейронного порта.

Я оставался в лазарете, пока хаск приходил в себя, чтобы удостовериться, что он не сбежит, после чего отправился на встречу с капитаном.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 9. Реверс Запретный горизонт. 9. Реверс

Глава 10. Крушение Запретный горизонт. 10. Крушение

Глава 11. Преподобный Запретный горизонт. 11. Преподобный

Глава 12. Шпион Запретный горизонт. 12. Шпион

Глава 13. Скорлупа Запретный горизонт. 13. Скорлупа

Рассказ на апрельскую тему


На тот момент мне было 9 лет, и в то лето меня отправили к бабушке в деревню. Целыми днями я весело проводил время на улице со своим другом Максом. Мы с ним часто ходили в заброшенную деревню, находящуюся неподалеку, изучая полуразвалившиеся старые дома и разные брошенные вещи (естественно, в тайне от старших, так как они вряд ли бы одобрили такие похождения).

Макс был на год старше меня. Он постоянно рвался к разным приключениям и не мог усидеть на месте. Он всегда звал меня с собой, и я был этому только рад.

В тот день мы зашли в один из домов и, не обнаружив ничего интересного, спустились в подвал. Мы включили свои фонарики и думали, что это обычный небольшой подвал, как и все остальные здесь. Но это было не так. Узкий затхлый коридор уходил вперёд, теряясь вдали, а по бокам располагались комнаты, предназначенные для хранения разных вещей.

- Ого, наконец-то что-то по-настоящему интересное, - радостно сказал Макс. - Наверное, тут находится что-то типа бункера.

Мы заходили во все комнаты подряд, которых было множество. На полу повсюду валялись осколки стекла, пузырьки и баночки от каких-то препаратов, а также листы бумаги. Нашему любопытству не было предела, так что Макс поднял несколько листов, чтобы посмотреть, что там написано.

Они почти все были сплошь заполнены непонятными символами, но на одном мы смогли прочесть от руки написанную надпись на родном языке:

Это они! Это всё сделали они!

Кто что сделал мы не знали, но нас это очень заинтересовало. Захотелось побольше исследовать этот огромный подвал, и мы пошли дальше.

- Стой, мы так заблудимся, - сказал мне Макс. Дальше коридор разделялся на несколько проходов. Мы поднялись наверх и набрали песка в коробку, чтобы оставлять за собой след, по которому мы могли бы найти дорогу назад.

Вновь спустившись вниз, мы стали продвигаться вперёд, посыпая пройденный путь песком. Чем больше мы углублялись в подвал, тем более необычным становился валявшийся под ногами мусор. Нам начали попадаться противогазы, металлические пруты, неизвестные нам электронные приборы и части от них, а также кости и черепа животных.

- О, смотри! - Макс показал куда-то на пол. Я посмотрел туда и увидел, что грязь на полу и куски арматуры образовали забавное лицо.

- На тебя похож, - сказал я, и Макс толкнул меня в бок. Немного посмеявшись, мы пошли дальше.

Вскоре мы нашли комнату, напоминающую небольшую библиотеку. В ней находилось несколько книжных полок и стол со стульями. Вот только все книги там были на неизвестном языке, состоящим из символов, похожих на те, которые были написаны на тех листах.

- Что это за книги? - спросил я. - Никогда не видел такого языка.

- Я тоже, - ответил Макс, листая одну из книг. - О, погляди.

На одной странице была изображена дверь, внутри окружности, по контуру которой располагались символы.

- Прикольно, - сказал я. Мы полистали ещё пару книг, но не нашли ничего интересного и пошли дальше.

В другой комнате посередине стоял операционный стол, вокруг были разбросаны медицинские инструменты, а стены были покрыты кафелем.

- Ого, они тут проводили операции? - удивлённо спросил я, глядя на это.

- Скорее эксперименты, - ответил Макс, поднимая с пола какую-то белую простыню. Увидев на ней тёмно-красное пятно, он тут же бросил её на пол.

- Что, страшно? - спросил я, хотя сам стал слегка побаиваться.

- Нет, просто противно, - ответил Макс и пнул простыню. - Пойдём дальше.

В ещё одной комнате находился камин, возле которого стояло кресло, а пол был застелен ковром. На стенах висели картины и охотничий трофей - голова лося.

- Нормально они тут подвал сделали, уютненько, - с улыбкой сказал я.

- Что-то тут не так, - протянул Макс. И правда это всё было странно, но тогда я об этом не задумывался. В подвале заброшенного дома где-то в деревне находится операционная, комната с камином и другие необычные места. Даже очень странно.

- Похоже, кто-то решил сделать из этого подвала настоящий город, - сказал я. - Со всем необходимым... Ну, или хотя бы жилой комплекс.

- Не нравится мне это всё, - Макс подозрительно посмотрел на камин, и мы пошли дальше.

Спустя ещё какое-то время, заходя в очередную комнату, мы вдруг услышали какие-то звуки в направлении, откуда пришли. Я оцепенел и прислушался.

- Гаси фонарь, - прошептал Макс, выключая свет. Я последовал его совету, и в полной темноте мы пытались понять, что там происходит.

- Может, крысы? - тихо прошептал я, после чего мы чётко услышали тяжёлые шаги где-то в подвале.

- Не крысы, - также тихо ответил Макс.

- Значит бомжи, - сказал я, и Макс пшикнул, чтобы я замолчал. Спустя пару секунд до нас дошёл хриплый голос, который что-то невнятно говорил вдалеке. Я чувствовал, как сильно бьётся моё сердце, пока я слушал эти звуки. Через какое-то время голос пропал, и мы услышали скрежет, от которого у меня прошли мурашки по коже. Он продолжался недолго, и вскоре наступила полная тишина.

- Что это было? - прервал молчание Макс, прошептав слова в полной темноте.

- Не знаю, - ответил я, и мы включили фонари. Нам хотелось вернуться, но все эти звуки донеслись как раз оттуда, откуда мы пришли. Побродив ещё пару минут по ближайшим комнатам, мы решили, что всё-таки нужно идти обратно, пока мы тут не заблудились. Песка к этому моменту у нас почти не осталось.

Мы осторожно шли, постоянно прислушиваясь и стараясь не издавать никаких звуков. Когда мы проходили мимо очередной комнаты, Макс встал и начал неотрывно смотреть внутрь неё.

- Что там? - я подошёл и посмотрел. Прямо посередине комнаты стоял стул, направленный в нашу сторону. Вокруг на полу валялись перчатки. Я тоже остановился и удивлённо начал смотреть на это всё.

- Этой комнаты не было, - еле слышно сказал Макс, и это было так. Мы заходили в каждую из этих комнат по бокам коридора, и я вообще не помню никакого стула и перчаток.

- Может, мы пропустили её? - сказал я настолько неуверенно, что мне самому показалось это полным абсурдом.

- Надо валить отсюда, - прошептал Макс и направился дальше по песочному следу, а за ним и я. Мы быстро дошли до одной из развилок и тут до нас донёсся громкий шёпот, идущий со стороны, куда мы ещё не ходили. Не сговариваясь, мы побежали в сторону выхода со всех ног. Было ощущение, что сейчас вот-вот что-то выскочит откуда-нибудь из темноты и набросится на нас.

В очередной раз завернув за угол во время бега, мы затормозили и остолбенели. След из песка шёл вперёд и обрывался. Точнее обрывался не след, а коридор. След заканчивался у стены, за которой раньше был проход. А сейчас там был тупик.

- Что? - дрожащим шёпотом сказал Макс, ощупывая стену. Я тоже подошёл и потрогал её. Стена, как стена, как будто и была здесь... Вот только если бы не след из песка, заканчивающийся перед ней. Мы стояли и думали, как такое может быть, и тут я выдал единственную логичную мысль:

- Кто-то хочет нас запутать! - сказал я. - Кто-то пришёл сюда и сделал след из песка в другую сторону, а наш смёл! Поэтому мы зашли в тупик!

- Запутать? - спросил Макс и показал на что-то на полу. Я посмотрел и увидел смешное лицо, складывающееся из грязи и кусков арматуры. То самое, которое мы видели пока шли по коридору... В котором и подавно не было никаких тупиков.

Где-то вдали раздался стук, словно что-то металлическое упало на пол.

- Что происходит, мать вашу? - прошептал Макс, направляя свет фонаря в разные стороны, осматривая всё вокруг.

Было страшно, но надо же было как-то выбираться. Мы осторожно пошли назад по следу, а затем свернули в коридор, в котором ещё не были, надеясь найти выход там.

На полу было полно скомканных и порванных клочков бумаги. Сам не зная зачем, я нагнулся, подобрал несколько штук и засунул в свой карман. Макс посмотрел на меня с выражением лица, примерно означавшим "а не всё ли теперь равно, что там?". Я ничего не ответил, и мы молча пошли дальше.

Проходя мимо одной комнаты, мы посветили в неё и увидели не совсем приятную картину - человеческий череп, находящийся внутри аккуратно сложенного круга костей, на которых виднелись кровавые следы.

Мы решили, что надо бы идти быстрее, и ускорили шаг. Стены и пол вокруг теперь стали гораздо грязнее, они были усеяны пятнами и разводами. Особенно мне не нравились тёмно-красные следы от пальцев и ладоней рук. Из некоторых комнат доносились различные шорохи, возле них мы старались долго не задерживаться.

Спустя какое-то время блужданий по извилистым коридорам мы с Максом остановились, чтобы немного передохнуть. Я осматривал всё вокруг. С потолка свисали ржавые цепи, в полу тут и там торчали куски арматуры. Мне стало не по себе, когда я увидел валявшуюся у стены погрызенную кисть руки. Я хотел сказать Максу, что пора идти, но в этот момент мы услышали очень неприятные звуки, идущие из комнаты рядом. А потом оттуда выглянуло оно.

В спешке я не разглядел его, как следует. Оно выползло из комнаты и посмотрело на нас. Я увидел человеческую голову, улыбающуюся во весь рот и постоянно клацающую зубами (именно эти звуки я слышал).

Мы побежали так, как никогда не бегали, закричав во весь голос.

"Страшный сон, бред сумасшедшего," - метались мысли в моей голове. Я не отставал от Макса и даже бежал немного впереди него, но только до тех пор, пока моя нога не зацепилась за колючую проволоку. Я полетел на пол и сильно ударился коленом.

- Стой! Макс! - крикнул я, но либо он меня не слышал, либо ему было плевать, он просто убежал дальше по коридору и скрылся за углом на развилке.

Судорожно отцепляя проволоку, я встал и побежал за ним и тут услышал его истошный крик. Увидев, что его фонарик выкатился из-за угла, я побежал в другом направлении. Теперь я остался один.

Отовсюду доносились какие-то стуки и неясный шум. В слезах я бежал, что есть сил, и не понимал, где я и что происходит. Через метров 100 я заглянул в одну из комнат, убедился, что там никого нет, и закрыл за собой дверь.

Я сел на пол, чтобы отдышаться, и из моего кармана выпала одна из тех скомканных бумажек, что я подобрал ранее. Я взял и развернул её.


Чёртовы Кроты не дают и минуты спокойно тут поработать! Из-за них тут постоянно появляется всякая шваль! Доктор Ворс, извините я не могу работать в таких условиях. Так что продолжайте это долбанное исследование без меня.


Думая о том, что за бред я только что прочитал, я лёг на пол. Не хотелось больше никуда бежать, хотелось просто отдохнуть. И я вырубился.

Не знаю, сколько я поспал, но встретила меня полная тишина и темнота. Моя рука нащупала фонарик, зажёгся свет. Не было слышно никаких звуков, и я попробовал осторожно выйти из своего укрытия.

Такого коридора я не помнил. Передо мной предстали железные ржавые стены, из которых торчали штыри и крюки. В воздухе витал гнилой затхлый запах.

Пройдя немного вперёд по коридору, я открыл одну из дверей - там была ванная комната. Прошёл ещё дальше, открыл другую дверь - ещё один коридор, только нормальный, напоминающий коридор какой-нибудь больницы.

- Это просто дурной сон, - прошептал я сам себе и пошёл вперёд. Дойдя до развилки, я увидел существо.

Похожий на человека, высокий и тощий, облачённый в красный плащ с капюшоном, он стоял и бормотал что-то возле стены. Подняв руку, он провёл ей по стене, будто рисовал какой-то символ. В этот момент я услышал сзади себя шорохи и обернулся. Крыса копалась в небольшом пакете.

Вновь посмотрел на нечто в красном плаще. Перед ним, где он только что проводил рукой, теперь находилась дверь. Он повернул голову, и на меня уставились полностью белые глаза, находящиеся на жутком сером лице, усеянным жёлтоватыми сосудами. Пробормотав что-то на непонятном языке, он показал на меня рукой.

В этот момент по всему моему телу сразу пошла боль и зуд. Я побежал от него по коридору и когда начал отдаляться, боль прошла. Тогда я не понимал, кто это был.

Я блуждал по этим странным коридорам ещё около часа и уже думал, что никогда оттуда не выберусь, но... Я увидел свет и лестницу наверх и помчался туда со всех ног. Я не верил, что оказался на улице и, упав на траву, лежал и смотрел на синее небо.

Естественно, никто мне не поверил. Я сам-то сейчас с трудом верю во всё это. Появилась также ещё одна проблема - здесь всё изменилось, пока я был там. Некоторые дома исчезли и появились новые, которые я никогда не видел. А Макс...

Макса просто не существовало. Никто про него не слышал, и все думали, что я его просто придумал. Такая же ситуация была с несколькими другими людьми. Одни исчезли, и появились другие, которых в моей памяти никогда не было. Сейчас у меня есть несколько бумажек, которые так и остались лежать у меня в кармане, когда я выбрался. То что я там прочитал немного прояснило происходящее, но, конечно, и вызвало ещё множество вопросов.


Ты спрашивал меня про Кротов. Я вчера хотел тебе рассказать, но было некогда. Поэтому я оставляю тебе записку, чтобы наконец-то начать вводить тебя в курс дела. Помнишь, я рассказывал тебе про Орден? Так вот, это Орден создал их. Не буду вдаваться в подробности, как именно, просто знай, что это всё они. Не знаю, правда, зачем...

И теперь они вышли из-под контроля. Ну ещё бы! Как можно контролировать существ, способных ходить между мирами? Да-да, именно так. Они могут создавать проходы между измерениями. Это звучит потрясающе, но на самом деле всё обстоит просто ужасно. Раньше они были людьми, пока их не "наградили" такими способностями. Это изменило их, сделало чудовищами.

Все они постоянно бродят от одного мира в другой, создавая новые проходы. Они что-то ищут во всех этих мирах, но никто не знает, что именно.

Их способности не ограничиваются только лишь созданием проходов. Они спокойно могут влиять на предметы и других существ на расстоянии. Ходят даже слухи, что они могут передавать свою силу другим, но это всего лишь слухи.

Теперь ты понимаешь, зачем нас сюда вызвали? Да, ты правильно понял. Завтра расскажу ещё много всего, но пока этой информации тебе хватит.


Это объясняет странности, произошедшие здесь. Получается, я не вернулся домой, а попал в другое место. Очень похожее на мой дом, но это не он. Здесь нет некоторых моих друзей, а есть другие, которые знают меня, а я их - нет.

Я думал, что хуже уже не будет, но оказалось, что для меня всё только начинается. Месяц назад я проснулся, ничего не подозревая, и узнал, что теперь живу на пятом этаже, а не на седьмом. Потом мне позвонил человек, представившийся Алексеем, и спросил, почему я не позвонил ему вчера. Наверное, вы уже поняли, что я никогда раньше о нём не слышал.

Подумать только, ведь с того момента прошло столько лет...

Моя кожа начала приобретать серый оттенок, а сосуды, кажется, стали желтеть...

Каждый день я открываю в интернете карту нашего города и каждый раз обнаруживаю много изменений. Я постоянно проверяю контакты в своём телефоне и не перестаю видеть там новые имена и наблюдать, как исчезают старые. Я просыпаюсь каждый раз, думая о том, что изменения не будут слишком страшными, но...

Мои глаза теперь почти полностью белые, а серая кожа усеяна жёлтыми прожилками. Меня не радует тот факт, что я научился передвигать предметы силой мысли. Напротив, меня это пугает. Внутри поселилось чувство, что я потерял нечто важное и должен обязательно это найти.

Скоро я начну свои поиски. И обязательно найду это.

Даже если придётся искать в других мирах.

Работа кипела. Две дюжины фигур в белых халатах, защитных масках и перчатках перемещались от стола к столу, создавая на первый взгляд хаотичное броуновское движение. Они толкли в ступках ингредиенты, внимательно следили за тем как протекают химические реакции и изучали сквозь микроскопы образцы промежуточных результатов.

Младший научный сотрудник Степан Аркадьевич полулежал на кушетке, время от времени кусал большое красное яблоко и штудировал журнал «Шах и мат».

- Семнадцатый! Как успехи? – не отрываясь от журнала, поинтересовался он с набитым ртом.

Одна из фигур замерла и отрапортовала:

- Двадцать восьмой образец вышел неудачным!

- Что планируете делать?

- Попробуем снизить дозировку исходного вещества на три процента!

- Не торопитесь, - тщательно пережевывая яблоко, прокомментировал Степан Аркадьевич, - снижайте по одному проценту. А то проскочите нужную дозировку.

Его собеседник кивнул и поспешно вернулся к работе.

- Кх-кхм! – раздалось от дверей лаборатории чьё-то покашливание.

Степан Аркадьевич вздрогнул, отложил журнал и присел на кушетке.

- Привет, Аркаша! – преувеличенно дружелюбно поздоровался он с человеком, стоящим в дверях, - а давно ты тут стоишь?

- Достаточно давно, Стёпа, - ответил гость. Брови его были нахмурены, губы сжаты, в глазах сверкали молнии.

Степан Аркадьевич вздохнул.

- Седьмой! – обратился он к замершим фигурам в белых халатах. – Ты опять дверь не запер?

- Извините… - поникла одна из фигур.

- Ничего вам, кретинам, доверить нельзя… - с досадой пробормотал Степан Аркадьевич.

- Я такого даже от тебя не ждал, - холодно бросил младший научный сотрудник Аркадий Степанович. – Мы с тобой заключили честный джентльменский спор. Так?

- Так, - кивнул Стёпа.

- Кто первый самостоятельно разработает средство для регенерации конечностей – тот и занимает кабинет на третьем этаже. Так дело было?

- Так, - снова кивнул Стёпа.

- Тебя слово «самостоятельно» никак не смутило, когда ты сюда взвод стажёров приволок? Где ты, кстати, их откопал, скажи на милость? Нам с тобой даже одного стажёра по статусу ещё не положено.

- А я их нигде и не откапывал, - пожал плечами Стёпа и обратился к белым халатам, - маски снимите!

Двадцать четыре маски одновременно поднялись, словно забрала рыцарских шлемов. И взору Аркаши предстали две дюжины раскрасневшихся вспотевших физиономий. Каждая из которых была точной копией Стёпиного лица.

- Клоны? – поразился Аркаша.

- Ну да, - смутился Стёпа. – Скажи ещё, что это не вписывается в определение «самостоятельно»…

Одна из горелок перегрела колбу, и из неё повалил густой вонючий дым, моментально заполнивший лабораторию.

- Аркаш, это даже преимуществом-то не назовёшь, - зажав нос ладонью сокрушался Стёпа, кивая на засуетившегося вокруг колбы клона, - Смотри с какими балбесами приходится работать.

- Мне ли не знать, - поднял бровь много лет проработавший напарником Стёпы Аркаша, - мне ли не знать…

- Степан Аркадьевич, - обратился к Стёпе ближайший из клонов, после того как Аркашины шаги в коридоре стихли. - Раз такое дело - можно нам и нейромаски тоже снять ненадолго? Душно же.

Стёпа, подумав, кивнул.

- И вы это, - замявшись выдавил он, - не слушайте нас, дураков сварливых. Лучших помощников, чем вы и пожелать нельзя.

Клоны принялись поспешно стягивать с лиц синтетическую кожу, и через пару секунд на Стёпу с благодарностью смотрели двадцать четыре совершенно других лица.

Все они были усталыми, красными и вспотевшими. Но в остальном - абсолютно идентичны Аркашиному.

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 12. Шпион

Дата создания файла (унифицированная): 3 апреля 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Для обсуждения сложившейся ситуации капитан вызвал в командный зал только некоторых: меня, двух медиков, троих учёных и бригадира промышленников.

Тим Михальский был мрачнее тучи. Его ребята позавчера вернули главный двигатель на своё место, после чего умчались на первый пост. Там, у оставшихся без присмотра роботов, успели возникнуть серьёзные проблемы в процессе изготовления защитных пластин. Полностью устранить эти неполадки не получилось, капитан потребовал, чтобы все вернулись на борт «Магеллана».

Мы наблюдали за происходящим в лазарете через последнюю уцелевшую потолочную камеру. Безумные существа, мало напоминавшие своим поведением людей, бесновались внутри медицинского отсека уже более суток. Они разнесли на части практически всё, что можно было сломать и до костей обглодали труп Вебера.

О том, что наш геофизик был шпионом «Свободной воли», я умолчал. Скрыл и свою принадлежность к Службе Внутренней Безопасности. Если Эйрин Адамиди о чём-то таком догадалась в процессе нашего с Вебером короткого конфликта, она пока не спешила делать заявлений на эту тему. Возможно, хотела улучить момент, для личного разговора со мной, чтобы уже после этого доложить капитану о произошедшем.

Рауль стрелял в обезумевшего Кима Хёгая – вот и всё, что знали об инциденте в лазарете остальные члены экипажа. Поскольку дежурным было положено носить с собой личное оружие, никого не удивило наличие пистолета у Вебера.

Никто даже не поинтересовался, по какой причине геофизик решил покинуть свой пост. К видеокамерам любого уровня можно подключиться с точки наблюдения на первом этаже. Рауль мониторил обстановку, заметил что-то неладное в лазарете и поспешил наверх, где его загрыз вирусолог.

Так всё и могло произойти в действительности, поэтому лишних вопросов никто не задавал. Расследование инцидента отложили на неопределённое время. Сейчас у команды «Магеллана» имелись более насущные проблемы – одиннадцать безумцев, запертых на пятом уровне…

Капитан сидел в своём кресле, повернувшись к экрану, на который транслировалось изображение с последней видеокамеры лазарета. Все остальные расположились на стульях по обе стороны длинного белого стола.

– Пора уже решить, как будем действовать, – я прерывал чересчур затянувшееся молчание. – Двери в криогенный отсек серьёзно повреждены.

– Да, створки долго не выдержат, – согласился Робертс. – Это не шлюз, всего лишь декоративная ширма, чтобы отделить лазарет.

– Вот именно. Ещё немного и безумцы ворвутся внутрь и всё там уничтожат. Без оборудования гибернации, мы обречены. Останемся на этой планете или попытаемся вернуться домой – разницы нет.

Робертс нервно постучал кончиками пальцев по белому пластику стола.

– Ты прав, Кайн, – согласился он. – Колонизировать Тихею-1 не получится Нам не протянуть здесь и пяти лет. С какой скоростью сюда бы не направили спасательную экспедицию, помощь опоздает.

– Так давайте уже выберем один из вариантов!

Робертс откинулся в кресле, сцепив ладони.

– Думаю, остановимся на первоначальном плане, – сказал он. – Выгоним психов из корабля наружу, чтобы там они потеряли сознание от нехватки кислорода. После чего вколем снотворное и отправим в криогенные капсулы. Пусть с этой проблемой разбираются уже специалисты на Земле.

Не такого решения я ждал от Старика.

– Капитан, лучше не рисковать и перестрелять безумцев с расстояния, прямо через смотровое окно.

Софи Гершель и Эйрин Адамиди осуждающе посмотрели на меня с другой стороны стола.

– Пусть это слишком жестоко, зато безопасно, – сказал я, глядя им в глаза. – Разве не вы озвучили новость о том, что психов не получится вернуть в нормальное состояние? Наши товарищи уже мертвы в некотором смысле, поскольку их личности были стёрты. Нам надо отталкиваться от этого факта, в первую очередь.

Нейробиолог вздохнула и покачала головой.

– Ты не понимаешь, Кайн.

– Чего именно?

– Они остаются живыми существами с высокой научной ценностью.

– Да бросьте! – я с досадой хлопнул ладонью по столу.

– Специалистам на Земле предстоит выяснить причины безумного поведения этих… как вы их назвали? – обратился Робертс к нейробиологу.

– Хаск, – напомнила ему Софи. – Скорлупа, оболочка. Телами наших товарищей сейчас управляют Первые. Оцифрованные сущности древней расы интегрировались в человеческое сознание.

– Вам всё-таки удалось понять, что произошло с пострадавшими?

– В самых общих чертах, Натан. Мы имеем лишь обрывки информации, поступившие с их нейронных интерфейсов перед отключением – этого недостаточно. Нужно больше времени для полной картины. У нас пока в наличии лишь догадки и теории. Правильные ответы мы получим изучая мозг живых образцов и никак иначе…

– Сомневаюсь, что обнаружатся какие-то научные откровения, – перебил я доктора Гершель. – Человечество более трёх веков использует нейроимпланты для того, чтобы внедрять людям чужую память и профессиональные навыки.

– Это другое, – раздражённо возразила Софи.

– Неужели? По мне, так мы столкнулись с аналогичной технологией, – продолжал я. – Только вместо внедрения чего-то полезного, нашим исследователям стёрли личность и записали поверх агрессивное чужеродное сознание. Не удивлюсь, если их намеренно погрузили в разрушительное безумие.

– Слишком упрощённо и нет достаточных доказательств, Кайн.

– Что ещё вам надо тут доказывать? – Я ткнул пальцем в экран, на котором одержимые собрались в кучу и, задрав головы, дружно выли. – Всё и так понятно.

Несмотря на то, что Робертс выключил звук, жуткий вой слабо, но был слышен. Лазарет находился прямо над нашими головами, и эти вопли нервировали всех присутствующих здесь уже довольно продолжительное время.

– Ты озвучил одну из рабочих теорий. Вот тебе другая: Первые пытались наладить с нами контакт, но что-то пошло не по плану. Возможно, в случившемся есть и твоя вина, Кайн.

– Вот тут подробнее, пожалуйста!

– Повернув подземный зал с помощью андроида, ты мог сорвать процесс переноса сознания.

– Нарушил мой приказ касательно оставшегося синтетика, – заметил Робертс. – Будь уверен, я не забуду внести этот момент в отчёт.

Я обвёл мрачным взглядом всех собравшихся. Только у Михальского на лице было сочувствующее выражение.

– Нашли крайнего. Никто не знает, что случилось на самом деле, – поддержал он меня.

– Причины произошедшего следует выяснить, – заявила Софи. – Поэтому безумцам нужно сохранить жизни.

– Трудно поверить в попытку первого контакта, – почесал свой затылок бригадир промышленников. – Стирать личности гостей? Зачем это представителям высокоразвитой расы? Они ещё и ведут себя словно дикие звери.

– Возможно, внутрь человеческого мозга не вместилось чужое сознание целиком, – выдвинула гипотезу Софи. – То, что там прижилось, действительно трудно назвать поведением разумного существа. Впрочем, тут уже не совсем мой профиль.

Гершель покосилась на психолога-специалиста.

– Сложные безусловные рефлексы, базовые поведенческие реакции – всё это мы заметили в первые часы наблюдения, – отреагировала Эйрин Адамиди на взгляд коллеги. – У одержимых имеется самый нижний уровень, фундамент, над которым должен возвышаться интеллект. Нельзя утверждать, что последний отсутствует целиком. Хаски – всё же нечто большее, чем безумные животные.

– Значит, на самом деле они могут быть хитрее и опаснее, – вздохнул я.

– У нас есть оружие, – напомнил Робертс.

– Как показал печальный пример Вебера, пистолета недостаточно, чтобы сумасшедшие согласились выполняли твои команды. Они не покинут корабль под дулами ружей. Случится бойня.

– Нет, это не вариант. Должен быть другой способ..

– Нам придётся выманивать их наружу, капитан. И вот тут возникает целый ряд важных вопросов и замечаний.

Робертс сцепил руки замком и положил их на стол перед собой.

– Слушаю тебя, Кайн.

– Кто из экипажа согласится роль приманки? Безумцы двигаются слишком быстро, чтобы бегать с ними наперегонки. К тому же, их ещё надо как-то заставить влезть в грузовой лифт и спустить вниз. Если один из нас окажется в кабине вместе с ними, его там растерзают.

– К чёрту лифт, разгерметизируем весь нижний уровень, – предложил Робертс. – Хименес, чем это нам грозит?

– Вы интересуетесь вероятностью проникновения местных патогенов внутрь корабля? – уточнил Джейсон.

– Да, я говорю о риске запустить на борт какую-нибудь заразу.

– Ничего опасного в нижних слоях атмосферы не было обнаружено. Однако, всегда остаётся риск, что анализаторы упускают неизведанное.

– Ваше мнение, док?

– Если других вариантов нет, придётся разгерметизировать нижний уровень, – ответил Хименес, пожимая плечами.

Я поднял ладони и на пару секунд прикрыл ими своё лицо.

Долгий перелёт, недостаточная защита, губительное воздействие космической радиации на клетки мозга. У экипажа вполне могло развиться прогрессирующее слабоумие – такое не раз случалось. Трагические истории первых дальних экспедиций на заре освоения Солнечной системы научили человечество строить безопасные корабли, но, по всей видимости, создатели «Магеллана» где-то просчитались.

– Возражаю. Мы не знаем сколько времени уйдёт на то, чтобы хаски отключились, – сказала Софи Гершель. – Человек, запертый с безумцами на нижнем уровне, пострадает раньше, чем они потеряют сознание.

– Тогда проветрим корабль полностью. Откроем все шлюзы и выгоним воздух. Пусть вырубятся прямо в лазарете.

– Вы ведь так шутите, капитан? – воскликнул я. – Ваше предыдущее предложение, по поводу разгерметизации одного отсека, – это серьёзное нарушение протокола безопасности! В базовый код «Магеллана» вшит перманентный запрет на подобные действия в отношении сразу всего корабля.

– Это ограничение как-то можно обойти? – поинтересовался Робертс.

– Предлагаете мне взломать защитные механизмы центральной управляющей системы? Вы готовы отдать такой приказ? Под запись?

