Как мой подчиненный стал моим начальником. Часть 1.

Для тех, кто не читает теги: это рассказ, выдумка, котолампа.


Я привык доводить начатое до конца. Наверно, большинство моих знакомых назвали бы меня педантичным. Так случилось и в этот раз, когда я, в принципе, уже нашел устраивавшего меня кандидата на должность инженера в свой отдел, но все же решил провести собеседование с оставшимися тремя соискателями. Вдруг, кто-нибудь из них окажется настоящим самородком.


Это может показаться неправильным, мол, зачем обнадеживать людей, тратить их и свое время, если выбор уже сделан, но я ищу для компании и для себя наилучшую кандидатуру, а уж как они проявят себя на собеседовании, зависит только от них. Обещаний я никому не давал и имею полное право поменять свое решение, если ситуация потребует. В конце концов, эти люди уже прошли первый этап, тесты кадровиков и заслуживают шанса.


Первые двое из оставшихся претендентов на должность показали себя не с лучшей стороны, и от последнего я не ждал ничего особенного. Кажется, выражение моего лица вполне прозрачно намекало на это. Во всяком случае, когда Алексей Колобков вошел в мой кабинет и поздоровался, то улыбался, но улыбка исчезла, как только он посмотрел мне в глаза, в которых, сложно было разглядеть что-то, кроме разочарования.


И все же, я взял себя в руки, отбросил мысли о безнадежности этой затеи и попытался изобразить заинтересованность. Как бы это интервью не прошло, в любом случае, оно будет последним. Алексей меня удивил: он имел неплохой опыт и два высших образования – инженер и экономист. Говорил соискатель спокойно и уверенно, честно признал, что наша сфера для него новая, но четко обозначил свою готовность и желание учиться. В качестве доказательства своих способностей, он обратил внимание на резюме, в котором значилось, что он успел поработать в разных направлениях инженерии и везде разбирался, чтобы соответствовать требованиям работодателя.


В общем, Алексей мне понравился, но было одно «но»: из резюме следовало, что последние три года он нигде не работал. Мне было двадцать девять лет, Колобков был старше меня ровно на три года. Такое ощущение, что в моем возрасте он просто забил на поиск работы, имея весьма неплохую карьеру. Я спросил его о том, что он делал все это время, но Алексей ушел от ответа, сказав, что искал себя. С двадцати девяти до тридцати двух лет – самое время. Я мысленно поставил на его бумагах крест и уже собрался сворачивать разговор, когда он вдруг сказал, заговорщицки наклонившись вперед:


- Если честно, Егор Иванович, все спрашивают меня об этом на собеседованиях, и я не знаю, что отвечать. Можно рассказать о том, что подался во фриланс, что пытался открыть свое дело, но не получилось или, что ухаживал за больным родственником, но это будет неправдой. Я искал себя и не нашел. Потом очнулся, посмотрел по сторонам – жизнь идет, а я стою на месте. Пора что-то менять. Мне очень нужна эта работа. Да, мне нужна любая работа. Я устал получать многозначительные кивки и обещания перезвонить. Если вам нужен надежный и честный сотрудник – дайте мне шанс, я вас не подведу.


- А как же поиск себя? – не удержался я.


Теперь я по-другому смотрел на него. Два образования, разные сферы деятельности, хотя все связаны с инжинирингом, что уже неплохо. Я понимал, почему ему отказывают, и сам только что хотел сделать то же самое, но что-то в нем было или его прямолинейность вызвала во мне сочувствие. Я не знал, как поступить. Мне чего-то не хватало.


- Им я могу заниматься в свободное время, - улыбнулся он. – Многие ведь работают не по призванию, больше того, многие не в восторге от своей работы, но продолжают делать свое дело. А я уж точно не хуже других. Только дайте мне возможность доказать это.


- Мне бы все-таки хотелось иметь лояльного сотрудника, а не того, который свою работу ненавидит, - покачал я головой.


- А вы дадите руку на отсечение, что среди ваших подчиненных таких нет? – вдруг спросил он, вводя меня в ступор. И пока я не очнулся, продолжил: - Егор Иванович, чтобы вы понимали, насколько я отчаялся, стуча в закрытые двери – я готов прямо сейчас написать заявление на увольнение без даты и оставить на вашем столе. У вас будет страховка и возможность избавиться от моей скромной персоны, если я не оправдаю вашего доверия.


