Из жизни врача (медицинский детектив) X⁠⁠

На новом месте основной работы – в Центре экстренной медицинской помощи – меня ожидала полиморфная и полиорганная трудовая деятельность. Основной задачей Центра являлась ликвидация медико-санитарных последствий аварий, катастроф и стихийных бедствий, объединяемых общим понятием чрезвычайные ситуации (ЧС). Учреждение было создано относительно недавно, по аналогии с таковыми за рубежом, подчинялось непосредственно Минздраву (МЗ) и работало в тесном контакте с Министерством по ЧС (МЧС). Я трудился начальником отдела, внештатным экспертом МЗ по неотложке, членом Комиссии координационного совета республики по ЧС от МЗ (КЧС), ответственным секретарём комиссии по аттестации аварийно-спасательных формирований республики и пр., пр., пр. КЧС, куда входило пятнадцать человек – по одному представителю от каждого министерства и ведомства - занималась безопасностью промышленных объектов, в частности, состоянием их медслужбы и медобеспечения при ЧС. По совокупности с обилием «навешанных» на меня должностей, наряду с другими врачами дежурных бригад, я систематически выезжал на крупные ДТП, взрывы и разливы токсических веществ на промышленных предприятиях, авиакатастрофы и ЧС на воде не только в пределах границ нашей республики, но и в соседние области.

В Центре трудились медработники практически всех специальностей – хирурги, травматологи, комбустиологи, реаниматологи и др., но предпочтение отдавалось врачам «Скорой помощи» и лицам, имеющим две и более смежные квалификационные категории. Отмечу, что сотрудники нашей организации принимали активное участие в съёмках телесериала «Неотложка», занимались медсопровождением высокопоставленных госчиновников из Москвы, медобеспечением массовых мероприятий и не раз выезжали в «горячие точки». Мы жили и работали в трудное время становления Центра и неспокойной внутренней ситуации в стране, раздираемой бесконечными политическими разборками, кавказскими войнами и национальными вопросами. Несмотря на огромный объём работы, я, так или иначе, сохранил за собой полставки дежурств на родном филиале «Скорой помощи», куда нередко приезжал прямо с ЧС, как «с корабля на бал», и всю ночь напролёт рассказывал коллегам о какой-нибудь аварии или катастрофе.

В качестве внештатного эксперта по неотложке я исколесил всю нашу республику вдоль и поперёк, наведываясь в каждый район вначале с лицензионной комиссией МЗ, а, спустя некоторое время, – с КЧС. Главврачи ЦРБ, по правде говоря, ненавидели меня всеми фибрами своих коррупционных душонок. Отзывались они обо мне как чукчи в анекдоте про геологов: «Скора лисензионный комиссий будить, опять ета ствулочь приедить (т.е. я), моя правирять будить, опять миня потом в МЗ визывать и ругать будить. Ахредитяция називаиться». Некоторые из них так и не могли понять – где же я работаю на самом деле – в структуре МЗ или МЧС? Когда я им протягивал своё служебное удостоверение, где были написаны слова «Всем органам государственной власти и субъектов федерации оказывать содействие!», то они, по прочтении, театрально закатывали свои поросячьи глазки, и, тыча указательным пальцем в потолок многозначительно говорили: «А-а-а», или «О-о-о», или «У-у-у». А потом начинали предлагать мне всё, что угодно, лишь бы я подписал протоколы лицензирования и аккредитации – от парного мяса до своих секретуток.

В сложных ситуациях я обращался за советом к одному из своих шефов - замминистра МЗ по лицензированию, но тот в ответ лишь пожимал плечами: «Вы эксперт - вам и решать, руководствуйтесь стандартами». Даже книжку мне свою подарил «Аккредитация и лицензирование деятельности медицинских учреждений», точнее, сначала я её у него купил за сто пятьдесят рублей, а потом уж он «подарил». И даже надписал: «Уважаемому имярек, самому принципиальному эксперту…». Руководствуясь этими, с позволения сказать, стандартами, я оставил без лицензии по неотложке половину (!) ЦРБ республики и горбольниц столицы. Ещё не чувствуете, чем пахнет? Скоро почуете.