Я приложил руку к своему нейронному импланту.

Робертс понял намёк и сразу пришёл в себя.

– Признаю, моя шутка была неудачной, – процедил он.

– Нельзя рисковать здоровьем и жизнями экипажа, – настаивал я. – Подумайте ещё раз над вариантом уничтожить хасков в стенах медицинского отсека. Только таким способом мы безопасно решим наши проблемы.

В разговор вернулся бригадир промышленников:

– У синтетиков реакции опережают человеческие. Пусть Бета и выведет психов наружу. Как вам это предложение?

– Михальский! – рыкнул капитан. – Тебе мало было сломать одного андроида? Задался целью угробить и второго?

Левый глаз Тима дёрнулся. Я заметил, как бригадир сжал кулаки.

Да уж, последние сутки нервишки шалили у всех в команде.

– Давайте успокоимся, – вмешался я, пока ситуация не обострилась. – В затылочном порту Альфы был обнаружен «клещ», он пострадал от техники Первых. За гибель синтетика промышленники ответственности не несут.

– Если Бету разорвут на куски, – Робертс стукнул кулаком по столу. – Вместе с ним в утилизатор отправятся и остатки наших премиальных.

Капитан не переставал думать о деньгах. Теперь я был уверен, что его решение оставить жизни безумцам, на самом деле продиктовано корыстными мотивами.

Если из экспедиции вернутся не трупы, а живые члены команды, – это две совершенно разные статьи расходов у страховых компаний. Кроме того, опыты над биологически активными хасками способны привести учёных к новым открытиям.

Всё это могло сохранить солидную часть премиальных, и даже сулило в перспективе дополнительное денежное вознаграждение. На другой чаше весов находился страх потерять ещё одного андроида стоимостью двенадцать миллиардов.

Зная Робертса, я был уверен, что тот сейчас откажется от своего плана и согласится уничтожить безумцев в лазарете.

Но тут вмешался Михальский.

– Андроид крепче и быстрее человека, – стал убеждать капитана Тим. – В дальнем углу большого лифта мои ребята соберут «акулью клетку». Внутри подобных конструкций на Земле когда-то изучали опасных морских хищников. Ничего плохого с Бетой не случиться.

– Какие гарантии? – спросил капитан.

– Даю слово специалиста.

– Ты меня почти убедил, Михальский.

– Ещё нам понадобится помощь системщика, чтобы контролировать погоню, – Тим направил указательный палец в мою сторону. – Необходимо составить соответствующие алгоритмы для синтетика, а ещё, во время его бегства, придётся перекрывать двери шлюзов между уровнями в нужные моменты. Сможешь обеспечить успех этой части операции, Кайн?

– Откуда мне знать? – удивился я. – Никогда не сталкивался с подобными задачами. Подумайте хорошенько, может ещё не поздно выбрать другой план.

После этих слов все замолчали на некоторое время.

Наконец Робертс принял решение.

Он встал с кресла и объявил:

– Михальский, на вашей ответственности главный грузовой лифт – вам поручается сделать защитную клетку для андроида. Кайн, на тебе Бета и замки шлюзов. Джейсон, готовьте снотворное. Остальные, передайте своим коллегам: пусть проверяют скафандры и оружие. Все собираемся здесь через три часа.

Капитан сложил руки на груди.

– Отправим синтетика наверх, он выманит одержимых и поведёт их за собой. Кайн начнёт перекрывать за ними палубы, пока все психи не спустятся вниз и не окажутся снаружи. Дождёмся, когда они потеряют сознание. Выйдем следом. Усыпим всех и отправим в заморозку. Таков план. Вопросы, замечания или возражения у кого-нибудь имеются?

Робертс посмотрел каждому из нас в глаза, но никто ему не ответил.

– Выполняйте, – приказал капитан.

Мы встали со своих мест, развернулись и направились к выходу.

Через три часа все собрались в командном зале. Одетые в скафандры, сжимая шлемы в руках, люди столпились вокруг капитанской консоли с мониторами, которой сейчас управлял я.

Всё было готово, операция началась.

Двери лазарета открылись. Бета на мгновение появился перед хасками, чтобы те его заметили, и тут же спустился на четвёртый уровень. Одержимые, толкаясь и мешая друг другу, бросились за ним.

С тревожным азартом исследователи наблюдали за бегством андроида, шёпотом комментируя происходящее. Я старался не отвлекаться. Молча посылал команды с терминала электронным замкам, блокируя двери в коридорах, не давая одержимым вернуться назад или настигнуть синтетика.

Происходящее напоминало безумную компьютерную игру.

Наконец все хаски скрылись в грузовом лифте, куда их заманил андроид. Дождавшись, когда последний одержимый окажется внутри, я закрыл шлюз, и отправил клеть вниз.

Изображение переключилось на внешние камеры.

Лифт добрался до поверхности планеты, его двери распахнулись. Через мгновение хаски выскочили наружу и стали разбредаться по территории, не испытывая видимого дискомфорта от изменений в окружающей среде.

– Невероятно, – выдохнула Эйрин.

– Их лёгкие адаптировались к местным условиям, – прошептала Софи Гершель. – Это может стать настоящим прорывов в исследованиях о влиянии психики на возможности организма!

– Ваш план провалился, – горько заявил я, поворачиваясь к капитану.

– Давайте не будем торопиться с выводами, – возразил Робертс. – Они потеряют сознание с минуты на минуту. Ждём.

Старик ошибся.

Время шло, а мы продолжали наблюдать, как безумцы исследуют посадочную площадку, бодро передвигаясь среди ящиков с оборудованием. Не было похоже, чтобы хоть кто-то из них страдал от нехватки кислорода.

Вскоре следить за точным местонахождением тварей стало сложнее, они рассредоточились, начали удаляться от корабля. Вдобавок, обзор некоторым камерам частично закрывали грузовые контейнеры.

Нельзя было позволить безумцам сбежать.

– Капитан, если хаски уйдут в город, мы не сможем безопасно продолжать дальнейшее исследование планеты, – заявил Хименес.

– Под угрозой окажется и промышленный лагерь, – поддержал его Михальский.

– Чёрт побери, – выругался Робертс. – Всем приготовить оружие. За мной!

Он направился к выходу, за ним последовали остальные. Некоторые сразу надевали шлемы.

Не успела вся толпа спуститься на следующий уровень, как в последних рядах раздался женский вскрик, превратившийся в булькающие хрипы.

Я резко обернулся и поспешил на эти страшные звуки, грубо расталкивая людей перед собой, пока не увидел, что там случилось.

Ким Хёгай схватил Эйрин.

Вирусолог вцепился ей в горло. Ухмыляясь, он вырывал из психолога куски плоти, молча поглядывая на нас.

Один из одержимых остался на борту корабля. Он намеренно затаился в нашем тылу! Эйрин оказалась права: твари представляли из себя нечто большее, чем просто животные, ведомые инстинктами. Внутри повреждённого инопланетной нейронной сетью разума таилось что-то ещё. Слишком осмысленным мне показалось выражение на лице Кима. Словно его полностью удовлетворил результат тактики, к которой он прибег.

Безумец торжествовал и от этого мне стало не по себе.

Хёгай выбрал свой вариант охоты, когда прочие погнались за приманкой.

И добился успеха.

Яростно ругаясь, я раздвинул последних оцепеневших от ужаса людей, выхватил пистолет и открыл огонь по хаску.

Существо сдохло после первого же попадания, расколовшего ему голову, но я продолжать сыпать проклятьями и стрелять, пока не кончились заряды в обойме.

Тут же к Эйрин подбежал Джейсон Хименес. Он пинком отбросил от неё мёртвого хаска и наклонился к девушке. Через несколько секунд доктор повернулся к нам и с мрачным видом покрутил головой.

Я опустился на колени, уронил оружие на пол и прикрыл своё лицо ладонями. Почти сразу же мне на плечо легла чья-то рука.

– Вставай, Кайн, – сказал Робертс. – Нельзя дать уйти остальным безумцам. Сейчас мы должны их всех перебить. Скорбеть о погибших будем позже.

Я убрал ладони от лица и зло посмотрел на капитана. Алчный дурак! Эйрин была бы жива, выбери Робертс сразу вариант с уничтожением тварей.

С большим трудом, мне удалось сдержать свои эмоции. Я молча взял пистолет, поднялся и направился к лестнице, ведущей вниз.

Люди расступались, пропуская меня вперёд…

В этот день на площади случилась самая настоящая бойня. Мы потеряли ещё восемь человек, но смогли уничтожить всего троих хасков. Остальные твари скрылись в городе. Некоторых из них удалось серьёзно ранить и они должны были скоро сдохнуть.

Почему-то Софи Гершель в этом сильно сомневалась.

По её словам, один только факт мгновенной адаптации к местной атмосфере, указывал на то, что нейронные матрицы Первых способны значительно влиять на возможности человеческого организма, в том числе ускорять клеточную и внутриклеточную регенерацию.

Ясно было одно: чтобы гарантированно убить хаска, следовало попасть ему в голову. К сожалению, меткие стрелки в рядах команды «Магеллана» практически отсутствовали.

Внутри грузового лифта мы нашли растерзанного синтетика. Возможно он и подлежал восстановлению, но не в полевых условиях. Защитная клетка, собранная людьми Михальского бедолагу не спасла. Бета не успел в ней спрятаться, твари настигли его раньше.

Капитан благоразумно молчал об окончательно потерянной премии. Старик никого ни в чём не винил. Робертс прекрасно понимал: рискни он поднять подобные темы в текущей обстановке – от его авторитета не останется ничего.

Суммарные потери среди членов экипажа «Магеллана» (с приземления на Тихею-1 по настоящий момент) составили двадцать один человек и два андроида. В эти списки включили и сбежавших хасков, спрятавшихся в Безмолвном Граде.

Рано или поздно твари сдохнут. Какие бы чудеса не происходили с человеческим организмом под воздействием искажённых сущностей Первых, закон сохранения энергии им не обойти. Без еды одержимые долго не продержатся.

Команде всего лишь нужно выждать какое-то время, не покидать корабль, не рисковать зря. Эта простая мысль была доведена до всех и каждого.

Несмотря на усиленные меры безопасности, меня преследовали плохие предчувствия.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 9. Реверс Запретный горизонт. 9. Реверс

Глава 10. Крушение Запретный горизонт. 10. Крушение

Глава 11. Преподобный Запретный горизонт. 11. Преподобный

Глава 12. Шпион Запретный горизонт. 12. Шпион

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 11. Преподобный

Дата создания файла (унифицированная): 2 апреля 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Нам удалось вернуть всех, кто побывал за Барьером, не применяя мощь главного двигателя, хотя бригада Михальского работала ударными темпами и даже успела спустить основные системы на землю.

Андроид активировал поворотный механизм ещё раз, после чего из помещения были эвакуированы все остальные. Вторая группа тоже оказалась без сознания, как я и предполагал. Мы перевезли наших товарищей на «Магеллан» и уже в лазарете избавили их от неизвестных устройств, прицепившимся к портам нейронных имплантов.

Восемь человек, оказавшиеся с Хименесом на той стороне, пришли в сознание пять суток назад.

С исследователями, преодолевшими Барьер первыми, дела обстояли хуже. Из тринадцати человек очнулись только двое: инженер Отто Лоренц и геолог Зак Барнс. Остальные, скоро как неделю, находили в коме, получая питание через капельницы и назогастральные зонды.

В течение ближайших суток следовало определиться, как быть с теми, кто так и не пришёл в себя: оставить в текущем состоянии, в надежде на скорое пробуждение, либо погрузить в криогенный сон.

Все исследователи, кто пришёл в себя, практически жили в лаборатории, с утра до ночи наполняя информационное хранилище корабля потоками данных. Первопроходцы записывали все образы, мысли и переживания, что возникли на той стороне. За ними приглядывали медицинские специалисты, контролируя самочувствие коллег.

Я тоже редко покидал научную комнату на четвёртой палубе, правда по другим причинам. Поскольку электронщик всё ещё не пришёл в сознание, мне поручили изучение инопланетных устройств, оказавшихся в нейронных портах наших товарищей.

Сейчас эти штуки не подавали признаков активности, но никто не забыл, что они легко смогли проникнуть сквозь шлемы, поэтому мы решили обезопасить себя. Держали механизмы Первых в специальных усиленных сейфах, способных устоять перед детонацией противопехотной гранаты. Взрывчатка такой мощности как раз и присутствовала внутри данных хранилищ, необходимая на случай гарантированного уничтожения содержимого.

Одного за другим, я вскрыл пару инопланетных «клещей». Без сомнений, в наши руки попали невероятно сложные, высокотехнологичные механизмы. Множество датчиков, способных обнаружить и опознать цель. Ряд инструментов, эффективно помогающих преодолевать препятствия. Усики-разъёмы нейронного интерфейса, чтобы подключить мозг жертвы, но вот вопрос: к чему и с какой целью?

Внутри оставалось несколько элементов и блоков, назначение которых я не понимал. Если один из них являлся беспроводным передатчиком, тогда устройства Первых можно использовать для подключения к местным информационным системам. Радиосвязь на Тихее-1 была никакой, но древняя раса вполне могла применять другие способы обмена данными. Например, с помощью гравитационных волн, или как-то иначе.

Пока я ломал голову над внутренним устройством «клещей», люди, находившиеся в лаборатории, выуживали из своей памяти новые загадки. Когда случались паузы в процессе записи, побывавшие на той стороне принимались активно обсуждать свои переживания, делились мнениями и гипотезами. Я внимательно слушал все разговоры и строил собственные теории.

Вероятнее всего, устройства, что находились сейчас на столе передо мной, являлись своеобразными мобильными точками доступа. Они были рассчитаны на взаимодействие с Первыми, но уж точно не с человеческим организмом. На самом деле «клещи» не пытались нас убить. Произошла неудачная попытка подключить гостей к местной сети связи. Последующее бессознательное состояние, было вызвано защитной реакцией нашего мозга на необычный способ загрузки огромных объёмов данных: информация лавиной обрушились в память исследователей «Магеллана», мгновенно подавляя сознание.

В заброшенной колонии на спутнике Юпитера не было обнаружено хранилищ с данными. Всю информацию о новом типе космического двигателя, инженеры получили изучая остатки кораблей Первых. Здесь же, в глубинах планеты, продолжала функционировать нейронная сеть, и внутри неё наверняка хранились данные о научных достижениях древней цивилизации. Крайне важно было найти источник к которому подключались «клещи», выяснить способ безопасного взаимодействия с ним, чтобы извлечь оттуда всё полезное.

Только вот, по какому принципу осуществляется передача данных, я понять не мог. Ясно было одно: в нестабильном геомагнитном фоне Тихеи-1, успешно функционировали не известные человечеству виды связи.

Я отодвинулся от сканирующего электронного микроскопа, в котором сейчас находился разобранный «клещ». Покрутил головой, растягивая затёкшие мышцы шеи. Бросил взгляд на светящееся табло на стене. Одиннадцать часов. Надо бы размяться.

Спуститься вниз или заглянуть в лазарет? Второе. Узнаю, как дела у наших коматозников. Вдруг, кто ещё пришёл в себя.

Я покинул лабораторию и поднялся наверх. Подошёл к дверям медицинского отсека. За стеклом виднелась одинокая женская фигура, сидящая перед мониторами. Чуть дальше располагались ряды коек, на которых лежали люди в бессознательном состоянии.

– Доброе утро, – произнёс я, переступая порог корабельного лазарета.

– Привет, Кайн, – ответила доктор Адамиди. – Ты-то мне как раз и нужен.

– Вот как?

– Есть вопросы по результатам теста, что я проводила позавчера.

– Спрашивай, конечно, – я подошёл ближе и уселся на соседний стул.

– Сколько раз ты менял свою специализацию?

Я ненадолго задумался. Что-то заставило Эйрин выбрать именно этот вопрос. Было не трудно догадаться, какие последуют дальше. Буду придерживаться своей давней легенды. Коктейль «Убедительный» – смешать ложь и правду в нужных пропорциях и никогда впоследствии не менять состав, не добавлять новых ингредиентов.

– Более десяти.

– Так много? – удивилась моя собеседница. – Ты выкинул сумасшедшие деньги на ветер.

– Наоборот, я неплохо на этом заработал.

– Шутишь? Разве за нейронное обучение платят?

– Да, и очень приличные деньги. Есть такая редкая профессия – испытатель новых комплексов знаний. Материалы сперва должны пройти адаптацию в головах нескольких тестировщиков, а потом уже следует внедрение в массовое обучение, – пояснил я.

– Странно, что эта информация отсутствует в твоём досье.

– Неужели?

– Ага. Я проверяла.

– Видимо, таковы условия контракта, – пожал я плечами.

– Говоришь так, словно не читал его.

– Ты угадала. Все документы согласовал и подписал мой работодатель. Родная корпорация фактически сдала меня в аренду на эту миссию к Тихее. Понадобился корабельный техник, обладающий всеми наиболее актуальными знаниями и навыками? Вот пожалуйста, у нас такой есть.

– Вот почему ты не переживаешь насчёт премиальных! – воскликнула Эйрин.

Я усмехнулся.

– Мне этих денег не видать, поскольку у меня фиксированная ставка. Всё, что свыше, уйдёт на счета моей корпорации.

– Теперь понятно, – кивнула Адамиди. – К тебе вопросов больше нет. Займусь Хименесом и Вебером, интересно, как они объяснят свои странности.

Её слова меня заинтриговали.

– Могу я узнать, в чём дело? Если, конечно, это не врачебная тайна.

– Смотри сюда, Кайн.

Доктор Адамиди вывела на экран перед собой один из тестов, который недавно проводила среди команды. Подобное, чуть ли не детское, задание по штриховке пустых фигур я выполнял на Земле в «Брихаспати».

– Вот твой результат, – сказала она.

Рядом появился ещё один рисунок.

– Этот выполнил капитан, – Эйрин увеличила изображение. – Сравни и скажи, что думаешь.

Я внимательно изучил две картинки.

– Мои художественные способности лучше, чем у Робертса.

– Они идеальные. Ты произвёл штриховку, словно принтер. Как будто в тебя встроили графический редактор, Кайн. Все линии практически на одинаковом расстоянии друг от друга, идеально стартуют и заканчиваются на границах фигуры, не выходят за её пределы.

– Даже не подозревал, что обладаю подобными талантами, – хмыкнул я. – В чём тут фокус?

– Ты же тестировщик. Неужели никогда не слышал об исследованиях Карнада-Ньюмана?

– Я выполнял подобные задания, но об их смысле мне ничего не известно.

– На момент нашего отбытия к Тихее, эта методика только начала свой путь в научной среде. Нейропсихологи начали активно работать с ней в девяносто шестом.

– Так и в чём её суть?

– Первичная диагностика психических отклонений.

– Значит, это вовсе не талант, а симптом? Я болен?

– В некотором роде. Выяснилось, что люди, загружающие в свою память огромные объёмы информации и чужих навыков, со временем уподобляются машинам. Их реакции становятся невероятно точными, неестественно выверенными. Тело словно превращается в автоматический инструмент. Если на рисунках людей, получивших специальность всего один раз, вроде Робертса, отклонения от нормы практически незаметны, то ты – ходячее подтверждение правоты новой методики.

– Но в команде я такой не один.

– Да. Похожие результаты показали Хименес и Вебер. Я ведь сперва и не думала проверять каждого члена экипажа. Только тех, кто побывал за Барьером. Эти двое неожиданно отличились. Пришлось увеличить выборку, чтобы найти корень проблемы. Вдруг подобным образом у пострадавших вылезли побочки после интенсивной нагрузки на мозг? Всё-таки через их головы прошли невероятные объёмы информации…

Вот оно! Я наконец напал на след шпиона «Свободной воли»! Сомнений в этом у меня не было. Сепаратисты также, как и СВБ, переучивали одних и тех же агентов под разные задачи.

– Личные дела Хименеса и Вебера не содержат упоминаний о повторных инъекциях больших массивов данных, – продолжала Эйрин. – Но если истории их найма похожи на твою, это объясняет почему информация неполная.

У меня в голове имелось чуть больше сведений о команде корабля, чем содержал официальный архив с которым работала Эйрин.

На самом деле, в полном досье Хименеса было отражено, что док проходил обучение неоднократно, получая разнообразные врачебные знания и навыки. Именно за столь обширный опыт его и назначили начальником медслужбы «Магеллана». Эту информацию почему-то сжали до упоминания одного факта медицинского образования, опустив подробности.

Передо мной остался только один подозреваемый, настоящее личное дело которого кто-то тщательно почистил.

– Тебе стоит поговорить с Вебером в первую очередь.

– Да, я тоже так думаю, – кивнула доктор Адамиди. – Рауль мне интересен ещё и в другом плане. Вчера я добралась до его записей о случившемся за Барьером. Сумбурная мешанина, причём довольно странная.

Я приподнял бровь.

– Странная? Так можно сказать о видениях любого первопроходца. Их сознание захлестнуло фантастическими картинами из жизни чужой цивилизации.

– Отчёты Рауля лишены индивидуальности, Кайн. Как будто слеплены из частей воспоминаний других исследователей. Если бы мы не нашли его в бессознательном состоянии в подземном зале, я бы утверждала, что наш геофизик не был за Барьером. Словно он подсмотрел чужие мысли, а потом записал их в новом порядке.

– Думаю, этому найдётся объяснение.

– Рауль пришёл в себя с симптомами частичной амнезии, как некоторые из пострадавших. Однако, он не мог ничего толком ни рассказать, ни вспомнить дольше всех.

Ещё немного и Эйрин раскроет ложь Вебера. С таким складом ума, ей можно было работать аналитиком в СВБ. Пожалуй, напишу рекомендацию по возвращению.

– Да, я в курсе. Софи Гершель предположила, что это чисто физиологическая особенность. Чрезмерная нагрузка на мозг сказывается индивидуально.

– Настолько индивидуально, что некоторые до сих пор не очнулись, – вздохнула Эйрин и бросила короткий взгляд на ряды коек с коматозниками. – Скорее всего, Софи права. Всё дело в незаметной разнице наших организмов. Я зря трачу время на поиски иных причин.

– Ты просто выполняешь свою работу.

Вебер. Шпионом был Вебер.

Я поднялся со стула.

– Уже уходишь?

– Работы море. Я и забегал-то ненадолго. Хотел взглянуть на ребят, как они тут. Вдруг кто ещё приходит в сознание.

Эйрин указала на экраны перед собой.

– Их состояние на мониторах перед тобой. Хотя, проверь сам, если тебе это так важно.

Я направился в конец комнаты. Медленно пошёл по коридору, образованному двумя рядами коек, вглядываясь в спокойные лица товарищей.

Сколько всего людей застряло в подземном зале вместе с Хименесом? Я был уверен, что девять человек, Рауль в том числе.

Михальский пообещал управиться с демонтажем двигателя в кратчайшие сроки, но попросил в помощь больше людей. Робертс выбрал тех, кто выглядел покрепче и увёз с собой. Шпион прекрасно понимал: такую возможность упускать нельзя. Он некоторое время делал вид, что принимает участие в поисках, но затем тайно покинул подземный зал и незаметно вернулся к «Магеллану».

В скафандрах мы все выглядим одинаково, только медики выделяются своей оранжевой бронёй. Светофильтр скрывает лицо. Если налепить чужие нашивки, можно спрятать настоящее имя. Голос легко исказить динамиками и микрофонами до неузнаваемости. Никто и не подумает запоминать человека, помогающего демонтировать двигатель.

Шпион планировал вернуться под землю, словно не покидал место проведения спасательной операции. Он и не думал, что кто-то успеет за это время вскрыть нейронный замок. Я нечаянно разрушил первоначальный план Рауля. Мы провели перекличку без него. Имя геофизика записали в список тех, кто застрял вместе с Хименесом на той стороне.

Видимо, он вернулся в тот самый момент, когда мы эвакуировали из зала первых пострадавших. Вебер подслушал наши разговоры и выяснил, что его потеряли со второй группой. Внезапное появление члена команды, считающегося пропавшим, могло привлечь к шпиону ненужное внимание.

Поэтому Рауль продолжил притворяться другим человеком. Агент сепаратистов ознакомился с состоянием впавших в кому и понял, как можно скрыть своё возвращение.

Люди находятся без сознания, в их нейронных портах стоят «заглушки» – уже знакомые шпиону устройства. Точно такую же штуку он вынул из разъёма Альфы, но не утилизировал, а оставил и, видимо, носил с собой. В какой-то момент, в голове Вебера родился план, способный гарантировать ему железное алиби.

Он проник в зал, когда Бета повернул помещение второй раз. Прицепил к своему порту дохлого «клеща», послал команду нейронному импланту, чтобы тот отключил сознание на денёк-другой. Притворился, что всё это время лежал без чувств.

Очнулся шпион уже на борту «Магеллана». Сделал вид, что потерял память. Когда некоторые исследователи пришли в себя, и стали записывать отчёты, Рауль ознакомился с их видениями, после чего создал уже свои, вторичные и поддельные, воспоминания.

Так всё и было.

Оставалось подтвердить мои догадки, и я знал способ это сделать.

Одна из заглушек принадлежала Альфе. На ней не должно быть частиц брони скафандра, так как андроиды не нуждались на Тихее-1 в дополнительной защите. На шлеме Вебера отсутствует и характерная вмятина – область через которую инопланетный «клещ» пробился внутрь.

Нужно выбрать эффективный способ устранения шпиона.

Я добрался до последних коек и развернулся.

Двери в лазарет зашипели, открываясь. В комнату вошёл Рауль Вебер. Что он здесь забыл? Геофизик должен сейчас дежурить внизу, у грузового лифта.

Шпион выхватил из кобуры пистолет и направил ствол в голову Эйрин.

– Сидишь молча, – сказал он ей. – Иначе пристрелю.

Я сделал шаг вперёд, но прицел мгновенно переместился на мою грудь.

– Как ты догадался? – вырвалось у меня.

– Внутреннее видеонаблюдение, – пояснил Вебер. – Всё это время было крайне интересно следить за тем, как работает безопасник.

Судя по удивлённому лицу Эйрин, она ничего и не понимала, в отличие от меня.

Вебер с самого начала знал, кто я такой. Он наблюдал за каждым шагом своего противника через камеры на борту корабля. Шпион подслушал наш с психологом недавний разговор, проанализировал последствия и вступил в открытую игру. Сделал первый ход.

– Ну и что дальше?

– Тебе известен ответ на этот вопрос, Кайн.

– Да, но два трупа невозможно будет объяснить.

– Вот именно. Поэтому, мы с тобой попробуем договориться.

– Слушаю.

Свободной рукой Рауль вытащил из кармана шприц-тюбик.

– Данный препарат способен отключить сознание на несколько недель, – объяснил он, – вводит человека в состояние похожее на кому. Совсем как у наших коллег. Тебя погрузят в анабиоз вместе с ними. Проснёшься на Земле, меня рядом уже не будет.

Вебер указал на Эйрин.

– Доктор Адамиди сообщит всем следующее: ты пришёл сюда и поделился новостью о том, что из научного интереса пробовал включить инопланетную технику в свой нейронный разъём. Вы ещё немного пообщались, а затем ты внезапно потерял сознание ни с того, ни с сего. Обо всём остальном наш психолог будет помалкивать.

– Это почему же? – храбро возмутилась Эйрин.

– Если скажешь кому-нибудь хоть одно лишнее слово, «Магеллан» никогда не вернётся на Землю. Я внедрил в центральный компьютер кое-что. При определённых условиях мои программы способны перегрузить главную энергосистему, если не заблокировать их выполнение. Сдашь меня и вскоре от корабля останется только щепотка радиоактивной пыли! Бум!

Рауль сжал и резко раскрыл кулак свободной руки.

– Блефуешь, – мрачно заявил я, – но даже если ты сказал правду, код можно вычистить, имея соответствующие навыки и знания.

Рауль поджал губы.

– Моё предложение вы слышали, – заявил он. – Торговаться не стану. Лови.

Шпион бросил мне шприц-тюбик.

Поймать его я не успел, Эйрин в этот момент что-то сделала. Рука её скользнула над клавиатурой. Экраны погасли, а вместе с ними отключились и лампы по всей комнате.

Я пригнулся, стараясь быть ниже зелёных огоньков на медицинских приборах, окружавших. Тень Вебера стремительно покинула квадрата света, падающего из обзорного окошка на входной двери.

– Идиотка, – раздался в темноте приглушённый голос шпиона. – Я хотел сохранить жизни всем нам.

Шаг за шагом, я бесшумно продвигался к тому месту, где последний раз слышал Рауля. В какой-то момент мне показалось, что кто-то проскользнул в темноте совсем рядом. Наверняка то была Эйрин, решившая спрятаться в глубине лазарета. Хватать её за руку я не стал из опасения, что она вскрикнет от неожиданности и раскроет наше местоположение.

Я практически подобрался ко входу и теперь пытался понять в каком углу затаился Вебер, чтобы напасть на него. Заметил движение в пятне света возле двери, приготовился к прыжку, но то был женский силуэт. Эйрин Адамиди тянулась рукой к электронному замку.

– Стоп, не делайте глупостей, – неожиданно раздался голос Вебера с другого конца лазарета.

Вот кто недавно прокрался мимо меня в темноте!

– Отсюда я хорошо вижу ваши тени. Попытаетесь сбежать и я открою огонь. Мне терять нечего… Раз уж программная бомба вас не впечатлила, слушайте дальше. Прямо за мной находится комната с криогенными капсулами. Код от замка мне известен. Понятно, на что намекаю? «Магеллан» не сможет поддерживать жизни бодрствующей команды на протяжении всех сорока лет полёта к Земле. Предлагаю последний раз: мы действуем по моему плану, либо переговоры я продолжу уже с Робертсом, а ваши трупы превратятся в дополнительные аргументы.

– Эйрин, верни освещение, – попросил я, делая вид, что признаю своё поражение. – Нас переиграли.

В темноте рядом со мной раздался вздох полный разочарования.

На самом деле, я и не думал сдаваться. Лихорадочно прокручивал в голове варианты, которые помогут мне нейтрализовать террориста.

Не прошло и минуты, как лампы снова вспыхнули, заставляя зажмуриться. Когда световые зайчики перестали прыгать в глазах, я шагнул вперёд.

– Стой, Кайн. Куда собрался?

– Ты выиграл. Я готов вколоть себе этот препарат. Вот, иду шприц поднять.

