Как обмануть бога или один счастливый день #2⁠⁠

Проснулся я от противного звонка будильника. Выключив его и оставшись валяться в кровати, я думал о том, какой же идиотский сон мне приснился. Бог в образе задрота, старый Дьявол и троица приспешников. Надо же такому присниться.

Не успел я подняться с кровати, как я словно нутром почувствовал, что мой телефон сейчас зазвонит. Нет, я не почувствовал. Я знал, что он зазвонит. Это было нечто большее, чем просто шестое чувство. Я перевёл взгляд на экран и в этот момент заставка сменилась фотографией и именем абонента, звонящего мне.

— Алло? — сонным голосом сказал я в трубку.

«Проснулся? Не проспишь электричку?» — прозвучало в моей голове.

— Проснулся? Не проспишь электричку? — сказали на том конце провода.

Софи. В день Победы мы собирались в Москву, погулять, посмотреть праздничный салют. Не то что бы в свой выходной мне хотелось рано вставать и тратить два часа на дорогу, но этот день обещал быть нечто большим, если я встану сейчас с кровати, а не просплю до обеда.

В этот момент по моей спине пробежали мурашки, волосы на голове медленно зашевелились. Я пришел в ужас от осознания того, что кинотеатр с богами был не сном. От осознания того, что я уже умер. Я знал, чем закончится этот день, я помнил его почти в мельчайших подробностях. Это было не дежавю, это была четкая уверенность в том, что и как произойдёт сегодня. Стать Вангой на 24 часа — неплохая мне выпала участь. Но в полночь я словно карета Золушки превращусь в тыкву, вернувшись в кинотеатр, где эти хипстеры вынесут мне окончательный вердикт.

Они хотели поиграть? Так пожалуйста. Наблюдайте за мной, гребаные черти. Делайте ставки. Смейтесь или рыдайте. А ещё лучше пошли бы вы нахуй. Потому что этот день я собирался провести так, как посчитаю нужным. Я не собираюсь в нём ничего изменять. Кроме одной маленькой вещи. Если всё пойдёт по плану, возможно, мне удастся обмануть самого бога. Но вряд ли он догадается об этом. Где-то на этом моменте мне должен был похлопать Эгоизм собственной персоной.

С Софи я встретился на вокзале. Она искренне улыбнулась и крепко меня обняла. На ней была чёрная кожанка, накинутая поверх белой футболки, джинсы и босоножки. Её пышные русые волосы спадали на спину. Мы стояли на платформе в ожидании электрички.

— Блин, ну скоро она? — сказала Софи, посмотрев на железную дорогу, уходящую за горизонт.

— Она опоздает на десять минут, — улыбнувшись, ответил я.

— Откуда ты знаешь?

— Это же РЖД, — я пожал плечами.

«Это же бонусный день» — подумал я. Сегодня я поиграю в предсказателя.

Я сидел напротив неё в вагоне и не мог отвести от неё взгляд. В конце концов, я вижу её последний день в своей жизни. Просто она об этом ничего не знает.

— Всё в порядке? — спросила она, оторвавшись от телефона.

— Да, — ответил я, — всё отлично.

— Куда мы пойдём, когда приедем? — улыбнулась она.

— Не знаю, — я пожал плечами, — куда хочешь. Можем по парку какому-нибудь пройтись, сходить на ВДНХ или найти колесо обозрения. Главное, чтобы с погодой повезло.

Когда тебе осталось жить меньше 20 часов, последнее, что тебя волнует — это то, куда можно пойти. Да куда угодно. Это уже не важно. Это ровным счетом ничего не изменит. Но я знал, что если я сверну с протоптанной дорожки, может произойти всё что угодно. Лучше жить по заранее прописанному сценарию, чем рисковать и вносить неожиданные правки, не зная, куда тебя это приведёт в итоге.

Когда мы дошли до парка, начался сильнейший ливень. Мы вместе с кучей людей прятались под крыльцом торгового центра, уже успев промокнуть насквозь.

— Ну вот, — Софи развела руками, — я так и знала. Все наши планы коту под хвост. Почему каждый раз, когда мы приезжаем в Москву, погода портится?

Я посмотрел на небо, представив, что где-то в таком же кинотеатре сидит какой-нибудь бог, управляющий погодой. Я улыбнулся собственным мыслям и вспомнил, что ещё успею это выяснить. После полуночи.

— Что мы будем делать? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Я почему-то всегда представляла себе, что в городах, где есть метро, когда идёт дождь, люди просто заходят туда и катаются, пока погода не наладится.

