Канадская ювенальная юстиция и немного судебного процесса от второго лица⁠⁠

В России известна боязнь западной ювенальной юстиции в смысле системы защиты прав несовершеннолетних, подогревающаяся страхами разрушения семьи и конвертации детей в бесконтрольных террористов своих родителей. В Канаде система работает очень жёстко и строго при малейших подозрениях на насилие в семье. Я вижу в такой бескомпромиссности насилию много плюсов, но не все соглашаются с действующими правилами. Сегодня я расскажу как раз о случае, когда человек остался недовольным системой, и, по его убеждению, оказался несправедливо осуждённым. Как всё было на самом деле, я, конечно, не знаю, было бы уместно послушать все стороны, но такой возможности нет, и одну сторону послушать тоже познавательно, во всяком случае, получится представить ход мыслей человека, попавшего в похожие обстоятельства.

Речь идёт об одном из моих канадских знакомых, пусть он будет дальше С. Он приезжий (не из стран бывшего Союза), но уже не первый десяток лет проживает в Канаде, у него несколько детей разного возраста (сыновья и дочери). Недавно он сказал мне, что его осудили за применение физической силы по отношению к своему ребёнку. Я просил его раскрыть подробности, и у нас с ним получился примерно следующий диалог (привожу с его согласия в виде адаптированного перевода):

С: Старшая дочь ударила меня по лицу, когда я приехал домой из зарубежной поездки. Потом местная дама из полиции и женщина из Общества Поддержки Детей (Children’s Aid Society) пришли в наш дом, утверждая, что я поднял руку на ребёнка. Сначала дочь сказала, что я её не трогал, наоборот, что она меня ударила, но потом переговорила с моей женой и этими женщинами, и начала утверждать, что я всё-таки её ударил. Хотя потом заключение врача показало, что свидетельств побоев на теле дочери нет.

Я: Почему твоя жена сказала, что ты кого-то ударил?

С: Потому что моя жена меня ненавидит, ей не нравится находиться в Канаде. Ей промыли мозги, что она должна развестись и уехать. У неё проблемы на фоне того, что она сидит дома с детьми, а я куда-то уезжаю и приезжаю.

Я: Тебе предоставляли адвоката?

С: Да, был бесплатный адвокат, но они работали в связке с женщиной из полиции. Адвокат мне заявил, что я виновен, и что у него такие же дела раньше уже проигрывались.

Я: Почему адвокат считал тебя виновным?

С: Он просто работал с полицией, им хотелось быстрее закрыть дело, вот и всё. Их устраивало, что я получу 1 год условно, и, кстати, отметку в общедоступное криминальное досье на 3 года, а после этого запись всегда будет выводиться в органах в моём профиле в Канаде и США.

Я: Давай по порядку, я не понял, почему твоя дочь тебя ударила?

С: Потому что я у неё спросил, “где ты была ночью”, она ответила “не дома”, я ей сказал, “я не понял, где ты была”, и тогда она меня ударила несколько раз в лицо, а потом ещё и поцарапала мне грудь до крови. Тогда я отпихнул её ногой, она задела локтем холодильник. Так получилось, я был сам не рад. Она отправилась в больницу, а потом поговорила с полицией. Потом я с ними поговорил, потом моя другая дочь им рассказала тоже самое, у всех у нас была одинаковая история. Но на следующий день старшая дочь изменила версию, она сказала полиции, что я её ударил, и полиция меня сразу арестовала. Они сначала посадили меня в изолятор, за 235 км отсюда, никому не было никакого дела, потом дали мне адвоката, которому не было до меня никакого дела. Я оставался за решёткой 8 дней, пока ребята в изоляторе не подсказали мне, по какому телефону позвонить в общество защиты, я позвонил туда, и они меня вытащили. А дальше я примерно год дожидался судебного решения, мне было запрещено подходить к дому. Жена хлебнула то, что заслуживала, ей целый год пришлось в одиночку заниматься детьми. Теперь я могу вернуться и позаботиться о детях. Жена может идти куда хочет, или может оставаться, если желает. Мы общаемся со старшей дочерью, но ей придётся теперь жить с этим, пусть осознает свою ошибку. С младшей дочерью всё хорошо. Я ясно дал понять всем женщинам, что они поступили неправильно, и что могли это всё остановить. Мне бы хотелось теперь сфокусироваться на воспитании сыновей.

Я: Почему твоя дочь так резко отреагировала на вопрос о том, где она была?

С: Потому что моя жена ей постоянно твердила, как она меня терпеть не может, не хочет со мной находиться, и так далее. В Канаде тут постоянно эти феминистические настроения, мол, мужики плохие, отсюда 60% разводов. Так что моя жена всё это внушила старшей дочери.

Я: Всё равно непонятно, зачем дочери было на тебя накидываться, должна была быть непосредственная причина перед этим.

