Хочу стать писателем. Нуждаюсь в критике.
Я сидел и пил. Стул был неудобным, а компания - неприятная. Но приятный пенящийся напиток мог сгладить и не такое.
Дверь кабака открылась, и внутрь вместе со светом вступил человек. Это мой друг. Я улыбнулся ему, и даже поднял в его честь кружку...
Но вся радость от встречи товарища улетучилась, когда следом за ним вошел ещё человек. Холод пробежал у меня по спине, когда я увидел его. Это лицо, это тело. Это был я сам. Выйдя из-за спины друга, другой я, ехидно улыбаясь, направился за соседний стол. Никто не обращал внимания на него когда он вошел, и никто не обратил, когда он скинул со стола посуду, закидывая ноги. Уцелела лишь кружка, которую он поднял на моё здоровье.
Я встал. Направился к нему. Рука сама легла на нож.
Заметив это движение, другой я усмехнулся, и кивнул в сторону окна.
Я повернулся.
Придя в кабак в тот день, я не мог знать в какой кошмар могут превратиться наши жизни за один день. Если бы я знал, то взял бы две кружки, но я не знал, и взял одну.
--------------------------------Угли веры---------------------------
Небосклон был абсолютно пуст. Лишь единственная точка рассекала небеса. По небесной тверди в одиночестве карабкался ястреб. Его путь был долог, дальняя дорога изнурила его. Крылья не повиновались ему, лишь изредка содрогались, чтобы не полететь камнем вниз.
Острый взор манил его к густым лесам. Крылья стонали, истощенное тело молило о передышке, но он не мог себе её позволить. Ястреб был мудрым, он знал - как бы ни горело тело, как бы ни слипались веки - в тень этого лес спускаться нельзя.
Блеск. Взгляд зацепился за блеск металла. Отгородившись от опасности леса каменной стеной, в самой чащобе стоял монастырь. Издав хриплый крик, ястреб прижал к спине крылья и устремился вниз.
Во дворе монастыря все монахи оторвались от дел, стоило спуститься величественной птице. Взмах её крыльев порождал ветер, а блестящие перья слепили глаза. Ястреб не стал останавливаться во дворе. Раскаленный камень не сулил отдыха, как людишки, что копошились на площади. Он устремился в тень позади храма. В тихий и укромный задний дворик, с чахлым деревцем и каменной скамьей. Но он был не первым, кто пришел туда. На скамье уже сидел человек.
Из последних сил он взмахнул крыльями, и опустился на единственное в саде деревце. Которое тут же застонав, потрескивая, стало клониться к земле. Сгибаемое под весом могучей птицы, дерево опускалось всё ниже и ниже, пока птица и человек не поравнялись.
Когда ястреб поравнялся с головой человека, птица, до этого смотрев в небо, удостоила его своего взгляда. Гордый ястреб нахохлился, и воззрилась на человека как на насекомое.
На ястреба смотрели широко расставленные большие глаза. Человек дернулся, испугавшись птицы размером едва ли меньше его. Теперь, когда усталость не грозила размазать ястреба о землю, о себе напомнил жгучий голод. Аппетит вызвала бы даже муха.
А сгорбленный человек, будто специально вертел головой и потирал руки. Высокомерный блеск в глазах птицы сменил голод. А прямо перед ним человек нервно вздрогнул, и стал быстро-быстро потирать руки. Прищурившись, и почувствовав, как клюв наполняется слюной, ястреб вскинул голову и дабы отвлечься от недостойного перекуса, отвел взгляд, и стал осматривать садик.
Но человек не отводил глаз. Он продолжал следить за птицей, за каждым её движением. Он видел, как птица вскинула голову, и взглядом, полным презрения, прошествовала по всему их двору. Он кожей почувствовал вердикт, что вынес ему благородный гость, мельком одарив его лишь взгляда.
От всего этого пренебрежения у монаха заскрипели зубы. Его руки стиснули свиток, что лежал на коленях. О, он бы непременно спихнул пинком эту курицу, и захлестал бы её свитком.
Если бы клюв ястреба не был способен раскроить череп быку. Тяжело вздохнув, Вильверет прошелся презрительным взглядом в ответ по птице, по переливающимся перьям, по пышному хвосту и прозрачному хохолку, проходя через который, свет окрашивался в рубиновый. Монах снова вздохнул - не зря всё таких этих птиц зовут ещё владыками небес...