- Признаться, такого мне еще не предлагали, - растерянно проговорил я. – Спасибо, конечно, за доверие, но это слишком. Я обойдусь без вашего заявления.


- Да, - опустил он голову и поднялся, - извините. Спасибо за уделенное время, больше не буду у вас его отнимать.


Он протянул руку, чтобы попрощаться, но голову так и не поднял, как будто стесняясь посмотреть мне в глаза. Его плечи были опущены, а спина сгорблена. Складывалось ощущение, что он чувствует то ли вину за свое предложение, то ли стыд за прямоту. Я же, наоборот, был ей восхищен. Десятки, а может и сотни собеседований я провел, но ни разу никто не говорил так правдиво и так обреченно. Я не знаю, что именно повлияло на мое решение. Была ли это жалость или беспокойство о том, что, выйдя из здания, Алексей шагнет под первый попавшийся автобус. А может, он просто меня заинтересовал, но то, чего мне не хватало, исчезло после его предложения написать прямо сейчас заявление на увольнение.


- Жду вас в понедельник со всеми документами, - сказал я, пожимая руку. – Три месяца испытательного срока и, соответственно, пятьдесят процентов оклада на это время. Все остальное зависит от вас.


Он медленно поднял голову и посмотрел мне в глаза, будто опасаясь спугнуть удачу. Видно было, что он подбирает слова, чтобы выразить мне свою благодарность. Наконец, он перестал трясти, крепко сжимая, мою руку и, снова улыбнувшись, прошептал:


- Спасибо. Огромное спасибо. Так и хочется сказать, что вы не пожалеете, но это фраза сильно отдает каким-то американским кино.


Я рассмеялся в ответ, прогоняя возникшую неловкость.


Следующие месяцы я пристально наблюдал за Колобковым, его успехами, отношением к работе и с коллегами. Ни кому из новичков, обычно я не уделял столько внимания. Думаю, такое отношение обусловлено тем, что я хотел найти доказательства правильности принятого решения, на которое, без сомнения, повлияли эмоции, испытанные во время собеседования.


Первые несколько недель Алексей, как и все начинающие в моем отделе специалисты, совершал ошибки, иногда не знал, как поступить, какое решение будет оптимальным, но он не стеснялся спрашивать. В основном, его вопросы были адресованы опытным специалистам, но не раз он обращался за ответом и ко мне. Надо отдать ему должное, что ко мне он в основном приходил только с административными вопросами, уточняя принятую в компании политику реакции на те или иные ситуации. Технические решения, Алексей старался искать у других инженеров. Он неплохо влился в коллектив, основу которого составляли люди его возраста или младше. Ему удалось найти общий язык с Маратом, который был хорошим специалистом, работавшим в компании больше четырех лет, но считался человеком нелюдимым. Дело он свое знал хорошо, в конфликтах не участвовал, во время общих сборов отмалчивался или отвечал коротко, и меня совершенно не беспокоило то, что он законченный интроверт. Колобков часто сидел рядом с ним, уточняя какую-то информацию по работе и, что было уж совсем из ряда вон, иногда они вместе ходили на обед. До этого Марат никого из сотрудников не пускал так близко в свою зону комфорта. Алексей пользовался всеми доступными средствами, чтобы разобраться в новом для себя направлении, и я это уважал.


Как-то в пятницу вечером, когда я уже собрался домой и вышел из кабинета, то заметил, что общий принтер, стоявший в предбаннике, активно что-то печатает. Сотрудники, в общей массе, уже разошлись по домам, и мне стало интересно, кто это напечатал страниц двести. Я решил дождаться и отчитать наглеца, решившего распечатать себе книжку на выходные, так как уже устал выслушивать замечания от директора о количестве используемых отделом картриджей. Нужно было убедиться в своих подозрениях. Я взял стопку бумаги и просмотрел содержимое. Это оказалась распечатка статей о состоянии отрасли, с которой была связана наша фирма, какие-то статистические данные и планируемые крупные объекты, а так же бумаги включали в себя схемы и описания различного оборудования, с которым мы работали.