— Так и есть, — улыбнулся я, — просто никто этого не признаёт. Пошли и мы покатаемся. Доедем до какого-нибудь кинотеатра. Не под дождём же гулять.

***

— Кто-нибудь объяснит мне, нахера мы это смотрим? — спросил Сид у собравшихся. — Он же скучный. Он взял бонусный день только за тем, чтобы сходить в кино?

Нэл посмотрел на собеседника, но не знал, что ответить. Он и сам боялся, что ничего интересного за оставшиеся несколько часов не произойдёт.

— Не будет ни смертей, ни инцестов, не будет вообще никакого треша?

— А тебе оно надо? — спросил Похуизм с задних рядов.

— Конечно, — ответил тот, повернувшись, — ты помнишь прошлого приёмыша? Как тот устроил настоящую содомию и разврат всего за пару часов после пробуждения? Поставил на уши весь город. Вот это было действительно интересно. А этот что? Этот за пару часов только в электричке покататься успел.

— Да ладно тебе, Сид, — сказал Нэл, — давай не будем делать поспешных выводов. Да и потом, не каждый же раз нам смотреть триллеры. Может, заценим и мелодраму?

— Если она не закончится войной, — сказал Дьявол, — то это того не стоило.

***

Когда мы сидели в зале на последнем ряду, я опять продрог, вспомнив, что ещё совсем чуть-чуть и я снова попаду на сеанс. Вот только там уже будут идти не мультфильмы, а что-то побольнее. Да и зрители там будут весьма своеобразные.

Я обнял Софи, наклонился в её сторону и поцеловал в губы. Хотел ещё раз почувствовать — каково это, поймать маленькие моменты блаженства. Когда с тобой близкий человек, ты не задаёшься вопросом о том, нужно ли его обнять или поцеловать. Не кричишь в мыслях на свою руку, боясь просто обнять, боясь последствий. Когда с тобой нужный человек — всё это происходит само собой.

Когда мы закончили с поцелуями, мы увидели, как на ряд ниже прямо перед нами сидит маленькая девочка и смотрит на нас удивлёнными глазами. Её косички торчали в разные стороны, большие и добрые глаза смотрели на нас так, словно мы были Дедом Морозом и Снегурочкой, которые пришли к ней домой — со страхом и любопытством.

Мы с Софи рассмеялись от осознания того, что этот маленький ребёнок спалил нас за поцелуем. Она, поймав наш взгляд, застеснялась и ткнула в плечо маму, всё это время сидящую в телефоне. Наверное, хотела рассказать ей, что стала свидетельницей того, как эти двое на ряд выше делали ужасные вещи и чуть не съели друг друга.

Свет погас и на экране начали проигрываться трейлеры.

— Было бы, наверное, забавно посмотреть этот мультфильм без звука, — шёпотом сказал я, сетуя на очень громкий звук из колонок.

— Нет, я так ждала этот мультфильм, — ответила Софи.

Но я-то знал, что мультфильм нам посмотреть не суждено. Неполадки со звуком заставят зрителей встать и позвать администратора. Через долгих пятнадцать минут, за которые техники будут пытаться решить проблему, все зрители покинут зал. Они останутся с деньгами, но без нового мультфильма.

Я бы мог предупредить их заранее, но не стал этого делать.

— Ты что, Ванга? — спросила Софи, когда мы отошли от кассы, где нам вернули деньги.

— В каком смысле?

— Ты сегодня то и дело что-то говоришь, а потом это сбывается. Электричка, дождь, звук на мультике. Может, ты лучше предскажешь что-нибудь хорошее? — улыбнулась она.

— Это просто совпадение, — ответил я, — не обращай внимания.

Через час должен был начаться праздничный салют. Из всевозможных точек, откуда его можно посмотреть, мы выбрали Поклонную гору — судя по слухам, самое красивое место для салюта.

— Давай поедим где-нибудь и поедем? — предложил я.

— А мы не опоздаем? Может, лучше сразу поедем?

Опоздаем. В этом и весь смысл. Мы опоздаем.

— Нет, всё успеем, не переживай, — утешил её я и мы пошли в ближайший Бургер Кинг.

