Имя для нечисти или где спрятан рундук Дэви Джонса .⁠⁠

Никто не знает, откуда есть-пошел Дэви Джонс. Спорят историки, спорят лингвисты, не утруждают себя этим киношники, но тоже предлагают свою версию. Вопрос тем не менее остается открытым....

Вообще, это уникальный случай, чтобы представитель нечистой силы обладал мало того, что именем – ну кто не знает старика Вельзевула? - но именем и фамилией, будто это и не отродье из темного мира, а человек из плоти и крови, только вот особенности у него… исключительные. Дьявольские. И с этим не спорит никто.

Так кто же он такой, Дэви Джонс?

Дьявол и есть. Морской. Хозяин тел и душ погибших моряков. Поэтому вместо того, чтобы сказать просто и ясно об утопленнике «пошел ко дну», говорили красиво «отправился к Дэви Джонсу».

Сокровища свои, бывшие некогда живыми и вполне здоровыми моряками, Дэви Джонс хранит в рундуке, который запирает на большой черный ключ. Именно в рундуке - хотя люди сухопутные и с английским языком не в ладах обычно рундук подменяют сундуком, что для знающего человека звучит оскорбительно, не по-моряцки.

Понятно, что пребывание в рундуке Дэви Джонса, этом своего рода чистилище, приятным не назовешь – темно и сыро, однако возможны варианты. Первый: пойдя в услужение к Джонсу, через сто лет беспорочной службы покойный может либо вернуться в мир живых, либо поселиться на поляне скрипача - Fiddler’s Green.

Об этом месте – отдельно: оно находится в девяти милях от жилища Сатаны, но не подвластно ему, а еще там вдосталь табака и рома, причем получить то и другое можно совершенно безвозмедно, то есть даром.

Что касается возвращения в мир людей, то иметь возможность еще не значит ею воспользоваться. Легенда о Дэви Джонсе не содержит ни единого упоминания, что кому-то из его подручных это удалось. Потому что прослужить сто лет и ни разу не оступиться, не проштрафиться невозможно. И дело даже не в том, что Дэви Джонс хозяин жестокий и коварный, нет, он мало чем отличается от обычных земных начальников, просто срок уж больно большой, мудрено не споткнуться.

Помимо целого сонмища подчиненных из числа погибших моряков, Дэви Джонс эксклюзивно повелевает главным морским чудищем – кракеном.

Это гигантский спрут, способный утягивать в пучину целые корабли и заглатывать целые команды.

Таков, в целом, «портрет» Дэви Джонса, что, впрочем, ничего не говорит о том, когда он собственной персоной появился в фольклоре английских моряков. Именно английских, потому что их конкуренты - моряки французские, голландские, испанские, итальянские, датские, португальские и все прочие на протяжении многих столетий ничего о нем знать не знали ведать не ведали.

Считается, что Дэви Джонс как фольклорный персонаж родился в XVI веке. Или даже ранее, если всерьез рассматривать предположение, что «Дэви» - это искаженное «даппи», как называли духов и привидения в Вест-Индии. Или еще раньше, если допустить, что «Дэви» - производное от имени покровителя уэльских моряков Святого Дэвида. Уместно, однако, заметить, что Святой Дэвид, в отличие от Дэви Джонса, своих «подопечных» не только не стращал, но наоборот всячески и во всем им содействовал. Так что эту версию явно следует отмести. К слову, столь же сомнительно утверждение, что Джонс – это отсылка к библейскому Ионе, ну, тому самому, которого кит проглотил. Тоже в сторону.

Возможно прообразом Дэви Джонса стал подслеповатый и ослабевший после цинги моряк, который в шторм свалился за борт. Фамилия его была Джонс, а прозвище - Duffer, то есть балда, недотепа. Ну а после кончины Duffer превратился в Davey, он же Davy.

Есть и версия прозаическая. Она связана с английским пиратом Дэвидом Джонсом, промышлявшем в Индийском океане. Но это уже было в XVII веке.

А вот самая колоритная версия. Некоторые источники связывают появление Дэви Джонса с популярной песенкой конца XVI века. Называется она «Эль у Джонса всегда свежий», и рассказывает она о владельце портовой таверны, в запасе у которого всегда было несколько бутылок с ядовитым пойлом. Им он одурманивал посетителей таверны и в бесчувственном состоянии «укладывал их в сундуки». Потом он их то ли топил – вот не нравились ему моряки-дебоширы, и все тут, то ли продавал капитанам, испытывавшим трудности в наборе команды. Очухивались моряки уже в море…

Как бы то ни было, к началу XVIII века Дэви Джонс упоминали не только невежественные моряки, но и люди образованные, начитанные и склонные к словотворчеству.

Одним из них был капитан Ян Кенсингтон, который в 1720 году так закончил свои «письма о Френсисе Дрейке», великом мореплавателе и пирате: «Час спустя он вернулся в свою каюту и навсегда покинул этот бренный мир. Тело капитана Дрейка опустили в свинцовый гроб и похоронили на дне моря, неподалеку от городка Портобелло. Сердце Дрейка принадлежало морю, и после смерти он оказался в его объятиях. Уже более сотни лет он покоится на дне морском. Одни говорят, что когда гроб с телом Дрейка будет обнаружен, Англия одержит окончательную победу над Испанией. Другие считают, что его никогда не найдут, поскольку Дрейк ведет бесконечный бой с Дэви Джонсом. Если кто и способен прогнать дьявола, то это, несомненно, сэр Френсис Дрейк. Так что давайте поднимем бокалы за Дрейка, где бы он ни был».

