История неуголовного тату в России. Часть 2.⁠⁠

Добрый день. Благодарю всех тех, кто ждал пост.

Ссылка на первую часть: https://pikabu.ru/story/istoriya_neugolovnogo_tatu_v_..

Наконец дела иссякли, ЕГЭ позади, а потому с новыми силами могу приступить к написанию второй части статьи.

Этот пост будет скорее наглядным: мы рассмотрим примеры татуировок, воспоминания с начала войны и до 50-ых у фронтовиков, моряков, рабочих и других советских людей.

Начать мне хотелось бы с фотографии Михаила Ивановича Сколкова, друга нашей семьи.

В 1938 поступил учиться в речную школу с. Шиморское по специальности судомашинист. Работал на пароходе "Днепр". Именно с этих лихих лет, проведенных на воде, у него и остался якорь со спасательным кругом на правой руке.  

Итак, как уже и было сказано, в годы войны произошел своего рода бум в отечественном неуголовном тату. Во-первых, в мирное время армейское руководство по мере возможностей боролась с татуировками, однако в условиях военного времени появились гораздо более важные заботы. Посему наличие или отсутствие изображений на теле солдат командование уже мало заботит. Во-вторых происходит интеграция заключенных и моряков (например, мы можем вспомнить повесть Э. Казакевича "Сердце друга", о том, как моряк попал в пехоту). В-третьих, в конце 30-ых появились дворовые тату.

Сюжеты разнообразны: от сложных изображений животных, орудий и т.д. до простеньких якорей, пробитых сердец, имен и инициалов. Многие будущие фронтовики на войну отправились уже с татуировками.  

Из воспоминаний Румянцева Василия Петровича:

"А мы в первый день войны собрались вечером с ребятами и от нечего делать стали делать себе татуировки. Кто, какую хотел, а мне на руке накололи сердечко пронзенное копьем. И не ради какой-то девочки, а просто из-за начала войны…"

Из воспоминаний Заслава Семена Иосифовича, участника войны:

"Нас построили, но никто не призывал добровольцев, желающих в разведку, выйти из строя. Сначала два командира шли вдоль шеренг и отбирали самых здоровых и высоких, этаких громил, благо среди курсантов было из кого выбирать, а я как раз соответствовал таким критериям. О том, что идет отбор в разведку - никто пока не говорил.

Потом отобранных стали снова просматривать. У меня на руках были наколки - якорь и кинжал, обвитый змеей. Так, увидев мои татуировки, меня сразу спросили –«Урка? Из блатных?». Я кивнул головой, поскольку это определение было близко к истине конкретно в моем случае (татуировки были сделаны годы учебы в ФЗУ - автор) – «В разведку пойдешь?» - «Согласен» - «Отойди в сторону».

Отдельно стоит упомянуть татуировки бывших заключенных, ныне фронтовиков.

Из воспоминаний Папиша Марка Абрамовича, участника войны:

"Что такое штрафники представляют собой на деле, я лично понял только после непосредственно близкого общения, когда меня и командира стрелковой роты лейтенанта Васю Семенова отправили на поддержку к штрафникам, которым была поставлена задача - захватить два села на развилке дорог.

По данным дивизионной разведки оборону в этом месте держали только что прибывшие на фронт части дивизии СС, но живого «языка», который бы подтвердил эти сведения, взять разведчики не смогли. Вечером пришли со своим сопровождающим старшиной 52 штрафника, им выдали оружие, а нам с Семеновым пришлось объяснять им боевую задачу. Штрафники знали, что судимость с них будет снята только в случае смерти или ранения.

Потом штрафникам привезли новое обмундирование, и тут мы увидели, что большинство из них бывшие уголовники, когда штрафники стали переодеваться, то у многих из них красовались на теле татуировки, на груди наколот Маркс со Сталиным, на животе наколото что-нибудь из «оперы» - «Я не наелся», а на руках - кинжалы обвитые змеями, или «откровения» - «Умру за горячую еб..», «До смерти люблю Катю», и тому подобное. «Урки» сами разделились на отделения, назначили своих старших, поделили патроны и гранаты, потом получили полевой телефон и катушки с проводом."

Наконец, мы подошли к, пожалуй, самой интересной с визуальной точки зрения теме среди неуголовных татуировок - морские. Это и якоря, и имена, и инициалы, и черепа, и изображения в стиле ню, и животные, и сюжеты, и даты, и портреты, и девизы...

Из воспоминаний Вайса Нуся Борисовича:

"Я с группой однополчан попал на Северный Флот, служить на линкор «Архангельск». Такой вот получился крутой вираж – из кавалерии в матросы. Только мы прибыли на корабль, как кадровые моряки приготовили нам братскую встречу, сразу все сделали себе татуировки, накололи якорь на руке."

Классическим же примером морских татуировок станет фильм «Сережа», где капитан на пляже снимает китель, а на нем множество кривых рисунков — морское чудовище, русалка, фехтующие морячки, и птички с короной и надписью «Нюра».