Когда мы после зашли в метро, это было хуже, чем в любой час пик. Пересадка заняла порядка пятнадцати минут. Люди медленно продвигались по вестибюлям, стояли на эскалаторе, чуть ли не ползли к платформе. В подъехавший поезд забралась толпа, едва не выпадая из вагонов. Двери не могли закрыться долгих десять минут, пока поезд не перестал функционировать и там не погас свет. До салюта тридцать минут, и десять из них мы потратили на то, чтобы выйти на улицу и попытаться добраться пешком. Мы прекрасно понимали, что не успеем дойти до Поклонной горы. Даже если будем бежать, даже если закажем такси. Но нужно было хотя бы попытаться.

Широкая улица превратилась тем вечером в настоящий спринт. Десятки людей бежали со всех ног, лишь бы успеть на салют. С дороги раздавались звуки клаксонов, с тротуара слышались выкрики и мольбы о пощаде. И мы с Софи, взявшись за руки, бежали к парку, обгоняя медлительных людей, перебегая дороги на красный и то и дело останавливаясь, чтобы отдышаться.

Какой-то мужчина, увидев сразу несколько бегущих человек, выкрикнул что-то вроде «Вы не успеете, господа. Это безнадёжно».

***

— Это безнадёжно, — сказал Дьявол, — это просто безнадёжно. Я согласен с этим мужиком. Слушай, давай отпинаем его, когда он снова появится здесь. По-моему, он самый скучный из всех, кто когда-либо приходил сюда.

— А мне нравится, — ответил Бог, — это, конечно, больше похоже на атмосферный арт-хаус, чем на кровавый триллер, но тем не менее что-то в этом есть. Хоть кто-то из этих людей догадался потратить день не на ставки, уничтожение человечества или прощание с близкими, а просто на приятные моменты. Кто из тех, кому мы давали этот шанс, не лез из кожи вон, не придумывал какие-то хитрые ходы, а просто наслаждался днём?

Сид тяжело вздохнул.

— Может, ты и прав.

***

Первый выстрел прогремел тогда, когда мы были в километре от нужной точки. С первым выстрелом праздничного салюта этот город замер. Машины остановились, создав огромную пробку. Люди вышли из своих автомобилей на дорогу и просто смотрели на салют. Все, кто так бежал к Поклонной горе замерли и посмотрели на небо. Все звуки замолкли в одну секунду. Раздавались лишь оглушительные выстрелы, взрывая фейерверки на сотни разноцветных искр, рассыпающихся по небу. Мы с Софи остановились и вышли на дорогу, чтобы получше увидеть салют. Какую-то его часть нам загораживало здание «Kia Motors», но всё это было не важно. Все проблемы мигом перестали иметь значение. Всё, что было так важно ещё минуту назад, просто перестало существовать. Был только салют, приятный вечер и любимый человек рядом.

Возможно, это был один из самых косячных дней в моей жизни. Всё, что могло пойти не так — пошло не так. И я, даже прожив этот день заново, не стал ничего исправлять. Просто потому что не хотел. Все сложилось также, как и в прошлый раз. И это было именно то развитие событий, которое привело меня к тому, что я был счастлив. Счастлив, как никогда.

Пусть эти боги вместе со мной смотрят салют, пусть тоже затаят дыхание и просто насладятся. Пусть поймут каково это — по-настоящему любить, жить, не гонясь за лучшей версией своих дней, жить ради приятных моментов, жить ради самых главных людей в этой жизни.

Возможно, сейчас, когда я пытаюсь впечатлить богов и выиграть у них жизнь, Софи сидит у больничной койки, молясь за мою жизнь. Но я не хочу даже думать об этом. Главное то, что сейчас я снова вместе с ней, что сейчас я счастлив.

Я обнял её сзади за талию и положил голову ей на плечо. Мы смотрели на взрывы фейерверков в форме сердечек, смотрели на их отражение в стеклянных зданиях неподалеку и больше ничего и не нужно было.

Когда все уже начали расходиться, мы ещё долго стояли на тротуаре, целуясь и не замечая шум города вокруг. Он снова пришёл в норму. Вернулись звуки, запахи и цвета. Вернулись проблемы и заботы. А мне оставалось меньше часа до того, как моя карета превратится в тыкву.

— Ты ведь знал, да? — спросила меня Софи, когда мы стояли на смотровой площадке Москвы-Сити и любовались ночными панорамами Москвы.

— Что знал?

— Что мы не успеем. Ты же все знаешь, — улыбнулась она.

— Я сегодня понял лишь одно, — сказал я, — что не важно, где и как мы провели этот день. А важно — с кем. Я облокотился о парапет и обнял её, притянув к себе.

Софи уткнулась в мою рубашку и я погладил её по волосам.

— У меня вопрос, — сказал я после продолжительного молчания, — чтобы ты сделала, если бы знала наперёд всю свою жизнь?