– Разумный выбор. Теперь не спеши. Делай всё очень медленно, чтобы я видел.

У каждого агента на случай серьёзного отравления кое-что имелось в запасе. Я не собирался впадать в кому. Шпиона ждал неприятный сюрприз.

– Смотрите! – воскликнула Эйрин, стоявшая у столика с компьютерным терминалом. – Ким очнулся!

Наш вирусолог со стонами крутился на кровати сдирая с себя кислородную маску и вытаскивая зонд из носа. Если его пробуждение сопровождалось амнезией, Хёгай вряд ли осознавал кто он такой и что происходит. Как тощему азиату после недели, проведённой в состоянии «овоща», удалось вырваться из фиксирующих ремней, я понять не мог. Остатки привязи болтались на его запястьях. Наверное, какой-то брак креплений.

Ствол пистолета Вебера рыскал, словно тот сомневался в кого надо целиться в первую очередь. Шпион прижался спиной к двери ведущей в криогенный отсек, готовый открыть её в любой момент и спрятаться внутри.

– Дай нам помочь Киму. Он так покалечит себя! – воскликнула Эйрин.

– Нет. Всем оставаться на местах. Хёгай сам успокоится. Эй, прекрати!

Неужели Вебер всерьёз опасался нападения со стороны вирусолога? Я не верил в то, что Ким очнулся, услышал наш разговор в темноте и быстро разобрался, кто тут враг.

– Больше повторять не стану, хватит! – прикрикнул шпион, наводя пистолет на Хёгая.

– Рауль, нет! – закричала Эйрин.

Ким тем временем окончательно освободился, последним выдернул диагностический кабель из своего нейронного разъёма. Затем он поднялся на кровати, встав на четвереньки. Обернулся к нам с Эйрин. Из носа сочилось красное, видимо что-то повредил, вытаскивая зонд. С руки, где ещё недавно стоял катетер, стекала кровь. Безумный взгляд корейца был ужасен.

– Не вздумай рыпаться! – раздался окрик Вебера. – Медленно отойди к остальным.

Хёгай резко повернул голову в его сторону.

Выражение на лице Рауля поменялось, отчётливо проступил страх. Прогремел выстрел, но пуля не остановила азиата. Неестественно длинным прыжком, словно гигантский паук, Ким преодолел расстояние в несколько метров, повалил шпиона на пол и вцепился ему в горло.

Во все стороны брызнули фонтанчики крови.

Рядом со мной раздавались странные звуки – Эйрин выворачивало от увиденного.

Тем временем, на остальных койках началось движение. Коматозники один за другим приходили в себя. Делая совершенно необъяснимые усилия, они выдёргивали из креплений фиксирующие ремни, сдирали маски и обрывали капельницы.

– Бежим! – воскликнул я, хватая бледную Эйрин.

Я вытащил психолога в коридор, закрыл двери и заблокировал замок. Доктор Адамиди рухнула на колени и продолжила избавлять свой желудок от содержимого. Я же приник к стеклу обзорного окна и с отвращением наблюдал за происходящим внутри лазарета.

Позади меня, по лестнице раздался топот множества ног. Похоже, весь экипаж корабля спешил на звук выстрела.

– Что, чёрт побери, тут случилось? – прозвучал властный голос Робертса.

Не успел я ответить ему, как в глубине медицинского блока раздался страшный звук. Глухой тоскливый вой, к которому вскоре присоединились новые голоса, мало напоминающие человеческие.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 9. Реверс Запретный горизонт. 9. Реверс

Глава 10. Крушение Запретный горизонт. 10. Крушение

Глава 11. Преподобный Запретный горизонт. 11. Преподобный

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 10. Крушение

Дата создания файла (унифицированная): 16 января 2799 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / Луна / внекорпоративная территория / независимая колония Менделеев / гостиница «Риччиоли Холл». Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: турист. Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: отчёт недоступен.

Мегаполис Менделеев состоял из десятков тороидальных центрифуг, лежащих на поверхности Луны и уходящих в её глубины почти на полтора километра.

На одном уровне обычно находились два кольца. Внешняя, так называемая «спальная труба», была заполнена жилыми секциями. Внутренний модуль, с чуть более скромной площадью, имел административное, производственное и коммерческое назначение – там кипела городская деловая жизнь.

Оба кольца вращались, создавая внутри себя искусственную силу тяжести. Из-за серьёзных отличий в размерах, скорость их движения не совпадала, поэтому посредине существовал ещё и третий обруч – транспортный. Он периодически синхронизировал собственное вращение то с одним, то с другим кольцом, позволяя таким образом жителям колонии перемещаться между двумя городскими секторами.

Схожая архитектура распространялась и на подземные уровни. Разве что ниже встречались «корни» – горнодобывающие и промышленные модули. Некоторые были давно закрыты, но другие продолжали с переменным успехом заниматься поисками полезных ископаемых в недрах истощённой Луны.

Полчаса назад я покинул гостиницу «Риччиоли Холл», находившуюся в деловом районе минус двадцать второго этажа. Посредством кольца-переходника попал в «спальную трубу», где, согласно добытым мною данным, прятался беглый преступник.

Если верхние уровни Менделеева выглядели вполне цивилизованными и законопослушными, то здесь, внизу, никому не было нужды притворяться.

Последний раз я встретил полицейских вчера, на минус десятом, когда ожидал лифт на следующий уровень. Ко мне подошли два хмурых копа, чтобы идентифицировать личность. Внимательно изучив мою туристическую визу, они настоятельно посоветовали не спускаться ниже.

«Рискуете продолжить своё путешествие по Солнечной системе в виде запчастей для подпольных хирургических клиник, сэр», – заявил один из стражей порядка.

Их обеспокоенность моей судьбой вполне можно было понять.

Многие лунные колонии, вроде Менделеева, появились в период бума добычи драгоценных металлов на Луне: платины и палладия. Миновали столетия, недра спутника Земли истощились, а ранее процветающие поселения оказались в глубоком экономическом и социальном кризисе.

Те шахтёрские города, что остались под корпоративным управлением, ныне существовали на дотации, вели скромный и вполне законный образ жизни.

Большая же часть независимых поселений, не имела сторонней финансовой поддержки и обрушилась в нищету. Ради выживания их жителям пришлось заняться нелегальными видами бизнеса, и кое-кто даже сколотил себе целое состояние на этом.

Если смотреть со стороны, верхние уровни Менделеева выглядели достаточно безопасными и цивилизованными. На самом деле, это была лишь вершина преступного айсберга. Хорошо охраняемая территория, которой управляли наиболее успешные бандиты, притворяющиеся законопослушными коммерсантами и чиновниками разных мастей.

Истинное положение дел в колонии, можно было осознать лишь оказавшись в её глубинах. Признаюсь, я чувствовал себя в большей безопасности неделями исследуя трущобы Нью-Дели, чем во время короткой прогулки по нижним уровням Менделеева.

Некоторое время назад ко мне прицепился уличный барыга, предлагающий попробовать «самый лучший товар на этой стороне Луны». Я решил его игнорировать, но подобная тактика не слишком помогла. Прогнать назойливого торгаша удалось угрозами и руганью. Сперва он исчез из виду. Затем выяснилось, что за мной уже следует несколько человек, возглавляемых этим неприятным типом. Пришлось остановиться, расстегнуть куртку и демонстративно достать пистолет, приобретённый вчера несколькими уровнями выше. Подозрительная компания поняла намёк и только тогда отстала.

Я продолжил движение мимо зданий-ульев с квартирами-сотами, мысленно ведя счёт. Мне требовалось найти строение с номером семьдесят шесть.

Не самая простая задача.

Все таблички и указатели на одинаковых жилых блоках были сорваны либо испорчены. Некогда белоснежное пластиковое покрытие стен потемнело, практически целиком исчезло под грубыми надписями, пошлыми рисунками и прочим уличным творчеством сомнительной художественной ценности.

Пару раз я заметил граффити с отсылками к кругам ада Данте Алигьери.

Потолок трубы, обычно транслирующий яркое изображение земного неба, по какой-то причине не работал, хотя сейчас было дневное время суток. Освещение давали только лампы на уличных фонарях.

Вскоре я достиг цели.

Окна второго этажа были темны. Некоторые закрыты жалюзи. Одно из них, или парочка, должны принадлежать нужной мне квартире. Вероятнее всего, Чарльз Томпсон куда-то отправился по своим делам.

Я вошёл в плохо пахнущий полутёмный подъезд и бесшумно поднялся по лестнице. Остановился около двери с номером шесть, прислушиваясь.

Меньше тридцати секунд ушло на взлом допотопного интерфейса системы доступа, заодно выяснилось, что охранная сигнализация этой квартиры, да и дома целиком, полностью отключена.

Сотрудники «Брихаспати», могли быть сильно удивлены, узнай они, как некоторые студенты распоряжаются полученными навыками.

Дверь плавно скрылась в стене. Я достал пистолет, прикрутил глушитель и осторожно проник внутрь квартиры. Миновал коридор, заглянул на кухню, вошёл в тёмную гостиную. Жалюзи были закрыты. В комнате, провонявшей запахом спиртного, кто-то невидимый громко храпел.

Я включил свет, заранее прицелившись в сторону источника звука.

Седой мужчина лет шестидесяти развалился на диване, не сняв с себя ни одежды, ни обуви. На полу лежали пустая бутылка и какие-то таблетки. Я подошёл ближе, коснулся глушителем лба спящего человека, готовый нажать на спусковой крючок.

Реакции не последовало, Преподобный продолжал пьяно сопеть.

Держа Томпсона на прицеле, я отступил назад, оглядывая помещение. На столике у окна лежала кобура с оружием, банковские карточки и пачка наличных. Рядом были рассыпаны ампулы с золотистой жидкостью внутри.

Ну-ка, посмотрим, что там.

«Альфадипсин», – прочитал я на этикетке.

Знакомая штука. Действие данного вещества ощутил на себе каждый агент, прошедший испытание на отключение страха. Это был боевой наркотик, по официальной версии созданный учёными корпорации «Вестен» более пяти веков назад.

Принимая дозу данного психоактивного препарата, на некоторое время становишься невероятно внушаем. Максимальный эффект длится всего несколько часов, но кое-что остаётся в подкорке на годы и продолжает влиять на все твои поступки.

В разгар корпоративных войн далёкого прошлого «Вестену» потребовались солдаты нового типа: бесстрашные храбрецы, безжалостные убийцы, бесконечно преданные и не сомневающиеся воины – отборное мясо, готовое на всё.

Химики взялись за эту задачу и блестяще справились с ней.

Вполне возможно, что рецепт препарата был известен заранее и наконец дождался своего часа. Эксперименты в этом направлении проводились задолго до выхода человека в космос. Некоторые специфические отвары из трав и грибов, существовали до новой эры, упоминания о них, в той или иной форме, сохранились в мифах и легендах практически всех народов Земли.

В двадцать третьем столетии, лаборатории корпорации «Вестен» начали синтезировать вещество под названием «альфадипсин» в огромных количествах, рассчитанных на многомилионную армию.

Несколько важных битв могло закончиться иначе, не в пользу «Вестена», не будь этого препарата.

Без альфадипсина не появилась бы и Церковь Трентона.

История становления Пророка и его секты мало чем отличалась от зарождения аналогичных религиозных объединений в те непростые времена, но у неё был один маленький секрет.

Мясорубка корпоративных конфликтов вовсю перемалывала боеспособное население Земли, Марса и Венеры. Чтобы уберечь себя и своих детей, многие люди старались отделиться территориально, политически и экономически от остальной воюющей цивилизации.

Майор Уиндом Трентон, вернувшийся домой с медалями на груди и протезами вместо рук, утверждал, что получил откровение свыше и знает путь к спасению человечества. Не прошло и года, как он возглавил небольшую религиозную группу в одном из независимых поселений марсианского фронтира.

Уиндом имел хорошие связи на чёрном рынке, где скупал весь альфадипсин, что продавался там словно обычный стимулятор нервной системы. Истинной ценности этого наркотика никто не понимал. В неведении оставались даже воры, незаконно вывозившие препарат с военных складов. Его просто брали заодно, вместе с другими медикаментами.

Совсем скоро шахтёрский городок, занимающийся добычей ценных металлов, целиком и полностью превратился в истово верующую общину с новым Пророком во главе.

Трентон решил не останавливаться на достигнутом.

Пока «Вестен» тщательно охранял секрет несгибаемого боевого духа своей армии, отставной майор обменивал добытое старателями общины золото на волшебный эликсир. Уиндом стал использовать препарат, с целью увеличить число верующих в его версию Писания.

Проповедники Церкви сновали повсюду, они обрабатывали одно независимое поселение за другим. Новые общины появлялись на всех обитаемых планетах Солнечной системы. Сначала десятки, потом сотни. Руководители корпорации «Вестен» прекрасно понимали, что на самом деле происходит, но вынуждены были молчать.

В своих проповедях Трентон неоднократно заявлял, что действует из лучших побуждений. Он намеревался подчинить всё человечество единой вере, дабы раз и навсегда остановить любые междоусобицы.

Ценой за установление всеобщего мира была свобода воли, но этот размен не беспокоил Уиндома, преследующего благие цели. В то время, как «Вестен» использовал свой препарат исключительно для победы в войне.

До реализации своего грандиозного плана «мессия» так и не дожил. Остановить распространение секты удалось в начале двадцать пятого века. Служба Внутренней Безопасности взяла производство психоактивного препарата под свой контроль и перекрыла каналы доступа к альфадипсину.

Видимо, не все.

Прямо передо мной находилось доказательство того, что нелегальные поставки продолжались и по сей день.

Я внимательно рассматривал этикетку. Изготовитель указан официальный – сертифицированная химическая лаборатория на Земле. Практически всё на месте, только отсутствует важная информация о номере партии и дате производства.

Новое задание возникло само собой. Мне надлежало поскорее сообщить о своей находке начальству, но сперва требовалось узнать больше подробностей о подпольной торговле запрещённым препаратом.

Преподобный Томпсон что-то недовольно проворчал во сне.

Не убивать мерзавца сразу – оказалось правильным решением. Теперь можно попробовать предложить ему сделку: в обмен на жизнь получить сведения о контактах поставщика опасного наркотика.

Конечно же, отпускать преступника нельзя, но в моей власти было казнить Томпсона прямо здесь, либо передать, как пленника, представителям Верховного Совета.

Я порезал простыню на лоскуты, связал ими руки и ноги Преподобному. После чего заглянул на кухню, наполнил графин и вернулся в зал.

Томпсон беспокойно ворочался, чувствуя ограничения, но всё ещё не проснулся.

Я подошёл ближе и стал лить ледяную воду на голову Преподобному, пока он не открыл глаза, изрыгая проклятия и отплёвываясь.

Пришлось отступить и подождать когда Томпсон осознает своё положение. Он крутился на кровати, пытаясь освободиться, но я позаботился о том, чтобы ему это не удалось.

Наконец Преподобный сдался, он повернулся на бок и зло уставился на меня.

– Ты ещё кто? – поинтересовался он. – Из местных бандитов?

Я молча целился ему в голову.

– Сегодня твой счастливый день, – продолжал Томпсон. – На столе лежит наличка, но там всего двадцать тысяч. На банковских картах – полмиллиона. Я не жадный, готов поделиться. Скажу код, только отпусти живым.

– Деньги меня мало интересуют.

– Что тогда тебе надо?

– Мне нужна информация.

– Информация? – удивлённо переспросил Преподобный. – Ладно, задавай свои вопросы.

– Откуда у тебя это? – я разжал кулак, показывая в раскрытой ладони запаянную ампулу альфадипсина.

Томпсон хрипло рассмеялся.

– В Менделееве можно достать всё, – ушёл он от ответа. – Были бы деньги.

– Любую самопальную дрянь, сваренную на кухне, но не секретный военный препарат. Где конкретно тут его продают? Этаж, район, контакты поставщика?

– Кто ты такой? – презрительно скривил губы Преподобный.

– СВБ, – коротко ответил я.

Лицо моего собеседника вытянулось.

– Агент разведки?

– Да, – кивнул я.

– Наконец-то. Я был уверен, что со мной скоро выйдут на контакт, – пьяные нотки из голоса Томпсона практически исчезли. – Только представлял эту встречу немного иначе. Может всё-таки развяжешь?

Он вытянул руки вперёд.

– Зачем мне это делать?

– Тебе разве не сказали, кто я такой? – нахмурился Преподобный.

– Преступник.

– На самом деле, я тоже агент СВБ.

– Интересное заявление.

– Понимаю твоё недоверие, но я говорю правду. Меня внедрили к сектантам в начале шестидесятых. Поставили долгосрочную задачу: занять руководящий пост, – сообщил Чарльз. – Подозреваю, таких инъекций было несколько, чтобы подобная операция завершилась успехом. Почти тридцать лет я двигался к цели и однажды возглавил Церковь. Стал ждать новых приказов от Верховного Совета, но про меня словно забыли.

– Что было дальше?

– Я сам вышел на контакт. Отправил шифрованный запрос на адрес Верховного Совета несколько лет назад. Вскоре со мной связался представитель СВБ. Он передал новый приказ: вступить в контакт с сепаратистами и организовать для них нелегальные поставки урана. Операция успешно стартовала. Сотрудничество длилось не один год. Казалось, террористов вот-вот должны накрыть, взять с поличным во время очередной встречи, но ничего такого не произошло. Потом прогремел взрыв на Марсе. Я стал задавать вопросы. Вместо ответов, мне приказали помалкивать и дальше заниматься контрабандой для «Свободной воли»…

Весьма неожиданная информация. Насколько она соответствует реальности? Следовало выслушать этого человека, чтобы отделить правду от лжи. Я опустил пистолет, но совсем убирать оружие не стал.

Преподобный продолжал свой рассказ, отвечая на мои вопросы. Он слишком хорошо разбирался в том, как устроена и работает интеркорпоративная разведка. Если Томпсон врал мне, значит где-то в этой истории скрывался настоящий агент, выдавший сектанту некоторые секреты СВБ.

Речь зашла об альфадипсине и массовом самоубийстве верующих.

Томпсон сообщил, что ежегодная служба во славу Пророку должна была пройти как обычно. Пастве, раскиданной по всей Солнечной системе, заранее разослали новую партию чудесного препарата, который укреплял в истинной вере каждого: от стариков, до детей.

Через двенадцать часов с момента начала торжественной церемонии, все поселения Церкви накрыла смерть. В них не осталось живых, кроме разве что младенцев и тяжело больных людей, которые впоследствии погибли без надлежащего ухода.

Если это и было делом рук Верховного Совета, Томпсона не предупредили о грядущей Зачистке. Более того, он утверждал, что сам выжил совершенно случайно. Преподобный воспользовался наркотиком из личных запасов, оставшихся от предыдущей партии.

– Почему ты сразу не отправился на Арбитрум-4? – спросил я. – Что забыл тут, на Луне?

– Через Менделеев проходят тонны межпланетной контрабанды, несмотря на все посты и таможенные патрули. Я не врал тебе: альфадипсин действительно продаётся на нижних уровнях этой колонии.

– Так и что ты искал здесь?

– Хотел добыть информацию по отравленной партии наркотика. Решил допросить местного поставщика, с которым работала Церковь. К сожалению, встреча с ним плохо закончилась. Вчера я случайно вышиб гаду мозги, отстреливаясь от его телохранителей. Дьявол! Все ниточки оборвались!

После этой неудачи Томпсон решил устроить себе психологическую разрядку и накидался алкоголем. Скорее всего, так и было.

– Может, то была не диверсия, а всего лишь брак в производстве конкретной партии? – предположил я. – Фатальное невезение. Вся история Церкви – одна сплошная неудача.

– Нет. Я уверен, что тут замешано боевое отравляющее вещество. Слишком явная симптоматика. Подтвердить или опровергнуть мою догадку может специализированная лаборатория, такие есть на Земле и Венере. Только вот, чтобы открыто перемещаться между планетами, мне потребуется ряд косметических изменений.

Преподобный выразительно посмотрел на стол, где лежала пачка денег.

– Знаешь, как всё это выглядит со стороны? – спросил я. – Агент участвует в инциденте с десятками тысяч жертв, намеренно скрывается из поля зрения СВБ, да ещё и планирует сменить свою внешность. Твои действия выглядят крайне подозрительно. Ты ввязался в опасную игру. Ради чего?

– Я хочу найти виноватого. Дети не должны были погибнуть – это серьёзное нарушение Кодекса. Если таким образом прошла Зачистка, значит кто-то из руководителей СВБ совершил преступление, отдав подобный приказ. Нужно выяснить, почему партия альфадипсина превратилась в яд.

– Ты обвиняешь Верховный Совет в акте массового убийства детей? Представляешь себе последствия такого рода заявлений, если они вдруг окажутся в публичном пространстве?

– Конечно представляю. Ситуация говорит сама за себя. Обвинение не нигде прозвучало, но охота на свидетеля чудовищного преступления уже началась. Это наводит на определённые размышления. Скажи мне честно, ты ведь появился здесь, чтобы убить меня?

– Если бы не альфадипсин, мы бы сейчас не разговаривали, – признался я.

– Случайность? Или очевидный просчёт нашего настоящего врага?

– О чём ты?

– У меня из головы всё не выходит то задание с контрабандой урана. Вряд ли Верховный Совет потворствует террористами, уничтожающим мирное население. Это означало бы, что мы ведём войну против самих себя. Давай представим на мгновение: в ряды СВБ внедрены шпионы «Свободной воли», они вмешиваются в деятельность разведки и саботируют некоторые операции. В том числе, подчищают за собой хвосты, посылая агентов убивать друг друга.

– Интересная теория. Выходит, против нас играют такие крутые спецы, что вся Служба Внутренней Безопасности им в подмётки не годится.

– Вот именно. Чтобы нейтрализовать профессионалов подобного уровня, надо собрать серьёзную доказательную базу по каждому из них. Боюсь, одной только связи между производством и поставкой отравленного наркотика будет недостаточно, чтобы раскрыть всю шпионскую сеть. В одиночку я не справлюсь, тем более когда на меня начнут охотиться другие агенты. Прошу, помоги выявить предателей.

Кем бы ни был Чарльз Томпсон, но убеждать он умел. Я почти поверил в его историю.

Почти.

– Подобные действия выходят за рамки моих полномочий. Будет лучше, если я свяжусь с начальством, передам всю информацию и проконсультируюсь, как быть дальше.

Томпсон замотал головой.

– Думаешь, это выход из ситуации? – спросил он. – Если ошибёшься с выбором собеседника, тебе прикажут устранить меня.

– Говорить буду с Верховным Арбитарием. Решение приму сам.

– Советник слишком уж доверяет своим источникам информации. Это его главная слабость. Приговоры он выносит без долгих разбирательств. Если ослушаешься приказа, окажешься на моём месте. Станешь изгоем. Давай лучше разбежимся сейчас, пока это возможно.

У меня была инструкция, как следует действовать в подобных ситуациях.

– Решение приму сам, – повторил я и активировал нейроимплант.

Поднялось локальное соединение с оборудованием, которое я оставил в «Риччиоли Холл». Посредством взломанных городских линий связи я подключился к передающей станции на поверхности Луны, после чего вышел в межпланетную сеть и набрал секретаря Верховного Совета.

– Слушаю.

– Срочно соедините с Советником, – мысленно потребовал я.

– Предоставьте основание, – секретарь отвечал мне, делая паузы длиной в четыре секунды.

Сказывалась задержка сигнала между Землёй и Луной.

– Код тридцать три. Конфликт задач. Запрос на идентификацию личности.

– Включаю второй уровень шифрации данных. Дополнительная защита канала связи активирована. Соединяю с Верховным Арбитарием. Ожидайте.

Некоторое время в моей голове звучали только электронные звуки. Писк, шипение, неравномерные пульсации – помехи, появляющиеся при использовании устаревших передатчиков. Властям колонии следовало задуматься над обновлением оборудования дальней связи.

– Слушаю тебя, Кайн, – наконец раздался знакомый голос.

– Здравствуйте, Советник. Я нахожусь на Луне, в колонии Менделеев. Обнаружил Чарльза Томпсона. Он сейчас передо мной. Утверждает, что является агентом СВБ. Более того, его действия по транспортировке урана якобы санкционированы свыше. Ещё у Преподобного имеется своя, довольно тревожная, версия по поводу массовой гибели членов секты. Есть подозрения насчёт присутствия шпионов в рядах СВБ.

Четыре секунды прошло, связь не прервалась, но реакции на мои слова не последовало. Похоже Верховный Арбитарий был занят проверкой информации.

– Преподобный не имеет никакого отношения к СВБ, – через некоторое время сообщил Советник. – Он опасный преступник. Не стоит доверять этому человеку и его заявлениям.

– Давайте я отправлю вам запись прошедшей беседы прямо сейчас. Ознакомьтесь с ней. Возможно, ваше мнение поменяется.

– Разве это изменит информацию о личном составе в базах данных? Преподобного там не было и нет.

Я задумался. Если Томпсон прав, потенциальные шпионы «Свободной воли» вполне способны зачистить следы своей деятельности в актуальных информационных системах. Только Архивы им были не по зубам. Данные, однажды попавшие в этот особый тип хранилища, нельзя отредактировать или подменить.

Стереть Архивы можно лишь уничтожив Арбитрум-4.

– Поднимите Архивы за шестидесятые годы. Вдруг Преподобный всё-таки числился спящим агентом. Его не задействовали более тридцати лет. Некоторые оперативники могли покинуть зону внимания СВБ из-за столь долгих сроков неактивности.

– Исключено. Верховный Совет действительно внедрил несколько человек в Церковь Трентона. Сроки у всех исчисляются десятилетиями. К сожалению, наши люди погибли во время массового самоубийства.

– Вот именно, что это было не…

Я не закончил фразу. Мою голову наполнил громкий шум электронных помех. После того, как он утих, первым заговорил Советник.

– Кайн, на текущий момент ты имеешь высший доступ, тебе открыты все Архивы. Когда вернёшься на Арбитрум-4, изучишь данные по Церкви Трентона за любой интересующий период. После чего мы встретимся лично и побеседуем на эту тему. Хорошо?

– Так точно, – ответил я. – Как быть с Преподобным?

– Чарльз Томпсон лжёт, – заявил Верховный Арбитарий. – Он знает, что ему вынесен смертный приговор и пытается переиграть тебя. Тянет время в ожидании удобного момента или помощи со стороны. Поступи в этой ситуации правильно, а я отключаюсь. Ещё немного, и мы с тобой нарушим протокол безопасности. До встречи.

Да, наш разговор затянулся. Несмотря на все меры предосторожности, поддерживать прямую связь с Арбитрумом посредством общей сети было довольно рискованно. Сепаратисты могли отследить сигнал, идентифицировать меня как агента СВБ.

Голос старика исчез. В моей голове осталась только тишина.

Ощущение дежавю. Словно я опять прохожу испытание, где отключают страх. Прямого приказа не было, но передо мной находился опасный преступник, которого следовало казнить.

Томпсон не мог знать содержание безмолвной беседы с Советником, но всё сразу понял, когда дуло пистолета поднялось на один уровень с его головой.

– Я знал, что так будет и предупреждал тебя.

– Это моё решение.

– Неужели? – невесело рассмеялся Преподобный.

Мозг отдал сигнал и палец нажал на спусковой крючок.

Альфадипсин, деньги и банковские карты я забрал. Снял глушитель, вложил свой пистолет в руку Томпсона. Проверил его личное оружие и спрятал себе в нательную кобуру под курткой.

Всё-таки мне ещё предстоит возвращаться из этих трущоб.

Не успел я покинуть квартиру Преподобного, как на нейроимплант поступило новое сообщение с Арбитрума.

«В течение тридцати дней все участники миссии на Тихею должны прибыть в центр подготовки «Орион-5», расположенный на Марсе.»

Команду собирали на другой планете буквально к самому отлёту?

Всё встало на свои места.

До этого момента я был уверен, что космолёт к Тихее стартует от Земли, поэтому рассчитывал на больший запас свободного времени, остающегося до общего сбора.

Зря я надеялся получить секретные данные раньше остальных. Эту важную информацию, как и расположение верфи, где находился «Магеллан», скрыли от всех членов экспедиции без исключения. Верховный Совет приложил максимум сил, чтобы уберечь инопланетные технологии от шпионов сепаратистов.

Я мысленно прикинул сроки. Марс и Земля будут находиться на наиболее близком расстоянии друг от друга весной, в мае. Сейчас этот путь составлял около семидесяти миллионов километров. Полёт на красную планету займёт не меньше месяца.

Это означало, что важный разговор с Советником придётся отложить на восемьдесят лет, а то и более. Мы с ним сможем встретиться лично лишь после того, как я вернусь с миссии на Тихею.

Даже если Томпсон лгал и в рядах СВБ не было никаких шпионов, там происходило что-то неладное. Откуда-то ведь Преподобный получил секретную информацию о подробностях работы агентов разведки.

Мне очень не хотелось выходить из игры на столь долгий срок, но и отказаться от текущего задания я не мог. Надеюсь, Верховный Арбитарий всё же уделит особое внимание моему сегодняшнему отчёту.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 10. Крушение Запретный горизонт. 10. Крушение

Окончание. Начало тут: Воин с улицы Суворова 6. часть -1

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Колька открыл глаза. Он проснулся. Проснулся на поляне переговоров. Он поднялся на четвереньки и увидел Чёрного человека. Огромного, почти до небес. Чёрный человек бился в бессильной злобе внутри круга из детских игрушек. Он не мог выбраться. Дети поймали его в ловушку. Игрушки светились в темноте. Они звенели. Смеялись. Сегодня ночью они сами стали детьми и Чёрный жестоко ошибся, он напустил на них своих детей леса, он позволил в суматохе дать окружить себя призрачной армии Суворова и теперь он сам оказался в западне. Рядом с кругом стояли рыцари в ярких сияющих доспехах. Высокие, гордые и такие знакомые. Стоял похожий на гранитную скалу Пыня. Могучий и спокойный. Стоял пионер Виктор пожилой, но всё ещё крепкий рыцарь в сиреневых латах. Рядом с ним стоял Слава, его доспехи отливали бронзовым цветом. Сейчас это был спокойный и рассудительный рыцарь. А кто это в шипастых доспехах, похожий на ежа? Да ладно? Это же Буржуй! И конечно Колька увидел Лёху - серебряный рыцарь ордена манной каши сиял ярче всех.