Звук сапог, раскидывающих гравий отвлек его от птицы. Ястреб тоже навострился.
Из за угла монастыря сначала показалось покачивающееся из стороны в сторону пузо, а затем показался и его обладатель - нахмуренный пухлолицый монах с приплюснутым и задранным носом.
"Прям как у свиньи" отметил про себя монах.
Толстяк выйдя полностью из за угла, остановился. Оторвав взгляд от земли, он поднял его на монаха, перевел его на ястреба, обратно на монаха. растолкав обвисшие щёки губы скорчили улыбку.
Молчаливую сцену прервал примчавшийся в след за ястребом озорной ветер, который закружившись в саду, попытался вырвать свиток из рук Вильверета, но тот держался цепко.
- Вильверет! - воскликнул толстяк, улыбнувшись ещё сильнее и направившись к нему. - Птичками любуешься? видимо устал от непосильной работы? А может ты слишком ослаб за своими бумажками, что не способен помогать остальным монахам и способен только птичками да цветочками любоваться? Хе-хе.
Вильверет посмотрел на приближающегося монаха исподлобья
- Эта "птичка" пробьет тебе голову раньше чем ты ещё раз скажешь "птичка" Сигизмунд, и разорвет тебя пополам раньше, чем ты истечешь кровью.
- Для монаха ты слишком кровожаден, друг мой - помяв переносицу, сказал Сигизмунд, но подходя к ястребу, всё же замедлил шаг.
Сигизмунд плюхнулся на скамью рядом с Вильверетом. Ястреб пытаясь скрыться от неказистости его окружения накрыл голову крылом. Ветер ещё раз вцепившись в свиток с бумагами, успокоился и оставив в покое монаха метнулся к дереву и облетев ястреба, рухнул в опавшие листья, подняв их в воздух и не давая опускаться. Один из листиков полетел в сторону монахов. Сигизмунд схватил его толстыми пальцами и тут же смял.
- Пока все готовят храм к прибытию первосвященника, ты отдыхаешь в саду. Это не хорошо... - Сигизмунд уперся руками в колени и посмотрел на Вильверета, приподняв бровь. Вильверет не опустил взгляда.
- Ну, не мне тебя порицать, я тоже хорош. - развалившись на скамье, на сколько это было возможно, Сигизмунд перевел взгляд на ястреба. - в последнее время мало кто из нашей братии может сосредоточиться на работе. Такая жуть твориться. Кажется, это первая птица за эту весну. Да и какая! а ведь раньше, только куши днем да совы ночью... А тут ястреб!
- Не нас одних это беспокоит. Тревога как болячка захватила наши земли. На отпущении грехов деревенские жалуются: - то скотину разодранную найдут, то люди пропадают. Им, слышал, солдат направили, что бы по шеям надавали и образумили.
- И как - усмехнулся Сигизмунд - надавали?
- Да надавали бы, только вот они не солдаты не дошли. - Прошептал Вильверет - Нашли их прямо на дороге, одно только мокрое место осталось, да кишки сетью на ветках развешаны.
- Что ж в этом странного, мы живем на окраине бескрайнего леса - Сигизмунд махнул рукой в сторону леса. - Какие тут только безумцы не обитают.
- Ой, безумцы ли? недавно граф наш выбрался из замка и на охоту со свитой умчался, целый день по лесам и болотам скакал.
- К чему это ты?
- А к тому. За весь день ни один следопыт, ни одна псина не взяли следа. В лесу нету животных, Сигизмунд. Этот ястреб - ткнул пальцем в сторону птицы Вильверет - единственная живность на весь лес. Что за безумец был столь ловок, что перебил всю живность, и столь кровожаден, что солдат как кур рвал? их там немало было, десяток солдат Сигизмунд!
- Очень просто. Значит безумец не один! - засмеялся Сигизмунд.
- Я ведь не просто так тут - Вильверет потряс в руке свитком, что пытался вырвать озорной ветер. - Им крестьянин расплатился за винные камни, помнишь?
- И что это? - не придавая большого значения разговору с Вильверетом, Сигизмунд уставился в небо, почесывая пузо.