- Домашняя работа, - сказал Алексей, появившийся в дверях, и, глядя на стопку в моих руках, виновато добавил, - от монитора уже глаза болят.


- Самообразование… Молодец! – только и сказал я, отдавая ему бумаги.


Он выполнял свое обещание учиться, и ругать его за это было просто неразумно. Я пожелал ему хороших выходных и направился к лифту.


Были у моего нового подчиненного и странности, но поскольку это не отражалось на работе, то тараканы в голове сотрудников меня заботили мало. Раз в неделю мы собирались на планерку, на которой обсуждали текущие вопросы, но каждый день, где-то в четыре часа, если меня не вызывал шеф, мы все пили кофе. Эта небольшая летучка имела более неформальную форму общения. В ходе этих «чаепитий» мы шутили, кто-то что-нибудь рассказывал, и все обсуждали. Основной задачей таких посиделок было немного отдохнуть от работы и разгрузить мозг, чтобы повысить эффективность на оставшиеся пару часов.


- Лех, - обратился к Колобкову Витя в ходе очередного кофе-брейка, - я искал тебя в соцсетях, чтобы добавить в друзья, но не нашел. Признавайся, как ты там называешься.


- Я не пользуюсь соцсетями, - ответил Алексей. – Знаешь, есть такой анекдот: один спрашивает: «У тебя нет ни контакта, ни одноклассников, как же ты с людьми общаешься?», а второй отвечает: «Языком».


Все рассмеялись, а Лена удивленно спросила:


- Что, и инстаграма нет? А как же ты узнаешь, кто из друзей, где был и, что интересного видел…


- И, главное, что ел! – добавил Николай, вызвав снова взрыв смеха.


- Если кто-то пережил действительно интересный опыт, то он непременно расскажет это при личной встрече или по телефону, - обосновал свою позицию Колобков, - а, если не расскажет, то опыт был так себе. Например, сделанная тобой фотография заката на берегу моря – прекрасна, даже если не очень качественна, потому что это твои воспоминания об отдыхе, твои эмоции, твоя жизнь. А для других это просто фото. Они, даже оказавшись в том же самом месте, но в другом настроении или при другой погоде, могут испытывать совершенно другие чувства…


- Ты забываешь о самом важном, - снова вмешался разошедшийся Коля, - эти сучки из школы, института, работы и двора должны завидовать, потому что я сейчас на море, а они в Москве на работе. Как вызвать зависть без соцсетей, они же только для этого и сделаны!


Снова раздался смех, Лена скорчила Николаю рожицу, а Леша продолжил:


- У меня нет необходимости вызывать в ком-то зависть или хвастаться новым пылесосом. А документировать каждый свой шаг я не вижу смысла. Плюс, выкладывая свои фотки в общий доступ, нет никаких гарантий, что какой-нибудь извращенец не будет трогать себя руками, разглядывая их. Может, кому-то это льстит, но… - под общий хохот он выставил перед собой ладони, как бы сдерживая натиск.


- Ты еще скажи, что телевизор не смотришь и в интернете не сидишь, - продолжал расспрашивать Витя.


- Еще как сижу, но для этого же не обязательно свою страничку создавать. В сети столько информации, что достаточно только спросить и получишь все, без регистрации и смс. Я, например, каждый день, - он сделал паузу, - почти каждый, захожу на википедию, чтобы прочитать случайную статью или как это называется, на главной странице.


- Зачем? – спросил кто-то.


- Как зачем? Вдруг я попаду на передачу, где разыгрывают миллион. Спросят что-нибудь заковыристое, а я знаю, потому что когда-то об этом прочел, и эта информация где-то там, в завалах памяти, сохранилась. А если серьезно, то просто для того, чтобы расширить кругозор и хоть понимать о чем речь идет, если в обществе псевдоумников окажусь. Имел он счастливый талант без принужденья в разговоре, коснуться до всего слегка, с ученым видом знатока.


- Это чего такое? – не понял Коля.


- Евгений Онегин, - ответил я вместо собравшегося выйти покурить Алексея.