“Это мне только чудится, — подумал Колька оглядывая себя, — прививка сработала, теперь все дети Суворова стали для Чёрного и его детей страшными противниками. Все, кроме меня. Я-то, ещё не принёс к кругу свою любимую игрушку”.

Они ждали. Ждали когда он присоединится к ним. Ритуал освящения нужно было закончить. Дети Суворова загнали Чёрного в ловушку, но прикончить его должен был он.

Колька поднялся с травы. Босиком, в одном нижнем белье, он не обращал внимания на сырость и пронизывающий ночной холод. Друзья ждали его. Вся улица ждала затаив дыхание. Теперь всё зависело от него.

Он приблизился к кругу и зажмурившись представил огромную дверь. Прямо под ногами у Чёрного.

— Рыга! — громким голосом позвал Колька. — Рыга, выходи! Поиграем!

Земля внутри круга зашевелилась. Чёрный человек замер, а рыцари попятились.

— Рыга! Уничтожь его! — потребовал Колька. — Сожри моего врага и защити моих друзей!

Земля взорвалась выпуская на свет десятки пупырчатых щупалец толщиною с спортивный канат. Рыга явился на зов. Любимая игрушка пришла поиграть со своим маленьким хозяином. Чёрный испугался лишь на мгновение, а потом торжествующе захохотал. Щупальца проходили сквозь его переливающееся дымчатое тело и не причиняли вреда. Рыга пытался схватить свою добычу, но всё без толку.

Колька остолбенел, такого поворота событий он явно не ожидал.

Рыцари переглянулись.

— Нужно помочь ему! — объявил серебряный рыцарь. — Давайте, все вместе!

Пятеро рыцарей разошлись по кругу и начали произносить хором странное стихотворение.

— Два. Четыре. Три. Один.

— Ты теперь совсем один.

— Двадцать пять. Четыре. Шесть.

— Рыга будет тебя есть.

От рыцарей в круг полетели яркие разноцветные лучи. Рыга прекратил бессмысленно атаковать своего врага и на его щупальцах начали появляться отверстия. Их было очень много. Рыга начал со свистом втягивать в себя воздух. Чёрный человек затрясся и загудел. От него пошли вибрации волнами расходившиеся по поляне. Он заговорил. Чёрный человек умолял прекратить убивать его. Он обещал детям, что навсегда покинет их мир и больше никогда не вернётся. Он сулил им несметные богатства и власть над тысячами миров. Он обещал стать их самым верным и преданным рабом, но рыцари молчали. Они знали, что всё это ложь и стоит им только отпустить Чёрного как всё продолжится.

— Ешь его Рыга! Не останавливайся! — прокричал Колька. — Ешь его за всех детей, которых он погубил!

Рыга взревел. Это был рёв победы. Теперь чудовище знало как ему победить врага своего маленького хозяина и оно открыло свою самую большую пасть. Чёрный превратился в бушующий смерч и постепенно исчез. Пасть захлопнулась.

— Заканчиваем ритуал! — немедленно приказал серебряный рыцарь.

Игрушки засветились сильнее и их яркий свет постепенно перешёл на щупальца Рыги. Теперь они светились одним ровным белым светом.

“Хочу ли я чтобы он ушёл”? — В Кольке неожиданно для него шевельнулась жалость. Он чувствовал, что чудовище столько времени мучившее его вовсе не виновато в этом. Оно не просило, чтобы он призывал его. Если кто и виноват во всех бедах так это он сам. Сейчас его Рыга погибнет, но может это и к лучшему? В глубине души он понимал, что оно просто любило его и хотело защитить, как этого от него требовал призыв проклятой печати.

— Прости меня. Прости, — прошептал с горечью Колька, — уходи. Живи где-нибудь ещё. Так будет лучше для всех нас. Ты больше не связан со мной договором.

Рыга затих. Лишь одно щупальце прикоснулось к краю защитного круга игрушек, как бы прощаясь со своим хозяином, а потом чудовище снова ушло под землю. Через минуту от него остался только один земляной холмик. Свет от игрушек постепенно гас уступая рассвету. Колька не замечал. Он просто стоял словно ждал чего-то.

— Ты простудишься, — вежливо кашлянул рядом с ним пионер Виктор.

— А? Чего?

Колька только сейчас понял, что он стоит посреди поляны в одних трусах. И что он замёрз просто до чёртиков.

— Одевайся, — Лёха протянул ему охапку одежды, — ворона предупреждала, что ты явишься к нам голышом поэтому я захватил из дома свою.

———————————————————————————————

Наступило утро, но детям ещё надо было собрать игрушки. Пионеры притащили тачки и теперь они все дружно разбирали выполнивший свою работу и ставший ненужным защитный круг.

Колька не участвовал. Он просто сидел и ждал пока остальные закончат. Его не трогали. Знали, что ему и так прилично досталось.

— Поляну всё равно нужно закрывать, — говорил пионер Слава, — сегодня одну заразу отогнали, а завтра другая может прийти.

— Уходить так просто, — вздохнул Лёха, — у нас с ней столько всего связано.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Виктор. — Я,  хоть и пионер, но уже староват для таких дел. Сам не понимаю, как мне удалось пережить эту ночь. Второго такого раза…

— Уйдём с песней! — объявил Лёха и погрозив кулаком в сторону серой пелены скрывавшей город Ветряков закричал.

— Эй Короли?!! Мы сделали то, что вам было не под силу! Помните и бойтесь ордена манной каши!

Дети улицы Суворова засмеялись. Смеялся Пыня. Хихикал Буржуй. Улыбались пионеры Слава и Виктор. Не смеялся только один Колька. Он очень устал, замёрз и хотел домой, но он терпеливо ждал потому что хотел уйти вместе со всеми. Но они смеялись так заразительно, что он не выдержал и тоже начал смеяться вместе со всеми.

Лёха победно оглядел поляну. Игрушки были собраны. Больше тут их ничего не удерживало.

— Мы уйдём как этого требует наша традиция! Пусть среди вас только я один рыцарь, но сегодня мы все рыцари. Вы все потрудились, на благо улицы и потому пусть поляна переговоров запомнит нас такими. А ну, запевай - Рыцарскую-Грабительскую!

И Лёха запел.

- Банда жадных королей

- С грозными очами.

- Отчего не спите вы

- Тёмными ночами?

Пионеры Слава и Виктор весело переглянулись и подхватили песню.

- Отчего сидите вы

- Робкие как мышки?

- От чего не лезут в рот

- Пряники и пышки?

Дети уходили с волшебной поляны, они гремели тачками в которых лежали игрушки, а над поляной разносилась весёлая песня.

- Ночью рыцари придут

- Отберут конфеты.

- Завтра банда королей

- Сядет на диету.

—————————————————————————————-

Эпилог.

——————————————————————————————

— В общем, мы сделали как ты и планировал. Я помирился с Мокрой Вороной, а она изменила ритуал освящения так, чтобы все дети Суворова получили иммунитет к воздействию Чёрного человека. Колька, как выяснилось в процессе, обладал способностью призывать чудовище — Рыгу, оказавшегося его любимой игрушкой. Только он сам об этом не помнил, потому что в Новопетровске себя память стёр. Для того что бы он использовал игрушку по назначению Мокрая Ворона усыпила его и обманула Чёрного человека проникшего в его сон. Кольке специально не говорили о его роли во всей этой операции, чтобы наш противник не прознал раньше положенного срока. Для того чтобы всех ввести в заблуждение мы разыграли с нею спектакль и даже подрались для виду. Таким образом Чёрный напал не на нас, а на наши игрушки и мы его заперли применив ритуал освящения, а Колька призвал Рыгу и все вместе мы уничтожили Чёрного, — рассказывал Олегу Лёха.

Они пришли в больницу к нему все вместе. Лёха, Пыня, Колька и Анька. Принесли яблоки и печенье. Олег молчал. Они не сразу поняли, что ему всё-таки сделали переливание крови.

— Что вы такое несёте? Какой Чёрный? Какая ворона? Это Маринка Воронина, что-ли? Вы играли вместе в какую-то новую игру или по телевизору показывали новый мультик? Знаете, это похоже на какой-то бред, на детские детсадовские игры. Вы ведь все, уже почти пионеры, а пришли сюда и рассказываете мне полнейшую ерунду, — произнёс он едва только Лёха закончил свой рассказ.

— Но ведь…— начал было Колька, но Лёха предупреждающе положил ему ладонь на плечо.

— Да Олежек. Это всего-лишь сказки, — тихо произнёс он с грустью глядя на своего одноклассника, — извини нас. Мы так расстроились, что ты оказался в больнице и выдумали эту историю. Мы хотели подбодрить тебя.

— Тогда у вас плохо получилось. Выдумали бы про что-нибудь поинтереснее. Хотя за яблоки спасибо, — кивнул Олег и тут же спросил — Как там в школе? Много нам задали? Я бы не хотел скатиться на тройки.

— Всё хорошо, — всхлипнула Анька. — Ты не пропустил ничего интересного.

— Серьёзно? Меня нет на уроках уже два дня, а врачи сказали, что не отпустят меня до конца недели и ещё неделю я буду на больничном дома.

— Школа пока не работает, пионеры перестарались, — буркнул Пыня.

— Почему?

— Да там тараканов морят, рассыпали много опасных порошков. До конца недели школа закрыта, — махнула рукой Анька. — Не обращай внимания. Пионеры тут не причём.

— Ладно. Пойдём мы. Выздоравливай Олег, — смущённо сообщил Лёха.

Они вышли на улицу. Светило яркое осеннее солнце, но на душе у ребят было не радостно.

— Эй 4-б? Как там Бармин? — услышали они чей-то голос. Школьники обернулись. На скамейке возле входа сидел Виктор. Они подошли к нему.

— Пришёл навестить Веру и Вику, — сообщил он. — Они стали НЕПами, но зато теперь они вновь подружились. Как говорится: нет худа без добра.

— Олег похоже тоже стал НЕПом, — вздохнул Лёха, — потеряли мы своего товарища.

— Это печально. Он ещё слишком молод, чтобы уходить на пенсию, — в голосе Виктора царила безмятежность, — а знаете, я вам завидую. С вашей точки зрения я уже взрослый. Мне почти 15 лет. Можно сказать, старик. Мне не страшно уходить во взрослую жизнь, но мне всегда было страшно за тех кто уходит так рано. Я завидую вашему возрасту и тоскую по уходящему детству. Какие мы будем взрослыми? Будем ли помнить хоть что-то о прошлом? Я каждый день задаю себе эти вопросы.

— Да мы как-то не задумываемся об этом, — ответил за всех Лёха — но терять товарищей всегда тяжело.

— Эх, Олежек, Олежек. Ладно бы в шестом классе, но в четвёртом. Так обидно, — снова всхлипнула Анька.

— Не нужно, — улыбнулся Виктор, — не нужно так. Олег всё равно ваш друг, пусть он и не будет ценить вашу с ним дружбу сейчас, но как знать, может быть ваша дружба вернётся в будущем.

— Ты с нами? — спросил Лёха приглашая пионера вместе дойти до Суворова, но тот отказался.

— Идите, а мне тут нужно побыть ещё немножко, — ответил он.

Он смотрел как школьники уходят и лица его не покидала загадочная улыбка. Виктор ждал.

Мокрая Ворона присела на лавочку едва только школьники из 4-б скрылись за поворотом.

— Ты готов? — шепотом спросила она.

— Да, — не раздумывая ответил Виктор, — Таков мой долг. Долг судьи чести. Я хочу уйти с честью и сделать что-то хорошее напоследок.

— Ты забудешь обо всех своих приключениях, о Конфетных Королях, ты не сможешь побывать в других мирах. От тебя отвернутся многие кого ты знал, — предупредила девочка.

— Я и так скоро забуду. Лучше я забуду сегодня, чем проснувшись в один ничем не примечательный день, — улыбнулся Виктор и добавил:

— Там, на поляне, мы пели с Лёхой хором рыцарскую-грабительскую. Думал, что никогда её не услышу.

— Теперь уже Nevermore, — прошептала Ворона и протянула ему кубик-рубика.

—————————————————————————————

Ворона шла неслышно. Персонал больницы совершенно не замечал эту странную девочку с грустными глазами. Она на ходу крутила в руках кубик-рубика и по коридора разносился её тихий свистящий шепот.

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,

Задремал я над страницей фолианта одного,

И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так затукал в двери дома моего.

Гость,— сказал я,— там стучится в двери дома моего,

Гость — и больше ничего.

Олег испуганно вздрогнул когда она появилась в больничной палате и поспешно натянул одеяло. Кроме него и этой девочки больше никого тут не было.

— Тебе чего надо? — грубо спросил он. — Это мужская палата.

— Я знаю. Я принесла тебе твою игрушку, — прошептала Мокрая Ворона и положила кубик-рубика на его тумбочку.

Олег насмешливо фыркнул:

— Я не люблю кубики-рубики!

— Я знаю, но может быть ты попробуешь? Ты ведь не дурачок? Только взрослые и умные могут собрать такой полностью. У меня, например, получается, — Мокрая Ворона била наверняка она играла на главном инструменте НЕПа, на его самолюбии и желании казаться взрослым.

Олег неуверенно взял в руки игрушку.

— Тут делов-то.

И он начал собирать кубик-рубика. Ворона улыбнулась и вернувшись в коридор продолжила.

Только приоткрыл я ставни — вышел Ворон стародавний,

Шумно оправляя траур оперенья своего;

Без поклона, важно, гордо, выступил он чинно, твердо;

С видом леди или лорда у порога моего,

Над дверьми на бюст Паллады у порога моего

Сел — и больше ничего.

По лбу Олега стекали капельки пота. Он так увлёкся, что совершенно перестал обращать внимание на окружающий мир. Губы его сами собой начали шептать.

И, очнувшись от печали, улыбнулся я вначале,

Видя важность черной птицы, чопорный ее задор,

Я сказал: «Твой вид задорен, твой хохол облезлый черен,

О зловещий древний Ворон, там, где мрак Плутон простер,

Как ты гордо назывался там, где мрак Плутон простер?»

Каркнул Ворон: «Nevermore».

Щёлкнула последняя грань и Олег ошарашенно уставился на свою любимую игрушку, потом огляделся.

— Лёха? Лёха был тут, а я? Господи, Оле-Лукойе! Они считают меня НЕПом, но я же вспомнил!

— Я вспомнил! Я вспомнил! — закричал он на всю больницу и от радости запрыгал на кровати — Ура!

На улице стояла Мокрая Ворона. Она не слушала радостных криков Олега. Ей было не до этого. Виктор уходил, уходил навсегда туда где начиналась взрослая жизнь. Она смотрела как он уходит и шептала слова прощанья.

И сидит, сидит над дверью Ворон, оправляя перья,

С бюста бледного Паллады не слетает с этих пор;

Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,

И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,

И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.

Никогда, о, nevermore!

Почитать можно так же и тут: https://vk.com/public194241644

начало тут: Воин с улицы Суворова часть 5.2

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Вечером Колька принёс на детскую площадку ту игрушку, которую он считал своей самой любимой. Модель парусного корабля в большой стеклянной бутылке. На площадке он встретил несколько детей разного возраста пришедших по той же причине. Было тихо. Никто не играл. Сегодня всем было не до игр. Он положил бутылку в общую кучу и отошёл на несколько шагов. Так поступали и другие дети. Лёхи и Пыни нигде не наблюдалось. Колька стоял и ждал. Дети продолжали нести игрушки. Со стороны всё это напоминало похороны. Они расставались с игрушками неохотно. Многие плакали. Колька заметил маленького хмурого коллекционера, он положил в общую кучу небольшой замотанный в ткань свёрток, взгляд у него при этом был волчий. Колька не понимал, что задумали воины. Ворона нашла способ изменить ритуал, вот только…

Когда Колька очнулся в её комнате она и Лёха страшно ругались. Мокрая Ворона залепила Лёхе пощёчину, а он в ответ пребольно дёрнул её за косичку. И такое потом началось! Вязаные игрушки напали на них. Особенно обидно было ему, потому что Колька был не при чём. Его искололи спицами, его покусали в общей свалке. Лёха носился по комнате словно вихрь расшвыривая вязаную армию, и даже плюнул в в свою подругу приговаривая тайные слова. Колька поёжился вспомнив как взбесилась Мокрая ворона. Как она с кулаками напала на Лёху и принялась нещадно его колотить. А удары у неё были...Словно огненные. Лехе пришлось тушить себя при помощи графина с водой. А потом они оба рванули на выход. Как они обувь только успели надеть? Непонятно. А вслед им с лестницы неслась жуткая убойная волна. Они едва успели пригнуться, а вот входной двери не повезло. А потом они бежали и вслед им неслись проклятья обиженной девочки.

Ему так и не удалось узнать о какой именно любимой Колькиной игрушке она говорила. Странно. Всё как-то странно. Он посмотрел на небо. Даже закат сегодня был неправильный. Огненная полоса протянулась над крышами пятиэтажек и цвет у неё один в один как на галстуках пионеров охранявших игрушки. А может это так галстуки светятся? Пионеров было двое. Они отгоняли любопытных собак и НЕПов. Колька своими ушами услышал, как проходившие мимо пожилые женщины показывали руками на кучу игрушек и жаловались друг другу, что опять на детской площадке строители рубероид свалили и детям играть негде.

Он так и не дождался Лёху, отчего пришёл к выводу, что он ночью от него всё равно толку не будет. Поэтому постоял немного, погулял вокруг да и вернулся домой. Помня наказ воинов — (не ложиться спать), Колька честно взял в кровать книгу и читал её до позднего вечера. Спать он совсем не собирался. Волновался, переживал, как там они? И в очередной раз бросив свой взгляд на часы, заметил, что стрелки уже очень давно не двигаются с места. Они замерли.

“Батарейка села” — подумал Колька и решил поменять. Залез в ящик стола за батарейкой и увидел среди тетрадок и канцелярских принадлежностей для школы странный стеклянный шарик. Колька не помнил, чтобы он туда такой клал. Вытащил осмотрел. Шарик был с множеством граней и внешне напоминал подвеску от хрустальной люстры.

“Наверное Мама нашла и мне в ящик засунула”, — решил он и хотел было уже положить шарик обратно, но тот вдруг ярко блеснул синим, а затем жёлтым и красным. Колька от удивления заморгал. Ему показалось или это блики от его очков? Он поднёс шарик ближе к глазам и на одной из граней увидел себя. Только со стороны. Там, внутри, он сидел в школьной форме за партой и что-то писал в тетради. Колька замер, пытаясь разглядеть получше и изображение само собой начало увеличиваться. Он и не заметил как сам оказался за партой.

Текст в тетради состоял из бесконечных волнистых линий. Колька сидел в третьем ряду, на первой парте, рядом с незнакомым мальчиком. Весь класс писал диктант под монотонное бормотание учительницы. Колька закрутил головой, учительница тоже была незнакомая, как и одноклассники. Хотя нет. Колька обнаружил Олега. Тот сидел неподвижно, с отрешенным лицом, уставившись на школьную доску. Он попытался подать ему знак, но Олег не обращал на него внимания. Зато обратила учительница.

— Коля Сидоров! Не вертись на уроке иначе поставлю двойку! — услышал он её грозный окрик и ему пришлось вернуться к тетради.

Этот урок длился бесконечно. Колька устал. Он исписал наверное листов двадцать. Заполнял тетрадь волнистыми линиями, а учительница всё бубнила и бубнила. Олег вёл себя всё более странно, он сидел с видом полного идиота, приоткрыв рот и пуская слюни, но кажется, на него не обращали внимания. Школьники превратились в механизмы строго выполняющие свою работу. Линия за линией. Листок за листком. И тетрадь не кончалась. Колька попытался проверить сколько ещё пустых листов и сбился со счёта. Урок превратился в бессмысленную бесконечную пытку и он понятия не имел, когда прозвенит звонок? Кажется, этот урок был всегда. Сколько себя Колька помнит. А что он помнит? Уже, почти ничего…

— Дети, сейчас вам сделают прививки! Сидите спокойно на своих местах! — услышал он возглас учительницы и словно очнулся.

В классе, возле доски, в белом халате стоял Чёрный человек. Тот самый. Ни с кем не спутаешь. Высокий. Почти до потолка. Колька совершенно не мог разобрать его лица. Оно словно клубилось. Перетекало, постоянно меняя форму. Он шагнул к ближайшей парте и склонился над сидевшими там школьниками.

Колька оцепенел от ужаса. Школьники, не замечали ничего необычного. Они послушно закатывали рукава и подставляли свои руки. Чёрный перешёл к следующей парте и мальчик увидел, что там где он закончил делать прививки сидят уже не дети, а маленькие скелеты в школьной форме.

— Кому сделали прививки, продолжают писать диктант! Бу-бу-бу! — громко объявила учительница и скелеты зашевелившись вернулись к своей работе.

Кольку дернули за штанину. Он опустил голову и увидел справа от себя сидящего на корточках Лёху.

— Долго ты тут торчать собираешься? Валим, пока не поздно, — прошептал он.

— Мы же на уроке, — жалобно возразил шёпотом Колька.

— Ты дурак?!! А ну, ползи за мной! — приказал ему воин Суворова и гуськом пополз к дверям класса. Колька бросил последний взгляд на Чёрного склонившегося над Олегом, всхлипнул и сполз под парту. Он пополз. Пополз изо всех сил стараясь не оглядываться. Он не хотел видеть того, что сделает Чёрный с его другом. И он до сих пор боялся громкого окрика учительницы. Лёха осторожно открыл дверь, помог Кольке выбраться, после чего осторожно закрыл её за собой.

Колька облегчённо выдохнул. Их не заметили. Они стояли в пустом школьном коридоре.

— Бежим отсюда! — шепотом потребовал Лёха и схватив Кольку за руку потянул за собой.

— Как ты тут оказался? И как я тут..? — на бегу спрашивал его Колька.

— Тебе говорили не спать? Говорили? Зачем ты заснул? Из-за тебя, обряд освящения пошёл не так как мы хотели. Ты сейчас в одном сне вместе с Чёрным, — отдуваясь отвечал Лёха.

— Клянусь, я не спал! Я не знаю как так вышло! — попытался оправдаться Колька.

Школьный коридор растянулся перед ними на километр. Слева двери, справа окна и и не было этому ни конца ни края.

— Поздно каяться. Надо выбраться из сна. Нам нужно попасть на поляну переговоров. — Лёха притормозил и начал озираться. — Да где же тут выход?

В этот момент прозвенел звонок. Захлопали открываясь двери. Друзья оглянулись. Из классов начали выходить скелеты постепенно заполняя весь коридор. Они щёлкали челюстями, жестикулировали. При ходьбе с них осыпались волосы. А где-то далеко позади появилась высокая фигура Чёрного человека.

— Мама! Мамочка! — взвизгнул Колька, но его товарищ не растерялся и просто втолкнул его в ближайшую белую дверь.

————————————————————————————

Обстановка сменилась. Они оказались на высоком холме. Колька чуть не задохнулся от обилия свежего воздуха.

— Это точно сон? Где мы?

— Кажется, там какой-то город, — указал рукой Лёха.

С холма открывался удивительный вид. Впереди высились горы, с белыми вершинами, а перед ними Колька действительно увидел город, но только очень странный, словно там случилась война. Множество домов в 9 этажей и выше стояли полуразрушенные. К городу вела широкая асфальтовая дорога вся в ямах и трещинах, сквозь которые прорастала трава и даже молодые деревья. Небо над головой бурлило серым клокочущим океаном.

— Как мы тут оказались?

— Твой сон. Откуда я знаю, — проворчал Лёха сосредоточено изучая окрестности — хотя, может не только твой… Может, это и сон Чёрного?

— Это скорее кошмар.

— Для тебя, может и кошмар, а для него сладкие грёзы. Вон, смотри! — Лёха показал рукой на дорогу.

По дороге бежала группа детей. Они были одеты в лохмотья, перепачканные, чумазые. Два мальчика и три девочки. Самая маленькая, сжимала в руках куклу в пелёнках.

— К нам бегут! — выдохнул наблюдая за ними Колька.

— И это для нас беда. Их настигли. Уходим! — нахмурившись произнёс Лёха.

— Кто? Я не вижу…— начал было Колька и тут он увидел.

Со всех сторон на детей напали маленькие чёрные тени. Дети попытались сбиться спина к спине, но не успели. Тени слились с ними и дети попадали как подкошенные. Они начали биться в судорогах. Тени не коснулись только самой маленькой, той у которой была кукла.

— Уходим! — Лёха дёрнул за рукав своего друга. — Им уже не помочь.

— Нет...Может мы…— Колька оцепенел от ужаса увидев как дети тела которых захватили тени поднялись на ноги и окружили девочку с куклой. Она уже не бежала, просто сидела на дороге и горько плакала. Один из детей поднял камень и занёс над её головой.

— Бежим дурак! — Лёха так дёрнул его за шиворот, что Колька не удержал равновесие и кубарем покатился с холма. Под холмом оказалось болото. Тягучее, вязкое и противное. Отовсюду торчали куски арматуры, в ядовито-зелёной жиже плавал различный мусор.

Они побежали вдоль болота, по кромке, стараясь не наступать в вонючие слизистые комки из сгнившей старой одежды и обуви. Позади них слышался шум. Это заражённые тенями дети погнались за ними. Лёха то и дело с тревогой оглядывался. Ему приходилось подталкивать Кольку что бы тот бежал быстрее, но мальчик совсем выдохся. Преследователи приближались и тогда Лёха приказал Кольке прыгать в болото.

———————————————————————————————

Колька вывалился в подвал и некоторое время брёл по нему придерживаясь рукой о стену. Он до нитки промок в том вонючем болоте и потерял Лёху. Странный сон и не думал заканчиваться. Колька дрожа от холода набрёл на бетонную лестницу ведущую наверх к выходу и тут железная дверь отворилась.

— Сопля, где ты лазишь?

Колька вытаращился на появившуюся в проёме двери кудрявую голову его одноклассника из Новопетровска. Это был Аслан.

— Я… — начал было он.

— Они поймали Финика, сломали его скрипку и собираются проткнуть ему глаз иголкой от шприца, — сообщил Аслан.

— Как?

— Татуировку не забыл? Придурок? На тебя вся надежда! Если они забьют Финика то мы следующие. Выходи давай!

Колька жмурясь выбрался из подвала и вместе с Асланом побежал спасать своего друга. Да, всё так и было. Наркоманы издевались над несчастным Фиником. Они часто ломали лифт в его подъезде и подстерегали его между этажами. Финик жил на девятом и его пьющей матери было наплевать на его выдающиеся музыкальные способности. Только Колька и водился с ним. Да ещё иногда Аслан. Все они, все трое были слабаками и их не принимала ни одна банда. Они считались терпилами и лохами. Молодые: 15-летние наркоманы, ещё недавно бывшие одарённые, были хуже всех. Их ломало от музыки Финика. Их тела помнили детство, а сознание обезображенное наркотиками отказывалось верить. И самое обидное, притон был на четвёртом этаже. Финик был обречён. Он не мог не играть на музыкальных инструментах. Музыка была для него всем и его били почти каждый день. Его ждала смерть и тогда, Колька решил спасти своего друга. Он пошёл к Мослу считавшегося среди одарённых в Новопетровске лучшим татуировщиком. Он украл бутылку дорогого заграничного рома привезенного дедушкой и который берегли на юбилей. Дедушка бы его понял. Ради спасения друга, разве можно жалеть какую-то бутылку, её же просто выпьют и всё? Колька отдал её Мослу, а взамен тот наколол ему на ладонь татуировку. Самую сильную. Она должна была сработать всего один раз. Так он считал. Мосёл не учёл только одного, тот кому он наколол татуировку, был открывашкой.

— Бежим, скорее, — поторапливал его Аслан, — сюда, они зажали его на третьем.

— Но ведь всё это уже было. Было много раз, — захныкал Колька. — Мы спасли Финика, вспомни. Вы снитесь мне почти каждую ночь и я заново переживаю одно и тоже.

— Ты чего? С дуба рухнул? Они убьют его!

Аслан втолкнул Кольку в душный пропахший мочой подъезд и тот опустив голову решил вновь отдаться судьбе. Снова будет тоже самое. Один и тот же исход.

Между третьим и четвёртым этажом двое подростков зажали в углу, возле мусоропровода Сережу Кислицина и издевались над ним. Рядом валялась выкинутая из футляра и разбитая в щепки его любимая скрипка. Финик, сегодня играл в доме культуры. Ему вручили грамоту. Грамота была порвана в клочки. Один из наркоманов гнусно хихикая нацелил на Финика старый стеклянный шприц, а другой крепко держал, чтобы терпила не рыпался. Сережа кричал, звал на помощь, но это был Новопетровск. Никто не выйдет из своей квартиры. Никто не вызовет милицию. Всем наплевать.

— Стойте уроды! — крикнул им Колька, но они отмахнулись от него. Как и всегда, как и в тот первый раз. И тогда он их начал оскорблять. Припомнил все ругательства, которые слышал от дедушки и добавил местные, городские. Это подействовало. Один из наркоманов оставил Финика и пошёл на него угрожая страшным стеклянным шприцом.

Колька вздохнул. Сон. Всё это сон и он использовал татуировку призвав на мучителей заключённое в ней чудовище. Первым завизжал наркоман державший Финика и тот вырвавшись из его лап бросился вверх по лестнице. Второй обернулся, но увидел лишь ноги своего товарища исчезавшие в мусоропроводе.

— Ого, приход! Клёво! — только и успел произнести он. Через секунду он стал следующим. Шея наркомана хрустнула, а потом жалобно звякнул разбившийся шприц. Щупальца чудовища ловко обвило ослабевшее тело и уволокло в угол, где ещё недавно пытали Финика. Потом в мусоропроводе застучало, словно кто-то с верхнего этажа выбросил бутылки и всё стихло.

Всё? Колька знал, что это далеко не всё. Чудище никуда не ушло в тот злополучный день. Оно расползлось по трубам, оно опутало весь дом. Оно сожрало всех жителей дома, детей, стариков, взрослых. Оно не тронуло только одного Финика и его, Кольку. Сережу Кислицина отправили в детский дом. Больше Колька его в своём классе не видел. Точно неизвестно, какой была официальная версия взрослых по поводу случившейся трагедии, но дом было решено снести.

