Имею ли я право жить?⁠⁠

Сегодня снова захотелось поговорить о депрессии. Вопрос, обозначенный в заголовке — это базовый вопрос, лежащий в самой основе нашего бытия. Обычно, когда все хорошо, мы его себе даже не задаем. Но для депрессивного человека вокруг ответа на этот вопрос формируется его главный жизненный конфликт. Дело в том, что у него есть глубочайшие сомнения относительно этого ответа.

Депрессивный характер формируется в очень ранний довербальный период жизни, когда мы чрезвычайно хрупки и зависимы от других людей. Когда мы рождаемся для нас чрезвычайно важно внимание и забота нашей матери. Своей доброжелательностью и любовью к нам, своей радостью тому, что мы есть, она приглашает нас к жизни в этом мире. И это приглашение чрезвычайно важно для каждого из нас. Ведь если нам радуются и нас ждут, мы постепенно обретаем уверенность, что мы имеем право жить.

Но если это приглашение со стороны важного Другого окрашено сомнением, страхом, тревогой, или его просто не достает ввиду депрессии у самой матери или отсутствия любви к ребенку, у маленького, крайне зависимого еще человечка формируется глубокая неуверенность по поводу того, имеет он право жить, или нет.

На мой взгляд, именно это глубокое сомнение в итоге приводит к тому, что мы в гештальт-терапии называем ретрофлексией — таким способом обращения с окружающей действительностью, когда импульс направленный вовне, разворачивается вовнутрь против самого человека (что очень характерно для депрессии). Маленький человек не уверен, что имеет право жить, а следовательно и проявлять себя, тянуться к объекту своей привязанности, чтобы что-то от него получить. Этот объект для ребенка — все, а потому отсутствие достаточного принятия с его стороны ощущается, как отвержение всем миром. Будучи взрослыми, мы можем достаточно успешно справляться с отвержением нас некоторыми людьми, ведь мы знаем, что есть другие, но часто и во взрослой жизни отвержение нас нашим партнером может восприниматься как конец света, причем часто мы видим отвержение там, где его, казалось бы нет. Причина тому — тот самый фонящий детский опыт, когда нам не хватило принятия со стороны значимого человека. И если взрослому в таких ситуациях тяжело справляться, хотя он может успокоить себя хотя бы рационально, чего уж говорить о ребенке, который не обладает этой способностью. У ребенка нет ресурсов, чтобы этому противостоять, поэтому он оборачивает все стрелы против себя, уподобляясь миру в своем восприятии.

Полагаю ретрофлексивный механизм формируется раньше интроективного — другого механизма, характерного для депрессивного характера, когда человек проглатывает все, что дает ему среда без пережевывания — еду, идеи, суждения, убеждения. Именно первоначальный недостаток приглашения к жизни со стороны Другого приводит к базовому развороту агрессии вовнутрь (ретрофлексии), а это, в свою очередь — к тому, что человек из-за непроявления этой агрессии становится вынужден чрезмерно поддаваться чужому влиянию (интроекции).

Этот базовый конфликт может проживаться, как чувство собственной плохости, глубинного чувства вины за свое присутствие в жизни и может впоследствии приобретать различные оттенки. Например, шизоидный: имею ли я право тянуться за защитой, нежностью, лаской и заботой? Пограничный: имею ли я право брать в среде то, что хочу? Нарциссический: имею ли я право тянуться за поддержкой в своих различных проявлениях? Невротический: имею ли я право проявлять любовь к Другому?

Именно из-за этого базового конфликта огульное разворачивание ретрофлексированной агрессии может приобрести деструктивный характер и ретравматизировать человека. Оно только усилит расщепление, ведь укорененная глубоко установка относительно своей плохости и отсутствия права на жизнь и проявление агрессии никуда не девается. Важно медленно и аккуратно подступиться к ядру конфликта, и лишь потом постепенно разворачивать ядерную энергию, заключенную в нем. На это могут потребоваться годы терапии.

В самой основе конфликта есть огромное, размером с мир желание дотянуться до значимого объекта, и в то же время такой же огромный внутренний запрет это сделать, связанный с чувством собственной плохости. При разворачивании этих полярностей могут возникнуть пограничные тенденции в поведении человека: зависимая тенденция впасть в слияние и раствориться в желаемом объекте, обретя заново потерянный рай будет чередоваться с контрзависимой тенденцией отвернуться от объекта навсегда, желанием уничтожить его, которая в конечном счете приводит к заморозке и анестезии.

Человеку в депрессии важно ощутить то, что он, возможно, никогда не ощущал: желание Другого, чтобы этот человек жил, его радость себе, свою важность для него, его приглашение к жизни. Это бывает крайне сложно сделать ввиду сильнейшей анестезии в той части тела, которая отвечает за это ощущение. На мой взгляд, поддержка антидепрессантами в тяжелых случаях нужна именно для этого: дать себе некоторую фору, искусственно привести себя в чувство, чтобы стать способным воспринять это приглашение от других людей, почувствовать его всем телом. Если чувствовать его регулярно и обеспечить себе условия, в которых эта регулярность станет возможной, однажды можно будет отказаться от искусственной поддержки, как от костылей, и, возможно, она больше никогда не понадобится.

Важно будет обрести и другие навыки, которые не были приобретены в раннем возрасте из-за невозможности проявлять себя: активно занимать свое место в пространстве и времени, живо проявлять себя и свою здоровую агрессию, отстаивать свои границы без уничтожения Другого, видеть Другого и его границы, брать себе адекватное количество вины и ответственности, а остальным делиться с другими людьми и т.д. На все это тоже нужно время.

Если Вы замечаете у себя симптомы депрессии, и они у Вас достаточно долго, не затягивайте, пожалуйста с ее лечением. Не позволяйте ей затягивать Вас в это безжизненное болото. В первую очередь важно обратиться к психиатру, который профессионально оценит Ваше состояние и подберет Вам препараты в случае необходимости. К психологу стоит обратиться, если Вы считаете необходимым разобраться в причинах возникновения Вашей депрессии и по возможности их проработать, чтобы снизить риски ее повторного появления.