«Хитрый лис» итальянских гор и французских полей: первые шаги Эрвина Роммеля⁠⁠

Ну что, мои дорогие любители гонять топливо по пустыне и ждать от фюрера англичан (или всё-таки наоборот?), вы уже догадались, о ком пойдёт речь сегодня? Более чем уверен, что да. Однако я тут не собираюсь гнаться за хайповыми и исписанными вдоль и поперёк темами, а потому Deutsches Afrikakorps идёт нахуй. Вместо этого мы с вами поговорим о том, как Эрвин, свет наш и ужас Короны, Роммель докатился до жизни такой, что именно его отправили вытаскивать итальянскую гордость из песков Киренаики. Надеюсь, будет интересно, а может даже и весело.

Начало пути

«Я родился 15 ноября 1891 года в Хайденхайме-на-Бренце, став вторым сыном тамошнего профессора Эрвина Роммеля и его жены фрау Хелен, урождённой Луц. Оба моих родителя были евангелического исповедания. Мои первые годы прошли, насколько я помню, особенно приятно, поскольку я мог днями оставаться один во дворе и прилегающим к нему саду.»

Этим и ограничил сказ о своём детства наш герой, когда в приёмке 6-го Короля Вильгельма I Вюртембергского пехотного полка его попросили написать краткую автобиографию. А вот как он в эту самую приёмку попал — история более интересная. Изначально взгляды юного Эрвина были далеки от этих ваших манёвров и наступлений — он мечтал о карьере инженера-авиаконструктора. Но суровая реальность в лице не менее сурового бати — Эрвина-старшего — не оценила высоких устремлений маленького Роммеля, и вскоре перед ним оказались два стула варианта будущей профессии: учитель или офицер.

Семейное фото. Интересующий вас Роммель третий слева.

Выбор был слишком очевиден, и вот в середине 1910 года фанен-юнкер Роммель погружается в глубину тяжких будней армейской учебки и не только. Ну а что, просто так беременными любовницами люди и военные не обзаводятся. Таким образом уже к концу 1913 года Эрвин становиться отцом незаконнорожденной Гертруды. Вкупе с со смертью собственного бати, это заставляет нашего героя подумать о том, чтобы бросить всё и уехать строить собственную жизнь. Однако целому множеству этих и подобных мирных планов сбыться было не суждено: наступало судьбоносное лето 1914-го, а с ним и Великая война. Не успели работники посольств отстучать телеграммы, как тут же принялись отбивать марш походные барабаны — это направлялся на земли Люксембурга 6-й Вюртембергский и теперь уже лейтенант Роммель в том числе.

«Вюртембержцы» с трофейными «Льюисами». Да фото позднее, но нормальных из более раннего периода я не нашёл.

Маленькая страна не могла оказать серьёзного сопротивления германской военной машине, да и не собиралась. А потому вскоре нашему герою и его полку пришлось встретиться с куда более серьёзным противником — французской армией. И первые же настоящие бои показали, что на фронте Роммель чувствует себя как рыба в воде, причём рыба достаточно толковая: ему легко было как вести за собой людей, так и найти самый нестандартный, но не менее эффективный метод решения проблемы. Так, даже спустя годы он рассказывал, как в одиночку захватил высоту, в укреплённом доме на вершине которой засело не меньше взвода французских солдат. Каким же магическим образом ему это удалось? «Всё просто, я подполз поближе и выстрелил из сигнального пистолета в сено неподалеку. Оно загорелось, и противник был вынужден уйти» — отвечал Эрвин.

Не знаю, правда это или очередная байка, но на фоне последующих отжигов героя сего рассказа она выглядит, не то что реалистично, а даже достаточно блекло.

К вершинам

Вообще, Роммель успел повоевать и достойно себя проявить на многих фронтах Первой Мировой от Франции до Румынии, но величайшее свой успiх стяжал он, несомненно, на Итальянском фронте, в битве при Капоретто. В конце концов, именно здесь он и получил высшую прусскую военную награду – орден «За заслуги» (Pour le Mérite). Так что остановимся на этом поподробнее.