Нечасто я встречал людей, цитирующих Пушкина в разговоре о соцсетях на маленькой офисной кухонке, да еще, чтобы это получалось так органично. В тот раз я не придал значения такой ревностной скрытности подчиненного. Про личную жизнь Марата, например, я тоже не имел ни малейшего представления, но это не одно и тоже, ведь в отличие от закоренелого интроверта Алексей был очень общительным. Он постоянно смеялся о чем-то с коллегами-девушками, ходил курить с Витей, периодически обсуждал что-то с Маратом и поддерживал приятельские отношения со всеми, даже с сотрудниками других отделов, с которыми, так уж сложилось исторически, мы часто конфликтовали. И при всем при этом никто не знал ничего о его личной жизни. Алексей носил на безымянном пальце кольцо, но никогда не упоминал о своей жене, даже ее имя оставалось загадкой, не говоря уже о детях, братьях, сестрах или родителях.


Однажды, когда испытательный срок Коробкова уже закончился, и он был заслужено переведен на полный оклад, мы столкнулись с ним в коридоре. Он накинул куртку и держал в руках стакан с кофе и зажигалку. Курил он немного, но почти всегда, когда выходил, брал с собой кофе. Я только вернулся с совещания, где очередной раз поцапался с Ниной – начальником отдела продаж. Она была хорошим продажником и вроде неплохим руководителем, но человеком Нина была невыносимым. Ее вечные срывы на крик и переход на личности в любом, даже самом мелком споре, мог остановить только шеф. Вот и сейчас он резко прервал неудержимый поток дерьма, льющийся из ее рта в сторону технического отдела и меня в частности.


Меня всего трясло, и хотелось выйти на свежий воздух. Я попросил Алексея подождать меня, взял ветровку, и мы направились к лифту. Коробков видел мое состояние и разговор не начинал. Он молча курил, потягивая кофе. Погода была промозглой, и я пожалел, что не налил себе чашечку.


- Можно глоточек? – спросил я.


Я мог вернуться в офис и сделать себе горячий ароматный напиток, но мне была интересна его реакция.


- Конечно, - протянул он стакан, - только адреналин лучше нивелировать алкоголем. Кофеин возбуждает, подбадривая ЦНС, которую лучше успокоить.


Я сделал несколько мелких глотков, вернул стакан и вопросительно посмотрел на собеседника:


- В википедии прочитал?


- Нет, из личного опыта. Однажды мой друг здорово поранился. У него с ноги здоровый кусок кожи свисал. Если бы я увидел такую картину трезвым, то, наверное, потерял бы сознание. Но ему повезло, как только я понял, что произошло, адреналин меня мгновенно отрезвил, но не вогнал в шок. Я точно знал, что и как делать.


Вот в этом был он весь: какие-то истории, оторванные от фактов – ни имен, ни описаний, никаких подробностей или подводок. Вроде как рассказал какую-то ситуацию из своей жизни, а привязать ее не к чему, и мне захотелось разузнать побольше:


- И чем все закончилось, как нога?


Он сделал большой глоток кофе и протянул стакан мне.


- Зашили.


Допивая кофе, я вспомнил о письме, которое получил утром от отдела кадров:


- Мне тут Маша прислала информацию…


- Какая Маша?


- Маша – эйчар. У тебя на следующей неделе ведь день рождения. Планируешь что-нибудь устраивать.


Он пожал плечами и спросил:


- А как принято?


- Кто как делает. Кто-то заказывает пиццу, кто-то в магазин ходит. Марат вообще не отмечает на работе.


- Если можно не отмечать, то я бы тоже не хотел. То есть без подарков, без поздравлений и без стола. Ничего, если так?


- Твое право. А почему не хочешь, если не секрет?

- Тридцать три по христианской традиции не принято отмечать, - улыбнулся он, - и не пью я к тому же.


- Ты же только что рассказывал, что был пьяный, когда твой друг ногу порезал, - не понял я. – Зашился что ли?


Он рассмеялся:


- На работе не пью. Я сюда денежку прихожу зарабатывать, чтобы пить в других местах. Честно сказать, никогда не понимал офисных пьянок: выпьешь сто грамм – за руль уже не сядешь, выпьешь двести-триста – в сон начнет тянуть, считай тоже вечер потерян, напьешься сильно, а завтра на работу, да еще сегодня домой без приключений нужно добраться. Вот и получается, что есть смысл пить только в пятницу, но есть риск, что суббота выпадет.


