Интересный обычай дикого племени одного из островов Индийского океана
Буквально несколько месяцев назад я посетил один весьма интересный остров в Индийском океане, чьи природа и нравы аборигенов ещё не подвергнуты растлению цивилизации. Я хотел бы рассказать очень много об этом путешествии, но для этого мне понадобится целая книга. Поэтому я только поделюсь с вами короткой предысторией этого путешествия и одним возмутительным обычаем.
Многие из вас путешествуют по местам, обжитым цивилизацией, где нравы жителей не столь отдалённо напоминают наши собственные, а живот и кошелёк не подлежат никакой опасности. Однако меня, признаться, манит к себе таинственность малоизвестных уголков нашего мира, которых осталось так мало на нашей земле. Наверняка вы помните, как я писал в бытность мою волонтёром на африканском континенте о своём посещении племени Муганды, проживающем в Эфиопии. Половина Рунета выразила своё негодование по поводу той моей статьи, опубликованной как в блоге "Живого журнала", так и в журнале "Русский географ". И в какой-то мере я соглашусь, что нравы людоедов действительно недостойны для обсуждения публично, поскольку это подрывает хрупкие устои нашего общества.
Но со своей страстью к познанию нравов других народов я поделать ничего не могу. И вот ещё один недавний пример тому в подтверждение: один мой старый знакомый по переписке в facebook пригласил меня посетить Париж. И в то же самое время другой мой старинный друг, зная мою склонность к приключениям, пригласил меня на остров в Индийском океане рядом с Андаманским и Никобарским островами, где обитает крайне малоизученное племя. Остров этот небольшой и весьма небогатый, но живущие на нём аборигены вплоть до недавнего времени были крайне агрессивным ко всем попыткам контакта как с представителями европейской, так и с представителями индийской цивилизаций. Однако, моему другу, к слову сказать известному антропологу Николаю Кислицину, повезло быть в самой первой экспедиции, которая смогла установить с ними контакт. Вот уже два года как он живёт на острове, изучая обычаи и язык племени.
Кому-то нравится бродить среди шедевров европейской архитектуры Парижа, я же без сомнений принял приглашение на таинственный остров, чтобы погрузиться с головой в новую для меня культуру.
Так вот, простите мне долгое предисловие, я вернусь к описанию обычая, который меня крайне заинтересовал и возмутил в той же степени.
В первый же день своего пребывания я обратил внимание на несколько людей. чьи руки были надёжно связаны верёвками, а на лицах были плетённые из веток маски, снимаемые ими только на время еды. Среди них были не только взрослые, но и дети, что вызвало во мне сочувствие, понятное любому европейцу. Конечно же, я сразу спросил Николая о них, на что он мне ответил. что среди них "злые люди" и "люди недобрые".
Я сразу же предположил, что "злые людей" - это те, кто совершил преступление против других и оказался прав.
-Но кто же тогда "недобрые люди"? - спросил я Николая.
-О, это очень интересный вопрос! - ответил мой друг. - Это те кто в силу особенностей своего ума могут оказаться опасными для других участников общества. Например, в нашей развитой цивилизации есть много людей, страдающих в разной степени слабоумием. которые могут быть агрессивны для других. Также как и дети, например, страдающие от задержки в умственном развитии, могут дать выход злости и ярости путём насилия. В этом племени всех таких людей называют словом "пикчи". По смыслу я бы перевёл это слово как "яростный". На самом деле, это не означает, что все пикчи и в самом деле агрессивны. Некоторые действительно могут вас ударить и даже покалечить, но другие могут быть абсолютно добры и даже трусливы по своей природе. Но, поскольку общаться с пикчи очень сложно, то в этом племени уже на протяжении многих сотен лет хранится традиция ограничивать их свободу тем неприятным способом, который ты видишь, чтобы не допустить и малейшей возможности проявления насилия с их стороны. И даже более того: любой из племени, кто увидит пикчи без связанных рук и сетки на лице, может тут же подвергнуть его смертельной казни и это не будет считаться преступлением. Поэтому все родственники такого человека, стремясь оградить его от угрозы смерти, сами строго соблюдают обычай.
-Разве это возможно, чтобы ограничивать свободу существа не в целях наказания за преступление, а лишь вследствие того, что оно могло бы стать угрозой? - возмущённо спросил я.
-А разве в нашей цивилизации, которую мы мним развитой, мы не поступаем также? - спросил Николай, и взъерошил шерсть сидящего у его ног пса, выглядевшего весьма угрожающе, но без всяких признаков намордника и поводка.