История рода Змиев (часть 8 вроде)
(Взяты слова из песен: "Боги мои, боги.." Трофима, "А может быть и нет.." Пикника, "Там высоко" Арии)
Змий спустился вслед за главнокомандующим в комнату, которую, судя по всему, использовали как лазарет. У стен стояли койки с ранеными и умирающими. Как все плохо.. подумал Змий, глядя на сию картину. Спасибо, что провели меня сюда, теперь мой черед,-обратился он к главнокомандующему. Тот кивнул и отошел к стене. Аурон подошел к первой койке и стал размышлять, что им может помочь. Наконец, он решился сыграть мелодию, которую слышал дважды, лежа при смерти. Слышал как раз от Смерти, у которой был давний уговор с их родом. Если помогало нам, может поможет и им.. решил менестрель и заиграл:
"Усталость, ненависть и боль, безумье, темный страх,
Ты держишь целый ад земной, как небо на плечах.
Любой из вас безумен в любви и на войне,
Но жизнь - не звук, чтоб обрывать - она сказала мне.
Там высоко нет никого,
Там также одиноко, как и здесь.
Там высоко бег облаков
К погасшей много лет назад звезде."
От лютни к раненому потянулись светлые нити, которые швами наложились на его рваную рану. Человек стал дышать ровнее, хрип прекратился."Жить будет.. Но это слишком затратная песня, а их много.." Змий встал посреди комнаты и задумался. В его арсенале была мощная мелодия, которая выпьет почти все его силы, однако и силы, которые призываются этой мелодией огромны.. Тем не менее, Аурон решился. Вновь зазвучала лютня:
"Боги, мои Боги Прави,
Чёрные да белые,
Подскажите свому сыну,
Чаду неумелому,
Как пройти по лезвию мне,
Тонкому да вострому,
Через топи да болота
К оберегу-острову.
Три души во мне - три зверя,
Рысь, медведь да серый волк.
Разбрелись по тёмным дебрям
Отыскать во мраке толк.
Только толку что-то мало,
Вот и мечутся они,
Вечно попадая в западни."
Змий покачнулся. Позади стали вырисовываться крылья, глаза стали ярко оранжевыми.
"Боги, мои Боги Яви,
Славные да правые,
Исцелите мои раны
Луговыми травами.
Стосковался я по жизни,
Не мудрящей, праведной,
Где на каждого по солнцу
Да по миру дадено.
Три души во мне - три птицы,
Кречет, ворон да сапсан,
Потянулись вереницей
К бирюзовым небесам.
Только птичьему полёту
Долгим быть не суждено,
И опять я падаю на дно."
Аурон уже ничего не видел. Все силы он вкладывал в эту мелодию. На голове стали проявляться рога дракона.
"Боги, мои Боги Нави,
Старые, забытые,
Опалённые кострами,
Да плетями битые,
Дайте мне испить-напиться
Сока дикой ягоды,
Чтоб услышать голос крови
Богатырских прадедов.
Три души во мне - три силы
Боль, надежда да печаль.
А вокруг меня миры все
Без пределов и начал.
Те же рощи, те же нивы,
Тот же пахарь да варяг,
Только всё же что-то в них не так."
Змий упал на колено. Концентрация сил была очень велика, он уже чувствовал жжение над крыльями.
"Позади - опасные броды
Да седые камни времён.
Впереди - чужие народы
Да мельканье чьих-то знамён.
Обернусь и вижу дорогу,
Что свернулась, будто петля,
Но вдали обещана Богом,
Ждёт меня Святая земля."
Менестрель закричал. Чуть выше крыльев стал бить мощный поток света, который в метре над головой разбивался на отдельные лучи. Лучи устремились к ранам людей. Змий поднялся с колена. Несмотря на то, что он тратил много энергии, ему было легко. Вокруг вырисовывался круг, на котором обычно появлялись символы богов разных миров, тех, кто когда то давал обещание поддерживать Змиев при исцелении тяжелобольных. Но не сейчас.. Адрия-далекий мир, боги попросту не услышали звуков исцеляющей песни.
"Боги, мои Боги Прави,
Чёрные да белые,
Подскажите свому сыну,
Чаду неумелому,
Как пройти по лезвию мне,
Тонкому да вострому,
Через топи да болота
К оберегу-острову."
Сияние пропало. Глаза снова стали двухцветными, отголоски истинного облика, в виде крыльев и рогов, пропали. Перед главнокомандующим снова стоял мужчина средних лет, который слегка покачивался. Что ни говори, а энергии ушло много, даже несмотря на то, что буквально полчаса назад Мирровер накачал его энергией. Змий поблагодарил за предложенную ему руку, тем не менее, он отказался, попросив лишь проводить его во двор.
Аурон подошел к костру, который почти догорел. Подкинув пару досок, которые валялись рядом, менестрель посмотрел на окна, которые по его прикидке были окнами покоев Сары и прислонился к стене. В голове было пусто, лишь крутились слова одной старой песни
"А может быть и не было меня – молчи
И сердце без меня само стучит
И рвутся струны сами собой
Как будто обрывается свет,
А может быть и нет...
А может быть и нет..."
Аурон прищурил глаза и стал смотреть в костер, потихоньку засыпая и восполняя энергию. Лютня, которая лежала рядом, тихонько звучала, играя по аккордам:
А может быть и не было меня – скажи
И кровь, как речка между камней, сама бежит
И рвутся струны сами собой
Как будто обрывается свет,
А может быть и нет...