Я вообще никогда не видел, чтобы Алексей что-то пил, кроме воды и кофе. Ни газировки, ни соки, ни йогурты он не употреблял, даже чай не пил никогда. Даже на наших небольших вечеринках, которые он успел застать за недолгое время работы, он пил кофе или воду. У меня были подозрения, что у него проблемы с алкоголем, но проверять их мне не хотелось.


- Маша еще просила узнать, - решил сменить я тему, - есть ли у тебя дети?


- А ей какая разница? Имеет на меня виды, а прицеп не нужен? – рассмеялся он, выбрасывая уже вторую сигарету.


- Фирма закупает подарки для детей сотрудников к новому году, вот она и уточняет про всех новеньких, чтобы никто без конфет не остался.


- Мне конфеты не нужны, - продолжал улыбаться он, поежился и кивнул в сторону входа в здание.


Вот снова: Коробков вроде ответил, но однозначно сказать, есть у него дети или нет, нельзя. Может, они имеются, но он им конфеты есть не разрешает, может, не хочет о детях рассказывать, а, может, их и нет вовсе, и это я все накручиваю? Мы молча ехали в лифте, и я чувствовал, что проиграл очередной раунд по разгадыванию этого человека.


Спустя год у нас с Алексеем случился первый конфликт. К этому времени он уже стал состоявшимся специалистом в нашей области, и ему спокойно можно было поручать самые сложные проекты. Всего за год он достиг уровня Марата, а, может, и превзошел его. Я с уважением относился к его трудоспособности, ведь, например, ни Коля, ни Витя не могли похвастаться такими профессиональными навыками, несмотря на то, что проработали в компании уже несколько лет.


Была в нашей компании традиция выплачивать квартальные премии, благодаря которым зарплата становилась выше средней по рынку. Каждые три месяца мы подводили итоги, подбивали документы, делили проценты по заключенным договорам между исполнителями и каждый специалист должен был закончить обработку всех проектов, закрепленным за ним. Это было самое сумасшедшее время. В зависимости от объемов оно могло растянуться на две-три недели. Мы задерживались по вечерам, иногда выходили в выходные и помогали друг другу, чтобы весь отдел получил премию. В то время, когда сотрудники отдела выполняли свои обязанности, я распределял деньги, которые получит каждый из общего котла. Шеф придумал интересную схему: начальники отделов к этим средствам не имели никакого отношения, чтобы не было соблазна не обидеть себя любимого. Наша премиальная часть была размазана по зарплате, и мы ежемесячно получали вместе с неплохим окладом еще и треть квартального вознаграждения, но стоило какому-то отделу завалить проверку, и его начальник следующие три месяца сидел без бонусов. У меня такое случалось только однажды, когда я занял эту должность.


Первое подведение итогов в карьере Алексея пришлось на середину испытательного срока. Все помогали ему закрыть документы и доделать закрепленные проекты. Это отличное крещение огнем, позволяющее усвоить основную массу рабочих аспектов и то, как покажет себя сотрудник через три месяца, во многом определяет его перспективы, как специалиста. Вторую проверку Коробков выдержал с блеском. Он три недели сидел на работе до десяти вечера, выходил каждую суббота, а иногда и воскресенье, но уложился в срок, не прибегая к помощи товарищей. Третий и четвертый кварталы он уже во всю помогал коллегам, подбивать их недоработки. А вот в пятый раз он практически проигнорировал проблемы других специалистов. Все его проекты были готовы вовремя, но вместо того, чтобы направить силы на помощь другим сотрудникам отдела, он просто собирался и уходил в положенное время. Последние два выходных, прямо перед сдачей отчетов весь мой отдел провел на работе. Алексей не пришел, и дозвониться до него было невозможно.


В понедельник я вызвал его к себе и попросил объясниться, предполагая, что возможно у него что-то случилось, и поэтому он чуть не подставил весь отдел.


- Я никого не подставлял, - спокойно ответил он, - моя часть закончена, а в выходные у меня были важные личные дела, которые я не мог отложить, чтобы выполнять работу кого-то другого.


- А как же твои товарищи? Они же тебе помогали, когда ты не справлялся.