В столице я поступал просто. Доставал из машины и надевал старую грязную куртку с поднятым воротником, взлохмачивал тогда ещё густую шевелюру, напускал смурной вид и с чёрного хода входил в стационар. Прихрамывая, доплетался до приёмного покоя и со словами: «Пожалуйста, помогите - с сердцем плохо, пил неделю с горя» шлёпался на кушетку. Что тут было! На меня накидывались все – от санитарок до вахтёрш и медсестёр: «Пошёл вон, алкаш несчастный, иди на х…й, у нас сейчас комиссия будет, только тебя здесь и не хватало». На шум, как правило, появлялись главный врач или начмед, ожидавшие меня у парадного входа с хлебом-солью. И они туда же! Я им про свои гражданские права и конституционные свободы - обязаны, дескать, оказать первую медицинскую помощь, а они мне: «Здесь больница, а не рюмочная, пшёл во-о-он отсюда!».

Вот тогда я приводил себя в порядок, доставал служебное удостоверение и наблюдал немую сцену во всей её красе. Мне тут же предлагали пройти в кабинетик, обсудить «проблемку» за рюмкой чая, но вы же меня теперь как облупленного знаете, внимательно изучив мой anamnesis alcoholicus morbi (историю болезни алкоголика). Вам «рюмки много, а бутылки мало», - говорили про нас, алкашей, в наркологической клинике. Короче, я писал отказные протоколы и уходил. Но так с «алкоголиком» поступали не везде и не всегда. Например, в медсанчасти МЧС, где я тоже «прикинулся шлангом», меня уложили на кушетку, сняли ЭКГ и я даже позволил уколоть себя «сульфиком» (сульфокамфокаином). Потом пришла главная медсестра, которая хорошо меня знала в лицо (я лежал за ширмой), сказала, чтобы все были начеку, а «тот алкоголик, который обратился с улицы, пусть лежит, пока ему не станет лучше, но только не шумит». «А, может, «Скорую» ему вызвать?» - спросила она у сестёр приёмки и заглянула за занавеску. Смеялись мы долго, даже когда пили чай и прощались.

Последней каплей, переполнившей чашу терпения моего минздравского шефа, стала поездка в один из самых отдалённых уголков – «сахарную столицу», мафия которой крепко держала за кукайки треть, как у нас говорят, «бальсих насяльников» республики. На станции «Скорой помощи» я обнаружил ржавый уазик-буханку со спущённой запаской и храпящим водителем, с запахом перегара, на рваных носилках в салоне. И всё. Больше мне ничего разыскать не удалось. Естественно, ни о какой лицензии по неотложке и речи быть не могло.

С нехорошим предчувствием и грустными мыслями о своём ближайшем будущем, я потопал на подведение итогов. В местном доме культуры было не протолкнуться. По такому праздничному случаю собрали целиком врачебно-сестринский состав ЦРБ, дeпутатов и депутатиков всего района и всех созывов, больших и маленьких районных начальников и т.д. Заседание совета района словами «чава ета ничава» открыл глава адменструации. В своей пламенной и проникновенной речи он поблагодарил «профхерссороф» за приезд, а далее напомнил присутствующим, что его район является кузницей кадров «кароший лядей» (не путать с известным нехорошим словом) для столицы республики. Все притихли, понимая, о чём речь. И вдруг он в полной тишине называет мою фамилию и просит встать. Я встал. Далее следует такой диалог.

- Выты пачаму лисензий не подсисал?

- Потому что работа вашей ЦРБ не соответствует стандартам аккредитации и лицензирования медицинской деятельности на территории РФ.

- И чава нам дилать?

- Приведите в соответствие.

- А чава нам дилать со «Схорой?»