- Это деревенские сказания...
- Сказки? - рявкнул Сигизмунд, ястреб встрепенулся.
- Да! это сказки, но ты послушай!
"Когда птицы исчезнут и звери уйдут
Бросай всё добро, из леса беги
Себя сбереги - уйди поскорей,
исчезни в ночи
Ведь пойдет по утру
За тобой по следам
Ужасный и страшный...
- И не стыдно тебе? - вскочил Сигизмунд- Все трудятся, а ты? сказки читаешь! - взмахнул он руками настоятель. Он вцепился взглядом в Вильверета. Тот не выдержал и опустил взгляд
- Но ведь это не выдумки! ты сам видишь, что происходит вокруг!
- К чему ты клонишь, Вильверет? бросить всё добро и бежать?
- Нет. - Поднялся следом монах. - Я лишь хотел предупредить. Это не безумцы. Это чудовище.
Сигизмунд внимательно посмотрел в глаза Вильверету. Его хохот был так силён и так внезапен, что ястреб встрепенулся.
- Сиги, я понимаю - все на взводе. Но скоро всё закончится, и без всяких бредней. Оставь чудовищ детишкам и сказочникам.
- С чего ты это бредни?
- С того, что всё это дело рук бандитов. И сам первосвященник! - Сигизмунд потряс пальцем-сосиской в воздухе - удостоил внимания нашу проблему. Даже если допустить, что это не люди, то наверняка какая-нибудь живность необычная и всего.
- Но дед Епистафий видел кое-что...
- Сиги. Дед Епистафий так налакался нашего пойла, что в пне увидел черта. В пне, Сиги!
- Но на пне действительно были следы когтей!
- Мишки. - Отрезал толстяк - Завязывай Вильверет. - проходя мимо ястреба, Сигизмунд замедлил шаг. - Нам нужно готовиться к приезду первосвященника и его помощников.
- Стой, а к чему именно мы готовимся?
- А я не сказал? Мы готовимся не к чему-то, а к кому-то. - Вильверет застыл на месте.
- Ты хочешь сказать, повинного в лесном кошмаре…
- Его уже тащат сюда.
Ветер бросился к Вильверету и вырвал из его ослабевших рук листы со сказками, и разметал их по двору.
Дверь кабака открылась, и внутрь вместе со светом вступил человек. Это мой друг. Я улыбнулся ему, и даже поднял в его честь кружку...
Но вся радость от встречи товарища улетучилась, когда следом за ним вошел ещё человек. Холод пробежал у меня по спине, когда я увидел его. Это лицо, это тело. Это был я сам. Выйдя из-за спины друга, другой я, ехидно улыбаясь, направился за соседний стол. Никто не обращал внимания на него когда он вошел, и никто не обратил, когда он скинул со стола посуду, закидывая ноги. Уцелела лишь кружка, которую он поднял на моё здоровье.
Я встал. Направился к нему. Рука сама легла на нож.
Заметив это движение, другой я усмехнулся, и кивнул в сторону окна.
Я повернулся.
Придя в кабак в тот день, я не мог знать в какой кошмар могут превратиться наши жизни за один день. Если бы я знал, то взял бы две кружки, но я не знал, и взял одну.
--------------------------------Угли веры---------------------------
Небосклон был абсолютно пуст. Лишь единственная точка рассекала небеса. По небесной тверди в одиночестве карабкался ястреб. Его путь был долог, дальняя дорога изнурила его. Крылья не повиновались ему, лишь изредка содрогались, чтобы не полететь камнем вниз.
Острый взор манил его к густым лесам. Крылья стонали, истощенное тело молило о передышке, но он не мог себе её позволить. Ястреб был мудрым, он знал - как бы ни горело тело, как бы ни слипались веки - в тень этого лес спускаться нельзя.
Блеск. Взгляд зацепился за блеск металла. Отгородившись от опасности леса каменной стеной, в самой чащобе стоял монастырь. Издав хриплый крик, ястреб прижал к спине крылья и устремился вниз.
Во дворе монастыря все монахи оторвались от дел, стоило спуститься величественной птице. Взмах её крыльев порождал ветер, а блестящие перья слепили глаза. Ястреб не стал останавливаться во дворе. Раскаленный камень не сулил отдыха, как людишки, что копошились на площади. Он устремился в тень позади храма. В тихий и укромный задний дворик, с чахлым деревцем и каменной скамьей. Но он был не первым, кто пришел туда. На скамье уже сидел человек.