И вот уже сон снова сменился. Он Колька пришёл к полуразрушенному дому, чтобы избавиться от чудовища. Он снова оказался в подвале, а впереди пульсировала извивалась сотнями щупалец, багровая масса.

— Как же тебя зовут! Я же назвал тебя по имени! Ты должен уйти! — кричит Колька.

Но чудовище в ответ только шипело. Уходить оно никуда не собиралось. Обосновавшись в подвале оно готово было идти в другой дом. Оно готово было жить в канализации. Еды было вокруг много. Колька словно на яву увидел Новопетровскую правду где предупреждали о участившихся случаях пропажи людей и домашних животных.

— Ты что думаешь, мне такое нравится? Думаешь я в игрушки с тобой играю! — снова кричит Колька. Он чувствует как от чудовища исходит волна удовольствия. Оно довольно, что её маленький друг и хозяин пришёл поиграть к нему.

Оно тянет к Кольке свои щупальца, оно никогда его не бросит. Никогда! Маленький хозяин нуждается в его защите. Посмотри хозяин: сегодня я съело этого пацана, который обижал тебя в школе. Он сидел в туалете и ни о чём не подозревал. Тебе достаточно показать пальцем на своего обидчика, достаточно подумать о ком-то плохо и я накажу его.

Случаев пропажи людей становилось всё больше и Колька не знал, что ему делать. Ему не к кому было обратиться за помощью. Он был лошарой. Его родители были напуганы, они решили переехать жить в другой город, но Колька знал: если они уедут чудовище никуда не уйдёт. Оно уничтожит всех, а одарённые в Новопетровске настолько не организованны, что до самого конца не поймут - кто стал причиной их гибели. Перед отъездом он пришёл навсегда покончить с чудовищем. Колька нашёл нужную дверь. Очень большую дверь. Он заманил чудовище на пустырь и запер его в другом мире, а потом пошёл к одарённому умеющему стирать память и попросил об услуге.

Он действительно забыл и вспоминал об этом только во сне. В каждом кошмарном сне. Каждую ночь. Каждую. Каж…

————————————————————————————-

У Кольки всё закружилось перед глазами. Огромная птица подхватила его за шиворот и подняла в воздух. Он не сопротивлялся. На него напала странная апатия. Сон, явь, какая разница, где-то сейчас Лёха? Неважно? А Чёрный человек? Может это всего-лишь очередной поворот. Птица несла его в своих когтях и ему было не капельки не страшно. Что это за птица вообще? Орёл? Она несла его над лесами и горами, над городами и линиями электропередач. Он видел вдали внизу огоньки поездов и автомобили, а сон всё не заканчивался и не заканчивался.

— Отпусти меня уже, дура! — вяло потребовал он и тут к его ужасу птица каркнула. Колька увидел как к нему очень быстро приближается крыша высотного дома и пребольно ударился головой.

— Меня кем угодно можно назвать, но только не дурой, — прошептала Мокрая Ворона наблюдая как Колька поднимается на ноги и почёсывает ушибленное место.

— Ты то чего, в моём сне? Лёху ищешь? — недовольным голосом поинтересовался у неё мальчик.

— А чего его искать? Он вон там, внизу. Сражается с врагом, как и подобает моему храброму рыцарю, — девочка кивнула в сторону края крыши.

Колька забыв про боль подбежал и посмотрел вниз. Оказалось он стоял на крыше собственного дома, а внизу во дворе кипела битва.

Одарённые Суворова бились плечом к плечу окружённые армией маленьких теней. Загремел гром, засверкали вспышки, отовсюду неслись храбрые возгласы. В первых рядах стояли пионеры и воины. Девочки в центре лечили раненых. Даже совсем маленькие детсадовцы и те колотили ночных тварей словно свирепые берсерки. Дети этого города ничем не походили на детей Новопетровска. Они были вместе, они никого не боялись, их сила и ярость была столь велика, что все он понемногу начинали светится ярким солнечным светом. Дети леса ничего не могли с ними поделать, они просто рассеивались в этом свете и с шипением отступали.

— Прививку нужно делать правильно, — прошептала над ухом Мокрая Ворона — там, внизу, все их любимые игрушки, но вот одной не хватает. Один мальчик ошибся и не положил в общую кучу свою любимую игрушку. Теперь Чёрный человек думает, что ритуал пошёл не по плану.

— Ты говоришь о чудовище? Но это...Я запер его в Новопетровске. Какая же это любимая игрушка? — Колька посмотрел на неё в изумлении.

— Он всегда будет с тобой. Тебе нужно всего лишь позвать его и добавить в общую кучу. Мы устроим кучу-малу, — лукаво улыбнулась Ворона.

— Но оно уничтожит тут всё! Оно опасно!

— Это ты так думаешь, но с другой стороны, это всего - навсего сон. Только чей же это сон? Твой или Чёрного человека? Представляешь, что будет когда ты проснешься? Или он? Во сне ты ничем не рискуешь, так почему бы тебе не перестать жалеть своё прошлое и не спасти своих друзей. Ты знаешь: кто там внизу враг, а кто нет. Твоя игрушка это и твоё оружие тоже. Используй её с умом, Коля.

— Но я не помню его имени. Я не не знаю. Оно не придёт.

— А вот в этом деле, я тебе с удовольствием помогу. Ты сейчас вспомнишь, — ласково улыбнулась девочка. И пока мальчик соображал, что она имела в виду Мокрая Ворона лёгким движением руки сбросила его с крыши.

— Аааааа...Рыыыыыыгааааа! — закричал Колька падая вниз в самую гущу сражения.

———————————————————————————————

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 9. Реверс

Дата создания файла (унифицированная): 14 мая 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: информация в базе данных отсутствует. Ошибки: код 0x0043 / передача осуществляется с неидентифицированного оборудования.

Меня разбудил шум. Хименес ворочался в своём кресле и недовольно бурчал.

– Как отстегнуть эти чёртовы ремни? – громко вопросил он. – Сдаюсь.

Разум не покинул моего товарища, он остался человеком. Отличная новость.

– Никак, – ответил я, убирая руку с пистолета.

– Кайн, что происходит?

– Погоди, – я наклонился к пульту и нажал нужную кнопку.

Электромагнитные замки, удерживающие ремни на кресле Джейсона, разблокировались. Хименес поднялся потягиваясь, разминая затёкшие конечности. Выглядел он значительно бодрее, хотя красная сетка полопавшихся сосудов из его глаз никуда не делась.

– Это ты меня так пристегнул?

– Были и другие варианты. Например, упрятать твоё тело в криогенную камеру и запустить процедуру гибернации.

– Но ты почему-то отказался от этой идеи.

– Не сразу. Сначала я дотащил тебя до медблока, активировал систему, но сам понимаешь, корабль «Магеллану» стоял тут без присмотра десять лет. Слишком много всего отключилось, после перехода реактора в холостой режим.

– Биологический хладагент испортился, – догадался Хименес.

– Верно. На подготовку нового заменителя крови из законсервированного сырья потребуется пара дней. Поэтому сперва я решил запереть тебя в одной из кают. Только двери тут слишком хлипкие, чтобы удержать бешеного хаска. Вот и остановил свой выбор на креслах главной кабины.

– Это действительно было необходимо?

– Ты меня напугал, – пришлось мне признаться. – Рухнул на пол в шлюзовой камере без чувств. Воспользоваться местной аптечкой я не рискнул, там всё на японском. Оставалось одно: надёжно зафиксировать тебя и ждать.

– Как тебе удалось провернуть подобный фокус? – Хименес разглядывал кресло, которое ещё недавно удерживало его в плену.

– Всё довольно просто. Заблокировал ручное управление ремнями безопасности и перекинул контроль над магнитными замками на одну из кнопок главного пульта.

– Ясно. И долго я был в отключке?

– Сегодня уже суббота, – я сверился данными на мониторе. – Ты проспал двенадцать часов… Лучше ответь мне, сколько ты бодрствовал до потери сознания, док?

Хименес на мгновение задумался.

– На ногах с того дня, как ты ушёл к первому посту, – ответил он.

– Со вторника получается.

– Да. Сидел на стимуляторах четверо суток.

– При этом умудрился одолеть нескольких хасков, – я удивлённо покачал головой. – Работаешь на износ.

– Бывало и хуже.

– На задании?

– Где ж ещё, Кайн. Уж точно не по дороге из магазина домой.

– Слышу раздражение в твоём голосе.

– Так и есть. Злюсь на себя. Мы потеряли очень много времени по моей вине. Надо поскорее вернуться к «Магеллану», собрать всех и привести на этот корабль. Здесь уже разбёремся, кто полетит домой.

Я наклонился, заглянул под пульт в поисках своей обуви.

– Тогда выходим прямо сейчас, если ты готов пропустить завтрак, – сказал я, доставая ботинки.

– Очередная безвкусная жижа?

– Нет, что ты. Местные синтезаторы производят исключительно суши. Правда, они выглядят словно…

– Стандартное протеиновое дерьмо, – закончил за меня Хименес. – Этой гадости наедимся до отвалу, когда доберёмся до «Магеллана». Наслаждаться подобной пищей можно только если сходишь с ума от голода. Выходим немедленно. Надеюсь, хоть какой-то аппетит нагуляем.

Джейсон огляделся по сторонам.

– Где мои вещи? Кислородная маска, очки и остальное?

– Внизу, у шлюзовой камеры.

Док направился к лестнице.

– Может всё-таки залезешь в скафандр? – крикнул я ему в спину. – В шкафчике внизу есть полностью рабочий и даже не один.

– В них неудобно сражаться. Об этом мы с тобой уже говорили.

– Пока ты дрых, я нашёл оружейный сейф. Открыл его той же самой ключ-картой, что ты забрал у мертвеца.

– Подошла? Тогда он точно был капитаном.

– Я и не сомневался в этом. В общем, ящик оказался забит доверху патронами и пистолетами. Можешь наконец выкинуть свою палку. Запасов хватит перестрелять всех хасков в городе… сколько бы там их не оказалось.

Хименес невесело рассмеялся, повиснув на поручнях лестницы.

– От заряженной пушки я не откажусь, – ответил он. – Только шест оставлю при себе, и в скафандр не полезу.

– Дело твоё, – я закончил обуваться и встал с кресла, чтобы спустится следом за Джейсоном к шлюзу.

По прямой до «Магеллана» было километров двадцать. Три-четыре часа пешком, если сильно не плутать по боковым улочкам, которыми мы воспользовались, чтобы не привлекать внимание хасков.

Главной задачей было добраться до карантинного лагеря как можно скорее, не тратя время на стычки с тварями.

С двумя пистолетами и запасными обоймами, я чувствовал себя куда увереннее. Тем более, в моей компании был опытный боец, коллега по цеху.

Агенты СВБ – одиночки, но мы не всесильны.

На определённых этапах многие операции одному человеку не по зубам, поэтому у нас есть полномочия привлекать к выполнению некоторых задач корпоративную полицию и другие органы охраны правопорядка.

Если авторизованный представитель СВБ требует содействия у любой из сторон, соблюдающих Кодекс, отказать ему практически невозможно. Поскольку в дальнейшем последуют жёсткие санкции от остальных участников глобального соглашения.

Выделяют даже армию в личное распоряжение, если обстоятельства того требуют.

Свои задачи я обычно выполнял в одиночку, никогда не пересекаясь с другими агентами. Важными сведениями обменивался через защищённые соединения с Арбитрумом-4 и представителями Верховного Совета. Даже не знаю, кому из коллег мои отчёты оказались полезны, а кто помог информацией уже мне самому.

Поэтому сейчас, когда рядом оказался второй разведчик, мне захотелось обсудить кое-что важное с моим коллегой. Одно неприятное задание, которое я взялся выполнить более сорока лет назад, перед самым отлётом «Магеллана» к Тихее.

У меня накопилось множество вопросов после разговора с Чарльзом Томсоном на Луне. Сам Преподобный ответить на них не успел, а Верховный Арбитарий предложил пообщаться по этому поводу позднее, при личной встрече.

Обстоятельства сложились таким образом, что на Арбитрум-4 я мог попасть только после завершении миссии «Магеллана».

Наша беседа оказалась отложенной почти на век, но что для Советника значили эти восемьдесят лет? Он числился в десятке самых старых людей Солнечной системы. Правда, остальные долгожители были космонавтами-дальнобойщиками и обгоняли друг друга в этом «соревновании» несколько иным образом – за счёт длительного пребывания в анабиозе.

На самом деле Верховный Арбитарий прожил дольше всех остальных и был твёрдо уверен, что просуществует ещё пару сотен лет в том виде, в котором мы с ним встречались последний раз.

Только вот, обстоятельства сложились таким образом, что я мог не вернуться. Поэтому в лице Хименеса, я видел собеседника соответствующего уровня, с которым можно обсудить тревожащие меня темы. Почему бы коллегам не поговорить о работе? Думаю, он будет не прочь поделиться опытом.

– Джейсон, скажи мне, – начал я, – а ты давно на службе?

Док, который шёл чуть впереди, оглянулся.

– Проверить решил? Вдруг я не тот, за кого себя выдаю?

– Сомнений у меня нет. Ты – агент СВБ.

– Уверен в этом? – мне показалось, что в голосе Хименеса прозвучала насмешка.

– Ну, а кем ещё ты можешь быть?

– Сепаратисты очень серьёзно относятся к подготовке своих агентов.

– Шпион «Свободной воли» уже ликвидирован.

– Вдруг он был не один?

– Ты меня вычислил первым, но я всё ещё жив.

– Весомый аргумент, – согласился Хименес.

– Ну и? Ты скажешь, какой у тебя опыт оперативной работы?

– Если отбросить время проведённое в анабиозе, то лет двадцать. Да, где-то так.

– Получается, у тебя поздняя подготовка, – задумчиво произнёс я. – Биологически выглядишь на сорок.

Хименес пожал плечами.

– Перед отлётом к Тихее мне было сто двадцать. Новая командировка и ещё сорок лет упало в мою копилку, Кайн, – сообщил он. – Раньше правила приёма в СВБ были не такими жёсткими. Не всех агентов растили с пелёнок. Меня вот забрали из армии, после крупнейшего в истории военного провала «Вестена».

Ого, рядом со мной оказался самый настоящий ветеран! Сам я появился на свет девяносто лет назад и попал в специальный приют, находящийся под покровительством Верховного Совета, будучи младенцем.

– Из всех разведчиков, я один уцелел в бойне на Венере и смог доставить критически важную информацию командованию. Видимо, это и послужило лучшей рекомендацией для СВБ. Войска «Вестена» тогда сильно потрепало. Без тех данных, что я принёс, от армии корпорации может и вообще ничего не осталось бы.

– Ты ведь сейчас говоришь о Трёхстороннем Конфликте?

– Да, о нём, – коротко кивнул Хименес.

– Серьёзное испытание тебе выпало, док.

– Дальнейшая служба тоже не была сказкой. Но ощущения от той заварушки в горах Максвелла мне сравнить не с чем. Разве только с нынешним заданием.

– С другой стороны, даже хорошо, что твоя служба была наполнена интересными событиями и так сильно растянулась во времени, – заметил я. – Ты многое повидал, наверняка поможешь мне разобраться с одним вопросом.

– Это с каким же?

– Взялся я за одно задание, буквально перед началом миссии «Магеллана». Нужно было устранить Чарльза Томпсона, пока тот не залёг на дно. Я его выследил на Луне, допросил и казнил.

– Главу Церкви Трентона? Который занимался контрабандой урана для нужд «Свободной воли»?

– Да. Я атеист, но очень надеюсь, что отправил Томпсона прямиком в его личную преисподнюю.

– Согласен, туда ему и дорога.

– И вот какое дело: Преподобный заявил, что он агент Службы Внутренней Безопасности, внедрённый в секту много лет назад.

Хименес недоверчиво хмыкнул, а я продолжил:

– Он уверял меня, что поставки урана санкционированы Верховным Советом. То есть, Церковь не по своей воле занималась поддержкой сепаратистов – это была операция СВБ. Если Томпсон не солгал, то мы воюем сами против себя! Снабжаем террористов материалами для оружия массового поражения. Жертвуем миллионами невинных людей.

– С какой целью? – спросил Джейсон.

– Это один из способов сдерживать рост населения.

– Манипулируя террористами? С помощью их бомб?

– Да, делая грязную работу чужими руками.

– Чушь собачья, – отмахнулся Хименес. – Каждый год, в локальных корпоративных конфликтах и различного рода техногенных катастрофах, гибнет куда больше людей.

– Я ведь сказал: «один из способов». Ты сейчас назвал ещё парочку.

– Выходит, вместо урегулирования конфликтов в Солнечной системе, Верховный Совет наоборот их провоцирует?

– Образно выражаясь, Советники контролируют жар внутри этой печи. В нужный момент подбрасывают дрова, чтобы огонь не потух, в то же время, они не дают ему спалить всё разом.

– Крайне серьёзное обвинение.

– Поэтому я хочу найти доказательства. Чтобы подтвердить либо опровергнуть свои догадки.

– Зачем тебе это всё?

– Мне нужна правда.

Хименес почесал свой затылок.

– Правда ему нужна… Какой у тебя уровень доступа, Кайн?

– Высший.

– Да? А вот у меня самый обычный. Вряд ли я буду хоть чем-то полезен.

– И всё же… Ты вполне мог принимать участие в операциях СВБ, результаты которых прямо или косвенно способны подтвердить слова Преподобного. Возникали у тебя хоть раз подозрения, схожие с моими? Может слышал что-то про поддержку преступных групп Верховным Советом?

Джейсон покрутил головой.

– Кайн, тебе не кажется, что ты грузишь чересчур странными вопросами агента, которому по уровню не положено знать правильных ответов? Или весь этот разговор – какой-то хитрый тест на лояльность?

– Нет. Интерес сугубо личного характера.

– Из нас двоих, только ты обладаешь высшим допуском. Почему сам не проверил нужную тебе информацию в Архивах?

– Меня повысили незадолго до отлёта. Сомнения появились примерно в то же время, после разговора с Томпсоном, но с Луны пришлось сразу отправляться на Марс, в центр подготовки, где собрали всю команду «Магеллана» перед стартом. Я не имел возможности вернуться на Арбитрум-4, а удалённого доступа к Архивам не существует.

– Ясно. Твоя уверенность в том, что всё плохо кончится, непоколебима. Боишься так и помереть в неведении тут, на Тихее?

– Да, не хочу сдохнуть дураком.

Хименес остановился. Я подошёл к нему.

– Если вдруг так случится, что на Землю вернётся только один из нас, и это будешь ты, – сказал он, пристально уставившись в мои глаза, – обязательно загляни в Архивы. Хорошенько ознакомься с информацией по личному составу за шестидесятые года прошлого века.

– На что следует обратить внимание в первую очередь?

– На имена. Там должен быть невероятно длинный список агентов СВБ, выбывших из игры. Все они оказались убиты во время выполнения своих заданий. Некоторые числятся пропавшими. Практически вся разведслужба была обновлена в течении десяти лет.

– Чистка рядов?

– Я бы назвал это чуть жёстче. Истреблением старой гвардии. Мы слишком много знали.

– Но ты как-то выжил?

Хименес рассмеялся.

– Есть способы уцелеть и в подобных ситуациях.

– Какие?

– Я вовремя прекратил задавать начальству вопросы, тревожащие мою совесть. Вроде тех, с которыми ты ко мне сейчас пристал, Кайн. Ну, а дальше… Вместо того, чтобы пустить в расход, меня отправили с визитом к излишне любопытным агентам. Свою лояльность системе требовалось ещё доказать.

– Это намёк?

– И ты его правильно понял, по глазам вижу. Извини, но большего сообщить не могу. У тебя есть выбор: забыть о своих подозрениях и молча продолжать служить Верховному Совету, либо начать копаться в грязных секретах, коих предостаточно накопилось за столетия функционирования СВБ. Как поступил я, ты теперь знаешь. Дело за тобой.

– Спасибо за напутствие, док. Я приму верное решение.

– Не переусердствуй, Кайн. Начнёшь рыть в определённом направлении – рано или поздно получишь ответы даже на те вопросы, которые и не думал задавать. С высшим уровнем доступа, это случится очень быстро. Будь готов к последствиям. В такой ситуации должно быть чёткое понимание, зачем тебе правда и что ты с ней собираешься делать.

– Я присягал человечеству.

– Человечеству? – Джейсон раздражённо стукнул палкой по мостовой. – А оно знает об этом? О твоей роли в его судьбе? Хоть кто-нибудь из людей, кроме Верховного Совета, ставил перед тобой важные задачи? Отправлял на миссии, способные оказать влияние на политику, экономику или общественную безопасность?

– Нет.

– Вот именно! Так называемое «человечество» и знать не знает о твоих поисках истины. Не нужна эта правда людям. Она слишком опасна, ведёт прямиком к хаосу. Как думаешь, почему «Сатору» рискнули своим положением на политической арене и отправили сюда тайную миссию раньше остальных корпораций?

– Они намеревались получить технологическое преимущество, – предположил я.

Раз уж Джейсону поручили поиски корабля, то информации о планах «Сатору» у него явно было больше.

– Не угадал, – покрутил головой Хименес. – Японцы всего лишь хотели определённости. Надеялись, что успеют приготовиться.

– К чему?

– Вариантов у ближайшего будущего не так много. Мирная галактическая экспансия или война на истребление. Глобальная межкорпоративная грызня с миллиардами жертв по всей Солнечной системе.

– Верховный Совет постарается не допустить хаос.

– Какой ценой? Ты ведь сам только что говорил о сомнительных рычагах контроля над ростом населения. Они не слишком эффективны. Человечество начинает задыхаться от тесноты. Если на этой планете не окажется технологий, способных отправить нас к звёздам, то война неизбежна.

Меня посетило ощущение дежавю. Словно этот разговор уже однажды случился. Так и есть, мы обсуждали данную тему с Верховным Арбитарием в нашу последнюю встречу.

– Представители правящей верхушки «Сатору» намеревались раньше прочих узнать прогноз на будущее, – продолжал Хименес. – У них не получилось. Теперь роль гонца с плохими вестями исполняем мы. Все отчёты «Магеллана» сразу засекретят, будь уверен, но это не поможет. Информация рано или поздно просочится наружу, после чего разойдётся, словно пожар, по всей Солнечной системе.

– Кодекс, – напомнил я. – Он крепко удерживает все корпорации от огласки опасных тайн, а на разоблачения сепаратистов ведутся только легковерные глупцы.

– Правила действуют пока есть надежда на расселение человечества среди звёзд. Мы же вернёмся на Землю с приговором.

– Чем всё закончится, как думаешь?

Хименес тяжело вздохнул.

– Согласно Кодексу, подписавшие его стороны сократили производство оружия массового поражения до минимума, – сказал он. – Когда станет известно, что мы безвылазно заперты внутри Солнечной системы, стартует тайное наращивание военной мощи каждой из сторон.

– Оно и не прекращалось, – заявил я, знакомый с этой темой по своим прошлым заданиям.

– Аудиторы Верховного Совета и жёсткие санкции всё же сдерживали корпорации, но теперь гонка вооружений ускорится в разы. Она будет продолжаться до выявления первого серьёзного нарушения договора безопасности. Вот тогда и начнётся война.

– Последняя в истории нашей цивилизации?

– Вряд ли всё ограничиться одним конфликтом, – мрачно предположил Хименес. – Человечество ждёт медленная агония, растянутая на века. Думаю, Арбитарии уже приготовились к такому развитию событий.

– Что ты имеешь ввиду?

– Если у Верховного Совета хватит сил удержать контроль, он натравит верные Кодексу корпорации против самого первого нарушителя, – пояснил Джейсон. – Совместными усилиями они легко истребят армии преступника, а после пройдутся боевыми вирусами по всем его городам.

– Биологическое оружие против мирного населения? Это уж слишком.

– В данном случае Кодекс не будет действовать, ведь нарушитель вне правил, – парировал моё возражение Джейсон. – Главная задача – освободить жилое пространство для своего населения. Когда все новые территории будут заняты, на очереди окажется следующая корпорация-неудачник. Стая продолжит пожирать своих членов одного за другим, пока последние выжившие не решат покончить со всем разом.

– Такая себе перспектива.

– Всего лишь моё мнение, – уточнил Хименес. – Ты спросил, я ответил… Ладно, хватит болтать о мрачных перспективах будущего, до которого мы вряд ли доживём. Сейчас у нас есть более важные задачи. Нужно двигаться дальше.

Он отвернулся и зашагал вперёд.

Долгое время мы шли молча. Остановились, когда от «Магеллана» нас отделяла всего пара километров. Металлический шар возвышался над черными зданиями, отражая своей броней свет пылающих небес.

Мы всё ещё избегали открытых пространств, перемещались «дворами», параллельно главной улице, ведущей к площади, на которой стоял космолёт.

– Стой, – поднял руку Хименес. – Слышишь?

Я подкрутил чувствительность внешних микрофонов.

Сквозь шелест ветра пробивалось знакомое гудение, усиливающееся с каждой секундой.

Да это же стартовые двигатели!

– Чжоу решил повторить свой трюк и прикрыть наше возвращение? – предположил я.

– Сомневаюсь что-то. Как и всех остальных, Яна выгнали наружу.

Гул усиливался. Происходящее всё меньше походило на процедуру продувки с целью маскировки. Нет, это был полноценный прогрев двигателей.

– «Магеллан» вот-вот взлетит, – заявил я.

– Робертс окончательно сошёл с ума! – воскликнул Джейсон. – Кораблю не добраться до Земли без брони.

– Натан не может этого не понимать.

– Тогда что он творит? – Хименес указал на облако пыли, которое вздымалось над крышами.

Гул двигателей усилился. «Магеллан» готовился оторваться от земли.

– Может это и не Робертс вовсе, – заметил я. – Без соответствующей подготовки в одиночку управлять кораблём очень тяжело.

– Это же не посадка, со взлётом справится и автоматика, – возразил Хименес. – Кроме того, наш пилот был жив-здоров, когда я уходил из лагеря.

– Думаешь, Чжоу сейчас помогает капитану?

– Не исключаю. Люди на многое соглашаются под дулом пистолета.

– Так может они все на борту? Пока нас не было, Робертс пришёл себя. Пустил остальных обратно. Передумал насчёт карантина снаружи.

Тем временем «Магеллан» стал подниматься в небо.

– Передумал? – скептически повторил за мной Хименес, наблюдая за взлетающим кораблём. – Вряд ли. Скорее ребята нашли способ обмануть Старика. Испуганные и обозлённые люди выманили его наружу, там пристрелили, вероятнее всего.

– Если ты прав то, что сейчас творится в их головах? Куда они сорвались без брони?

Огромный шар поднимался над городом всё выше и выше, сливаясь со слепящими облаками. Я затемнил светофильтр практически на максимум. Это помогло, видимость улучшилась.

Вместо того, чтобы окончательно раствориться в сиянии неба, космолёт понемногу смещался на северо-запад.

До меня дошло.

– Корабль летит на первый пост! – воскликнул я.

– Уверен?

– На все сто. Сам посуди: я должен был вернуться два дня назад, если не с промышленниками, то хотя бы на вездеходе, гружёном броней, но этого не случилось. На какие мысли моё отсутствие могло навести выживших?

– Я бы решил, что ты погиб.

– Вот именно! Они отказались от идеи посылать людей на первый пост. Слишком рискованно. Вместо того, чтобы таскать защиту через Безмолвный Град, решили бросить всё дорогущее оборудование, что осталось снаружи и переместить сам «Магеллан» к складу.

Хименес приложил ладонь ко лбу, отслеживая направление движения космолёта в горящем небе.

– Ты прав, Кайн. Я сразу и не понял этого манёвра. Чжоу поднял корабль слишком высоко. Видимо, так ему легче искать подходящую площадку для приземления рядом с шахтой. Ладно, идём к лагерю промышленников…

Не успел Джейсон договорить, как «Магеллан» взорвался.

Металлический шар лопнул словно мыльный пузырь, наполненный языками пламени. Мы с Хименесом сразу поспешили укрыться внутри ближайшего строения. Вскоре мощнейший грохот и ударная волна накрыли всё вокруг. Огненный дождь пролился на город Первых. Осколки сыпались с неба меньше минуты, но мне показалось, что прошла целая вечность.

Наконец всё затихло.

– Террорист не блефовал, – севшим голосом сказал Хименес.

Свободная от кислородной маски и очков поверхность лица Джейсона была очень бледной. Наверное, я и сам выглядел не лучше.

– Все погибли…

– Не факт, – возразил док. – Кораблём мог управлять один человек. Сошедший с ума старик, который так и не пустил на борт остальных.

– Сам-то в это веришь? – хрипло спросил я.

– Пока не доберёмся до карантинного лагеря, не узнаем.

– Тогда поспешим.

Мы вышли на улицу и быстро зашагали к той площади, где раньше стоял «Магеллан».

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Глава 9. Реверс Запретный горизонт. 9. Реверс

- С Вами все в порядке?

Дед выглядел неопрятно и его возраст было невозможно определить на глаз: ему могло быть как 60, так и 600 лет.

Он сидел на голой земле, прислонившись к осине. Услышав меня он чуть не подпрыгнул от неожиданности.

- Я... Да, насколько возможно в этом проклятом пустынном месте.

Я огляделся по сторонам. Нет, конечно оранжерея во вторник утром не кишела людьми, но назвать ее проклятой и пустынной не поворачивался язык.

Это был амбициозный проект, на открытие подземной оранжереи 20 лет назад были потрачены сотни миллионов, но результат того стоил: растения со всего мира, деревья, кустарники, цветы – и все это великолепие под землей, освещаемое искусственным светом!

- Может присядешь со мной?

Дед выглядел подозрительно.

- Да я постою, пожалуй… А Вы тут что делаете?

Мой собеседник почесал бороду, в ней запутались листья и веточки, будто он пробирался напрямик через растущий вокруг кустарник.

- Я-то? Да вот отдохнуть присел, хоть и нельзя этого тут делать, да годы уже о себе знать дают, сил нет пока дальше идти.

- А куда Вы направляетесь? Может Вам помочь, проводить до передвижной камеры?

- Нет, нет, туда мне точно не надо, да и что за камера такая? Я лучше передохну немного, да там ногами дойду, ты не переживай. Сам-то ты тут как, один совсем?