- Помогали, - кивнул он, - и за это я помогал им. Они мне – один раз, я – дважды. Думаю, это справедливо. Являясь самым последним сотрудником, который пришел в отдел, я все успеваю, причем получаю не самые простые проекты, так почему же не справляются те, кто работает дольше меня? Да, мне потребовалось время, чтобы выработать систему, но теперь она готова, и я могу ей поделиться. А работать за тех, кто постоянно бегает курить, сидит в интернете или чешет языком на кухне, мне не улыбается.


- Ты тоже куришь! – воскликнул я. – И тоже пьешь кофе.


- Но я укладываюсь в сроки. Задерживаюсь, если надо, но свои обязанности на коллег не переваливаю.


Это правда. Он иногда сидел по вечерам, когда все расходились, а проверка была еще далеко. Но меня так взбесил его спокойный размеренный тон, что я не удержался:


- Быстро же ты оборзел. Чуть больше года назад ты сидел здесь и плакал, говорил, что согласен на любую работу, умолял тебя взять, а теперь ты слишком хорош, чтобы помочь коллегам заработать тебе же премию.


Я сказал это и сразу пожалел. Было заметно, как заиграли его желваки, а дыхание участилось. Он сделал глоток воды из стакана, который все это время держал в руках и ответил, не меняя интонацию:


- Я не умолял и не плакал. Просил – да, предлагал варианты снижения ваших рисков – да, но не умолял. В конце концов, и фирма, и я только выиграли от того, что вы в меня поверили. И за это я вам очень благодарен, - он сделал еще один глоток воды и встал. – Боюсь, что в этом споре нам не прийти к консенсусу, так как мы смотри на проблему с разных сторон и, к сожалению, вам сверху не видно, что внизу ситуация накаляется. Моя позиция это тихое предупреждение перед началом бунта.


Он вышел, оставив меня размышлять в одиночестве. Что он имел в виду? Угрожал? Предупреждал? Решил просто пафосно закончить разговор? В любом случае, я не мог притвориться, что ничего не произошло и проигнорировать его отсутствие в ходе квартальной подготовки отчетности. И чтобы сохранить свой авторитет, а также показать Алексею, что нельзя так подставлять весь отдел, рассчитывающий на его навыки, я срезал его часть премии, перераспределив средства между остальными сотрудниками. Свой процент по заключенным договорам он, конечно, получил, на это я повлиять не мог, да и не стал бы, но бонус Коробкова за прошедший квартал был значительно меньше, чем у его коллег.


После того, как деньги были переведены, я ждал, что Алексей придет, начнет разбираться, попытается добиться своей справедливости. У меня было заготовлено много аргументов в защиту системы, которая работала уже не один год. И он пришел, но снова повел себя неожиданно:


- Спасибо, Егор Иванович, что разъяснили политику партии, - сказал он, заходя в мой кабинет. – Я все понял. Какую бы продуктивность я не показал, какие бы сложные задания не выполнял, я должен присутствовать на подбивке с коллегами. Больше такого не повторится.


Он улыбнулся и ушел курить, так и не дав мне ничего ответить. Я был немного расстроен тем, что весь подготовленный монолог не пригодился, но был доволен, что конфликт разрешился так просто. Как же я был наивен.


Следующие три месяца он часто появлялся у меня с разными предложениями, некоторые из которых были весьма интересны и позволяли лучше контролировать работу исполнителей, а, значит, всего отдела в целом. Я понимал, что промежуточная электронная отчетность позволит следить за ходом проектов и выполняемых договоров, а значит перераспределить заказы в соответствии с загруженностью специалистов. Что, в конечном счете, приведет к меньшей нервотрепке в конце квартала. Коробков решил действовать моими руками, не меняя систему, но внося коррективы, модернизируя, как и положено инженеру.


Сначала, я воспринимал его идеи в штыки. Я не мог поверить, что кто-то нашел способ улучшить то, что и так хорошо работало. Скорее я не мог поверить, что кто-то потратил кучу времени на то, чтобы составить универсальные таблицы, которые, конечно будут раздражать сотрудников, но, в конечном счете, упростят жизнь не только отделу, но и всей компании. А, если совсем честно, я завидовал тому, что до этого додумался кто-то другой. Это была моя работа, и в первую очередь эти мелкие отчеты, которые не требовали много времени на заполнение, упрощали контроль.


