Как я сам себя отправил в армию за 15 минут. Часть 5: "Учебка, влияние высшего образования в армии, служба инструктором"

Для более полного погружения и целостного понимания истории, рекомендую ознакомиться с предыдущими частями моих армейских и околоармейских похождений: 1, 2, 3, 4.


Вторым днем в армии для меня стала суббота. По команде "рота подъем" я вскочил с кровати, и, еще особо не понимая, что нужно делать, стал за всеми повторять. А эти "все" выбежали в коридор и, не одеваясь, то есть в одних трусах построились на центральном проходе в две шеренги. Вы бы видели эти лица: максимально сонные, еще не привыкшие к свету прищуренные глаза, зевающие рты со всех сторон — все это показалось мне очень веселым, потому что себя я ощущал очень бодро. Через минуту вышел такой же сонный дежурный по роте, который приказал первой шеренге сделать два шага вперед и развернуться кругом. Получился своего рода «живой коридор», вдоль которого пошел дежурный-сержант, лениво осматривая каждого срочника на предмет наличия синяков и ссадин. Всё, как и во вчерашнем осмотре перед отбоем, только теперь, ввиду утренней атмосферы, он делал это более лениво и совсем незаинтересованно.


Осмотр прошел, дневальный подал новую команду: "первый взвод — заправка кроватей, второй взвод — умывание, третий взвод — термометрия!". Понятия не имея, к какому взводу я отношусь, я решил, что надо бы сначала заправить кровать. С горем пополам заправил, (так как вчера нам пару раз показали, как это нужно делать) после чего схватил щетку, пасту и бритву и побежал в умывальник. В итоге бежал я зря — каждая раковина была занята, а напротив некоторых вообще стояло по два человека. Увидев у одной из раковин своего кореша, с которым я ехал с распределителя (Денис), я встал рядом с ним. Обменявшись парой фраз о том, как у нас дела, мы закончили свои умывальные дела и разошлись.


Еще нужно было померить температуру. Я нашел того парня, который вчера сидел с журнальчиком и фиксировал у всех показатели градусника, однако он уже шел на доклад дежурному по роте.


— Погоди, я еще не измерял температуру!

— Да не парься ты, я тебе уже все проставил.

После этого диалога я примерно начал понимать, как все происходит в армии, и, с довольным настроением пошел собираться на завтрак.


Позавтракали. В 9 часов утра был общий развод части, на котором весь личный состав, а это около 1000 человек срочников, и плюс-минус 300 контрактников, взглядом, преисполненным гордости, смотрели на подъем флага Российской Федерации, а срочники при этом еще гимн пели. Зрелище, которое должно быть патриотичным и серьезным, мне почему-то опять показалось комичным и веселым.


Зашли в казарму, снова построились. И тут я начал ощущать, что мой живот уже готов извергнуть из себя все, что накопилось за прошедшие дни. В мыслях сразу пронеслись истории, которые я слышал еще до армии, связанные с тем, что пацаны не ходили в туалет «по-большому» неделю, две недели — типа у них стресс, и все такое. Я же, не пробыв в армии и суток, понял, что сейчас, простите, обос*усь, если сию же секунду не окажусь в туалете. Понимая, что построивший нас старшина может разговаривать вечно, я прервал его, и посредством волшебной фразы "разрешите" отпросился в уборную. Как ни странно — отпустил без вопросов.

Дальше начался ПХД — парко-хозяйственный день. День, когда абсолютно все поверхности внутри роты намываются и наводится пена (в ведро с теплой водой крошат мыло, перемешивают, в результате чего образуется пена, которую раскидывают на пол и моют тряпками). Ко мне подошел один из парней, с которым я познакомился вчера и сказал: "Делай, как я".

В руках у него была маленькая тряпочка: он протирал одну полочку, на которой стояли сумки с противогазами, затем неспеша шел к другой. Закончив с ней, он возвращался к первой, и потом вновь вернулся ко второй. В таком режиме он "работал" часа три. Я всё понял, и пошел заниматься примерно тем же самым, только чаще ходил в умывальник, чтобы тряпка постоянно была мокрой. Короче говоря, главным навыком срочника в "создание вида деятельности" я овладел уже в первый день службы.