— Что? — удивилась она. — Не знаю, исправила бы совершённые ошибки. Принесла бы в этот мир что-нибудь хорошее.

— А если бы знала наперёд лишь один день?

— С чего такие вопросы? Что на тебя нашло?

— Мне просто интересно.

— Не знаю… прожила бы его с максимальной пользой. Как для себя, так и для близких людей.

— Представь, что тебе выпала возможность прожить заново любой день своей жизни. Какой бы день ты выбрала?

— Не знаю, — она пожала плечами, — это сложный вопрос. Но пока я склоняюсь к тому, что сегодняшний день — один из самых счастливых дней в моей жизни.

— Правда? — спросил я. — Даже несмотря на косяки?

— Правда, — мило улыбнулась она. — Не было никаких косяков.

Я помолчал, последний раз вдыхая ночной воздух, вдыхая аромат, исходящий от Софи, чувствуя её тепло всем своим телом и не желая возвращаться обратно.

— Я хочу тебе кое-что сказать, — тихо сказал я, — обещай, что не сочтёшь меня за психа. И обещай, что сделаешь так, как я скажу.

Она поднимает на меня полный недоумения взгляд. Софи смотрит на меня так, как маленькая девочка в кинотеатре смотрела на целующихся нас. В ней страх и любопытство. В ней предвкушение чего-то совершенно нового.

— Но только никому не говори, хорошо? — шёпотом спросил я её на ушко.

А после кладу ей в карман кожанки бумажку с письмом, в котором написано всё то, что не должны услышать боги, сидящие по ту сторону моего экрана. Пусть сгорают от любопытства, пусть допытывают меня вопросами, пусть радуются за меня или разочаровываются в моей жизни. Мне плевать. Плевать, потому что у меня осталось несколько минут до того, как я умру. Перестану существовать. Телом вернусь на больничную койку, а душой — в кинотеатр.

Я последний раз обнимаю Софи, вцепляюсь в неё так крепко, как только можно.

И если всё получится, то я смогу ещё раз прожить этот день.

***

— Ты меня разочаровал, — сказал Дьявол, когда я снова оказался в кинотеатре.

— Ну такое, — Нэл повертел ладонью в воздухе, — я тоже ожидал большего.

Я стоял перед экраном, смотря на этих двух сущностей, и не знал, что им ответить.

Троица из «комиссии» тоже не с особым энтузиазмом смотрела на меня.

— Что было написано на той бумажке? — спросил Бог.

— Что ты пидр, — отшутился я.

Тот лишь тяжело вздохнул под громкие аплодисменты Сарказма.

— Объясни мне одну простую вещь, — начал Сид, — ты что, действительно потратил свой день на то, чтобы прожить его также, как и в прошлый раз? Ничего не изменив?

— Я расскажу тебе на примере, — ответил я, расхаживая перед белым экраном, словно лектор перед студентами, — однажды я играл в визуальную новеллу. И в самом начале игры мне нужно было сделать выбор. Когда я его сделал, он оказался неверным, герой умер, игра началась заново. Через несколько минут я снова стоял перед этим выбором, и как ты думаешь, что я выбрал? — я сделал короткую паузу. — Правильно. То же, блять, самое. И на это не было никакой причины.

— Но ты же, наверное, понял, — сказал Нэл, — что тут игра не начнётся заново. Это был последний шанс.

Я лишь развёл руками.

— И я использовал его по максимуму.

— Тебе что, серьезно не хотелось ничего взорвать? — Дьявол сморщился и наклонился вперёд. — У тебя были деньги, знание и возможности. И тебе не хотелось уничтожить этот мир? Не хотелось просто повеселиться?

— И чтобы я сделал? Купил гранату, нашёл бы какого-нибудь отчаянного человека, который смог бы её взорвать в метро или на концерте после моей смерти, потом вернулся бы сюда и попросил вернуть мне жизнь, чтобы я это предотвратил? Я думаю, вам было бы похер на массовую гибель людей. Тысячи людей умирают в авиакатастрофах, в ДТП или просто от сердечного приступа. И что, вам есть до этого дела? Нэл…

— Да ты меня уже заебал, — спарировал Бог, — я тебе объяснял, что обойдемся без этого. Сколько можно?

— Сколько нужно. Что вы хотели, чтобы я сделал за один день? Попытался спалить мир? Убил бы какого-нибудь будущего Гитлера? Или ещё лучше — сделал бы из кого-нибудь будущего Гитлера?