А может быть и нет...
Змий спустился вслед за главнокомандующим в комнату, которую, судя по всему, использовали как лазарет. У стен стояли койки с ранеными и умирающими. Как все плохо.. подумал Змий, глядя на сию картину. Спасибо, что провели меня сюда, теперь мой черед,-обратился он к главнокомандующему. Тот кивнул и отошел к стене. Аурон подошел к первой койке и стал размышлять, что им может помочь. Наконец, он решился сыграть мелодию, которую слышал дважды, лежа при смерти. Слышал как раз от Смерти, у которой был давний уговор с их родом. Если помогало нам, может поможет и им.. решил менестрель и заиграл:
"Усталость, ненависть и боль, безумье, темный страх,
Ты держишь целый ад земной, как небо на плечах.
Любой из вас безумен в любви и на войне,
Но жизнь - не звук, чтоб обрывать - она сказала мне.
Там высоко нет никого,
Там также одиноко, как и здесь.
Там высоко бег облаков
К погасшей много лет назад звезде."
От лютни к раненому потянулись светлые нити, которые швами наложились на его рваную рану. Человек стал дышать ровнее, хрип прекратился."Жить будет.. Но это слишком затратная песня, а их много.." Змий встал посреди комнаты и задумался. В его арсенале была мощная мелодия, которая выпьет почти все его силы, однако и силы, которые призываются этой мелодией огромны.. Тем не менее, Аурон решился. Вновь зазвучала лютня:
"Боги, мои Боги Прави,
Чёрные да белые,
Подскажите свому сыну,
Чаду неумелому,
Как пройти по лезвию мне,
Тонкому да вострому,
Через топи да болота
К оберегу-острову.
Три души во мне - три зверя,
Рысь, медведь да серый волк.
Разбрелись по тёмным дебрям
Отыскать во мраке толк.
Только толку что-то мало,
Вот и мечутся они,
Вечно попадая в западни."
Змий покачнулся. Позади стали вырисовываться крылья, глаза стали ярко оранжевыми.
"Боги, мои Боги Яви,
Славные да правые,
Исцелите мои раны
Луговыми травами.
Стосковался я по жизни,
Не мудрящей, праведной,
Где на каждого по солнцу
Да по миру дадено.
Три души во мне - три птицы,
Кречет, ворон да сапсан,
Потянулись вереницей
К бирюзовым небесам.
Только птичьему полёту
Долгим быть не суждено,
И опять я падаю на дно."
Аурон уже ничего не видел. Все силы он вкладывал в эту мелодию. На голове стали проявляться рога дракона.
"Боги, мои Боги Нави,
Старые, забытые,
Опалённые кострами,
Да плетями битые,
Дайте мне испить-напиться
Сока дикой ягоды,
Чтоб услышать голос крови
Богатырских прадедов.
Три души во мне - три силы
Боль, надежда да печаль.
А вокруг меня миры все
Без пределов и начал.
Те же рощи, те же нивы,
Тот же пахарь да варяг,
Только всё же что-то в них не так."
Змий упал на колено. Концентрация сил была очень велика, он уже чувствовал жжение над крыльями.
"Позади - опасные броды
Да седые камни времён.
Впереди - чужие народы
Да мельканье чьих-то знамён.
Обернусь и вижу дорогу,
Что свернулась, будто петля,
Но вдали обещана Богом,
Ждёт меня Святая земля."
Менестрель закричал. Чуть выше крыльев стал бить мощный поток света, который в метре над головой разбивался на отдельные лучи. Лучи устремились к ранам людей. Змий поднялся с колена. Несмотря на то, что он тратил много энергии, ему было легко. Вокруг вырисовывался круг, на котором обычно появлялись символы богов разных миров, тех, кто когда то давал обещание поддерживать Змиев при исцелении тяжелобольных. Но не сейчас.. Адрия-далекий мир, боги попросту не услышали звуков исцеляющей песни.
"Боги, мои Боги Прави,
Чёрные да белые,
Подскажите свому сыну,
Чаду неумелому,
Как пройти по лезвию мне,
Тонкому да вострому,
Через топи да болота
К оберегу-острову."
Сияние пропало. Глаза снова стали двухцветными, отголоски истинного облика, в виде крыльев и рогов, пропали. Перед главнокомандующим снова стоял мужчина средних лет, который слегка покачивался. Что ни говори, а энергии ушло много, даже несмотря на то, что буквально полчаса назад Мирровер накачал его энергией. Змий поблагодарил за предложенную ему руку, тем не менее, он отказался, попросив лишь проводить его во двор.
Аурон подошел к костру, который почти догорел. Подкинув пару досок, которые валялись рядом, менестрель посмотрел на окна, которые по его прикидке были окнами покоев Сары и прислонился к стене. В голове было пусто, лишь крутились слова одной старой песни
"А может быть и не было меня – молчи
И сердце без меня само стучит
И рвутся струны сами собой
Как будто обрывается свет,
А может быть и нет...
А может быть и нет..."
Аурон прищурил глаза и стал смотреть в костер, потихоньку засыпая и восполняя энергию. Лютня, которая лежала рядом, тихонько звучала, играя по аккордам:
А может быть и не было меня – скажи
И кровь, как речка между камней, сама бежит
И рвутся струны сами собой
Как будто обрывается свет,
А может быть и нет...
А может быть и нет...