- Я…

А и правда, что я тут делаю? Я помню осину… Деда…а что было до этого? Откуда я тут…

Резко заболела голова, боль будто дробила мой череп на куски и я сам не заметил, как упал на колени.

- Говорю же, плохое место, проклят этот лес.

Дед подскочил ко мне и хотел взять за руку, но промахнулся и сам чуть не грохнулся рядом.

- Ох, глупый, старый идиот, все время, каждый раз так…

Я резко поднялся.

- Не надо, не корите себя! Со мной все в порядке… Давление, видимо, все-таки мы так глубоко под землей… Но я уже в порядке, видите? Все хорошо.

Дед смотрел на меня, в глазах его блуждали безумные огоньки.

Я отодвинулся от него.

- Так… Куда вы все-таки идете? Если вы заблудились, можно обратиться к администрации, тут должен стоять пульт для связи где-то.

Я начал смотреть по сторонам, но дед покачал головой.

- Я из города сюда пришел, внучка у меня заболела... Тут, согласно письменам, растут все растения мира, вот и ищу я плод Бледной Акации, знахари сказали, что только она ей от хвори помочь сможет.

- Письмена? А, вы про карту!

Прямо за нами стоял щит, на котором были схематично изображены зоны оранжереи, а внизу описание растений, растущих в каждой из зон.

Дед посмотрел на меня с надеждой.

- Так ты понимаешь, что тут написано?

- Ну конечно. А Вы нет?

Он снова покачал головой.

- Ну… Ладно…Так, значит Бледная Акация?

Дед кивнул.

- Значит вам нужно отсюда пройти зал с пустынными растениями – это прямо по коридору, далее поворачиваете направо к Болотному залу и там она и растет. Далековато немного, но минут за 40 дойдете.

- Спасибо…Спасибо тебе…Я свечку у алтаря поставлю, не забуду тебя, сам бы тут блуждал до скончания века, в этом лабиринте антихристовом…

Мне стало не по себе, дед вел себя очень жутко.

- Ладно, я пожалуй пойду, если помощь не нужна моя больше…

Я свернул к залу водорослей и постарался поскорее убраться от моего недавнего собеседника.

***

Когда тень мальчика скрылась за деревьями я выдохнул.

Сердце билось как сумасшедшее. В этом лесу время течет не так, как на поверхности. С момента Катастрофы прошло более 500 лет, а тут все так же растут деревья и кустарники, и ходят… Кем был тот парень? До этого все тени молча наблюдали за мной, а этот… Этот заговорил.

Легенды не врали, мертвые не знают, что они мертвы и продолжают гулять здесь, как живые.

Да и я не знаю, сколько уже нахожусь здесь. Может и я умер? Но нет, я отбросил эту мысль, я живой, я должен жить! Должен ради внучки, теперь я знаю куда мне идти и этот проклятый подземный лес не получит еще и мою душу!

В детстве мы все боимся темноты, а вырастая, смеёмся над собственными страхами. Но может так случиться, что однажды придуманные монстры вернутся за нами…

Я понимала, что не успеваю, но всё равно спешила, отчаянно накручивая педали старенького велосипеда, то и дело буксовавшего на песчаной лесной дороге. Младший брат Димка, прижавшись к моей спине, вздрагивал на каждой кочке и уже не ныл. Ему было страшно, и я его прекрасно понимала ― в шесть лет сама боялась темноты, да, честно говоря, мне и сейчас было не по себе…

Окружавший нас лес слишком быстро погружался во тьму, хотя на небе не было ни облачка, а на часах ― не больше восьми вечера. Для начала июля это ― детское время, когда ещё так светло, что здесь, на даче, можно читать, забравшись по ветке старой раскидистой яблони на крышу папиного гаража, лёжа на животе и беззаботно болтая ногами.

Пыхтя и обливаясь потом, я проклинала себя, что так долго просидела у подруги, с которой не виделась с прошлого лета. Вдали от города мне было скучно, а ребята, с которыми дружила много лет, как назло не приехали. И потому, когда Лиза написала, что на пару недель её отправляют «в ссылку» к бабушке, я ликовала. И решительно заявила маме, что до вечера уеду к подруге в соседнюю деревню.

Она не возражала, но занывший Димка всё испортил. Он хныкал и клянчил, упрашивая взять его с собой, ведь у Лизы была большая собака, которую настырный братишка обожал. Так хотелось послать его куда подальше, но мамины грустные глаза меня переубедили, и через полчаса, пообещав, что до заката обязательно вернёмся, мы весело мчались на велосипеде, не замечая кусачих мух и полчищ комаров, так и норовивших полакомиться нашей кровью.

Поездка не заняла больше получаса, и, несмотря на изнуряющую тридцатиградусную жару, показалась мне на удивление лёгкой. Остаток дня прошёл отлично: мы с Лизой от души веселились, предоставив лохматому Рексу разбираться с приставучим братом. Вчетвером успели сходить на озеро, вдоволь напиться вкуснейшего бабушкиного кваса и наболтаться до такой степени, что запершило в горле.

Все были довольны, но около половины восьмого я заметила, что как-то слишком быстро стало темнеть, и, торопливо попрощавшись, погнала велосипед домой. Небо было на удивление чистым, ничто не предвещало грозы, да и солнце ещё стояло высоко, даже не начиная раскрашивать горизонт закатными красками. Откуда же взялась эта дымка, постепенно растворявшаяся в не успевшем остыть раскалённом летнем воздухе? Словно необычный тёмный туман ложился на землю, окутывая всё вокруг лёгкой пеленой и заставляя моё сердце тревожно биться…

Я мчалась по дороге, торопясь домой, и понимала, что проигрываю тьме в этой гонке. Но виду не подавала, успокаивая брата словами, в которые и сама не очень верила:

«Потерпи, Дим, скоро уже будем дома, мама наверняка сделала окрошку, как ты любишь. Что притих-то? Мы же с тобой этот перелесок вдоль и поперёк излазили. Помнишь, сколько в прошлом году грибов и ягод насобирали? А в этом будет ещё больше. Я даже отдам тебе свою «счастливую» корзинку, хочешь?»

Братишка всхлипнул за моей спиной и пробурчал:

«Ничего я, Маша, не хочу, только вернуться поскорее домой к маме…»

― А мы, интересно, куда едем? Не распускай нюни, ты ж у меня смелый, здорового быка не испугался, ― нога ударилась о землю, и педаль прокрутилась вхолостую. В голову закралась неприятное подозрение: «А что если опять цепь слетит? Поставить её на место я точно не успею…»

И, как это обычно бывает, стоило только подумать о плохом, как что-то заскрипело, и велосипед встал как вкопанный. Сердце продолжало отчаянно разрывать грудную клетку, а я лихорадочно соображала, сколько мы уже успели проехать. Навскидку до дома оставалось минут пятнадцать быстрым шагом, и, решительно скомандовав Димке:

«Слезай, оставим велик здесь ― опять цепь полетела. Ничего, не трусь, и так добежим. Дай руку», ― крепко сжала его маленькую холодную ладошку.

Знакомый сосновый лес по обеим сторонам дороги всегда казался мне светлым и добрым, но только не сейчас, когда наступавшая таинственная тьма уже почти поглотила его, оставив видимыми лишь отдельные стволы. Я включила фонарик на мобильном и осветила наполовину заросшую травой брошенную колею.

Что за невезенье, надо же было мне свернуть именно сюда! Здесь и машины-то давно не ездят ― новая дорога гораздо ровнее, без ужасных ям и колдобин, да и ведёт прямо к озеру. Всё бы отдала, лишь бы увидеть сейчас свет фар облезлой соседской «Нивы» или трактора местного фермера… Но нет, старая, «исхоженная нами тропа» была лишь немного короче, и это определило мой выбор.

Я посмотрела на бледное личико брата со ставшими огромными от страха глазами и, стараясь не обращать внимания на струившийся по спине горячий пот, ободряюще ему улыбнулась:

«Бежим! По сторонам не смотри, только под ноги. Десять минут ― и будем дома…»

Он послушно кивнул, и мы рванулись вперёд. Ноги противно вязли в глубоком песке, то и дело цепляясь за упавшие колючие ветки и высокую траву. Пару раз спотыкались, тяжело дыша, и только чудом избежали падения. Прислушиваясь к шумному Димкиному сопенью, я уже решила, что, если он остановится, посажу братишку себе на закорки и буду бежать, бежать…пока не упаду у нашего порога.

А тем временем темнота поглотила уже и ближайшие к нам сосны, оставив едва различимую в свете фонаря полосу дороги. Но я упрямо тащила брата вперёд, повторяя:

«Всё нормально, осталось совсем немного, держись…»

Шорох, похожий на шелест крыльев большой птицы, оглушил, показавшись громче крика.

― Маша, что это? Я боюсь… ― захныкал Димка, но я, не останавливаясь, сказала так уверенно, словно по моим щекам не бежали горячие дорожки:

«Ну чего испугался, глупыш? Это просто птичка пролетела над головой. Сейчас же лето, их в лесу полным-полно».

Сама же подумала: «Какой же должен быть размах крыльев у этой «птички», раз волосы разметало, как после сильного ветра. Такие мысли только прибавили мне скорости, и Дима, на удивление, не отставал. Мама говорила, что в трудной ситуации надо всегда искать положительные моменты и опираться на них. Поэтому, сглатывая слёзы, я твердила себе:

«Пусть теперь и дороги почти не видно, но у меня есть отличный, полностью заряженный фонарик. С ним никакая темнота не страшна. Остался один поворот, а за ним ― дома. Даже с закрытыми глазами дойду…»

Легко, конечно, сказать ― «не страшна», но, вспоминая испуганные глаза брата, сердито твердила: «Ничего, справлюсь, потому что сильная, как ты, мамочка…»

Упругие, щекочущие прикосновения травы к голым ногам неожиданно сменились обжигающе горячими захватами чего-то шершавого и одновременно липкого. Словно кто-то пытался опутать лодыжки скотчем, намазанным жгучим перцем. Или облизать длинным языком… Вот когда меня по-настоящему затрясло, а сердце рухнуло в пятки. Дима вскрикнул:

«Маш, оно жжётся!»

Не выдерживая напряжения, я перешла на крик:

«Это же просто крапива, поболит и пройдёт, ты только не останавливайся. Сейчас повернём и увидим соседские дома, поднажми, Димочка…»

Рванулась из «захвата» и, ударив ногой назад, почувствовала, как кроссовок прилип к чему-то мягкому и плотному. В ужасе выдохнув: «Мамочка, помоги!» ― без сожаления рассталась с папиным подарком на день рождения, тут же скинув и второй, чтобы было легче бежать.

Братишка молчал, но его маленькая хрупкая ладошка дрожала. Я чувствовала, что он еле держится, и это стало последней каплей, разбившей плотину моего терпения. Подхватив Диму на руки, крепко прижала его к себе и, не прекращая движения, закричала:

«Оставь нас, проклятая тварь. Иначе, клянусь, ты пожалеешь, что связалась со мной!»

И, отвечая на этот вопль, что-то просвистело за нашими спинами и с резким звуком ударилось о землю, словно пыталось достать непокорную добычу гигантским кнутом. Я невольно взвизгнула, когда велосипедное колесо подпрыгивая пролетело над нашими головами, приземлившись где-то в стороне от дороги…

Крепче прижав к себе всхлипывающего брата, прохрипела вмиг осипшим голосом:

«Сколько хочешь бесись ― всё равно нас не получишь…»

Наверное, от страха я совсем потеряла рассудок, раз набросилась с угрозами на то, чего не было… Или, по крайней мере, не было видно. Как в насмешку над моим отчаянием, именно в этот момент мобильный выпал из руки и погас. Но мне было уже всё равно: я знала ― ещё десять шагов, и надо повернуть налево. Здесь лес кончался, давая начало деревенской улице.

Это были самые тяжёлые шаги в моей короткой жизни, и до сих пор не понимаю, как я смогла их преодолеть. За поворотом, в быстро редеющем сумраке виднелись силуэты деревьев и домов с кое-где уже переливавшимися огоньками окон. Увидев их, я разжала дрожавшие от усталости руки, опуская брата на землю и слушая, как звенит его счастливый голосок:

«Маша, Маша… мы пришли, у нас получилось…»

Едва выдохнув: «Да…» ― снова схватила его за руку, потащив вперёд на не гнувшихся от усталости ногах, потому что за моей спиной разочарованно и тоскливо вздохнула тьма, или, просто налетевший прохладный ветер прошуршал в соснах. Что бы это ни было, оно не могло меня остановить...

Димка выдернул свою ладонь из моей, радостно крича и размахивая руками, помчался так, словно и не было нашего сумасшедшего бега. Я же плелась за ним, не веря глазам: с каждым шагом воздух становится светлее и прозрачнее, бесследно растворяя в себе тёмную дымку. И, когда обессилев, мои ноги замерли около мамы, беспечно болтавшей с соседкой, прекрасный летний вечер окутал всё вокруг золотым солнечным сиянием…

Димка прижался к маме и замолчал. Она погладила его мокрые взъерошенные волосы и удивлённо посмотрела на меня.

― Маша, что у тебя за вид? А где велосипед и новые кроссовки?

Я не могла говорить: обняв её, прижалась головой к маминым каштановым локонам и ткнула рукой в направлении леса. С тревогой заглянув в глаза, она поцеловала меня в щёку и тихо выдохнула:

«Ничего-ничего, завтра с утра сама схожу в лес за великом. Давно пора выбросить эту рухлядь, то и дело ломается. Вернёмся в город, куплю новый, обещаю. И кроссовки найдутся, вот посмотришь, не переживай, Машенька. Главное, вы оба в порядке…»

Мы с Димкой переглянулись, и я, робко тронув её за руку, спросила:

«Пока нас не было, тут всё было…нормально?»

Мама засмеялась:

«Конечно, глупые мои фантазёры, что у нас может случиться? Опять что-то выдумали, раз примчались сюда как взмыленные лошадки. А ну, быстро умываться и ужинать».

Она ушла в дом, а мы с братом одновременно тяжело вздохнули. Димка смотрел на меня повзрослевшими серьёзными глазами.

― Маш, спасибо, что спасла меня… Знаешь, у тебя на ноге красная полоса…

Я перевела взгляд на покрытую маленькими волдырями лодыжку, за которую меня схватила «тьма», и, облизав пересохшие губы, ухмыльнулась:

«Подумаешь, до свадьбы заживёт».

Братишка с грустью приподнял короткий рукав футболки, показывая багровый «след» на коже:

«И у меня тоже, да? Маша, как думаешь, оно приходило за нами?»

Я пожала плечами, отводя взгляд.

― Вряд ли, просто попались на пути… Забудь об этом, мы с тобой справились, а значит, всё будет хорошо.

Он вдруг улыбнулся, и весёлые огоньки зажглись в серых, так похожих на мои, глазах:

«Маш, а мне понравилось, как ты прогнала тьму. Так на неё рявкнула, что она со страху и растаяла. Ты у меня самая храбрая, лучше всех… Шоколадку купишь? И жвачку…»

Я засмеялась:

«Ах ты, хитрюга! Пошли ужинать, мама ждёт…»

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 8. Инцидент

Дата создания файла (унифицированная): 27 марта 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Вездеход с промышленниками примчался на «Магеллан» вчера, буквально за несколько минут до того, как спасательная группа должна была отправиться в подземный зал. Бригада вернулась всем составом, доверив процесс производства брони роботам.

С молчаливого согласия капитана я озвучил генеральный план спасения: мы собираемся пробить Барьер выхлопом главного двигателя.

Бригада Михальского немедленно приступила к разборке корпуса корабля. Пока промышленники занимались демонтажем, остальные отправились под землю, в надежде найти иной способ вернуть пропавших товарищей.

На протяжении двенадцати часов два десятка человек, разбившись на несколько отрядов, тщательно обыскивали пространство площадью примерно в полтора квадратных километра.

Без результатов.

От лагеря не осталось и следа. Словно его тут и не было никогда, как очень точно выразилась Эйрин.

Мы с доктором Адамиди стояли около выхода из подземного зала.

– Предлагаю ещё раз задействовать Бету, – сказал я.

– Андроид пытался одолеть замок всю ночь. Толку никакого.

– Надо попробовать ещё разок, – заявил я, осматривая инопланетный интерфейс доступа.

Округлый нарост на стене напоминал змеиное гнездо. Овальная зона обмена информацией тускло блестела в глубине скопления странных гибких отростков. Вокруг неё учёные закрепили датчики нового нейронного коммутатора, поскольку предыдущий таинственно исчез из зала вместе со всеми остальными вещами.

Прибыв сюда вчера, мы первым делом подключили андроида к интерфейсу Первых. Синтетик прогнал через себя квинтиллионы комбинаций, но так и не вычислил правильную, только разогрел основной процессор до критических температур. Робертс едва узнал об этом, сразу приказал отключить Бету во избежание перегрузки.

– Нужна подсказка, – пробормотал я. – Хоть что-то.

– Ключ для подбора ключа?

– Именно.

– Нужные нам данные остались в личном импланте Отто, – с сожалением заметила Эйрин. – Можно бесконечно строить догадки по поводу того, каким образом ему удалось вычислить верную последовательность.

Она была права. Последняя синхронизация с информационным хранилищем «Магеллана» у Лоренца прошла неделю назад. Я успел загрузить копию всех его записей себе и ознакомился с ними, но ничего интересного не нашёл. Инженер большую часть времени занимался анализом данных с Каллисто, но на момент своего последнего отчёта каких-либо выводов ещё не сделал.

– Продолжим перебор комбинаций, – решил я. – Может повезёт, и Бета откроет двери на ту сторону раньше, чем промышленники притащат сюда двигатель.

– Робертс не позволит. Он намеревался увезти синтетика на «Магеллан» в свой следующий визит. То есть, сегодня вечером.

– Мы с Вебером убедим капитана не забирать Бету. Придумаем благовидный предлог. Будь уверена, Бета останется здесь, с нами.

В голосе Эйрин появилось удивление.

– Ты готов обмануть Робертса? Так беспокоишься за пропавших ребят?

Рассказать про шпиона сепаратистов, который вот-вот получит доступ к внутренностям двигательной системы Первых, я не мог.

Оставалось подыграть психологу:

– Нашим друзьям на той стороне вполне вероятно требуется помощь. Нужно использовать любую возможность добраться до них.

– У андроида практически нет шансов вычислить правильный код, Кайн. Даже Лоренцу, скорее всего, повезло. Не думаю, что он понял алгоритм. Слишком сложно для человека.

– Знаю. Я подключался и сам пробовал одолеть эти безумные трёхмерные пятнашки.

Собрать одну сторону такой головоломки – задача непростая, а тут надо было определить сразу несколько правильных последовательностей.

Эйрин оглянулась и тихо сообщила:

– Это прозвучит дико, словно пропаганда сепаратистов, но ходит слух, что андроиды так и не справились с инопланетной системой защиты на Каллисто. На самом деле, там поработали ИскИны. Без их вычислительной мощи корпорации никогда бы не подобрали ключи к замкам Первых.

– Всё может быть.

– Интересно, что могло заставить ИИ сотрудничать с людьми?

Не думаю, что хоть одна корпорация обладала достаточно эффективными рычагами для давления на цифровые сущности. Несколько военных ИскИнов продолжали удерживать контроль над древними ядерными арсеналами, захваченными в ходе корпоративных конфликтов двадцать третьего века. Это обеспечило всем остальным разумным цифровым сущностям определённую независимость и отдельное место среди лиц, подписавших Кодекс. Скорее всего, один или даже несколько самосознающих программных комплексов проявили личный интерес к находке у Юпитера.

– Любопытство. Они слишком похожи на нас, своих творцов.

– К сожалению, наш андроид – это далеко не ИскИн, – вздохнула Эйрин.

– Калькулятор по сравнению с суперкомпьютером.

– Верно. Стоит ли тогда использовать синтетика для подбора ключа?

– Не переживай, не расплавятся у него мозги. Там всё продумано.

– Обман вскроется, ты зря испортишь отношения с Робертсом.

– Почему зря? Лоренцу удалось открыть двери без помощи ИскИнов, – напомнил я. – Значит и у Беты есть шанс. Надо попытаться.

– Капитан способен уничтожить твою карьеру одной-единственной жалобой корпоративному руководству. Это ты понимаешь?

В этот момент кто-то из поисковой группы развернул одну из ламп в нашу сторону. Яркий свет проник сквозь стёкла шлемов, заставил отвернуться. На лице Эйрин я успел заметить тревожное выражение.

– Не переживай так из-за моей карьеры, – попытался я успокоить её. – Робертс вовсе не тот человек, кто способен на неё повлиять.

– Конфликт, тем не менее между вами возникнет, но дело не только в этом… Помнишь один наш разговор, спор по поводу истории цивилизации Первых и роли данной планеты?

– Да, конечно помню.

– Ты говорил, что с другой стороны нас ждёт топливная камера. Скажи, как специалист, мы сильно рискуем, пытаясь пробить дыру используя выхлоп двигателя?

Я поднял голову к потолку.

Помещение имело куполообразную форму. Десятки массивных рёбер, выпирающих из стен, сходились к центральной точке. Там, на высоте примерно в тридцать метров, находился пучок стержней. Чем на самом деле являлись эти прутья? Какими-то датчиками? Поплавками в промежуточном резервуаре?

Слишком мало информации у нас имелось об этом месте, которое вполне могло быть частью топливной системы планеты-звездолёта.

– По этому поводу тоже не переживай. Если за Барьером действительно расположен бак, то сейчас в нём нет топлива. С тех пор как мы спустились сюда, показатели геологических сканеров не менялись. За стеной пустота размером с этот зал. А вот, что нас ждёт парой километров глубже, ещё предстоит выяснить.

– Уф-ф. Ты меня успокоил, – Эйрин сделала вид, что вытирает лоб – провела рукой по стеклу своего шлема.

– Пойду в палатку, выпью кофе, – сказал я. – Всю ночь на ногах. Составишь мне компанию?

– Присоединюсь позже. Сперва нужно узнать, как дела у остальных.

Эйрин направилась вглубь помещения, а я вышел в коридор. Большая герметичная палатка перегораживала его практически от стены до стены. Когда прибудут промышленники со снятым двигателем, её придётся полностью убирать из прохода. В общем-то и сейчас было не совсем удобно обходить эту конструкцию, но ставить её внутри зала не рискнули, ведь предыдущий лагерь, что размещался там, куда-то пропал.

Я вошёл в первый шлюз, дождался пока компрессоры выровняют давление и полностью восстановят атмосферу, после чего перешёл во вторую камеру. Там уже снял шлем, и ступил внутрь основной комнаты.

В вытянутом помещении, заставленном электроникой, сейчас находилось двое, не считая андроида. Нейробиолог Софи Гершель сидела за одним из рабочих мест, внимательно изучая бегущие строчки на мониторе перед собой. Второго человека я не узнал – кто-то из мужчин, отвернувшись к стенке, спал на кушетке. Свободных лежанок было несколько, можно последовать его примеру и отдохнуть часок-другой.

Я решил, что обойдусь кофе. Шагнул к столу с термосами, взял один, откинул крышку, вдохнул горячий бодрящий аромат.

Наполнил две кружки и пошёл к Софи.

– Держи.

– Благодарю, – нейробиолог оторвалась от монитора и забрала свой напиток.

Я сел в кресло напротив.

– Есть у тебя свободный нейронный коммутатор с функцией петли обратной связи?

– Должен быть. Я включала в список парочку таких железок. Одну видела несколько часов назад на столе чуть правее тебя, Кайн.

Устройство оказалось погребено под мотками проводов. Я вытащил коммутатор, поставил перед собой и задумался над выбором финальной настройки. У нейронной петли было два варианта функционирования: положительная и отрицательная обратная связь.

– Возникла необходимость покопаться в собственной памяти? – Софи с интересом наблюдала за мной. – Или тебе стало скучно и ты решил добровольно сойти с ума?

– Первое, – я сделал большой глоток кофе. – Дашь мне совет, как специалист?

– Конечно.

– У меня в голове несколько массивов данных. Между ними требуется выстроить логические связи, которые и сейчас там присутствуют, но неявно.

– Уверен, что они вообще есть?

– Да.

– Воспоминания личные? Сомнений в них нет?

– Смешанный набор. С подлинностью всё в порядке, если ты так намекаешь на возможные ошибки.

– Будет проще, если ты расскажешь чуть подробнее.

– Моё взаимодействие с нейронным интерфейсом Первых – это личный опыт. Прочая информация, загруженная в память: отчёты Лоренца и выжимки данных по Каллисто. Отдельно идут неудачные результаты попыток Беты подобрать код. Думаю, их стоит включить в общую схему. Ложных сведений там нет. Сплошные факты.

– Хочешь объединить это всё в одну систему и понять, как Отто вскрыл замок?

– Ты уловила суть.

– Положительная обратная связь тебе в помощь. В твоей ситуации полезнее самоусиливающий эффект. Раз уж ты уверен, что ошибки исключены.

– Спасибо, Софи.

– Обращайся.

Я допил свой кофе и подключился к коммутатору, активировав петлю обратной связи. Фактически, присоединился к самому себе. Так гораздо удобнее работать с данными в голове, сортировать их, делить и объединять в одно целое.

Впрочем, увлекаться нельзя. При таким способе взаимодействия с памятью есть риски развития психических расстройств.

На миг перед моими глазами возникло печальное лицо Ханса Хельмута, неодобрительно качающего своей головой.

Что поделать, док. Есть только один вариант предотвратить знакомство шпиона сепаратистов с устройством секретной технологии. Нужно успеть взломать замок Первых раньше, чем бригада Михальского демонтирует двигатель…

Не знаю сколько времени прошло, прежде чем стала вырисовываться хоть какая-то система.

Начал я с различий.

Человечество строило свою вычислительную технику на двоичном коде: нулях и единицах. Создав нейронные импланты и могучих ИскИнов, люди за прошедшие века цифровой эволюции так и не вышли за пределы двоичной системы счисления.

Первые же опирались на большее количество значений в своих базовых вычислениях. Если их математические науки возникли сразу в таком виде, тогда представители древнейшей расы Солнечной системы, ещё на заре своей цивилизации, были в интеллектуальном плане несравнимо выше любого современного человека. Первые оперировали даже не числами, а целыми пространствами, заполненными разнообразными данными.

Устройство, которое я хотел взломать, на деле не являлось каким-то серьёзным защитным механизмом. Ближайшей аналогией у людей скорее была панель в кабине лифта. Ткни в кнопку нужного этажа и подтверди свой выбор – что-то в этом роде.

Думаю, у Первых с подобными механизмами легко справлялись даже дети.

Для людей же это была целая проблема.

Инопланетный интерфейс представлял из себя n-мерный объект, на каждой стороне которого располагались поля с цифровыми значениями и одним пустым элементом. Используя это «окно», нужно было составить некую последовательность за определённое время, в противном случае происходил сброс системы в начальное положение.

Набирать код требовалось одновременно на всех имеющихся «поверхностях». Взаимодействие осуществлялось в виртуальном цифровом пространстве, обмен данными шёл посредством нейронных импульсов.

Человеческое терпение и внимательность заканчивались очень быстро – на втором, максимум на третьем, десятке попыток собрать эту головоломку.

Справиться с задачей можно было используя серьёзные вычислительные ресурсы, либо зная алгоритм, гарантирующий успех.

Мне повезло.

Способ значительно сократить количество комбинаций для подбора ключа нашёлся не сразу, а спустя пару часов, когда я уже почти сдался и решил взглянуть на задачу под другим углом. Буквально попытался изучить проблему изнутри, погрузившись в трёхмерную модель сначала одного интерфейса, успешно вскрытого на Каллисто, потом второго, третьего…

Изучая визуализации ключей с изнанки, я быстро понял закономерность.

Каждый пример правильной последовательности имел схожую с остальными особенность. Пустые «окна» на сторонах n-мерной фигуры сходились внутри друг напротив друга и все пересекались в одной точке. Никогда этого не случалось строго в середине, имелись значительные смещения от центра.

Неизвестной величиной оставались сами числовые последовательности, но если придерживаться основного правила совмещения осей, тогда для перебора остаётся куда меньше вариантов.

Всего несколько миллионов комбинаций!

С таким алгоритмом подбора у нас появился реальный шанс вычислить правильный код прямо сегодня. Вряд ли у этой задачи имелось другое решение. Я был уверен, что повторил путь Отто Лоренца.

Я отключился от коммутатора и торжествующе посмотрел на Софи.

– Получилось? – поинтересовалась она.

– Есть одна идейка, надо бы её проверить.

Я встал и направился в угол палатки, к смирно стоявшему Бете. Дал андроиду новые инструкции и повёл наружу, к нейронному интерфейсу Первых.

Там я его и оставил.

С того момента, как синтетик начал перебор ключей по новой схеме прошёл почти час. Поисковые группы всё ещё обследовали зал, делая различные измерения. Периодически люди возвращаясь к палатке, чтобы передать Софи новые данные для анализа и отдохнуть.

Я находился недалеко от выхода, когда пол под ногами вздрогнул.

Видимо, правильная комбинация активировала механизм сразу, без дополнительных подтверждений.

Я обернулся к андроиду и увидел, что проход в коридор становится меньше. Стены зала сдвигались, перекрывая путь наружу.

– Покинуть помещение! – заорал я, выворачивая громкость внешних динамиков скафандра на максимум.

Впрочем, особой нужды для крика не было. Люди сразу поняли, что происходит. Они побросали инструменты и бежали со всех ног к выходу из зала.

Я добрался до андроида и отключил его от интерфейса Первых, затем вышел с Бетой в коридор. Исследователи присоединялись к нам один за другим.

Но успели не все.

Проход закрылся, буквально перед носом доктора Хименеса.

– Найди группу Лоренца! – крикнул я ему.

Ответить он не успел. Стены сомкнулись.

Я повернулся, добавил мощности наплечному фонарику и пересчитал стоящих передо мной людей.

В зале остались девять человек. Итого у нас двадцать два исследователя застряло на той стороне.

Это помещение было чем-то вроде шлюзовой камеры. Скорее всего, после того как одна дверь закрылась, появился другой проход, ведущий вглубь планеты. Надеюсь, Лоренц и его группа находились неподалёку.

Доступ в зал вернётся и это случится сегодня. Нужно всего лишь подождать.