Началось всё в августе, когда спустя два года и десять (sic!) попыток воины Его величества Виктора Эммануила III Фердинандо Мария Дженнаро, короля Италии, Сардинии, Кипра, Иерусалима, Армении и вообще всей видимой Вселенной, сумели наконец потеснить австрийские войска в долине реки Изонцо. Армия Дунайской монархии была уже на пределе, а потому решающую роль в ударе по итальянцам должна была сыграть 14-я немецкая армия Отто фон Белова.

Так сказать, современный взгляд на места боёв.

Участок между горами Матажур и Коловрат (дело происходит в районе современной границы между Италией и Словенией, так что прошу не удивляться таким исконно русским топонимам) предстояла штурмовать германскому Альпийскому корпусу. А поскольку тысяч итальянских солдат, занимавших укрепления на господствующих высотах, было явно недостаточно, Белов (с такой фамилией явно агент русской разведки, не иначе) решил добавить солдатам на передовой ещё врагов или, по крайней мере, соперников. Вперёд должны были двинуться Вюртембергский горный батальон (где во главе 1-й роты стоял наш герой) и Королевский Баварский пехотный лейб-полк. Между швабами и баварцами сотни лет кипела напряжённая борьба за титул босса южногерманской качалки, а потому накал соперничества не ослабевал и сейчас. Особенно с учётом того, что лично командарм обещал удвоенную дозу пива и сосисок, а также славу и почёт тем, кто первый прорвётся и возьмёт Матажур, ну и заветный Pour le Mérite специально для их командира. Кстати, особую пикантность ситуации добавляет то, что в соревновании участие принял другой, куда менее известный и любимый гитлеровский фельдмаршал: 12-ю роту «лейбов» возглавлял Фердинанд Шёрнер.

Молодое зло. На командных должностях прославился как большой любитель убивать кого не попадя, настолько, что в уже ФРГ его осудили за расстрелы немецких солдат. Но эффект таки был, тому же Коневу он «кровь пил литрами, а нервы наматывал километрами»

И вот, в два ночи 24 октября наступление началось. Как очень талантливый офицер, Роммель получил под командование не просто роту, а даже целый отряд своего имени (Abteilung Rommel – вообще, это можно хоть как «батальон» перевести, но поскольку подчинялось сие подразделение штабу батальона, то пусть будет отрядом) численностью около 500 человек. Преодолевая заросли и завалы, немцы продвигались к итальянским позициям, чтобы, достигнув их, попасть под плотный пулемётный огонь и начать тактическое отступление. И оно без шуток таковым оказалось, ведь вскоре отряд развернулся и уже через полчаса был в шестидесяти метрах от итальянцев, которые Роммеля никак не замечали. Видимо, они уже начали праздновать победу и делали это чем-то покрепче пасты, так как к ним спокойно приблизились восемь немецких горных егерей. Итальянцы приняли их за своих, а когда стало понятно, что это совсем не так, предпочли сложить оружие.

Колонна пленных итальянцев, ноябрь 1917 года.

Линия прорвана, и теперь Роммель может позволить себе и своим людям носиться по позициям итальянцев как угорелый: сначала неожиданная атака с тыла громит оборону итальянцев на вершине Коловрата, после этого следует поворот в сторону заветного Матажура, но на полпути, у горы Кук, наступление затормаживается. Тогда отряд поворачивает идёт через итальянские тыловые пункты на горах Крагонцо и Мрзли Врх (если вы случайно вызвали дьявола или Ктулху, я не виноват). От таких скоростей подразделение просто разваливается и под началом Эрвина остаётся только сотня-полторы не отставших позади солдат. Дошло до того, что при взятии Мрзли Врх Роммель в одиночку (sic!) побежал навстречу итальянцами из 2-го полка бригады «Солерно». Неудачи прошедших дней и, что главное, поток отборных немецких сквернословий настолько сильно ударили по боевому духу наследников Рима, что они просто сдались, даже не попытавшись метким выстрелом прекратить карьеру одинокой мишени.

На часах было 11:00 26 октября. А уже через сорок минут нога германского лейтенанта (угадайте какого) ступила на вершину Матажура. Первый звёздный час Эрвина Роммеля пробил, пусть и с не которыми затруднениями. Но об этом ниже.