Из последних сил он взмахнул крыльями, и опустился на единственное в саде деревце. Которое тут же застонав, потрескивая, стало клониться к земле. Сгибаемое под весом могучей птицы, дерево опускалось всё ниже и ниже, пока птица и человек не поравнялись.
Когда ястреб поравнялся с головой человека, птица, до этого смотрев в небо, удостоила его своего взгляда. Гордый ястреб нахохлился, и воззрилась на человека как на насекомое.
На ястреба смотрели широко расставленные большие глаза. Человек дернулся, испугавшись птицы размером едва ли меньше его. Теперь, когда усталость не грозила размазать ястреба о землю, о себе напомнил жгучий голод. Аппетит вызвала бы даже муха.
А сгорбленный человек, будто специально вертел головой и потирал руки. Высокомерный блеск в глазах птицы сменил голод. А прямо перед ним человек нервно вздрогнул, и стал быстро-быстро потирать руки. Прищурившись, и почувствовав, как клюв наполняется слюной, ястреб вскинул голову и дабы отвлечься от недостойного перекуса, отвел взгляд, и стал осматривать садик.
Но человек не отводил глаз. Он продолжал следить за птицей, за каждым её движением. Он видел, как птица вскинула голову, и взглядом, полным презрения, прошествовала по всему их двору. Он кожей почувствовал вердикт, что вынес ему благородный гость, мельком одарив его лишь взгляда.
От всего этого пренебрежения у монаха заскрипели зубы. Его руки стиснули свиток, что лежал на коленях. О, он бы непременно спихнул пинком эту курицу, и захлестал бы её свитком.
Если бы клюв ястреба не был способен раскроить череп быку. Тяжело вздохнув, Вильверет прошелся презрительным взглядом в ответ по птице, по переливающимся перьям, по пышному хвосту и прозрачному хохолку, проходя через который, свет окрашивался в рубиновый. Монах снова вздохнул - не зря всё таких этих птиц зовут ещё владыками небес...
Звук сапог, раскидывающих гравий отвлек его от птицы. Ястреб тоже навострился.
Из за угла монастыря сначала показалось покачивающееся из стороны в сторону пузо, а затем показался и его обладатель - нахмуренный пухлолицый монах с приплюснутым и задранным носом.
"Прям как у свиньи" отметил про себя монах.
Толстяк выйдя полностью из за угла, остановился. Оторвав взгляд от земли, он поднял его на монаха, перевел его на ястреба, обратно на монаха. растолкав обвисшие щёки губы скорчили улыбку.
Молчаливую сцену прервал примчавшийся в след за ястребом озорной ветер, который закружившись в саду, попытался вырвать свиток из рук Вильверета, но тот держался цепко.
- Вильверет! - воскликнул толстяк, улыбнувшись ещё сильнее и направившись к нему. - Птичками любуешься? видимо устал от непосильной работы? А может ты слишком ослаб за своими бумажками, что не способен помогать остальным монахам и способен только птичками да цветочками любоваться? Хе-хе.
Вильверет посмотрел на приближающегося монаха исподлобья
- Эта "птичка" пробьет тебе голову раньше чем ты ещё раз скажешь "птичка" Сигизмунд, и разорвет тебя пополам раньше, чем ты истечешь кровью.
- Для монаха ты слишком кровожаден, друг мой - помяв переносицу, сказал Сигизмунд, но подходя к ястребу, всё же замедлил шаг.
Сигизмунд плюхнулся на скамью рядом с Вильверетом. Ястреб пытаясь скрыться от неказистости его окружения накрыл голову крылом. Ветер ещё раз вцепившись в свиток с бумагами, успокоился и оставив в покое монаха метнулся к дереву и облетев ястреба, рухнул в опавшие листья, подняв их в воздух и не давая опускаться. Один из листиков полетел в сторону монахов. Сигизмунд схватил его толстыми пальцами и тут же смял.
- Пока все готовят храм к прибытию первосвященника, ты отдыхаешь в саду. Это не хорошо... - Сигизмунд уперся руками в колени и посмотрел на Вильверета, приподняв бровь. Вильверет не опустил взгляда.