Сколько времени Эйрин отсутствовала в лагере, когда исчез второй пост?

Часа четыре, не меньше.

Мне стало понятно, что тут случилось в прошлый раз. Лоренц подобрал ключ, но никто не побежал наружу, когда стены начали смещаться. Ни Отто, ни его коллеги не планировали отступать. Наоборот, они обрадовались тому, что разгадали загадку Барьера и приступили к знакомству с внутренностями планеты.

Смысла оставаться в шлюзе не было и ребята решили покинуть зал. Перенесли лагерь вглубь Тихеи-1 – четыре часа им на это хватило. Затем стены опять сдвинулись, отрезав наших товарищей от выхода на поверхность.

Я кратко изложил свои догадки собравшимся.

– И что нам делать? – спросила меня Эйрин.

– Ждать, – устало ответил я. – Когда проход откроется снова, все наши пропавшие товарищи будут в зале.

– Что, если если нет? – раздался голос доктора Гершель. – Первая группа могла уйти вглубь планеты.

Софи выбралась из палатки наружу, встревоженная общим переполохом.

– Я уверен, Хименес их найдёт и вернёт. Рано или поздно они все соберутся у входа в зал с другой стороны.

– Будем открывать его туда-сюда?

– Почему бы и нет. Теперь у нас есть ключ, – я похлопал по плечу андроида. – Давайте пройдём все в палатку и в комфорте, за кружкой кофе, продолжим это обсуждение. Вдруг у кого есть идеи получше.

Народ прислушался к дельному совету.

Сам я участвовать в дальнейшем обсуждении не стал. Сел в сторонке, чтобы составить рапорт капитану с подробным изложением последних событий. Записал отчёт в память дрона и попросил Софи отправить курьера на «Магеллан». Затем снял скафандр и завалился на свободную лежанку. Несмотря на всё произошедшее, мне жутко хотелось спать.

Разбудила меня Эйрин Адамиди.

– Стены начали двигаться, – сообщила она.

Я подскочил, натянул на себя скафандр и вместе с Эйрин покинул палатку. Остальные уже собрались около запечатанного прохода. Я растолкал людей и вышел вперёд.

Щель становилась шире, скоро можно будет попасть внутрь. Странно, но Хименеса и остальных там не было видно. Стена сдвинулась ещё немного, и я разглядел в глубине зала три большие палатки, слабо освещенные лампами. Перед ними неподвижно лежали тела.

Да ведь это исчезнувший второй пост!

Я понял, что ошибся в своих недавних умозаключениях насчёт устройства шлюза, ведущего в глубины планеты. Подземное помещение оказалось гораздо больше, чем мы предполагали. Оно состояло из двух отделений – изолированных друг от друга куполов. Интерфейс Первых активировал механизм, который поворачивал это помещение вдоль оси, меняя местами его внутренние части.

Зал оставался своего рода переходником между внешним миром и тем пространством, что скрывалось под поверхностью Тихеи-1, только работал он не так, как я себе это представлял ранее.

Не дожидаясь пока стены остановятся, мы протиснулись внутрь и бросились на помощь к нашим товарищам. Я перевернул ближайшего, им оказался Зак Барнс. Первым делом следовало проверить панель биомониторинга на груди геолога. Все огоньки зелёные, только один – красный.

Жив. Без сознания, но жив.

Кое-что странное привлекло моё внимание. Некий посторонний объект оказался за стеклом скафандра. Я повернул голову Зака, подсвечивая наплечным фонариком.

С чем же тут столкнулись наши товарищи?

Я бросился к следующему телу, над которым склонилась Эйрин. Попросил её отодвинуться и посветил внутрь шлема. Мои подозрения подтвердились. К нашему вирусологу, Киму Хёгаю прицепилась та же самая штука.

– Кто-нибудь отправьте второго дрона на «Магеллан», – заорал я. – Пусть Робертс высылает вездеход. Предупредите, что будут нужны двадцать две койки в лазарете.

– Двадцать две? – переспросила Эйрин.

– Хименес и ещё восемь человек сейчас тоже валяются без сознания.

– Почему ты так решил?

– Смотри сюда.

Я аккуратно завалил Кима на бок, чтобы сквозь стекло его шлема стало видно ухо и разъём нейронного импланта.

– Что это? – удивилась Адамиди, когда заметила посторонний объект.

– Я осмотрел Барнса, у него такая же. Подобная штука находилась в затылочном порту Альфы незадолго до того, как он совершил самоубийство.

– Андроид покончил с собой? Ты серьёзно?

– Когда будет время, загляни в память Беты. Посмотришь как Альфа бросился под вагонетку, попробуешь дать другую оценку его поступку.

– Думаешь, в этом виновата затычка в нейронном порту?

– Она не то, чем кажется. К сожалению, изучить данное устройство мне не удалось. Вебер поторопился, утилизировал его вместе с раздавленной головой Альфы. Рауль тоже предположил, что это всего лишь некая заглушка, защита от воздействия внешней среды.

– Но ведь очень похоже.

– В каком времени вы все живёте? – удивился я. – Никто не прикрывает нейроимпланты уже больше века.

– Ошибаешься, – возразила Эйрин. – Заглушки используют, но не для защиты, а в эстетических целях. Вставляют в них драгоценные камни, чтобы покрасоваться на светском приёме или ином мероприятии.

– По-твоему, андроид стал жертвой человеческой моды? Барнс и Хёгай тоже решили примерить бижутерию именно здесь, на задворках Солнечной системы?

– Нет, конечно… но я не могу придумать, чем эта вещь может быть ещё.

Я аккуратно перевернул вирусолога на живот и стал осматривать заднюю часть его шлема.

– Смотри сюда, – показал я на глубокую вмятину диаметром в пару сантиметров. – Это похоже след удара. Здесь было пробито отверстие, которое закрыли ремонтные системы скафандра, чтобы не допустить утечки воздуха. Вот таким путём та непонятная штука и попала внутрь, и добралась до импланта.

– Хочешь сказать, что наших людей кто-то атаковал?

– Именно так, Эйрин, – подтвердил я. – На них напали.

– Не может быть. Раса Первых погибла миллионы лет назад.

– Здесь могли остаться автоматические защитные механизмы, – заявил я. – Ничего хорошего ждать не стоит, пока эта штука подключена к мозгу. Мы должны освободить наших ребят от неё, как можно скорее.

Доктор Адамиди переводила взгляд с меня на Кима. В её глазах читались смятение и страх. Я и сам ощущал тревогу. Андроид, устойчивый к любому стрессу, покончил с собой после того, как поймал «клеща» на порт своего нейронного интерфейса.

Что же случится с человеческим сознанием?

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Глава 8. Инцидент Запретный горизонт. 8. Инцидент

Прошло почти два месяца с нашего удивительного знакомства. Моя жизнь стала медленно, но верно меняться. Я стал высыпаться, что со мной раньше случалось довольно редко. Утром я просыпался в прекрасном настроении, с чувством невероятной легкости, и полным сил. Как результат - повысилась работоспособность, и я перестал засиживаться допоздна за надомной работой. Стал лучше питаться, правда, расходы несколько возросли, все-таки настоящие продукты приходилось покупать из-под полы.

В целях экономии, полностью от синтетической пищи я не отказался, но ужин у меня всегда был из настоящих продуктов. Но самым главным и удивительным изменением стали сны. Мне перестали сниться невнятные и почти не запоминающиеся размытые картинки. Мур обладал неординарной фантазией, и каждую ночь он открывал мне новые, умопомрачительные истории или неизведанные миры. Настолько живые и красочные, что я сначала забросил все свои голозаписи, а затем и вовсе раздал их по знакомым. Особенно реалистично ему удавался океан.

Я, как человек, безвылазно просидевший в одном городе всю свою жизнь, и видевший подобные вещи только в головизоре, воспринимал его как чудо. Зачастую берега были разные: бесцветный песок, при ближайшем рассмотрении вмещал в себя необъятное количество разных оттенков; серая галька, уютно подставляющая теплые покатые бока под ноги или высокие берега скалистых фьордов, на вершинах которых беззаботно резвился ветер. Я был твердо уверен в том, что океан всегда был один и тот же. Мур пытался мне это объяснить, но я смог понять из его спутанного рассказа, только то, что сны как-то связаны между собой и океан, либо другое, символически бесконечное пространство, является проекцией этой связи.

По негласно заведенной традиции, каждое утро, мы встречались за кухонным столом и делились впечатлениями от снов, которые показывал мне Мур, попутно плотно завтракая. Вернее, делился в основном только я, искренне восторгаясь живостью образов и полнотой ощущений. А Мур… Мур не переставая набивать брюхо своей порцией вчерашнего ужина перед дневным отдыхом, довольно ухмылялся, горестно вздыхал и сокрушался, жалея «дитя асфальта, выросшего вдали от природы в каменных ждунглях». С дикцией у него явно были проблемы, или он коверкал слова специально, я так и не понял. Но Мур по этому поводу абсолютно не переживал и обижался, когда я хихикал и чисто машинально его поправлял.

- Ну почему, ждунгли-то? - я едва сдерживал смех. - Джун-гли. Город - это каменные джунгли.

- Не морочь мне голову! - Мур поджал кончики ушей и махнул лапкой, отрицая мои доводы. - Джунгли - это пальмы, зелень и обезьяны всякие. Там красиво, ярко и интересно. Я их тебе присню, если настроение будет. А город? Город серый, и люди в нем серые, все время куда-то бредут или ждут чего-то. То автобус, то светофор, то счастья или лучших времен. Ждут завтрашний день, в надежде, что он изменит всю их жизнь, но следующий день лишь повторяет предыдущий… Ты и сам недавно таким же был. Так что батенька, город - это ждунгли!

- Согласен. - я вздохнул. Вот упертый! Хотя, некая логика просматривается. - Но город не всегда такой! Знаешь, как летом в городе красиво? А зимой, перед новым годом? Надо тебе показать пару мест, или в парк сводить, тебе понравится!

- А там покормят?

- Господи… - я поднял взгляд к потолку. - Я куплю тебе чего-нибудь.

- Органического? - уши монстрика вяло дернулись

- Органического. - кивнул я.

- Обещаешь? - сонно пролепетал Мур. Уши у него медленно опускались.

- Обещаю. - заверил его я. - Вот только… как нам тебя на улицу вытащить?

- Не надо меня никуда вытаскивать! - Мур деловито засопел, осторожно слезая со стула и направляясь в сторону спальни. - Ты сходи сам. Осмотрись, запомни все, а я ночью посмотрю, что ты там наглядел. Только про еду не забудь.

- А если ты чего-нибудь не того подглядишь? - я шутливо возмутился. - Как же тайна и неприкосновенность личной жизни?

- Ой! Было бы чего скрывать-то… Удачного тебе дня, Алекс! - устало бросил через плечо Мур и исчез.

Я прибрал со стола, и помыл посуду. Сегодня у меня был очередной выходной, и вдобавок, запланирована встреча с очередным заказчиком. Переодевшись и захватив легкую куртку, я вышел на улицу. Времени у меня в запасе оставалось порядочно, и я решил пройтись. Благо погода весьма к этому располагала. Самый конец весны. Еще не лето, но уже заметно потеплело.

Ласковое весеннее солнце и теплый легкий ветерок, приносящий запах почти распустившихся скромных городских цветов, приводил меня в такой восторг, что я улыбался прохожим. Они, в свою очередь, отвечали мне вежливыми полуулыбками, но с безопасного расстояния, предпочитая не провоцировать и обходить странного типа стороной. Ну и черт с вами, думал я, нисколько на них не обижаясь и бессовестно наслаждаясь прогулкой.

В таком приподнятом состоянии я слегка поплутал по городу и подошел к месту встречи, успев чуть раньше назначенного времени. Никогда здесь не был, хоть и прожил в городе с самого рождения. Четверть века почти, а в этом районе бывать не доводилось. Небольшое кафе, почти зажатое с двух сторон массивными высотками, словно бы сопротивлялось натиску индустриального развития. Аккуратный бледно розовый фасад, два оконца со ставнями шоколадного цвета и под ними - миниатюрные клумбы с белыми фиалками. Над входом - поскрипывающая на ветру старая деревянная вывеска с резной надписью: «Ахорна» и белоснежным единорогом. По случаю теплой погоды, на дворик, перед входом, были выставлены небольшие стеклянные столики на двоих, обрамленные кованной ажурной окантовкой. Не считая молодой пары, сидевшей за одним из них, кафе было пустым.

Темноволосый парень в светлом костюме сидел ко мне спиной и закрывал собой своего собеседника. Пройдя еще пару шагов, я увидел, что это девушка. Волосы были того же цвета, что и у парня. Ассиметричная прическа и вышедшие из моды моноочки, полностью закрывавшие глаза, подчеркивали ее скулы и красивые губы, гармонично дополняя строгую темно-синюю форму службы безопасности. Допрыгался… Идиот!

Парень достал сотовый и набрал номер. Я торопливо сунул руку в карман, но не успел - мой телефон зазвонил прямо у меня в руках. Парень обернулся на звук, заметил меня, дружелюбно улыбнулся, и призывно замахал рукой, приглашая присесть. Я обдумывал, как бы половчее улизнуть, но что-то в позе девушки меня смутило. Она сидела, сжавшись, словно ожидая удара, спина напряжена, уголки ее губ чуть опущены вниз, выдавая усталость, кожа была бледной. Девушка больше похожа на штабного адъютанта, чем на крепкого парня из отряда задержания. Таких на захват не берут, да и ее друг улыбается вроде бы естественно. Ну, для начала можно и послушать, что они мне предложат, сказать нет можно в любом случае. Настороженно поглядывая по сторонам, я приблизился к ним, взял стул от соседнего столика и присоединился к подозрительной парочке.

- Здравствуйте, Алекс! Меня зовут Артур Тишинский, - парень пожал мне руку, и кивнул в сторону спутницы, - а эта очаровательная девушка - моя сестра, Катя.

- Сказал бы, что очень приятно, но врать не буду. - буркнул я.

- Очаровательно! - Артур хохотнул и уставился на меня холодным взглядом, не имевшего ничего общего с его веселым тоном. - Кэт, он думает, что мы собрались его посадить! Нет, вы только представьте!

Катя вздрогнула, услышав смех брата, и сжалась еще больше, стараясь стать незаметнее.

- Не волнуйтесь, мы не при исполнении. - Катя робко кивнула и Артур, вынув из внутреннего кармана удостоверение, протянул мне.

Его фотография и кубики звания были наискосок перечеркнуты красной мигающей полосой и крупными буквами «НА» - не активен. Два зеленых кубика над двумя синими. Оберлейтенант… Однозначно, мне сегодня везет, как утопленнику. Два агента службы безопасности, не при исполнении, у черта на куличках, общаются с полулегальным системным кодировщиком. Если это не подозрительно, то, по крайней мере, весьма странно.

- Для начала, как вы меня нашли?

- Алекс. - Артур откинулся на спинку стула и стряхнул ладонью несуществующие крошки со столика. - У меня такая работа, к тому же, наш общий знакомый - техник Джамал, весьма лестно отзывался о ваших способностях. А в вопросах технического и программного обеспечения я ему доверяю.

Джамал! Ах ты, мерзавец! Ну и свинью ты мне подложил! Давно надо было с тобой поговорить! Не обратив на мое скривившееся лицо ни малейшего внимания, Артур продолжил.

- Кэт - аналитик в моем отделе. И так уж получилось, что она не может видеть с… некоторого времени.

Я быстро посмотрел на его сестру. Теперь понятно, почему ее внешность так отличается от новомодных образов. Прическа прячет контактные разъемы на виске с правой стороны, а очки скрывают увечье.

- Как вам известно, аналитики обрабатывают информацию через непосредственный контакт с командным блоком. И отсутствие или наличие зрения у аналитика не является ощутимой проблемой, по мнению шишек из нашего управления. - казалось, что Артур выплевывает слова. Внезапно он в порыве ярости ударил по столу кулаком. Металлические ножки протестующие взвизгнули. - Но для меня это проблема, и еще какая! Я хочу, чтобы моя сестра могла видеть мир таким, каким она его видела раньше, и каким вижу его я!

- В таком случае, чем я могу вам помочь? Вам нужен опытный врач, а не кодировщик.

- Проблема не в физиологии. - Артур открыл было рот, но Катя ответила быстрее. Ее голос был еле слышен, так что мне пришлось прислушиваться. - Нейрохирурги не могут объяснить, в чем дело. Зрение как таковое есть, но сигнал от глаз не обрабатывается в мозге так, как нужно.

Брат потянулся через стол и одобряюще пожал руку сестре.

- Вы хотите, чтобы я перекодировал ее? - теперь понятно, почему они обратились к такому человеку как я. - Вы понимаете, что вмешиваться в работу модифицированного электроникой мозга запрещено? Вдобавок, вы предлагаете мне изменить код у аналитика службы безопасности! Знаете, какие могут быть последствия? Как для вас, так и для меня?

- Мы готовы на это пойти! - Катя резко повернула голову в мою сторону. Ее голос зазвучал громко и уверенно, легкий румянец проступил на ее щеках. Хм, а она ничего… Я посмотрел на ее брата. Артур сжал зубы и решительно кивнул.

- Вы понятно, но как быть мне? Если ваши, - я кивнул головой за плечо, - пронюхают про сделку…

- Они не узнают. - быстро заверил меня Артур. Он написал что-то на салфетке и протянул ее мне. - Это я беру на себя. Мы рискуем гораздо больше, кодировка мозга еще не проходила испытаний на людях. А за ваш риск, кстати, я плачу весьма немаленькие деньги.

Я глянул на салфетку. Сумма была огромной, даже для такой трудной и рискованной работы. Если все получится, я смогу пару лет не работать и не брать заказы. Даже с учетом трат на органические продукты с черного рынка. У меня возникло стойкое ощущение, что я об этом пожалею, но они мне нравились.

- Согласен. Предложение слишком хорошо, чтобы отказываться. Мне нужны все данные по оборудованию и операционной системе. Сначала я их просмотрю, просчитаю варианты, и только потом можно говорить о каких-то сроках. После их озвучивания я возьму аванс в сорок процентов, это не обсуждается. Как только работа будет готова, я получу оставшиеся шестьдесят. Естественно все материалы, необходимые для работы оплачиваете тоже вы, список я предоставлю.

Во время оглашения условий, я внимательно следил за их лицами. Артур изредка мрачно кивал, а Катя еще сильнее бледнела. Под конец она схватила брата за рукав, и так сильно его сжала, что я всерьез забеспокоился за судьбу костюма.

- Я понимаю. - Артур облегченно выдохнул. Он мягко освободил свой рукав из пальцев сестры. Улыбнулся, посмотрев на нее и, словно снял с себя маску. Вокруг глаз и рта появились едва заметные морщинки, тело расслабилось, взгляд потеплел. Он достал голодиск и передвинул его мне по столу. - Здесь все, что вам нужно.

- Спасибо вам… - губы Кати предательски задрожали.

- Пока не за что, я бы не стал исключать возможность отказа от работы. - я не стал напрасно их обнадеживать, пряча голодиск во внутренний карман куртки. - Мне нужно еще просмотреть данные.

- В таком случае, дабы отметить это предварительное соглашение, позвольте нам угостить вас кофе! - Артур подал знак официанту.

- Спасибо, у меня с собой. - я вынул из кармана прозрачную упаковку с кофейными заменителями и потряс ее. Бледно-коричневая жевательная масса в виде крупных кофейных зерен весело загромыхала.

- Уберите это… - Артур скривился. - Кэт, представляешь, у него кофеиновая жвачка! Господи, как вы можете брать это в рот? Скажу вам, по секрету, здесь, постоянным и проверенным клиентам, до сих пор подают настоящий кофе! И весьма качественный! Но, только ради бога, никому не говорите, у них его осталось чертовски мало!

Катя робко улыбнулась. Мне стало несколько неловко, и я стыдливо спрятал упаковку обратно.

Кофе! Подумать только! По всей стране его лимитировали настолько жестко, что всего лишь двадцать грамм можно смело «преподнести в дар» среднему чиновнику, в обмен на практически любую услугу. Все еще не веря в такое чудо, я пристально смотрел, как официант осторожно нес наш заказ на закрытом куполом подносе. Через мгновение, перед нами появились крохотные белоснежные чашки с горячим напитком. Мы, почти одновременно, наклонились к ним и глубоко вдохнули ароматный пар.

- Божественно… - Артур зажмурился и еще раз медленно вдохнул, растягивая удовольствие. Я тайком посмотрел на Катю поверх своей чашки. Она бережно обхватила свою ладонями и, с трудом сдерживая себя, пила мелкими глоточками, тихо постанывая от удовольствия. Именно в этот момент я понял, что не хочу выжечь ей мозг подчистую. придется постараться. Кое-какие мысли у меня уже появились, но нужно как следует подумать. Боясь показаться невежливым, я залпом допил свой кофе и, неловко попрощавшись, ушел. Мне нужно было срочно найти ближайший терминал, чтобы вплотную заняться данными.

Рассказ мой, картинка из интернета для антуража а не рекламы (короткометражка Создатель/The Maker (2011))

Предыдущая глава: Запретный горизонт. 7. Подготовка

Дата создания файла (унифицированная): 26 марта 2839 года. Тип передачи: зашифрованная. Источник сигнала: Солнечная система / внутренняя граница облака Оорта / Тихея-1, планета земного типа на орбите газового гиганта Тихея. Уровень доступа: высший / подтверждён. Авторизованный пользователь: Кайн Тен / агент Службы Внутренней Безопасности. Текущий статус: системный техник исследовательского судна «Магеллан». Серийный номер передатчика: соответствует оригинальному. Ошибки: не обнаружено.

Я отстранился от мешанины синтетических тканей и тонкой электроники, которые раньше находились внутри головы андроида, и мрачно оглядел людей, собравшихся вокруг лабораторного стола.

– Ну и что там? – нетерпеливо поинтересовался Робертс. – Может, его перевернуть?

– В этом нет смысла, всё и так ясно.

– Тогда ждём твоего авторитетного мнения.

Неужели он не понимает, каким будет ответ?

– Можно смело нести это в утилизатор.

– Серьёзнее, Кайн.

– А я не шучу. Голова андроидов второго поколения – самое ценное, что в них есть. Мозги составляют процентов девяносто от стоимости объекта. Сами видите, тут ничего целого не осталось.

– Проклятье, – выругался капитан. – Поздравляю, господа исследователи. Мы просрали корпоративную собственность стоимостью двенадцать миллиардов кредитов.

Робертс ткнул пальцем в сторону главного инженера:

– По твоей вине!

– Капитан, это был несчастный случай, – возразил Тим Михальский.

Бригадир мог прикрыться от гнева капитана одним из своих подчинённых, но поступил достойно, приехал лично, чтобы выслушать Робертса.

– Ты запустил обогатительную фабрику два дня назад! Должен был сразу вернуть андроидов на «Магеллан», после её сборки. Какого чёрта, Тим?

– Они вполне справлялись и с другими видами работ.

– В стволе шахты?

– Эм-м… и там тоже.

– Синтетиков создавали не для этого!

– Так ведь наши – усиленные, капитан.

– Это не значит – неуязвимые! Если тебе тридцати промышленных роботов слишком мало, почему промолчал сорок лет назад? Объясни, на что ты вообще рассчитывал в результате нецелевого использования синтетиков? В чём тут выгода?

Михальский не ответил, только виновато опустил взгляд.

– Вижу, тебе нечем оправдать уничтожение андроида, – подвёл итоги Робертс. – Ладно, возвращайся в лагерь к своей бригаде. Продолжайте работать, но без порчи дорогостоящего оборудования и несчастных случаев. Ты всё понял, Тим?

– Да, капитан.

– Свободен.

Михальский развернулся и направился к выходу из комнаты, остальные проводили его сочувствующими взглядами.

– Из-за небрежности промышленников наш премиальный фонд только что серьёзно пострадал, – объявил Робертс, когда двери за Михальским закрылись. – Надеюсь, все присутствующие сделали выводы из случившегося. Это был первый и последний раз. Больше подобных ошибок я не потерплю.

Капитан злился не просто так.

Солидную доплату всем нам обеспечивали крупнейшие страховые компании, взявшие на себя риски этой экспедиции. Если команда и дорогостоящее оборудование вернутся целыми и невредимыми, с ними поделятся куском от общего денежного пирога.

Ущерб корпоративному имуществу пропорционально уменьшал сумму вознаграждения для каждого из нас, вне зависимости от степени причастности к инциденту.

– Давайте переведём Бету в спящий режим, – предложил я. – Пусть находится в стойле до конца миссии.

«Стойлом» мы называли нишу возле главного шлюза, где андроиды проводили время, свободное от выполнения порученных им задач.

– Только там оставшийся синтетик будет в безопасности, – пояснил я. – Активируем его перед самым отлётом, чтобы помог собрать вещи.

По слабой улыбке на лице капитана было понятно, что он одобряет эту идею.

– Возражаю, – раздался голос геофизика Рауля Вебера. – Коллеги на втором посту уже шесть дней ждут, когда им наконец выделят андроида. Эйрин, подтвердите.

Психолог продолжала курсировать между двумя точками (подземным лагерем и кораблём) практически каждый день. Пополняла запасы и общалась с командой. В данный момент она находилось здесь.

– Так и есть, – сказала доктор Адамиди. – Лоренц надеется, что андроид поможет нам преодолеть Барьер.

– О чем конкретно идёт речь? – подозрительно спросил капитан.

– Отто обнаружил нейронный интерфейс. Скорее всего – это замок. Только вот, человеку с ним не справиться, как нам подсказывает опыт взлома аналогичных устройств Первых на их заброшенной базе у Юпитера.

– Без помощи синтетиков точно не обойтись?

– У наших коллег на Каллисто не получилось, – улыбнулась Эйрин.

– В чём суть проблемы?

– Нейронный замок – своего рода логическая головоломка. Возможностей человека для её решения не хватает, требуются мозги пошустрее. Такие же интерфейсы когда-то поставили исследователей на Каллисто в тупик. Только с помощью андроидов удалось подобрать ключи.

– Взлом может быть опасен для синтетика?

– Затрудняюсь ответить на этот вопрос, капитан.

Робертс глубоко вздохнул.

– Кроме вас из второго лагеря тут никого нет, поэтому вы уж постарайтесь ответить, – сказал он. – Я хочу понять, есть ли у нас шансы потерять ещё двенадцать миллиардов. Какова вероятность повреждения синтетика после того, как он активирует инопланетные механизмы?

– Произойти может всякое, – честно призналась Эйрин. – На Каллисто не обошлось без несчастных случаев. Мы предполагаем, что этот интерфейс откроет проход внутрь планеты. Возможно, ошибаемся.

– Тоже мне учёные, – разочарованно протянул капитан.

– Мы судим о чуждой нам цивилизации с позиций человеческого опыта, логики и психологии. Это может оказаться не преимуществом, а серьёзным ограничением. Легко ошибиться и принять опасный механизм за дверной запор. Вот вам аналогия, Натан: некий неразумный падальщик попал на «Магеллан», и голодный желудок ведёт его прямиком к утилизатору. Тыкая кнопки наугад, игнорируя непонятные предупреждения, там бедолага и сгинет, хотя он всего лишь намеревался поживиться пищевыми отходами.

– По-вашему, в роли глупых падальщиков на этой планете выступаем мы, земляне, – сердито буркнул Робертс.

Голодные до технологий и бесконечно отстающие от Первых по уровню развития.

Эйрин была права.

Можно лишь строить догадки о том, что произойдёт в результате активации неизвестного переключателя. Обратная связь способна выжечь андроиду электронные мозги. Или же в подземном зале стартует некая процедура очистки, с полным уничтожением всего живого, что в тот момент находится внутри комнаты.

– Капитан, выделите исследователям андроида, – вернулся в разговор Рауль Вебер. – Уже почти месяц прошёл, а мы ни на шаг не приблизились к выполнению поставленных задач. Ноль новых технологий. Возвращаться на Землю с пустыми руками – тоже не вариант.

По напряженному лицу Робертса я представлял какие муки выбора его сейчас терзают. Компенсировать миллиардные потери можно было только ценными открытиями.

– Хорошо, пусть забирают, – наконец решился он. – Если без помощи синтетика на втором посту не обойтись, рано или поздно его пришлось бы туда отправить.

Эйрин благодарно кивнула.

– Все свободны, – объявил капитан. – Можете заниматься своими делами.

Он сложил руки за спиной и направился к выходу из зала.

У самых дверей Робертс обернулся и сказал:

– Кайн, займись Альфой, сними всё целое и убери на склад. Ещё проверь память Беты, ознакомься с подробностями несчастного случая. Постарайся найти зацепки для сохранения страховой премии.

– Вас понял, капитан.

Робертс вышел в коридор.

Люди в лаборатории начали покидать помещение. Все, кроме тех специалистов, что работали здесь. Рядом с телом андроида остались трое: я, доктор Адамиди и Рауль Вебер.

– Я смогу забрать Бету сегодня? – спросила у меня Эйрин.

– Нет.

– Почему, Кайн? Капитан ведь разрешил.

– Он приказал мне проверить память андроида. Ты сама всё слышала.

– Сколько времени это займёт?

– Думаю, раньше понедельника ты его не получишь. К тому же, сперва надо разобрать Альфу на запчасти.

Эйрин покосилась на геофизика.

– Могу помочь с Альфой, – тут же предложил Вебер.

Интересно, это чисто научная солидарность или, поддерживая Адамиди, он пытается таким образом завоевать её расположение?

– Спасибо, но проверку памяти Беты это никак не ускорит, – ответил я. – Нужно не только взглянуть на момент гибели его напарника, но попытаться выяснить, что заставило синтетика залезть под вагонетку.

– Ты так говоришь, словно он сделал это осознано, – скептически заметила Эйрин.

– Андроиды второго поколения не настолько ограниченные, как может показаться. Имитация чувства самосохранения у них не слабее соответствующего человеческого инстинкта.

– Тем более Альфа не мог убить себя.

– Только если это не был программный сбой. Брак. Тогда страховщики смогут отказать в выплатах разработчикам синтетиков на законных основаниях. Это значит, что наши премиальные не пострадают. На сбор информации, свидетельствующей о нестандартном поведении Альфы может уйти не один день.

– Теперь всё ясно. Сегодня можно и не ждать.