Kaiser has come

27 октября на фронт у Капоретто прибыл лично император Вильгельм II. С собой он вёз приободряющую речь и тот самый орден «За заслуги», который торжественно собственными руками повесил на шею выдающегося лейтенанта… Вальтера Шнибера, поблагодарив за храбрость, энергию и умение проявленные при взятии горы Матажур. «Автор, а какого хрена? Куда подевался Роммель?» — спросите вы меня.

Кто-то щеголяет новеньким орденом.

А дело вот в чём. Не один отряд занимался фланговыми обходами, ещё 25 октября 4-я рота Верхнесилезского пехотного полка заняла гору Колонна, расположенную прямо позади Матажура. Командир честно сообщил об этом, и информация ушла наверх. Однако в вышестоящих штабах всё перепутали, решив, что раз уж высота прямо позади взята, то и стоящая перед ней тоже, а потому Шнибер получил «Голубого Макса», а Роммель… Ну, вы сами знаете.

«Голубой Макс» собственной персоной в более крупном и качественном плане.

Мириться с такой несправедливостью никто не стал, а потому Эрвин и его непосредственный начальник Штрёссер принялись строчить гневные жалобы всем, кому можно и нельзя, начиная с начштаба армии и заканчивая самим кайзером. Последний, кстати, её увидел и вскоре наградил двух швабов Pour le Mérite, правда, на сей раз уже не лично.

Вильгельм поддерживает и поздравляет своих выдающихся солдат.

Это конец войны

Через какое-то время Роммель уже сменил погоны на капитанские. Казалось бы, баланс наград и температур восстановлен, поводов строить карьеру успешного командира всё больше, но у судьбы и у Антанты были другие планы. В августе 1918 года на Западном фронте начинается генеральное наступление, которое позже назовут Стодневным. Через месяц начинается наступление на Салоникском фронте в Греции, и к концу сентября Болгария капитулирует. 29 октября завершается разгром войск разваливающейся Австро-Венгрии у Витторио-Венето, на следующий день из войны выходит Турция.

HMS Agamemnon, именно на его борту было подписано Мудросское перемирие, по которому Порта прекращала боевые действия.

В это же время Вильгельм II совершает жест отчаянья: Хохзеефлотте – гордость ВМС Второго Рейха – получает приказ выйти в море, чтобы схлестнуться с английским Гранд-Флитом и героически погибнуть, но нанести ненавистным британцам хоть какие-то потери. Только вот у моряков желание умирать за Фатерлянд уже улетучилось, да и у остальных подданных кайзера тоже, ведь восстание на флоте становится лишь искрой, от которой разгорается революционный пожар. 9 ноября становится последним днём в истории германской монархии, а в одиннадцать часов одиннадцатого месяца тысяча девятьсот восемнадцатого года от Рождества Христова выстрелы прекращаются – Великая война закончилась.

Представители Антанты у Компьенского вагона, где перемирие подписывали уже немцы.

На фоне этих событий и последующих версальских ограничений жизни многих вояк пошли под откос. Роммелю повезло оказаться одним из везучих, он обзавёлся законной женой и детьми, а также ему удалось остаться в армии. Сначала он командовал пулемётной ротой в гарнизоне бывшей Вюртембергской столицы, Штутгарта, а через восемь лет был переведён на должность начальника инспекции в одну из пехотных школ Дрездена. На практике это означало в первую очередь преподавательскую деятельность. Не знаю, доволен ли он был жизнью простого учителя, пусть и военного, но о том, что через какой-то десяток лет его, капитана, обучающего фенрихов и фанен-юнкеров, ждёт пост командира дивизии, которая, поразив и своих, и чужих, станет настоящим «призраком» новой молниеносной кампании против Франции, Эрвин Роммель вряд ли мог мечтать. Впрочем, это уже совсем другая история.

Эрвин в ахуе от мирной жизни и грядущих перспектив.

Источник: Cat_Cat Автор: Никита Шмик

Личный тег автора в ВК — #Шмик@catx2

Читайте также:

Противотанковые пёсели

Охота в Джунглях

О полезности «Тигра», блицкриге, вермахте и тотальной войне.