— Я лично хотела, чтобы ты трахался со всеми подряд, — сказала Клэр, улыбнувшись и сексуально облизнув свой палец.

— А мне вообще похуй, — сказал Похуизм и рассмеялся, — что ты тут оправдываешься?

— Да потому что всё это действует мне на нервы.

— Ты мог, например, создать нечто такое, что заинтересовало бы нас. Может, мы захотели бы увидеть продолжение и дали бы тебе ещё пару дней, — сказал Сид.

— Я не хочу быть марионеткой в ваших руках. Делайте, что хотите. И потом, чтобы я интересно мог создать? Музыкальную группу? Книгу бы написал? Что?

Эти пятеро лишь уставились на меня, как на психа, который втирает им свои проповеди. А из меня выливался неконтролируемый поток слов. Меня бесили эти придурки. Меня бесили их смешки и манипуляции. Меня бесило то, что я могу больше никогда не вернуться обратно.

— О, или ещё лучше — я бы мог заставить людей перестать верить в Бога. И ты бы тут не сидел, — я показал пальцем на Нэла, — но опять же — за один день это невозможно. Даже с помощью насилия. Стрелок из Новой Зеландии расстрелял две мечети, убив полсотни человек. И что в итоге? Люди утратили веру? Ровным счетом ничего не изменилось. Только погибли люди.

Я выдохнул и перевёл дыхание.

— Я сделал то, что считал нужным — прожил день ради себя, ещё раз встретился с любимым человеком, показал вам, дуракам, что стоит жить ради моментов, а не ради того, чтобы кого-то впечатлить. Пусть это даже будут сами боги. Если вас в двадцать первом веке все ещё можно удивить насилием, а не простым человеческим счастьем, то у меня для вас, ребятки, плохие новости.

Сид откинулся на спинку кресла, а Нэл сложил руки на груди. Может, мне действительно удалось их в чём-то убедить.

— Прощай парень, — сказал Нэл и направил пульт на экран.

— Я буду скучать, — крикнула Клэр и послала мне воздушный поцелуй.

— Стоп, — я выставил вперёд руки, — секунду. Что в итоге? Рай или Ад?

— Ни то и ни другое, — ответил Нэл, — ты не нужен ни Сиду, ни уж тем более мне. Ты просто умрёшь. Твоё сознание умрёт. Ты перестанешь существовать. Так понятнее?

— Твою мать, — вздохнул Сарказм, — давайте ему ещё серенады тут споём. Кончайте уже с ним.

Дьявол опустил взгляд и покачал головой.

Конченные придурки.

Пусть так, я готов к смерти, а вот они — слишком заигрались в кукловодов.

В следующую секунду Нэл нажал на кнопку и белый экран позади меня погас.

Всё погрузилось в темноту.

***

Когда меня рывком кто-то вырвал из темноты, я упал на что-то мягкое. Это оказалось кресло всё того же кинотеатра, в котором я несколько лет назад пытался впечатлить Бога и Дьявола. На экране был лишь белый фон.

Я в ужасе подпрыгнул, вскочил с кресла и повернулся к ним.

— Что, опять?!

Я посмотрел на зрителей и картина была ровно такая же, как и много лет назад. Смазливый паренек и отчаявшийся дед, троица сущностей позади них, тот же луч проектора под потолком. Изменилось лишь одно. Рядом с Нэлом сидел ещё один зритель. Девушка.

Она откинулась в кресле и гордо улыбнулась, словно смотрела фильм, закончившийся наконец хэппи-ендом. Её русые волосы спадали до плеч, она смотрела на меня так искренне и так по-доброму, что я готов был разреветься.

Встав со своего места, она подбежала ко мне и крепко меня обняла. С момента нашей последней встречи прошло несколько лет, но Софи ни капли не изменилась. Всё тот же детский задор, огонь в глазах и неимоверная доброта, которую она готова дарить всему миру.

— У нас получилось, — сказала она, улыбнувшись мне.

Наши объятия прервали стоны, раздающиеся с последних рядов. Я бросил подозрительный взгляд на Похоть, но та подняла ладони вверх, показывая, что в этот раз не она нарушитель спокойствия.

— Случился форс-мажор, — замогильным голосом сказал Сид, опершись локтями о колени и игнорируя чьи-то стоны.

— Форс-мажор?! — выкрикнул Бог. — Случилось просто неебическое совпадение. Он специально всё подстроил!

— Так или иначе, — Дьявол встал со своего места и подошёл к последнему ряду, — придётся вернуть кое-кого на своё место.