В итоге я по достоинству оценил труд Алексея, использовал его нововведения и даже выбил ему премию у шефа. Небольшую, но демонстрирующую, что его усилия оценены руководством фирмы. Коробков предлагал нечто подобное и для других отделов, но в этом вопросе я был ему не помощник – не хотел связываться с другими начальниками, особенно с Ниной. Но вновь поразился, насколько глубоко он изучил процессы в компании, не связанные с его основными обязанностями.


В конце этого квартала Алексей задерживался и по вечерам и вышел в субботу, но он никому не помогал, делая вид, что разбирается со своими проектами. Наблюдая со стороны за работой отдела, несложно было заметить, что в отличие от других сотрудников, торопящихся успеть в срок, он лениво нажимает на клавиши и медленно кликает мышкой. Он прекрасно понимал, что я за ним приглядываю, и демонстративно неспешно подбивал свои проекты. Коробков мог намерено оставил недоработки, которых не позволял себе в прошлом, чтобы не быть привлеченным к договорам других исполнителей. Он мог бы быть сейчас в другом месте, но, раз уж он вынужден торчать на работе, то помощи от него ждать не стоит.


Я не стал его наказывать и выплатил ему премию по обычной схеме. Во-первых, номинально он участвовал в подготовке к отчетности, а, во-вторых, нововведения, предложенные им, имели эффект. В этот раз сотрудники бегали в мыле не две-три недели, как обычно, а уложились всего в одну. Алексей упростил жизнь и себе и мне, вложив кучу времени и сил в разработку «таблиц успеваемости», как мы это называли.


Его отношения с коллегами не изменились. Ни после его прогулов три месяца назад, ни во время введения промежуточной отчетности, которая большинству была не по душе, и они знали, что Коротков приложил к этому руку. Признаюсь, я осознано рассказал о его участии в этом начинании, когда объявил о нововведениях. Мне хотелось, если не переложить ответственность, то хотя бы разделить. Думал ли я о том, что противопоставляю его другим специалистам? Совру, если скажу, что нет, но мне было интересно посмотреть, как он выкрутится, а в том, что это у него получится, сомнений не было.


Во время кофе-брейка кто-то пытался ему высказать свое негодование, но наткнулся на стену спокойствия и равнодушия, о которую разбивались любые доводы. «Так будет лучше», - спокойно отвечал он. И в конце квартала все убедились в правдивости этого утверждения. Если и остались недовольные, то они помалкивали, а Алексей продолжал вести себя со всеми так же непосредственно, как будто никаких наездов на него не было.


Таблицы успеваемости сделали две вещи: Коробков уменьшил свою значимость для отдела, так как в условиях увеличившегося объема заказов, был нам необходим и вообще, и в отчетный период в частности. Он не мог этого не понимать, с его-то страстью к углубленному изучению всего, а, значит, старался ради компании и доверял мне. Это был риск, ведь я мог оказаться не таким, как он надеялся, и избавиться от него, как от конкурента или прочить на свою должность, если решу уйти. Видимо, меня он прочитал достаточно хорошо, чтобы рискнуть – кроме него, приемников на свое место в отделе я не видел, но и уходить не собирался.


Продолжение следует...

Вы смотрите срез комментариев. Показать все
5
Автор поста оценил этот комментарий

@alya130666, @lipotika, @wolfwhite

Про работу)

раскрыть ветку (39)
раскрыть ветку (17)
раскрыть ветку (16)
6
DELETED
Автор поста оценил этот комментарий
раскрыть ветку (8)
раскрыть ветку (5)
1
Автор поста оценил этот комментарий

Спасибо, отличный рассказ!

раскрыть ветку (3)
Автор поста оценил этот комментарий
Оказывается продолжение в профиле)
раскрыть ветку (1)
1
Автор поста оценил этот комментарий

Да, шикарный рассказ.

Огромное спасибо за автору за прекрасную историю, приятную речь и умные мысли!!

Автор поста оценил этот комментарий
Только сейчас добрался, да очень интересно, хочется продолжения)
1
Автор поста оценил этот комментарий

Продолжение в профиле

@kidmoto @KotEcholot @mort1 @Ellery @Daniiiil112

Вы смотрите срез комментариев. Чтобы написать комментарий, перейдите к общему списку