И никаких шансов! ЪУЪ

Автор: Кирилл Овчинников.

Сегодня разговор пойдет о том, как уголь воспринимался в энергетической политике вначале СССР, а, затем, и России. Также мы немного поразмышляем вслух о том, какое место он реально может занимать.

Изначально идея данного материала родилась из двух предпосылок. Первой стал диалог с Антоном Федотовым. Суть его, в двух словах, примерно следующая: в России есть достаточно много углей как высокого залегания (что существенно удешевляет процесс добычи), так и достаточно высокого качества. Ввиду этого вполне естественно увеличение в топливном секторе энергетики именно данного вида топлива.

Вторая предпосылка, как ни странно, нашла меня в книге “Проблемы современной энергетики” 1984 года издания. Не спрашивайте, зачем я решил купить книгу с таким названием и этого года издания — этот вопрос мучает и меня, а друзья, узнав про данный казус, предложили обратиться к людям в белых халатах за помощью. Однако книга оказалась не просто находкой, а настоящим золотом. Как минимум потому, что с 84-го года, вектор мысли специалистов в энергетике изменился чуть больше чем никак. Все также слышны заявления о необходимости расширения доли угля в топливно-энергетическом секторе. Объясняется все также высоким залеганием углей, и, дешевизной последнего.

Похожая ситуация была и в России на заре становления. В науке и политике: пока почитывал материалы на досуге, часто встречались тезисы про необходимость увеличения доли угля (найти что-то среди кучи материала оказалось нереально, приведу хоть что-то, но интересное и заслуживающее внимания[2]). Принадлежат они больше к нулевым- первой половине десятых. В Энергетической стратегии Российской Федерации на период до 2035 года же виден разворот в политике: основные положения подразумевают расширение угольной промышленности и генерации на востоке (Канско-Ачинский бассейн) и экспортоориентированность (главным образом на Восток)[8].

Давайте разбираться, зачем может потребоваться уголь и что это будет означать для энергетики и экологии.

Всего уголь налагает несколько ограничений. Первое: конструкция тепловой машины. Говорить я буду чаще всего про большую энергетику, не затрагивая энергетику малую. И тут, на практике, есть только одна возможная конструкция — котел совмещенный с паротурбинной установкой (ПТУ). Сжигать уголь напрямую, без преобразования химической структуры, возможно только на теплоэлектростанциях данной конструкции.

Так вот. Ввиду технических ограничений, КПД таких установок недостаточно высок (современные порядка 40%, прошлого века 35%) для своих капитальных затрат. Связано это с маленьким теплоперепадом: пар — агрессивная среда и при повышении температуры все сильнее стачивает лопатки турбин.

Нынешние теплоагрегаты на паре при нынешней цене на газ не выдерживают конкуренции в экономическом плане:

Газовые турбины (где, как бы неожиданно это не звучало, сжигается газ), просто за счет большого перепада температур почти догнали по энергоэффективности ПТУ (порядка 36-39 %[4]). При этом, за счет меньшего количества капитальных затрат, стоимость электроэнергии газовых установок значительно ниже, чем на электростанциях с паротурбинными установками. Это звучит довольно странно, учитывая два фактора: газовые турбины сами по себе дороже паровых, да и в России до последнего времени не было местных производителей.

Однако, если добавить большой размер не только котла и турбины, но и всех составляющих: деаэраторов, очистных сооружений, сложной системы водоснабжения и других не менее важных в технологическом процессе узлов, становится понятно, что строительство обойдется дороже, чем для станции аналогичной мощности на газе.

В случае с же газовой турбины в первую очередь бросается в глаза ее компактность и неприхотливость в установке, отсутствие больших потребностей в воде. Приятным бонусом идет транспортировка: газ течет по трубопроводам, а уголь надо вести в вагонах, загружая железнодорожный транспорт. В случае использования парогазовых установок (после газовой турбины воздух все еще имеет большую температуру, которую можно использовать для нагрева воды в котле) КПД подскакивает до совершенно космических значений (до 60 %[4]). Однако, использование парогазового цикла увеличивает капитальные затраты. Поэтому для малых мощностей этот цикл не имеет смысла. ПГУ безальтернативен, если необходимо достичь КПД выше 50%, но разумно это только при большой доли топливной составляющей.