С этими словами он наклонился и поднял кого-то с задних рядов. Это оказалась девушка. Её руки были связаны за спиной, во рту у неё был кляп. Косметика потекла из-за слёз, испачкав половину лица. Её светлые волосы были растрёпаны и в какой-то грязи. Одета она была лишь в белое порванное платье.

Сид вытащил кляп у неё изо рта, и девушка откашлялась и сплюнула на пол.

— Конченные твари! — выкрикнула она.

— Тише, девочка моя, тише, — Дьявол наклонился и развязал ей руки и ноги, — мы не хотели, чтобы всё так вышло.

— Вы связали меня и спрятали тут. Избавились, как от трупа. А теперь ты называешь меня своей девочкой?!

— А кто виноват, что за все наши сеансы о тебе вспомнили лишь эти двое? — Дьявол кивнул головой в нашу сторону.

Девушка отдышалась, размяла запястья, подошла и села рядом с Похотью, бросив на неё недовольный взгляд. Сид занял своё место рядом с Богом.

— В общем, это ещё одна твоя спутница, — улыбнулся Сид, — грёбаная Любовь. Понимаешь, до тебя тут свои фильмы смотрели множество людей. И все они думали, как за один день разбогатеть, кого-нибудь убить или попрощаться с родственниками. Люба в голову каждого из них хотела запихнуть нечто хорошее, образумить их, но её лишь игнорировали. Вот мы и избавились от неё, — он развёл руками, — а что нам ещё было делать?

— Просто придурки! — выкрикнула Любовь со своего места.

Я переглянулся с Софи, не понимая, что происходит.

— Дело в том, что эта девочка, — Сид показал пальцем на Софи, — когда ей дали шанс прожить ещё один день, выбрала тот же день, что и ты.

— И вот только не надо говорить, что это грёбаное совпадение! — выкрикнул Нэл, показывая на нас пальцем, — Ведь это было написано на той бумажке тогда? Ты ей сказал про половинок? Сказал, что если она проживет жизнь, балансируя между добром и злом, у нее появится шанс?

Я лишь рассмеялся и обнял Софи. Та стояла не в силах что-либо сказать.

Повисла неловкая пауза.

— Это задело твоё самолюбие? — улыбнувшись, спросил я.

— Да ты просто нас наебал, — смирившись со своей участью, ответил Нэл.

— Да, парень, — тихо сказал Сид, — мы явно тебя недооценили. Будем считать, что ты победил. Поэтому у нас есть для тебя ещё один сюрприз. Точнее, даже правило. Если два человека выбирают один и тот же день — мы его зацикливаем.

— То есть?

— Ты, наверное, хотел, чтобы вы встретились с ней ещё раз. Но поздравляю. Теперь у тебя этих шансов будет миллион. Что-то типа дня сурка. Раз уж вы счастливы — то пожалуйста, проживайте этот день целую вечность. Изменяйте события, играйте в свою визуальную новеллу до посинения. Представляешь, сколько у вас будет вариантов развития событий?

— Ага, по варианту на каждый день, — сказал Сарказм.

Похуизм, как и несколько лет назад, молча ел свой попкорн.

— Я тебя запомнил, — сказал Нэл, показав двумя пальцами на свои глаза и на меня.

Я показал ему фак и ухмыльнулся.

Я был рад, что Софи настолько доверяла мне, что поверила в мою теорию о том, что мы можем стать бессмертными. Нужно лишь сделать поровну хорошего и плохого. А после выбрать нужный день в своём кинофильме. Я очень рад, что она выбрала меня. Шанс, что мы снова встретимся, был почти равен нулю. Но почему бы было не рискнуть? Когда еще удастся унизить небесную канцелярию? Среди четвёрки сущностей не хватает лишь Эгоизма, который тоже сопровождал меня всю жизнь. Если бы не он, ничего бы не вышло.

Нэл поднял руку и выставил на экране нужную дату. Белый фон сменился на картинку праздничного салюта.

— Спасибо, что вернули меня, — сказала Любовь, положив руку на сердце и готовая заплакать.

Похоть надула пузырь из жвачки и лопнула его.

— И не забывайте про меня, — подмигнула Клэр, — не расстраивайте мамочку.

Похуизм и Сарказм смотрели на меня с полнейшим безразличием.

— Удачи, голубки, — сказал этот кудрявый подросток в очках, — надеюсь, однажды вы все-таки добежите до Поклонной горы.

Всё же этот парень полон доброты.

И в следующее мгновенье он нажал на play.