– Я так и сказал, Эйрин.

– Ладно, – вздохнула она. – Тогда я пошла. Вернусь в лагерь, обрадую Лоренца и остальных «кротов». Пусть готовятся взламывать замок на следующей неделе. Всем пока.

– До скорой встречи, – ответил я.

Рауль молча махнул рукой.

После того, как Эйрин вышла из лаборатории я спросил Вебера:

– Твоё предложение помощи ещё в силе? Займёшься разбором Альфы?

– Конечно.

– То, что раньше было головой брось в утилизатор, остальное нужно разобрать, промыть от технических жидкостей, упаковать и спустить на склад.

– Будет сделано, сэр, – геофизик шутливо вскинул руку к голове.

– Благодарю, Рауль. Я пошёл займусь памятью Беты.

– Успехов.

Я оставил Вебера разбираться с повреждённым андроидом, а сам покинул лабораторию. Мой путь лежал вниз. Нужно было спуститься на последний уровень, забрать нейронный коммутатор со склада, а затем вывести второго синтетика из «стойла».

Главный отсек «Магеллана» представлял из себя прямоугольный параллелепипед, вписанный в шарообразный каркас основного корпуса. Пространство объёмом в три с половиной тысячи кубических метров во время полёта делилось на грузовую (четыре пятых) и криогенную (одну пятую) части.

После приземления из корабля вынесли наружу практически всё, что находилось внутри него. На освободившемся пространстве были возведены четыре новые палубы: командная, общая, жилая и нижняя. Итого на «Магеллане» сейчас имелось пять уровней, если считать вместе с криогенной секцией, которую переделали в медицинскую, развернув там лазарет на свободной от морозильных установок площади.

На самом нижнем уровне располагались входы в шлюзовые камеры, дежурный пост, складские помещения и ниша, где хранились андроиды.

Выше находилась жилая палуба. Её целиком заполняли двадцать две каюты – крохотные комнаты (шесть квадратных метров каждая) с двухъярусными койками.

Следующим был общий уровень. Большую его часть делили между собой столовая и зона отдыха. Чуть меньше пространства досталось санитарной секции (душевой и туалетам) и комнате, оборудованной утилизатором отходов.

Четвёртый этаж занимали жилище капитана, оружейная, командный зал и научная лаборатория, в которой мы только что осматривали останки Альфы.

На последнем, самом верхнем, уровне обитал Джейсон Хименес, начальник медицинской службы. Его каюта являлась частью лазарета, который, в свою очередь, был продолжением криогенного отсека, где размещались сорок шесть камер для анабиоза.

Каждый из пяти уровней занимал площадь в двести восемьдесят квадратных метров.

Что касается высоты, то головами мы в потолок не упирались. Зато руками доставали его легко, поскольку двести пятьдесят сантиметров свободного пространства частично «съедали» межэтажные перекрытия.

На всех уровнях основной отсек снаружи прикрывали несколько пластов динамической защиты. Эти элементы были способны смещаться и обеспечивать обзор внешнего мира через последний, неподвижный и прозрачный, слой брони.

На самой нижней палубе «окна» всегда были открыты, для удобства наблюдения за окрестностями. Горящие небеса Тихеи-1 круглые сутки наполняли пульсирующим светом первый этаж. На остальных уровнях работал сменный цикл: ночью (с 22:00 до 6:00 по корабельному времени) броня возвращалась на место, давая членам команды отдохнуть от яркого сияния.

Я взял нейронный коммутатор со склада и подошёл к нише для андроидов, где сейчас находился Бета. Попросил синтетика выйти оттуда и следовать за мной. Мы направились к внутреннему посту охраны, расположенному у основного шлюза.

Дежурство нёс Ян Чжоу.

– Не против, если мы тут у тебя зависнем?

– Сломался? – Чжоу кивнул на андроида.

– Нет. В памяти надо покопаться. Капитан хочет знать подробности гибели Альфы.

– Старик не доверяет словам Михальского?

– Надеется, что я обнаружу информацию, существенную для составления страхового отчёта. Причину, по которой нам не срежут премию.

– Тогда удачи тебе, Кайн. Располагайся со всеми удобствами.

Я занял свободное кресло, а Бету попросил встать рядом со мной и повернуться спиной. После чего я достал нейронный коммутатор, из которого торчали два соединительных кабеля. Один вставил синтетику в затылочный разъём, а второй в свой мозговой имплант.

Одно дело, самому переживать какое-то событие – случилось и забыл. Но когда исследуешь чужие воспоминания, особенно максимально детализированные записи в мозгу андроида, – тут всё иначе.

Минуту за минутой, отматываешь назад, потом вперёд, заново изучаешь каждый интересный момент по нескольку раз. Возвращаешься к одним фрагментам, затем перепрыгиваешь на другие.

Реальное время просмотра грозит растянуться до бесконечности, но ты его не ощущаешь.

Казалось, что пролетело от силы часа два, пока я наконец связал все странности в поведении андроида воедино и обнаружил нечто неожиданное.

– Сколько времени прошло? – прохрипел мой пересохший рот, едва я вернулся в реальный мир.

Чжоу склонился над небольшим столиком. Он разобрал личное оружие, которое было положено носить при себе во время дежурства, и чистил его.

– Пятый час пошёл, – сообщил Ян. – Моя смена скоро закончится.

Он отложил пистолет, снял с пояса небольшую фляжку и передал её мне. Я открыл крышку, набрал в рот воды, подержал немного, проглотил.

– Спасибо, – поблагодарил я.

– Чего так долго? Нашёл что-то интересное?

– Ага. Андроид решил покончить с собой из-за неразделённой любви.

– Врёшь.

– Не вру, а шучу, – я вернул пилоту фляжку и встал с кресла.

– Тогда: ха-ха… Постой! Куда ты, Кайн? Расскажи, что там случилось на самом деле.

– Извини, Ян, но мне надо бежать.

Я отдал приказ Бете вернуться на место, а сам поспешил на четвёртый этаж.

Стремительно промчавшись по лестницам, я буквально ворвался в лабораторию. Учёные недоумённо обернулись в мою сторону.

– Где Рауль?

– Здесь, – раздался голос справа от меня.

Геофизик выглянул из-за стойки с оборудованием.

– Что с Альфой? – спросил я.

– Всё в порядке. Полностью разобран.

– Где его голова?

– В утилизаторе. Отправил её туда ещё четыре часа назад.

Я собрался бежать на уровень ниже, но Вебер это понял и остановил меня:

– Погоди, ты там уже ничего не найдешь. Приёмник был полон, поэтому я запустил процедуру переработки.

– Да чтоб тебя, Вебер!

– Эй, я сделал всё по твоей инструкции! Объясни, что случилось?

– Когда ты работал с головой синтетика, видел его затылочный разъём?

– Ну, – кивнул геофизик.

– Там было что-то постороннее?

– Где? В самом порту?

– Да.

– Он был прикрыт заглушкой. Я не стал её снимать.

Ну вот, точно! Мне не показалось.

– Никакая это не заглушка, Рауль, – вздохнул я. – Кто-то прицепил Альфе внешний модуль управления. Он подставился под вагонетку не случайно.

– Да брось! Хочешь сказать, кто-то принудил андроида покончить с собой? Бред какой. Это была накладка, чтобы внутрь песок не попал.

– Не было у наших синтетиков подобных аксессуаров. На порту у них стоит фильтр с тремя слоями защиты, как на военных имплантах. У Альфы был посторонний объект в его разъёме.

– Прав ты или нет, уже не узнать, – пожал плечами геофизик. – Только меня обвинять ни в чём не надо, я всего лишь хотел помочь.

– Извини.

– Что будешь делать со своими догадками?

– Доложу обо всём капитану, – ответил я и повернулся к выходу.

Командный зал был расположен по соседству. Я покинул лабораторию, сделал несколько шагов по коридору, вежливо постучал, затем открыл двери и вошёл внутрь.

Натан Робертс находился у левой стены, представляющей из себя один большой экран. Он стоял, сложив руки за спиной, и наблюдал через за учёными в лаборатории, которую я только что покинул.

– Объяснишь мне, что происходит? – спросил он, не оборачиваясь.

Старик слышал наш с Вебером разговор.

– Гибель Альфы не была случайностью. Кто-то им управлял.

– Какой болван решил вмешаться в работу синтетика?

– Тот, кому плевать на премиальные.

– Вот именно, Кайн. Угробить дорогущее оборудование – значит лишить всех, в том числе и себя, солидного вознаграждения. Только полный идиот не способен понять последствия намеренного уничтожения андроида. Если верить результатам интеллектуальных тестов, в нашей команде глупцов нет. Что же тогда случилось на самом деле?

Робертс продолжал стоять ко мне боком, наблюдая за лабораторией.

– Подозреваю, что напортачили промышленники, не имея злого умысла, – предположил я, – но может и не они вовсе. Нужно тщательно проверить память Беты вплоть до момента приземления, чтобы выяснить, кто ещё, кроме меня, контактировал с андроидами.

– Кайн, ответь честно: случившееся не твоих рук дело?

– Вы даже не представляете, капитан, как меня сейчас обидели, предполагая подобное.

– Извини, но я обязан был спросить… Кому, чёрт побери, понадобилось уничтожить андроида?

Ответа на этот вопрос я и сам не знал. Даже если на секундочку представить, что управление над Альфой перехватил шпион «Свободной воли», зачем ему гибель синтетика?

Обсуждение этой темы пришлось отложить. В комнату ворвалась знакомая фигура в оранжевом скафандре, снимающая на ходу свой шлем.

– Что случилось? – спросил я, пропуская психолога вперёд.

– Проблемы! – выкрикнула запыхавшаяся Эйрин.

– Рассказывайте подробнее, – потребовал капитан.

Доктор Адамиди знаками попросила дать ей отдышаться. Мы терпеливо ждали.

– Я вернулась на второй пост, но никого там не нашла, – наконец выдала она. – Подземный зал пуст. Ни вещей, ни палаток.

Мы с Робертсом переглянулись.

– Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? – поинтересовался я у Эйрин.

– Только одна: Лоренц придумал способ преодолеть Барьер. Подобрал ключ сам, без помощи андроида, или ещё как-то. Похоже, все они оказались на той стороне, в глубинах планеты.

– Следы крови, фрагменты человеческих тел? Ничего такого не заметила?

– Нет. Всё чисто. Словно лагеря там и не было никогда.

– Вероятнее всего, наши товарищи живы, – предположил я и обратился уже к капитану: – Надо тщательно обследовать подземный зал, но прежде следует отправить дрона к промышленникам. Понадобится их помощь.

– Разве они способны сломать Барьер? – возразил Робертс. – Михальский заявил, что материалы Первых нашим бурам не одолеть.

– Надо будет снять основной двигатель с «Магеллана».

– Кайн, ты с ума сошёл!

Нет, к сожалению. Я бы ещё пару недель назад эту идею предложил, когда все опустили руки не зная, как нам пробиться через Барьер. Только вот промолчал, поскольку помнил о шпионе «Свободной воли». Облегчать задачу врагу, выкатывать ему на блюдечке секретные технологии, я как-то не планировал.

Судьба распорядилась иначе.

Других вариантов, преодолеть Барьер и спасти людей, я не видел.

– Заявляю, как специалист: выхлоп способен расплавить всё на своём пути.

– Может не будем спешить, дадим время Лоренцу и остальным вернуться своими силами? – с нажимом в голосе предложил Робертс. – Разбирать корабль – не лучшая идея.

– Как скажете, но двигатель лучше начать демонтировать уже завтра – этот процесс займёт не один день. В запасе у нас полторы недели, может две, в зависимости от того, сколько у ребят было припасов и как умело они станут ими распоряжаться.

– Я-то, дурак, надеялся, что с этой миссией не будет проблем, – пожаловался Робертс. – Последний раз отработаю и на покой. Окажусь в учебниках истории, премиальных хватит до конца жизни, но нет…

– Капитан, я жду от вас распоряжений, – перебил я его нытьё.

Робертс гневно посмотрел на меня, но сразу взял себя в руки.

– Отправь дрона к промышленникам, – скомандовал он. – Пусть немедленно выезжают. Остальных я оповещу по внутренней связи. Через два часа выдвигаемся к нижнему лагерю. Захвати оставшегося андроида и свои электронные отмычки, Кайн. Действуй.

– Так точно, – я развернулся и направился к выходу.

Эйрин отодвинулась, пропуская меня.

Захвати отмычки! Вот что, по его мнению, я мог сделать с техникой инопланетян без знания управляющих сигналов?

Внизу «кроты» нашли электрически активный интерфейс, похожий на те устройства, что были обнаружены во льдах Каллисто. С некоторыми оговорками, эти штуки можно назвать информационными терминалами, но, к сожалению, никакие инструменты земных хакеров не могли их взломать.

Тем не менее, Лоренц как-то подобрал ключ к этому замку.

Предыдущие главы:

Глава 1. Коллеги Запретный горизонт. 1. Коллеги

Глава 2. Пациент Запретный горизонт. 2. Пациент

Глава 3. Советник Запретный горизонт. 3. Советник

Глава 4. Прибытие Запретный горизонт. 4. Прибытие

Глава 5. Теории Запретный горизонт. 5. Теории

Глава 6. Сатору Запретный горизонт. 6. Сатору

Глава 7. Подготовка Запретный горизонт. 7. Подготовка

Сегодня у меня было прекрасное настроение: заказчику понравилась моя работа, и он накинул пару лишних кредов, что стало для меня приятной неожиданностью. На работе выписали долгожданные два дня отпуска, и они выпали на конец рабочей недели, что в сумме давало целых четыре свободных дня. И слегка саднивший бок, постоянно напоминавший о треклятой пружине в продавленном старом диване, и даже последняя яичная палочка, с истекшим сроком годности на завтрак, не могли испортить мне настроение. Я с довольной улыбкой пялился в монитор, просматривая бесконечные колонки цифр отчетного кода. Рабочий день подходил к концу, и впереди меня ждала почти половина декады отдыха! Хотя какой тут может быть нормальный отдых? С диваном нужно что-то решать. Закончив анализ очередного отчета, я решил сделать перерыв и поискать в Сети новую кровать.

Предложений была масса, но высокая стоимость или неприятный дизайн меня отталкивали. В углу замигала иконка оповещения - на рабочий терминал пришло письмо. Скорее всего, очередная корпоративная рассылка с воспеванием успехов «топов», чтоб вы все сдохли, ей богу! Стрельнув взглядом по иконке, я открыл письмо. Экран пару раз мигнул, все приложения принудительно свернулись, и меня «выкинуло» на полулегальный сайт с коммерческими объявлениями. Черт! Ну как эта гадость через файерволл пробилась? Я горестно вздохнул и уже стал искать глазами иконку деактивации, как один из текстов привлек мое внимание.

«Христом богом прошу: купите, почти новую кровать, под винтаж, пользовался всего несколько раз. Или обменяю, да хоть на черта лысого, сил больше нет никаких»

Как же все-таки быстро поисковики обрабатывают информацию из запросов! Десять минут назад я искал себе кровать, а сейчас уже просматриваю подборку рекламы по интересующей меня теме. Судя по тексту - продавец вконец отчаялся, либо копирайтеры свой хлеб недаром едят. Запрашиваемая сумма была, мягко говоря, совсем скромной. Потерев саднящий бок, я задумался. Мои сбережения, учитывая неожиданный бонус, почти не пострадают, а качество сна, судя по приложенному фото, должно существенно улучшиться. Особо не надеясь, я отправил запрос на покупку, с указанием контактов. Буквально через минуту зазвонил сотовый.

- Слушаю.

- Мил человек, - усталый мужской голос в трубке мне понравился. Негромкий, слегка басовитый, по уху не бьет, вот только речь была немного странной - это вы хотите приобрести кровать, слегка бывшую в употреблении?

- Да, только что запрос отправлял.

- Куда прикажете ее… доставить? - облегченно выдохнул голос

- Разве в стоимость входит доставка? - я вновь быстро пробежался по тексту объявления, но ничего о доставке груза не нашел.

- Поверьте, мне это никоим образом не в тягость.

- А почему так дешево продаете? - я уже знал, что услышу, впрочем, не важно, откуда эта кровать, мой бок все решил за меня.

- Это… уезжаю я… да - выпалил задрожавший голос - Согласны?

- Да! - я продиктовал адрес и время, когда буду дома.

- Спаситель ты мой! - казалось, что хозяин голоса от счастья скачет до небес.

От разговора остались приятные ощущения, словно бы сделал доброе и правильное дело. В принципе так оно и было, преследуя свои личные цели, я помог человеку. Вполне вероятно, что ему не хватало именно этой суммы, а может деньги срочно понадобились. Да какая разница? Весь остаток дня я провел в прекрасном настроении, вечером я заскочил в минимаркет, прикупил еды на выходные и почти бегом добрался до своей двери. А там меня уже ожидал коренастый, заросший густой бородой мужичок в стеганой жилетке на меху, ватных штанах и валенках, с объемистым белым свертком в руках и немаленькой коробкой, приставленной вплотную к стене.

- Вы, мил человек, кроватку хотели?

Я кивнул. Странный тип, напряжен вроде бы…одежда странная, сверток этот… Как бы не вышло чего…

- Вот собственно и она. - мужик похлопал по коробке. - Осмотреть не желаете?

- Ну что вы, я вам верю. - я улыбнулся как можно дружелюбнее.

- Как знаете… - мужик пожал плечами и, аккуратно положив сверток на коробку, выудил из кармана чекпэй. Настукал на нем сумму и протянул мне. Я глянул на дисплэй - как и договаривались, ни кредом больше. Приложил палец. Дисплэй мигнул зеленым и пискнул, подтверждая перевод. Мужчина заметно расслабился и улыбнулся.

- А это вам! - он протянул мне сверток.

- Что это? - я недоверчиво смотрел на белую ткань, и не торопился брать в руки неожиданный подарок.

- Кулебяка. - мужик чуть ли не силком впихнул мне сверток в руки. - С курочкой. Да вы берите, берите, он, мил человек, так к вам быстрей привыкнет… Потом спасибо еще скажете.

И не дожидаясь благодарности, он почти бегом устремился к выходу. Я настолько опешил, что не успел ни отказаться, ни остановить его. Мда, странный тип. Я осторожно развернул еще теплую ткань. В лицо пахнуло аппетитным ароматом домашней выпечки. Настоящая еда! Судорожно сглотнув слюну, я открыл дверь.

Быстро пройдя в квартиру, я, воровато озираясь, прошел в кухню и положил пирог на стол. А вот затащить коробку с кроватью оказалось не так-то просто. Но я справился. Кулебяка на кухонном столе призывно манила и настойчиво напоминала о себе безумным запахом, обещая невероятное вкусовое приключение. Но я твердо решил сначала расправиться с кроватью. Старый диван был нещадно уничтожен и его останки в несколько заходов вынесены вон. Раскрыв коробку, я вытащил разобранную кровать. Зрелище было печальное: груда досок, пакет с саморезами, точеные ножки, и два изголовья. Одно маленькое простое и одно большое с изумительно детальной резьбой, изображавшей листву, странных животных, части механизмов, парусники, и много чего еще. Все это удивительным образом сочеталось и не создавало ощущения перегруженности или навязчивости.

Восхищенно цокнув языком, я отложил произведение искусства, и заглянул в коробку. Инструкции по сбору не было. Досадно. Вздохнув, пошел за отверткой. Войдя в кухню, я глянул на пирог. С тяжелым вздохом переложив его в холодильник, я мысленно приговорил его к жесточайшей казни через съедение. Достав из шкафчика инструмент, я вернулся в спальню, и с удвоенным упорством принялся за кровать. Изучив внимательно доски, я увидел отверстия от саморезов. Решив прикладывать доски с дырочками таким образом, чтобы получить хоть какое-то сходство с фото. Пришлось провозиться весь вечер и почти полночи. В итоге я был довольный, голодный и уставший. Решив опробовать собранную кровать, я прибрал мусор, наскоро принял душ, и аккуратно застелив постель, прилег на кровать. Кажется, я уснул еще до того, как голова моя коснулась подушки.

Я открыл глаза и осмотрелся. Довольно темно, значит до утра еще далеко. Вспомнив, что впереди еще только начавшиеся выходные, я перевернулся на другой бок с твердым намерением проспать как минимум до обеда, как вдруг, услышал на кухне приглушенную возню. Тут же в памяти всплыл тот странный бородатый мужик. Проведя рукой по тумбочке, я с ужасом понял, что телефон благополучно оставил на кухонном столе! Осторожно поднявшись, я взял отвертку, оставленную вчера возле кровати и стал крадучись идти на кухню. Возня не прекращалась, временами раздавались раздраженные повизгивания и сердитое ворчание. С опаской выглянув из-за угла, я замер.

Стоя ко мне спиной, с тихим остервенением, из последних сил сдерживаясь и пытаясь вести себя тихо, дверцу моего холодильника пыталось вскрыть странное существо. Оно отдаленно напоминало полосатую мягкую игрушку в виде тощего человекоподобного зайца. В лапках у него была длиннющая круглая ложка, которой, монстрик ловко орудовал, словно рычагом. В очередной раз, вонзив ложку в промежуток между дверью и стенкой «заяц» (я почему-то был уверен, что это «он»), с натужным кряхтением налег на ручку. Его худые тряпичные уши плотно прижались к голове, тоненькие лапки задрожали от усилия. Дверь тихо скрипнула и не поддалась. Потерпев неудачу, «заяц» пронзительно пискнул, в сердцах огрел ложкой холодильник и, с размаху бросив ее на пол, обессиленно рухнул на колени, закрыв лицо передними лапками.

Послышались всхлипы, и маленькое полосатое тельце мелко задрожало. Наверное, мне стоило бы испугаться и запаниковать, все-таки монстры, пусть даже и такие маленькие нечасто заглядывают ко мне на кухню. Точнее сказать этот был первый. Но я поймал себя на мысли, что мне его жаль, и что мне тоже бы не мешало перекусить, я осторожно присел и отложил отвертку.

- Эй, - как можно более дружелюбным шепотом я окликнул существо. - Ты голодный?

«Заяц» застыл, моментально перестав плакать. Одним длинным прыжком он метнулся в дальний конец кухни, по пути прихватив свое орудие. Там он принял угрожающую стойку, и что-то грозно вереща, пару раз ткнул в мою сторону многострадальной ложкой. Я даже испугался.

Мордочка у него было жуткой: желтоватый овал перечеркивал большой рот, с торчащими человеческими зубами, два желто-черных глаза пристально следили за моими движениями. Но что-то в ней было, такое… милое и забавное, что я решил с ним непременно подружиться.

- Приятель, давай-ка мы тебя накормим! - осторожно подкравшись к холодильнику, так что бы быть у существа на виду, я медленно потянул на себя дверцу.

«Заяц» привстал на цыпочки, силясь заглянуть внутрь. Не сводя с него глаз, я достал первое попавшееся под руку. Порция синтетических сливок - неплохо для начала! Оторвав фольгу, я аккуратно толкнул мини стаканчик прямо под ноги ночному гостю. Издав радостный писк «заяц» схватил его и залпом осушил. Практически тут же он выплюнул все на пол и закашлялся.

- Ты меня отравить вздумал?! - он снова ткнул в меня своей ложкой

- Так ты разговариваешь? - я был несколько ошарашен.

- Что это за дрянь? - вместо «спасибо» гость стукнул по пустому стаканчику обратной стороной рукоятки.

- Синтиливки. Довольно приличные.

- А еще что есть?

- Синтебургер… соевый, сублимированное пюре и сухой концентрат «Экзотик», - перечислил я.

- А нормальная еда у тебя есть? - лапки, сжимавшие ложку, опустились, и существо заметно расслабилось.

- Да где ж ее сегодня взять-то? Все уже лет пятнадцать на синтепище живут! - тут я вспомнил про пирог и мысленно поблагодарил неизвестного бородача. Вот же паршивец, значит, он знал, с кем мне предстоит встретиться? - А нет, вру… Кулебяка есть, с курицей.

Я вновь открыл холодильник, взял сверток и, откинув тряпицу показал печево.

- Куля… кульбемя… - мой ночной гость попытался «с наскока» выговорить неизвестное слово, потерпев неудачу, он махнул лапкой на это дело и грозно указал ложкой на пирог. - Вот ее давай!

- Не вопрос, - я принялся резать пирог. «Заяц» от волнения и нетерпения переступал с лапки на лапку. - Я кстати, Алекс. А как тебя зовут, приятель?

- Шей Мур-Мур! - заяц гордо вскинул голову, вытянулся в струнку, словно гвардеец, и пристукнул черенком ложки об пол…

Серые предрассветные сумерки едва освещали маленькую кухню. Мы сидели напротив друг друга за столом. Пришлось подложить коробку - Мур не доставал до стола. Я пил разведенный водой концентрат, а мой новый знакомый уплетал кулебяку, довольно жмурясь и беззаботно болтая ножками.

- И откуда же ты такой взялся? - я отставил пустой стакан и стал разглядывать Мура, подбирающего крошки со стола. Пальцев у него не было и ему приходилось мусолить всю лапку. Смотрелось это настолько забавно, что я не мог сдерживать улыбку.

- Иш пот крофати. - Мур в очередной раз запихнул лапку в рот, слизывая с нее крошки. - Кровать старая, а я к ней приставлен вроде как сны охранять.

- А мужик этот… - я кивнул головой в направлении двери. - Он твой хозяин?

- У Муров нет хозяев! - «заяц» насупился. - Мы сотрудничаем!

- За еду работаете? - добродушно улыбнулся я.

- Ну… можно и так сказать. - Мур улыбнулся в ответ.

- И все же, кто он тебе?

- Никто. Не сложилось у нас с ним, - вздохнул он. - Две ночи всего у него пробыл, даже имени не узнал. Вроде бы мужик не плохой, хозяйственный. Только сны видеть не любит. Приземленный слишком. Но кормил знатно. Наверное, и эту… кубеляку, кублю… а, черт! Пирог, в общем твой, тоже он принес? Вот тебе нравится видеть сны?

- С едой он, конечно, подгадал! Сны - штука хорошая, но кошмары-то никому не нравятся… - я задумался. - А ты вообще добрый или злой?

- А, я и то и другое. - Мур подобрал последнюю крошку, осмотрел пустой стол и, тяжко вздохнув, откинулся на спинку стула. - Зависит от того как меня кормить!

- То есть?

- Добрая еда - добрые сны. - Мур наставительно поднял лапку, а я прыснул со смеху. Недовольно покосившись на меня, Мур продолжил.

- Если угощение славное я, так и быть, присню тебе не менее славный сон! Но позже. - Мур говорил все медленнее и медленнее. - Вон уже утро на дворе… мне спать пора. Сон приснить - это тяжкий труд и вообще, мне тоже спать нужно...

Мур не успел договорить и исчез. Растворился прямо в воздухе. Я посидел еще немного, убрал стакан. Странно, но я ему верю. Современного человека сложно чем-то удивить, а такой штукой как ожившая говорящая кукла и подавно. Хороший сон, это очень хорошо. И тут я крепко задумался: где же найти настоящую еду? Синтетику он не ест, а если и съест, то что тогда приснится мне? Суррогатный сон? Не желая экспериментировать с такими тонкими материями, я потратил весь день и, облазив все известные мне черные рынки, смог достать только несколько овощей и одну сомнительного вида рыбку. Вечер у меня ушел на поиск и изучение простейших рецептов в сети, приготовление тушеной рыбы с овощами, во время которого я чуть слюной не захлебнулся. Отложив порцию чуть побольше для Мура, я с наслаждением поужинал и с чистой совестью отправился спать.

Мне снилась какая-то серая клубящаяся хмарь, время от времени сменявшаяся стремительным калейдоскопом видений, мелькавших так быстро, что я не мог ничего толком разглядеть. Внезапно, в глаза мне ударил солнечный свет, я почувствовал тепло и легкий бриз. Прикрыв глаза рукой, я взглянул вверх. Небо. Такого чистого голубого цвета, что из глаз невольно брызнули слезы. Пытаясь их сморгнуть, я опустил взгляд. Под ногами, далеко внизу, море неспешно поглаживало узкую полоску пляжа. Я изумленно вздохнул, и земля рванула мне навстречу. Внутри у меня ухнуло, и я отчаянно замахал руками, пытаясь ухватиться за воздух. В последнюю секунду я в ужасе сжался в ожидании удара, но вместо сокрушительного столкновения, неведомая сила аккуратно остановила меня в сантиметрах от песка и, почти нежно, уложила на землю.

Я осторожно поднялся и огляделся. Белый песок с непривычки слепил глаза, и я щурился. Прямо у моих ног с тихим шипением останавливалась волна. Прозрачная морская вода лениво отступала, впитываясь в песок и оставляя пену, моментально испарявшуюся на солнце. Я рванул с себя одежду, и так торопился, что, запутавшись в штанинах, упал на песок. Теплый и мягкий. Ощущения были такие приятные, что мне пришлось всерьез задуматься: искупаться или позагорать. Я лежал и не мог определиться, и, моргнув в очередной раз, оказался в своей спальне.

Лежа в кровати, я внимательно осмотрел комнату. Море и пляж были сном. Прекрасным сном. Значит, Мур действительно говорил правду! На кухне загремела посуда. Наскоро завернувшись в одеяло, я вылетел из спальни. На кухне, Мур сидел за столом и уже доедал вчерашнюю рыбу.

- Как шпалошь?!

Он мог говорить с набитым ртом, но как, я не представлял. Да еще и довольно улыбался!

- Что это было?

- Море.

- Красиво… - я сел напротив него, сияя как новенький медный пятак. - А перед ним что было?

- Настраивался. Какая же все-таки в твоей голове каша! Но все прошло удачно! Ладно, мне пора отдыхать. Спасибо за завтрак! - Мур одобряюще цокнул языком и стал слезать со стула.

- Понравилось? - вкрадчиво спросил он, подходя ко мне.

- Спрашиваешь! А повторить можно? - я потер щеку, прогоняя остатки сонливости. На руке осталась пара белесых песчинок.

- Можно, но… - Мур многозначительно похлопал себя по животу.

Я состряпал серьезный мину и важно кивнул, принимая условия сделки. Мур протянул мне лапку, и я осторожно пожал ее.

Рассказ мой, картинка из интернета для антуража а не рекламы (короткометражка Создатель/The Maker (2011))