История одного подвига #4. "Питерская рота" ч.3
Часть 1. https://pikabu.ru/story/istoriya_odnogo_podviga_4_quotpiters...
Часть 2. https://pikabu.ru/story/istoriya_odnogo_podviga_4_quotpiters...
Автор: Сергей Галицкий.
В помыслах о том, чтобы пользователям читалось легче я разбиваю текст на части - стал лайкодрочером. Используя один информ. ресурс я оказывается забыл указать авторское право, стал чуть ли не гнидой).
Если кто увидит и обратит внимание на то, что я не указал автора, но знает чьего пера творение, подскажите, мне не сложно прописать авторство, вот ей богу!
В прочем, уважаемые читатели, продолжим...
...А в роте многие были некрещёные. Среди них – Серёга Стобецкий. И я, вспоминая, как моё крещение изменило мою жизнь, очень хотел, чтобы и он крестился. Сам крестился я поздно. Тогда я вернулся из очень страшной командировки. Распалась страна. У меня самого распалась семья. Непонятно было, что вообще делать дальше. Я оказался в жизненном тупике… И хорошо помню, как после крещения душа у меня успокоилась, всё стало на свои места, и стало понятно, как мне жить дальше.
А когда потом я служил в Кронштадте, то несколько раз посылал матросов помогать настоятелю Кронштадтского собора Владимирской иконы Божией Матери расчищать мусор. Собор в то время стоял в руинах – его ведь два раза взрывали.
И тут матросы стали приносить мне царские золотые червонцы, которые они находили под развалинами. Спрашивают: «Что с ними делать?». Представьте себе: люди находят золото, много золота… Но ни у кого и в мыслях не было взять его себе. И я решил отдать эти червонцы настоятелю церкви. И именно в эту церковь потом я пришёл крестить сына. В это время там был священником отец Святослав, бывший «афганец».
Говорю: «Хочу крестить ребёнка. Но сам я маловерующий, молитв не знаю…».
И помню его речь дословно: «Серёга, ты под водой был? Ты на войне был? Значит, ты в Бога веришь. Свободен!». И для меня этот момент стал переломным, я окончательно повернулся к Церкви.
Поэтому перед отправкой во «вторую ходку» я стал просить Серёгу Стобецкого креститься.
А он твёрдо ответил: «Я креститься не буду».
У меня было предчувствие (и не только у меня), что он не вернётся. Я даже вообще не хотел брать его на войну, но побоялся сказать ему об этом – знал, что он всё равно поедет. Поэтому я за него переживал и очень хотел, чтобы он крестился. Но тут ничего нельзя делать насильно.
Через местных священников я обратился к тогда ещё митрополиту Смоленскому и Калининградскому Кириллу с просьбой приехать в Балтийск. И, что самое удивительное, владыка Кирилл оставил все свои срочные дела и специально приехал в Балтийск благословить нас на войну.
Как раз шла Светлая Седмица после Пасхи. Когда я разговаривал с Владыкой, он меня спросил: «Вы когда отправляетесь?».
Отвечаю: «Через день-два. Но в роте есть некрещёные». И человек двадцать мальчишек, которые были некрещёные и захотели принять Крещение, владыка Кирилл крестил лично. Причём у парней не было денег даже на крестики, о чём я Владыке и сказал.
Он ответил: «Не переживай, всё для вас здесь бесплатно».
Простите, вот честно, готовлю пост к выпуску, перечитываю строки неоднократно для редакции, а у самого глаза на "мокром месте". Эмоции не самый лучший помощник в моей профессии, и тем не менее, когда это читаешь неоднократно, то проживаешь часть того периода с ними, особенно если ты уже знаешь что будет дальше...
Утром почти вся рота (не было с нами только тех, кто нёс службу в карауле и в нарядах) стояла на литургии в соборе в центре Балтийска. Литургию возглавил митрополит Кирилл. Потом я построил роту у собора. Вышел Владыка Кирилл и окропил бойцов святой водой. Ещё помню, как спросил митрополита Кирилла: «Мы идём воевать. Наверное, это греховное дело?».
А он ответил: «Если за Родину – то нет».
В церкви нам дали иконки Георгия Победоносца и Божьей Матери и крестики, которые надели практически все, у кого их не было. С этими иконками и крестиками через несколько дней мы и поехали на войну.
Когда нас провожали, командующий Балтийским флотом адмирал Егоров приказал накрыть стол. На аэродроме «Чкаловск» рота построилась, бойцам выдали жетоны.
Подполковник Артамонов, заместитель комбрига, отвёл меня в сторонку и говорит: «Серёга, вернись, пожалуйста. Коньяк будешь?».
Я: «Да нет, не надо. Лучше – когда вернусь». А когда я уже пошёл к самолёту, то скорее почувствовал, чем увидел, как адмирал Егоров меня перекрестил…
Адмирал Егоров В. Г.
Ночью мы прилетели в Моздок (военная база в Северной Осетии. – Ред.). Там полная неразбериха. Своим я дал команду выставить на всякий случай охранение, достать спальники и ложиться спать прямо рядом со взлёткой. Парням удалось хоть немного прикорнуть перед предстоящей беспокойной ночью уже на позициях.
4 мая нас перебросили в Ханкалу. Там садимся на броню и колонной идём до Герменчука под Шали, на позиции батальона «ТОФиков».
Приехали на место – никого нет… Наши будущие позиции длиной больше километра разбросаны вдоль реки Джалки. А у меня только чуть больше двадцати бойцов. Если бы тогда «духи» атаковали сразу, то нам пришлось бы очень тяжко. Поэтому постарались себя не обнаруживать (никакой стрельбы) и стали потихоньку обживаться. Но никому даже в голову не пришло спать в эту первую ночь.
И правильно сделали. Этой же ночью нас первый раз обстрелял снайпер. Костры-то мы укрыли, но бойцы решили закурить. Пуля прошла всего сантиметрах в двадцати от Стаса Голубева: он с глазами по «полтиннику» какое-то время так и стоял в трансе, а сигарета злосчастная у него упала на «броник» и дымилась…
На этих позициях нас постоянно обстреливали и со стороны деревни, и со стороны какого-то недостроенного завода. Но снайпера на заводе потом мы из АГСа (автоматический гранатомёт станковый. – Ред.) всё-таки сняли.
На следующий день прибыл уже весь батальон. Стало вроде повеселей. Занялись дооборудованием позиций. Я сразу установил обычный распорядок: подъём, зарядка, развод, физподготовка. На меня многие смотрели с большим удивлением: в полевых условиях зарядка выглядела как-то, мягко говоря, экзотично. Но через три недели, когда мы пошли в горы, все поняли что, зачем и почему: ежедневные упражнения дали результат – на марше я не потерял ни одного человека. А вот в других ротах физически не готовые к диким нагрузкам бойцы просто падали с ног, отставали и терялись…
В мае 1995 года был объявлен мораторий на ведение боевых действий. Все обратили внимание на то, что моратории эти объявляли ровно тогда, когда «духам» нужно было время, чтобы подготовиться. Перестрелки всё равно были – если в нас стреляли, мы обязательно отвечали. Но вперёд мы не шли. А вот когда это перемирие закончилось, мы начали выдвигаться в направлении Шали–Агишты–Махкеты–Ведено.
На этом пока все..
Не буду загружать читателей массой букв.
Продолжение следует...
Спасибо за внимание!
И как визитная карточка тематики:
Фрагмент из к/ф Сергея Говорухина "Прокляты и Забыты".
