Как нас с братом наголо остригли⁠⁠

Тысяча девятьсот семьдесят третий год случился ровно полвека тому назад. Я его неплохо помню, это было время битлов и Высоцкого, клёшей и длинных волос.
Один из моих одноклассников был мальчиком как это сейчас говорится продвинутым. Он еще во втором классе изобразил на промокашке волосатого мужика в пиджаке и внизу подписал "Это битлос". А несколькими годами позже он же преувеличенно хрипя исполнял в классе а капелла песни Владимира Семеныча, объявив нам предварительно, что сейчас будет петь песни Высоцкого, певца-самоучки.
Волосы же и клёши становились актуальными классе этак в седьмом, тогда, когда в мальчиках начинал играть гормон и они вдруг видели, что место их былых однокашниц и подружек, с которыми можно было поругаться и помириться, а иногда даже и подраться заняли какие-то коварные жеманницы. Для общения с ними нужна была уверенность в себе, а ее могли дать только модные штаны и длинные волосы.
С волосами был совсем швах - школа волосатиков не одобряла. Зато потом, дорвавшись, бывшие школьники пускались во все тяжкие. Помню года через четыре после окончания восьмилетки я встретил одного из наших.Больше всего он походил на афганскую борзую - точно так же как и у неё грустная мордочка выглядывала из копны длинных белокурых волос.
Со штанами было легче - любой и каждый мог, поехав в город, заказать в ателье брюки любой ширины. Или даже проще - в купленные обычные штаны вставлялись клинья. Свирепый деревенский клёш был обычно куда ширше любого городского.
Были у меня и расклешенные в меру брючата и волосы предельно допустимой для школы длины, но сакрального значения я этой атрибутике не придавал.
И вот в конце мая пресловутого семьдесят третьего я пошел в гости к своим знакомым зольдатенам дабы поболтать о разных разностях. Придя же в казарму внезапно обнаружил, что там идет массовый постриг.Что сподвигло дедов стричься не дожидаясь ста дней до приказа я не знаю, но добрая половина из них уже сверкала свежеприобретенными лысинами, а неофициальный парикмахер дивизиона рядовой Сабиржанов трудился еще над одним. Повинуясь внезапному порыву я сказал - Рашидик, а постриги-ка и меня под лысого за компанию!
Легко! - ответствовал Рашид - а родители не заругают?
Да как нибудь разберусь - сказал я. - Стриги!
И он остриг.
Когда я пришел домой и семья увидела мою прическу под Котовского, то мама сказала - ОЙ!
Батя сказал - А не рано ли ты, салабон, на дембель-то собрался?
А младший брат завопил - Аааааа! Я тоже так хочу!
Иди - говорю - в казарму, найди там рядового Сабиржанова и он с удовольствием тебя оболванит.
Батя достал полтинник и сказал Пашке - зайди сначала в магазин к Маргарите, купи там карамелек каких-нибудь и отдай Рашиду за себя и за этого прощелыгу, а то будут говорить, что у начштаба дети халяву любят.
Через час брат вошел в дом сияя довольной улыбкой и лысой башкой.
Когда в понедельник два стриженых брата пришли в школу, то сразу же поползли слухи, что дети директрисы, примерные мальчики и хорошисты, сотворили нечто настолько ужасное, что у нее не было другого выхода, чем остричь их в наказание наголо. Мы, естественно отрицали какую либо криминальную подоплеку наших новых причесок, но это только раздувало страсти. Благо, что через несколько дней занятия в школе закончились и мы поехали к бабушке в город.
Но это еще не конец истории.
В городе нас дожидались путевки в пионерлагерь.На общем волосатом фоне два лысых брата сильно выделялись и лагерная докторша заподозрила, что на наших головах угнездилась какая-то живность. Поэтому она вызвала нас в медпункт, где копалась пальцами в не отросших еще волосах.
Надо сказать что это был кайф!