История о Сунаэле, сыне Бороса⁠⁠

Великий красный дракон вырвался из собора с облаком разбитого стекла и падающих камней. Потоки крови, лившиеся из ран по всему телу и безумный рёв рассекали небо. Пропал жестокий, коварный и сухой садистский острый ум которым так гордился Зилфанир, он был отнят заклинанием друида. Теперь это было просто чудище, зверь знающий, что умирает.

Сунаэл ожидал этого. Минотавр был всего лишь пятнышком на его спине во время полёта и врубал свою секиру глубже в спину чудища, чтобы удержаться там.

Сделаешь быструю проверку на Силу?
Ух… не круто. Семнадцать?
Этого достаточно. Он ещё не ускорился.

Сунаэл был ранен и очень глубоко. Огромная когтистая лапа оставила зияющую дыру в его нагруднике. Он был весь в крови. Он провёл красную линию по лезвию секиры от чего она покрылась льдом, приморозив оружие на месте.

Одного взгляда хватило понять, что парящий остров удаляется. Дракон летел по прямой, явно не думая о том куда направляется.

Минотавр услышал шепот в ухе и обхватил ладонью волшебную серьгу, чтобы прислушаться к ним.

«Эй, крепыш, ты там держишься?» в голосе дварфа пропала расторопность, уступив место ноткам паники. «Скажи мне, что спрыгнул, до того как он взлетел.»

Сунаэл бросил взгляд между взмахов тёмно-красных крыльев. Под полуденным солнцем, в двух тысячах футов внизу, сияло и танцевало море. «Сожалею, Гидеон. Я должен довести дело до конца.»

Новый голос, эльфийки, с нескрываемым опасением. «Солнышко, о чём ты говоришь? Давай, нам нужен план, прежде чем упустим тебя из виду. Пожалуйста...» Друид звучала уже еле различимо. Америл была умной девочкой и она ясно знала, что вот-вот произойдёт, даже если не хотела этого признавать.

Он усмехнулся, когда по телу прокатился приступ боли от истерзанной спины и пробитого лёгкого. «Просто реши проблему, волноваться не о чём. Детки не смогут пойти в третий раунд против него.  А у тебя есть другое дело.»

Окей, по сути ты вне боя, но я предупреждаю, что у тебя осталось около двадцати секунд [Ярости]. Как дела по HP?
Меньше десяти.
Окей.

Секира пульсировал в его руке. Ярость, которая вытекала из него, угасала, но эта энергия был единственным, что заставляло его двигаться. Стиснув свои большие квадратные зубы, он высвободил лезвие, и подтянув себя переставлял одну ногу за другой.

Я иду к голове.
Окей, это три клетки. Соверши одну проверку атлетики для преодоления.
Девятнадцать плюс… Математика.
Да, ты справляешься.

Он облегчённо выдохнул достигнув конца длинной шеи, но не стал задерживаться.

«Ладно, детки, я думаю, что у меня все в порядке. Все в моей сумке ваше. Что бы не случилось дальше…»

Глубокий вдох. Это было хорошо. Это было правильно. Пятьдесят два солнечных лета были достаточным времени для каждого. Немногие быки смогли построить одну семью, а ему повезло создать две.

«Ты справишься. Я так вами всеми горжусь.»

Он отстегнул серьгу. Им не нужно слышать, что случится дальше.

Осталось шесть секунд. Что ... что ты делаешь?
Да уж. Да, я собираюсь ... Отсюда хороший вид?
... лучший, что ты когда-либо видел.

Океан простирался бесконечно за и перед ним. Соленый воздух укусил его нос, и он глубоко вдохнул. Он плавал в нём, будучи молодым быком, служившим со своим отцом под флагом их нации и бога. Еще до того, как он встретил Нинере, до того, как она родила ему Меру. До того, как его морда поседела, и прежде чем умер их бог. Перед тем, как воины разрушили деревню и он принял клятву Кровавого Охотника.

Он был готов. Он скучал по ним.

Ладно, [Обряд мороза], бью по голове, [Безрассудной атакой]. Пять плюс это и… 25.
Бросай на урон.
22 урона?
...Ага. Как ты хочешь это сделать?

Он поднял замерзший топор, чувствуя, как звериный дух внутри него зарычал. «Еще раз, старый друг» - пробормотал он и опустил руки с секирой.

Лед и древняя сталь обрушились сквозь чешую, плоть, кости и мозг. С последним криком, дракон внезапно обмяк, крылья вздрогнули, и огромный зверь начал падать как камень.

В какой-то момент он подхвачен ветром был сбит и падал свободно. Это было хорошо. В любом случае, он не хотел оканчивать рядом с монстром. Он не мог сказать, была ли синева перед его глазами морем или небом, и обнаружил, что это не имеет значения.

Сунаэл, сын Бороса, муж Нинере, отец Меры и участник "Утренней Песни", закрыл глаза.

Источник истории

Источник изображения