- Купите хотя бы одну нормальную машину для «Скорой», оснастите её необходимым оборудованием и медикаментами, и посадите в неё дежурного фельдшера.

- Я отдам своя джипа на «Схорая». Кароший джипа, «хрузак» називаится.

- Извините, но в автомобиль «Land Cruiser» медицинские носилки не влезут. Вы лучше его продайте и купите пять медицинских уазиков-буханок или два реанимобиля. Тогда я подпишу все документы.

- Прадать? Джипа? А мая пишком хадыть далжна?

- Что вы, что вы. Вас же тут все знают, уважают, подвезут если что.

Тут в диалог встрял один наш уже изрядно подвыпивший эксперт – профхерссор мединститута: «Я готов вступить в полемику с доктором М и, если мне позволит уважаемое собрание, …». Но ему тут же заткнули рот и не позволили. На торжественном обеде, как и во многих других местах инспекции лицензионной комиссии, подавали молочных поросят, домашние пельмени, сёмгу, красную и чёрную икру и вкуснейшие блюда национальной кухни. Это «добро» запивалось армянскими и дагестанскими коньяками, а также грузинскими винами «Киндзмараули» и «Хванчкара». Как это ни странно, но на такую «обжираловку» деньги находились всегда.

Всю обратную дорогу на автобусе другие эксперты старались не смотреть в мою сторону, алкоголь и закуски не предлагать, а на «зелёных стоянках» держаться от меня подальше. Вроде бы: ты уже покойник, а с покойниками мы не разговариваем. Шеф сидел на переднем сиденье рядом с водителем, уши его полыхали, а красное от злости лицо смотрело только на дорогу. На одном из привалов я всё-таки подошел к тому самому профхерссору:

- Вы хотели со мной в полемику вступить, не скажете, по какому вопросу?

Профхерссор, заведующий кафедрой и главный врач крупной городской больницы в одном лице, шарахнулся от меня как чёрт от ладана:

- Нет, нет, что вы. Вы очень правильно поступили, не подписав акты, у них всё так плохо…

Я смотрел на эту проститутку и думал:

- Интересно, есть у тебя хотя бы капля самоуважения или нет? Или ты всю жизнь лизал чужие жопы, чтобы вначале пролезть из врачей в заведующие, потом – в главврачи ЦРБ, а далее на чужом х…ю въехать в столицу?

На следующий день в Центре собралось срочное заседание руководства, где присутствовал замминистра МЗ по лицензированию, замминистра МЧС (мой второй шеф), директор Центра (непосредственный начальник) и пр. Слушали (меня). Постановили: начальника такого-то отдела (меня) освободить от должности эксперта по неотложке в связи с переходом на другую работу. Ну и ладно. А что за работа? Лекции читать. Лекции? Опять? А кому? Декретированным группам населения – пожарным, сотрудникам милиции, службе безопасности «бальсого насяльника» и т.д. Службе безопасности, говорите, ладно. Конечно, согласен. Для меня большая честь… Что? Уже завтра? Хорошо, пошёл готовиться. Как говорится: из соображений медицинской этики диагноз «умер» пациенту был заменён на «в дальнейшем лечении не нуждается».

- И чего ты добился - «борец за справедливость, товарищ М» - со своей наивной верой в светлое будущее нашей отечественной медицины и торжество справедливости? Хотел, чтобы больные люди получали необходимый объём медицинской помощи в срок и на всех этапах медицинской эвакуации?

- Но я же не для себя лично старался. Есть же, в конце концов, стандарты оказания скорой, неотложной, квалифицированной, специализированной медицинской помощи… Для кого и для чего они тогда написаны, утверждены, рекомендованы?

- Стандарты, говоришь, ишь, размечтался! Тут тебе не Америка! Кушать все хотят, а ты просто мешаешь кое-кому стол накрыть, кусочек от государственного пирога отрезать, так что иди и читай свои лекции, может, поумнеешь.

- Хорошо, понял, может быть, и поумнею когда-нибудь.

источник