Надо сказать, что не только капитальные затраты привели к повышенной привлекательности газовых турбин. Свою роль сыграл и государственный контроль. Цены внутреннего рынка на газ значительно ниже, нежели на мировом рынке. И если при обычной ситуации (при рыночных ценах) разница в цене между углем и газом может склонить к постройке “классической” ТЭЦ с ПТУ, то при столь низких ценах на газ (сопоставимы с углем) угольная энергетика становится менее перспективной, нежели газовая.

Доля паротурбинных установок в России все еще лидирует и составляет порядка 78% [3].

Связано это во-первых с тем, что если мы все-таки хотим замещать морально, технически и физически устаревшие угольные теплоэлектростанции, необходимо огромное количество средств. Во многом это наследие программы давшей старт электрификации нашей страны: ГОЭЛРО. В ее основу легло много идей. В их числе переход на децентрализованное снабжение топливом, использование местных ресурсов для снижения стоимости транспортировки. В таких условиях экономически целесообразными становились даже низкосортные виды угля, с высоким содержанием шлаков. И, несмотря на то, что на тот момент времени это было оправданным, сейчас, в виду экологической повестки, большой процент выбросов с таких станций становится нежелательным.

Вернемся к нашему вопросу. За счет чего можно было бы увеличить долю угля в энергетики. Если почитать разрозненные статьи по тематике, можно заметить, что, как ни странно, ситуация не изменилась и повышать долю угля по-прежнему предлагается за счет удешевления транспортировки топлива и постройки электростанций в местах близких к месторождениям. Перенос добывающий мощностей на восток. Развития промышленности там же за счет дешевой энергии. Также как и сорок лет назад звучат слова о высоком залегании углей и, как следствие, удешевлении топливной составляющей.

Наиболее используемые сейчас угольные бассейны: Кузнецкий, сокращенно Кузбас, и Канско-Ачинские месторождения. В них есть возможность открытой добычи угля.

Канско-Ачинский бассейн обладает углями уступающими по качеству Кузнецким (в основном, бурыми, марка 2Б). Это приводит к двум последствиям:

1. За низким качеством следуют проблемы в эксплуатации: в процессе сжигания в топке происходит процесс шлакообразования, снижается КПД котла, обслуживание усложняется, чем для углей более высоких марок. Более того, повышается количество летучих веществ со всеми вытекающими последствиями, вроде необходимости дымоходной трубы повыше и очистных фильтров посильнее.

2. Такие угли невозможно транспортировать на дальние расстояния.

Все это приводит к тому, что уголь Канско-Ачинских месторождений гораздо целесообразнее использовать для местных нужд: снижается цена транспортировки, ввиду чего компенсируются затраты связанные с эксплуатацией. На канско-ачинских углях работают теплоэлектростанции региона. Однако, частично уголь и экспортируется в западные регионы страны (в частности, на этих углях работает Рязанская ГРЭС). Крупнейшие разрезы эксплуатирует АО “Сибирская угольная энергетическая компания”.

Кузбасс же радует качеством. Достаточно высокая теплота сгорания, малая зольность (шлакообразование) и влажность (содержание влаги в топливе по понятным причинам нежелательно: в процессе сгорания часть энергии расходуется на испарение, повышается коррозийность). Благодаря своим качествам кузбасские угли идут главным образом на коксование (продуктом которого является топливо без которого немыслима металлургия) и экспорт (главным образом в Китай с огромной долей угольной генерации).

Угли Сибири все-таки более-менее возможно и иногда даже целесообразно транспортировать в Европейскую часть. Что касается месторождений еще восточнее, то для энергоснабжения европейской части России они нецелесообразны вовсе. Однако, их значение становится важным при условии, если заявления политиков о развитии удаленных районов, увеличении там промышленности, станут явью.

В частности, в Якутии расположено крупнейшее месторождение коксующегося угля: Эльгинское месторождение.

Интересным пунктом идет вопрос газификации: при переработке угля можно выделить синтез-газ, который можно использовать в качестве топлива на газовых турбинах. Помимо прочего, за счет очистки снижается процент выбросов продуктов неполного сгорания. Однако процесс газификации достаточно затратен. Маловероятно, что уголь с переработкой не потеряет своей привлекательности. Конечно, за счет эффекта масштаба при переработке можно снизить затраты на переработку, но важно помнить, что он же применим и к неугольной энергетике. По этим причинам газификация угля не занимает сейчас в теплоэнергетике лидирующее положение.