К этому времени Дэви Джонс настолько прочно обосновался в фольклоре, что стал претендовать на литературу. Едва ли не первым его упомянул Даниэль Дефо в романе «Четырехлетнее путешествие капитана Джорджа Робертса» (1726). Ну, то есть как упомянул, просто один из положительных героев пригрозил своим обидчикам отправить их прямиком в Рундук Дэви Джонса.

Более подробно о морском дьяволе рассказал Тобиас Смоллет в романе «Приключения Перегрина Пикля» (1751): «Это тот самый Дэви Джонс, который верховодит злыми духами глубин…» А вот далее совсем интересно: «Его часто видят в разных местах - на снастях перед ураганом, на обломках кораблекрушений, среди свидетельств иных бедствий, которым подвержена жизнь моряка… У него большие круглые глаза, три ряда зубов, рога и хвост, и появление его сопровождается голубым дымом». Занятные детали, хотя происхождение их становится понятным, если не ограничиваться цитатой, а прочитать страницы, предшествующие этому описанию, и несколько страниц последующих. На самом деле все эти «ужасные подробности» были придуманы одним из персонажей книги для того, чтобы напугать другого персонажа. Что и удалось.

Совпадение это или нет, но тем же 1751 годом датируется первое упоминание Davy Jones’ Locker как вполне себе мирного ящика-сундучка доля хранения на корабле навигационных приборов.

Но совсем не в этой, а в зловещей роли предлагали читателям Рундук Дэви Джонса и самого морского дьявола Вашингтон Ирвинг в «Приключениях Черного Рыбака» (1824), Герман Мелвилл в «Моби Дике» (1851), Чарльз Диккенс в «Дэвиде Копперфильде» (1849) и «Холодном доме» (1853).

И конечно же, как не вспомнить «Остров сокровищ» (1883) Роберта Луиса Стивенсона, в котором Дэви Джонс появляется три раза – его именем клянутся пираты. А еще он присутствует как бы за скобками, ведь из песни, которую горланил Билли Бонс и затягивал Джон Сильвер, писатель приводит только припев. Между тем песня эта о Дэви Джонсе, и во второй половине XIX века она была отлично известна всем английским морякам.

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Их мучила жажда, в конце концов,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Им стало казаться, что едят мертвецов.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Что пьют их кровь и мослы их жуют.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Вот тут-то и вынырнул черт Дэви Джонс.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Он вынырнул с черным большим ключом,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

С ключом от каморки на дне морском.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Таращил глаза, как лесная сова,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И в хохоте жутком тряслась голова.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Сказал он: «Теперь вы пойдете со мной,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Вас всех схороню я в пучине морской».

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И он потащил их в подводный свой дом,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

И запер в нем двери тем черным ключом.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

(Перевод Николая Позднякова)

С тех пор Дэви Джонс со страниц английской литературы – и самой высоколобой, и самой бульварной – не исчезал. Полюбился он и рок-музыкантам, он обосновался в репертуаре таких групп как Genesis, Iron Maiden, хотя и тем, и другим далеко до сэра Пола Маккартни, в песне которого Morse Moose And The Grey Goose (1978) есть такие примечательные строки: She Flew Into The Stormy Sea / Davy Jones Was Calling Me…

В общем, на отсутствие известности Дэви Джонсу жаловаться не приходилось, но слава всемирная пришла к нему с выходом на экраны второго и третьего фильма серии «Пираты Карибского моря» - «На краю света» и «Сундук мертвеца». Правда, кинематографисты изрядно исковеркали «исторический облик», и вообще - позабавились. Для начала легенду о Дэви Джонсе они переплели с легендой о Летучем Голландце, то есть смешали кислое и горькое. Потом превратили Рундук в Сундук, в котором Дэви Джонс якобы прячет свое сердце, которое он вырезал из собственной груди, лишь бы разлюбить морскую богиню Калипсо. Затем они лишили его человеческого облика, наделив осьминогоподобной внешностью, отчего Джонс стал смахивать на другого мифического персонажа – Ктулху. Наконец, они заставили Джонса убить верного кракена. А потом они прикончили и самого Дэви Джонса!

Какая дерзость, однако, так обходиться с первоисточниками.

И тем не менее, как теперь имя Дэвида Джонса на устах у всех. Имя – на устах, а сам Дэви Джонс – в магазинах наряду с вампирами, оборотнями и прочей нечистью. Ибо законы массовой культуры гласят: безобразное не менее притягательно, чем прекрасное, и уже хотя бы поэтому отрицательные персонажи тоже должны пользоваться спросом, надо лишь сделать их милыми, симпатичными. Вот и стоят ряды пластиковых Дэви Джонсиков на полках детских магазинов… Совсем не страшные, а ведь бывало, что говорили про моряка, охваченного ужасом: «Он во власти Дэви Джонса». Но что власть какого-то Дэви Джонса по сравнению с маркетингом?