Наступило воскресенье. Каждый выходной день в качестве ответственного в нашей роте оставался один офицер, командующий взводом. В роте было три взвода, и, соотвественно, три офицера, которые по очереди оставались каждое воскресенье. В часов 10 дня меня вызвали к тумбочке дневального. Там меня ждал старший лейтенант, как позже выяснилось — командир моего взвода. С ним произошел следующий диалог:

— Значит, тебе 23 года, высшее образование, радиотехника?
— Так точно.
— Расслабься, сейчас можешь как с обычными людьми говорить, не надо здесь этих "такточно".
— Хорошо!
— Мне самому 26, пару лет назад тоже радиотехнику закончил, только в военном вузе. Вот, теперь тут тусуюсь. А ты у меня инструктором пойдешь.
— Инструктором?..
— Да. Есть станция, у нашего взвода это Р-440, станция спутниковой связи. Тебя заранее всему научим, а потом к тебе пацаны со взвода будут приходить, и уже ты будешь их обучать.

С этого момента началось мое "обучение". Нас учили собирать/разбирать автоматы, военно-политической работе, вели занятия по всяким историческим военным событиям, но ни разу и ничего мне про станцию не говорили. Тут я еще и заболеваю, выздоравливаю, даю присягу, наступает август, я снова заболеваю, возвращаюсь — а про станцию разговоров все нет и нет.

Вокруг этого "инструкторства" начинает разгораться ажиотаж: прошел слух, что солдат этой должности после учебки распределяют служить в лучшую часть страны в Санкт-Петербурге, где чуть ли не зарплату платят в 15 тысяч (напомню, что стандартная зарплата срочника — 2000 рублей) и разрешают два раза в неделю выходить в город гулять (в учебке за все время службы было доступно одно, максимум два увольнения. И то, если ты хороший солдат). Мотивации — выше крыши, поэтому я сам решаю выяснить, что же мне делать.

Снова подошел к своему старшему лейтенанту, с вопросом о том, что вообще мне сейчас делать. Он ответил, что в конце августа начнется обучение развертыванию станции (то есть установка антенны на крыше и прочего оборудования), после чего начнется работа непосредственно на оборудовании станции. Действительно, развертывание началось в конце августа, в отдельном посте я расскажу подробнее про современные станции в войсках связи, в том числе и про мой "космос" Р-440.


Развертывание закончилось достаточно быстро, и в десятых числах сентября состоялось торжественное открытие полигона учебки: машины-станции выстроились в два ряда, образовав своеобразный коридор, к каждой станции был приставлен инструктор, ну и всё пошло-поехало.

Как я сам себя отправил в армию за 15 минут. Часть 5: "Учебка, влияние высшего образования в армии, служба инструктором" Армия, Армия России, Служба, Служба в армии, Войска, Связь, Рассказ, Длиннопост

Как работать со станцией мне никто так и не объяснил. Нагрузили огромным количеством документации (инструктажи, оценочные ведомости, аппаратные журналы), а также вручили методическое пособие о том, как работать со станцией, и сказали — дерзай! Что ж, пришлось "дерзать".


Разобрался, в целом, быстро. Как выяснилось позже — оборудование было старое и списанное, поэтому никто за него не опасался — лишние нажатия на кнопки не привели бы ни к чему плохому. Через неделю ко мне начали приходить пацаны с моего взвода, и я начал полноценную работу инструктора. Распорядок был примерно такой:


9:00 - 10:00 — приходим после развода на полигон, открываем аппаратную (дверь сзади машины закрывалась на ключ, который должен был открывать ответственный за машину контрактник, однако по утрам его никогда не было, и он сказал, чтобы мы открывали замок щипчиками для ногтей), после чего начинаем занятия с первым пацаном.

10:00 - 11:00 — заканчиваем с первым парнем, я проставляю ему оценку за выполнения норматива в ведомость, после чего ему на смену приходит другой парень.

11:00 - 13:00 — aналогично предыдущему пункту, за это время меняются еще два парня.

13:00 - 13:30 — подготовка станции к завершению работу, выключение оборудования и сети, после чего следование на обед.

13:30 - 15:30 — обед, тихий час, подъем, подготовка к четырехчасовому разводу.

16:00 - 18:00 — снова полигон и работа на станции до ужина.


Дальше полигон закрывался, и начинались типичные армейские вечера. В таком формате я прослужил вплоть до начала выпускных экзаменов (середина ноября), дни пролетели безумно быстро, потому что по сути, кроме инструкторства, я ничем не занимался: к работам не привлекался, в наряды не ходил, а в роте вообще по сути появлялся только для того, чтобы поспать.