Еще одним способом повышения эффективности может быть работа паровых турбин на паре с закритическими параметрами. Основная проблема кроется в выборе конструкционных материалов. Пар на закритических параметрах очень агрессивная среда и довольно сложно найти и/или создать такие материалы, которые будут выдерживать такие температуры и давления. Примеры такого повышения технологичности имеются (например в Китае), но здесь и сейчас Россия едва ли может себе это позволить.

Еще один способ, пусть и временный — это увеличивать сроки эксплуатации. При высокой доле капитальных затрат время жизни электростанции удешевляет стоимость энергии. Причем, это касается как ремонта, так и обновления оборудования, так как нужная инфраструктура уже имеется. Но данный подход чреват устареванием и износом, что повышает риски возникновения аварий и издержек на ремонт.

Резюмируя вышесказанное мы получаем следующую картину: при некоторых условиях повышение доли использования угля возможно. Главным образом за счет снижения затрат на топливо, так как угля у нас много и он дешевый. При этом вопрос большой доли капитальных затрат всегда будет преследовать ПТУ. Из-за этого нет уверенности, что в Европейской части России когда-либо в обозримом будущем будут вводиться новые паротурбинные агрегаты (скорее будут работать над продлением эксплуатации уже действующих теплоэлектростанций). Несмотря на наличие некоторых наработок в области переработки угля в топливо пригодное для газовых турбин, маловероятно что в ближайшем будущем будет целесообразно использовать продукцию из угля для ГТУ. Впрочем, отметать этот вариант раньше времени не стоит.

Вопрос экологической составляющей остается за скобками. Качественных углей высокого залегания, по выбросам сопоставимых (иногда и ниже) с газом, меньше чем углей просто высокого залегания. Более того, их рыночная цена гораздо выше, поэтому целесообразнее их экспортировать как в соседний Китай, так и, как бы это странно не звучало, в Европу (несмотря на активные попытки развить альтернативную энергетику, пока Европа не может отказаться от угольной генерации, без нее энергосистема недостаточно стабильна). К слову, сейчас цены повысились достаточно для рентабельности экспорта почти всех Российских компаний[7]. При использования “грязных” углей повышается уровень экологического вреда. В том числе, в некоторых месторождениях уголь имеет высокое содержание радионуклидов, о чем уже писалось в статье  «Зелёная» и ядерная энергия — кто кого?.

Целесообразность увеличения доли угля без изменения структуры экономики России будет очевидна только при исчерпании запасов газа (и это при условии отсутствия других конкурентов) или повышением его стоимости (сейчас цена на газ регулируется государством). В таком случае уголь станет разумной альтернативой с экономической точки зрения в некотором отдалении от мест добычи. При развитии дальних регионов же местное дешевое топливо и ресурс для промышленности становится важным инструментом. Но пары проектов для этого будет недостаточно.

Вам также может понравиться интервьюшка, взятая у бывшего члена дирекции Крымской АЭС.

Отчасти оно (интервью) продолжает разговор о судьбе Крымской АЭС и Щелкино, позволяет взглянуть глазами человека с противоположной от лагеря «зеленых» стороны баррикад.

Автор: Кирилл Овчинников.

Оригинал: https://vk.com/wall-171205282_3740

Пост с навигацией по Коту

А ещё вы можете поддержать нас рублём, за что мы будем вам благодарны.

Яндекс-Юmoney (410016237363870) или Сбер: 4274 3200 5285 2137.

При переводе делайте пометку "С Пикабу от ...", чтобы мы понимали, на что перевод. Спасибо!

Подробный список пришедших нам донатов вот тут.

Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Продолжим знакомиться с глубиной предпосылок операции “Barbarossa”.