Теперь перейдем к фотопримерам.

Неизвестный снайпер морской пехоты. Татуировками покрыта рука: тут различимо имя (или инициалы), якорь, а также какие-то специфические знаки на указательном пальце.

На фото: веселые морячки. На руке имя.

Мелькали татуировки даже на профессиональных  фотографиях для изданий тех лет.

Например, фотография погрузки 76-мм пушки ЗиС-22 на лидер эсминцев «Ташкент» в Новороссийске для отправки в осажденный Севастополь, 1942 год. На предплечье у моряка якорь и, похоже, кортик.

Советский моряк Леонид Савлевич. Его тело покрыто практически всеми сюжетами, которые встречались тогда.  Татуировки выполнены крайне профессионально, также присутствует бабочка - этот сюжет был несвойственен мужчинам.

Многие ветераны, особенно ветераны ВМФ, до сих пор носят тату. Например, Алхимов Георгий Александрович, ныне покойный.

В годы войны окончательно сформировались традиции и каноны армейских тату. Традиционные рисунки в армейской татуировке выглядят довольно просто и должны нести прежде всего функциональную роль: рассказывать о владельце где, когда и как он служил, изображение рода войск, годов службы, части — или символики, эмблемы войск или принадлежности к военной специальности — парашют, самолет, флаг. Например, сохранилась перерисовка татуировки матроса, который проходил службу после войны в Севастополе.

Хотелось бы еще упомянуть татуировку участника Гражданской и Великой Отечественной войн старшины милиции В. Семенова, служившего после демобилизации в подразделении конной милиции УВД Ленинграда. По словам Семенова, во время Гражданской войны он был кавалеристом Первой Конной и хорошо знал С. М. Буденного.  Здесь видна также и подкова на удачу. Этот символ часто использовался на татуировках в годы Гражданской войны.

Участник штурма Берлина-орденоносец позирует в ателье. На руке наколоты чьи-то инициалы.

Одна из любимых фотографий по теме.  Советский солдат во время лечения в госпитале на территории Германии. В руке трофейный кинжал, на груди орел, на левом предплечье изображение в стиле ню.

После войны фронтовики возвращались домой вместе с татуировками. Инвалид Великой Отечественной войны Пивоварчик, окончивший курсы ретушеров, за работой у себя дома. На кисти у него вытатуирован сюжет, который мне разобрать не удалось.

В послевоенные годы произошло обострение внешнеполитической обстановки, а также усиление Советского режима, а потому вновь появились политические татуировки. Причем такого рода тату были как просоветские, просталинские, так и антикоммунистические и даже антисемитские и нацистские.  
Вот, к примеру, татуировка участника событий в ГДР 17 июня 1953 года.

А вот татуировка сочувствующего идеям литовского нацизма.

В годы войны происходит развитие дворовых татуировок. В это время много детей осталось без присмотра, а потому количество татуировок в их среде многократно выросло. Появился трогательный и трагичный сюжет: могильный холм и крест, зачастую с надписью "Память".  Такие тату были сделаны в честь покойных родственников.  Мне известна история одного подростка, чей отец и старшие братья ушли на фронт и связь с ними прекратилась, а мать умерла от болезни. Оказавшись в детском доме, юноша в память о своих родственниках решил набить  могильные холмы с крестами. Каково же было удивление, когда все братья и отец после войны вернулись живыми. А на раках у юноши на всю жизнь остались могильные холмики...
У моего родственника Ивана Петровича Прохорова (1936 г.р.) есть подобное тату в память о пропавшем без вести в 1942 году отце. К сожалению, фото вышло неудачно, но сюжет тату различить можно.

Многие известные люди в юношеские годы делали себе татуировки. Например,  Виктор Степанович Черномырдин.  
"Сидим рядом, и я впервые замечаю на руке Черномырдина бледную татуировку. "Что это?" - интересуюсь. "Да друг у меня в детстве был, Толя, так мы с ним татуировки друг другу сделали с нашими именами. Потом, когда в правительство пришел, решил ее вывести в кремлевской больнице, сказал, что готов без наркоза, а потом уже и отказаться было стыдно. Ощущение такое, вроде рой меня грызет. Но я терпел, звука не издал"." - украинская журналистка Янина Соколовская.

Буквально сегодня обнаружил фотографию фотографа-ретушера, бывшего моряка, 50-ых годов. Помимо якоря у него довольно редкая татуировка - некая надпись без изображения.

В последующие годы  татуировки становились все более разнообразными, их делали уже повсюду. Апогея этот процесс достиг в период Перестройки. В наши же дни татуировка не является чем-то необычным,  на улицах мы легко можем встретить обладателей тату самых разных сюжетов и форм.  Таким образом, татуировки прошли долгий путь от элитарного знака до доступного каждому нательного изображения.  
В завершение предлагаю читателям поделиться своими историями о татуировках, если таковые имеются, в комментариях.  
Спасибо за внимание.
С уважением.