- Ну, не мне тебя порицать, я тоже хорош. - развалившись на скамье, на сколько это было возможно, Сигизмунд перевел взгляд на ястреба. - в последнее время мало кто из нашей братии может сосредоточиться на работе. Такая жуть твориться. Кажется, это первая птица за эту весну. Да и какая! а ведь раньше, только куши днем да совы ночью... А тут ястреб!
- Не нас одних это беспокоит. Тревога как болячка захватила наши земли. На отпущении грехов деревенские жалуются: - то скотину разодранную найдут, то люди пропадают. Им, слышал, солдат направили, что бы по шеям надавали и образумили.
- И как - усмехнулся Сигизмунд - надавали?
- Да надавали бы, только вот они не солдаты не дошли. - Прошептал Вильверет - Нашли их прямо на дороге, одно только мокрое место осталось, да кишки сетью на ветках развешаны.
- Что ж в этом странного, мы живем на окраине бескрайнего леса - Сигизмунд махнул рукой в сторону леса. - Какие тут только безумцы не обитают.
- Ой, безумцы ли? недавно граф наш выбрался из замка и на охоту со свитой умчался, целый день по лесам и болотам скакал.
- К чему это ты?
- А к тому. За весь день ни один следопыт, ни одна псина не взяли следа. В лесу нету животных, Сигизмунд. Этот ястреб - ткнул пальцем в сторону птицы Вильверет - единственная живность на весь лес. Что за безумец был столь ловок, что перебил всю живность, и столь кровожаден, что солдат как кур рвал? их там немало было, десяток солдат Сигизмунд!
- Очень просто. Значит безумец не один! - засмеялся Сигизмунд.
- Я ведь не просто так тут - Вильверет потряс в руке свитком, что пытался вырвать озорной ветер. - Им крестьянин расплатился за винные камни, помнишь?
- И что это? - не придавая большого значения разговору с Вильверетом, Сигизмунд уставился в небо, почесывая пузо.
- Это деревенские сказания...
- Сказки? - рявкнул Сигизмунд, ястреб встрепенулся.
- Да! это сказки, но ты послушай!
"Когда птицы исчезнут и звери уйдут
Бросай всё добро, из леса беги
Себя сбереги - уйди поскорей,
исчезни в ночи
Ведь пойдет по утру
За тобой по следам
Ужасный и страшный...
- И не стыдно тебе? - вскочил Сигизмунд- Все трудятся, а ты? сказки читаешь! - взмахнул он руками настоятель. Он вцепился взглядом в Вильверета. Тот не выдержал и опустил взгляд
- Но ведь это не выдумки! ты сам видишь, что происходит вокруг!
- К чему ты клонишь, Вильверет? бросить всё добро и бежать?
- Нет. - Поднялся следом монах. - Я лишь хотел предупредить. Это не безумцы. Это чудовище.
Сигизмунд внимательно посмотрел в глаза Вильверету. Его хохот был так силён и так внезапен, что ястреб встрепенулся.
- Сиги, я понимаю - все на взводе. Но скоро всё закончится, и без всяких бредней. Оставь чудовищ детишкам и сказочникам.
- С чего ты это бредни?
- С того, что всё это дело рук бандитов. И сам первосвященник! - Сигизмунд потряс пальцем-сосиской в воздухе - удостоил внимания нашу проблему. Даже если допустить, что это не люди, то наверняка какая-нибудь живность необычная и всего.
- Но дед Епистафий видел кое-что...
- Сиги. Дед Епистафий так налакался нашего пойла, что в пне увидел черта. В пне, Сиги!
- Но на пне действительно были следы когтей!
- Мишки. - Отрезал толстяк - Завязывай Вильверет. - проходя мимо ястреба, Сигизмунд замедлил шаг. - Нам нужно готовиться к приезду первосвященника и его помощников.
- Стой, а к чему именно мы готовимся?
- А я не сказал? Мы готовимся не к чему-то, а к кому-то. - Вильверет застыл на месте.
- Ты хочешь сказать, повинного в лесном кошмаре…
- Его уже тащат сюда.
Ветер бросился к Вильверету и вырвал из его ослабевших рук листы со сказками, и разметал их по двору.