Спустя месяц после начала моей работы, я разобрался во всех тонкостях и премудростях, полностью прекратив обучение солдат. В нашем взводе было человек 20, каждый из них на тот момент отработал задачу раз по десять, документация заполнялась уже просто так, для вида, а в станции мы просто сидели, общались, залипали в телефонах и ели еду, купленную в чипке.


Ажиотаж и интерес к походам на полигон начал повышаться, командир взвода полностью доверил мне контроль над организацией посещения станции, поэтому парни с моего взвода часто приходили ко мне перед отбоем с просьбой записать их на полигон. Действующая розетка, полное отсутствие внимания со стороны командиров и мой подход к их обучению делали полигон райским местом для так называемого "прое*а".


Понимая, что повышенным интересом вокруг полигона можно пользоваться, я предложил следующее: кто покупает мне в чипке напитки/еду, тот идет со мной на станцию. С тех пор на полигон стали ходить только "блатные", а я стал наглеть: вместо одного ученика брал двоих, не производил замены, то есть как кто-то пришел в 9 утра, так он до обеда и сидит, а иногда и до ужина. Служить стало совсем весело, пока в конце октября не наступили холода.


Станция, по своей сути, представляла собой большую металлическую коробку. Аппаратура прогревалась очень слабо, поэтому единственным спасительным средством стал отопитель, который... не работал. Контрактник, отвечающий за эту станцию об этом знал, но не предпринимал никаких мер, сказал, чтобы мы просто никому не говорили. Класс. Тем временем, в аппаратной становилось холоднее, чем на улице.


Спустя неделю после наступления холодов один из моих "блатных" завсегдатаев заболел. Сначала появилась температура, а потом позже, в госпитале выяснилось, что у него пневмония. Мерз он вместе со мной, и как раз уже собирался прекращать ходить на станцию, так как было безумно холодно. Не знаю, было ли связано его заболевание с температурой в машине, но я начал переживать: пневмонией болеть мне совершенно не хотелось, однако я понимал, что очень много времени провожу в этой ледяной коробке, и имею все шансы получить переохлаждение и заболеть. Решил еще раз поговорить с этим контрактником.


В этот раз он был более лоялен, видимо, история с заболевшим парнем его напрягла, и он полез в отопитель разбираться. Не разобравшись, он позвал какого-то прапорщика, вместе они тоже не разобрались и позвали какого-то старшего прапорщика, который тоже, видимо, ничего не понял, пришел уже офицер, и еще офицер, короче говоря — в итоге у этого отопителя стояло человек 10, которые ковырялись в нем и не могли понять, что происходит. Тем временем я обратил внимание на крышу машины, а именно на небольшой бачок, который находился над водительским местом (на фотографии выше можно его увидеть). Подумал, что, возможно, стоит сказать собравшемуся консилиуму о нем, быть может, он на что-то влияет, однако известная армейская поговорка "инициатива е*ет инициатора" меня останавливала. Но потом я, глядя на то, как эта свора уже начинает орать друг на друга не выдержал, и сказал им про этот бачок.


— Е*та, Серега, ты ж солярку заливал туда? Я тебя даже не спрашивал, думал, что ты не настолько тупой.

— ...


Короче говоря, Серега забыл о том, что отопитель работает от топлива, в данном случае от солярки, которая заливается в специальный бачок для отопителя на крыше машины. Все поржали, и разошлись, а контрактник-Серега принес мне бутылку-полторашку (!!!) солярки, сказав, что пока больше нет, после чего ретировался. Солярки с умеренным использованием хватило до конца дня. Теперь Серега каждый день с утра с виноватым лицом выдавал мне полтора литра солярки. Тепло вернулось. Вернулись и желающие ходить на полигон.


В таком режиме я прослужил в учебке до середины ноября. После чего начались экзамены, я, как инструктор, максимально к ним привлекался, однако походов на полигон с учениками больше не было. Рассос кончился. Поначалу мы действительно работали. Что-то изучали, разбирались, и я, и пацаны, которые ко мне приходили. Но потом всем надоело. Был один фанатик, который каждый раз выполнял задачу, под конец делая ее уже чуть ли не с закрытыми глазами, но и он ближе к ноябрю уже забил и кушал трубочки со сгущенкой из чипка, болтая со мной. Было весело. Дни пролетали очень быстро.


В ноябре начались экзамены, а после них — распределение в "боевые" войсковые части. О том, как мы имитировали сдачу экзамена, как меня не хотели распределять в войска и как потом все-таки распределили я расскажу в следующих частях. О своем опыте работе на различных станциях также расскажу в отдельном посте. Ну а пока — спасибо за внимание!