С: Да всё постепенно нарастало, я ей ещё выговорил, чтобы она ночью не включала свет, остальные дети проснулись. Я выключил свет, она уже начала заводиться и включила его обратно, я снова выключил и закрыл рубильник руками, тогда она совсем обозлилась и накинулась на мою рубашку. И до этого тоже что-то похожее бывало.

Я: Как получилось, что тебя сочли виновным в такой ситуации, ведь звучит достаточно неоднозначно?

С: Я признал себя виновным.

Я: Ты признал себя виновным?! Как так?

С: Адвокат мне посоветовал признать себя виновным. Всем было плевать на меня.

Я: Но если ты сам признал себя виновным, каким образом судья и остальные смогли бы понять, что ты не считаешь себя виновным?

С: Все и без того понимали, что я невиновен, даже прокурорша не верила в эту историю, а судья говорила что-то вроде того, что общественное мнение будет не на моей стороне, и что я примерный гражданин, спасибо мол, что не подставил семью, всё такое, адвокат понимал, что я невиновен, в полиции знали, все всё знали. У них же даже были показания моей дочери в архиве, первые показания, до того, как она их поменяла.

Я: Юрист и полиция не принимают решение, кто виновен, а кто невиновен. Если ты признал себя виновным, то каким образом судья должна была узнать, что ты невиновен, я не понимаю.

С: Судья должна читать все материалы дела, включая первые показания дочери.

Я: Всё равно не понимаю, если ты хочешь, чтобы тебя признали невиновным, зачем ты говоришь судье, что виновен?

С: Есть вариант признать себя виновным, есть вариант не признавать. Прокурор говорит, мы тебя посадим на реальный срок, но если ты не будешь выёживаться, а будешь сотрудничать, то получишь 1 год условно. Адвокат тебе говорит, ну смотри, если они докажут что-то, то ты пойдёшь в тюрягу блаблабла, но если ты начнёшь качать права, то я всё равно проиграю, ты отправишься в тюрьму, так что соглашайся, что виновен. Понимаешь?

Я: Получается, это твой выбор, признать себя виновным. Ты же понимаешь, что когда признаёшь себя виновным, то говоришь каждому, что ты виновен, да? Если ты признаёшь себя виновным, то не стоит удивляться, что тебя в итоге признали виновным, ведь в этом вся суть твоего признания.

Скриншот из нашей переписки на фейсбуке для подтверждения диалога. Кое-что я сокращал, чтобы структура изложения была стройной.

С: Да, я понимаю, что это значит, но большинство людей осознаёт, что ты признаёшь себя виновным просто потому, что тебе так советует адвокат или потому, что твоей семье что-то угрожает. Люди всё прекрасно знают, это же постоянно происходит. К примеру, меня недавно остановил коп на дороге, посмотрел на мой профиль в системе и очень мне сочувствовал.

Я: Всё равно, мне кажется, есть простое правило: если ты невиновен, не соглашайся, что ты виновен, в противном случае получается, что это ложь, а ложь принесёт больше вреда, чем допущение, что засудят, допустим, твою жену. Я не понимаю, почему нужно лгать, чтобы прикрыть кого-то, кто специально лжёт, чтобы тебя признали виновным. Мне просто трудно это понять.

С: Потому что они играют с тобой в такую игру, ты понимаешь в этот момент, что твоей семье что-то угрожает. Клерк мне сказал, что это ошибка системы, социальный работник признался, это шах и мат. Ты признаёшь себя виновным — тебя освобождают, ты борешься — ты проигрываешь, садишься в тюрьму, а твоя семья идёт под суд.

Я: Почему семья идёт под суд?


С: Такая игра. Потому что они пишут, что “дочь тебя обвиняет, и мы будем её судить”, но ты можешь этого избежать, если скажешь, “ок, я виновен, признаю, отстаньте от неё”.

Я: Может быть, не так уж плохо оказаться под судом в этом случае, если это естественные последствия лжи?

С: Знаешь, что они мне сказали? Они сказали, что если я её на самом деле не трогал, а она на меня набросилась, её будут судить за дачу ложных показаний. А ей почти 18 лет уже. Видишь, как они играют ситуацией?

Я: То есть, ты не хотел, чтобы у твоей дочери было криминальное дело за плечами, и поэтому решил признать вину?

С: Именно так. Функционеры плохие люди, ужасные, завистливые и злобные.

Добавлю, что суд запретил С. приближаться к дочери в течение года, и С. решил воспользоваться появившимся временем, сменить профессию на более перспективную, поэтому пошёл учиться в колледж на двухлетнюю программу, с возможностью добрать дополнительный год для расширенного диплома. Он уже отучился полтора года и видит больше перспектив в новой специальности, по сравнению с тем, чем занимался раньше. Я рад, что он нашёл в себе силы развиваться дальше и не стал зацикливаться на прошлом опыте, это важно для реадаптации безотносительно точности изложенной версии событий.

Содержание заметок про Канаду собираю на отдельной странице.