Несмотря на все предубеждения, Франции никогда не было отказано в ранге великой европейской культурной нации. Иначе представлялся образ Советского Союза: по традиции, восходящей к глубине 19 века, сначала Российская Империя, а позднее и Советский Союз, считались не просто опасными, но и чуждыми и неполноценными. Рассмотрим эту ситуацию на конкретных примерах. Непосредственно после мартовской революции 1848 года в Германии возникла обеспокоенность по поводу возможного вторжения русских для поддержки старых монархий, несмотря на то, что русская сторона не имела никаких намерений совершать нападение. Вот что писалось в берлинской революционной листовке о предстоящем нападении русских (март 1848 года):

«Русские уже здесь! Смерть русским!... Помните ли вы со времен освободительных войн наших «друзей»? Спросите своих отцов, дядей, тетушек, бабушек и дедушек, как великолепно эти наши «друзья» умели воровать и грабить, мародерствовать и угонять. Помните ли вы еще казаков на низких лошадях с высокими седлами, увешанных котелками, чайниками, сковородками, утварью из серебра и золота? Всюду, где они побывали, они оставляли за собой разрушения, вонь и насекомых. И эти казаки, башкиры, калмыки, татары и т.д. десятками тысяч горят скотским желанием вновь разграбить Германию и нашу едва рожденную свободу, нашу культуру, наше благосостояние, уничтожить, опустошить наши поля и кладовые, убить наших братьев, обесчестить наших матерей и сестер и с помощью тайной полиции и кнута уничтожить любой след свободы, человечности и честности…»

Заметки из дневника прибалтийского немецкого писателя Виктора Хена о страхе перед русской угрозой, 1867 г. Этот дневник был издан в 1892 г. профессором русской истории Теодором Шиманном в Берлине как предостережение немецкой общественности. Шиманн, который был уроженцем прибалтийских губерний Российской Империи, являлся консультантом генерального штаба и императора Вильгельма II:

«Казаки придут на своих лошадях с плетками и пиками и все затопчут. У них нет никаких потребностей, они мастера разрушений, ведь у них нет сердца, и они бесчувственны. И вместо убитых сотен тысяч придут другие сотни тысяч, ведь они как саранча. И опять может предстоять решающая битва при Халене, об исходе которой никто не знает. Всё это уже было. Монголы, пришедшие из глубины Востока, застряли в Силезии, славяне запросто могут остановиться лишь у Атлантического океана. Пока их уничтожает только алкоголь, который в данных обстоятельствах может стать благодетелем для человечества.»

Политические требования генерала Фридриха фон Бернарди о завоевании русских прибалтийских губерний, 1892 г. Бернарди, который также был уроженцем прибалтийских губерний, анонимно издал эти требования в брошюре под названием «Videant cоnsules…»:

«Нам необходимо более обширное побережье с большим населением для дальнейшего расширения военного и торгового флота. Мы нуждаемся в Балтийском море, оно должно стать германским морем, чтобы создать прочную основу для нашей торговли. Только в борьбе с Россией мы можем достигнуть желаемого. Все обстоятельства подталкивают нас к неизбежному конфликту… Русские являются нашими национальными врагами, о чём мы уже говорили выше. Они грубо подавляют все немецкое. Антирусская позиция не является следствием сиюминутного политического положения. Напротив, сегодняшняя политическая ситуация, как сказано выше, подводит нас непосредственно к войне, которая станет необходимым выражением состояния, имеющего глубокие корни.»

Характеристика русских в школьном учебнике кайзеровского рейха, 1908 г.:

«Русские - это полуазиатские племена. Их дух не является самостоятельным, чувство справедливости и реальности заменены слепой верой, им не хватает страсти к исследованиям. Раболепие, продажность и нечистоплотность - это чисто азиатские черты характера».

Отрывок из меморандума генерального директора дисконтного банка Саломонзона о значении России как «колониальной страны» с большими запасами сырья, 1918 г.:

«Россия, находясь, с одной стороны, в крайне истощённом состоянии и, с другой, имея неограниченные возможности промышленного развития, способна удовлетворить потребности Германии в любом сырье. Она является колониальной страной у ворот Германии и на многие десятилетия может полностью обеспечить небывалый расцвет нашей промышленности и торговли. Открыть эту колониальную страну для Германии - главная заповедь сегодняшнего дня».

Оценка большевистской угрозы, сделанная командующим немецкими войсками в Прибалтике генералом фон дер Гольтцем в феврале 1919 г.:

«Но немецкое правительство еще не попало в руки большевиков. Это произойдёт изнутри, если «прибалтов» - как нас называли не-мецкие большевики, - сомнут. Мы были последним форпостом рейха против Востока. Так как я был знаком с большевизмом по Финляндии, то задача защиты восточных провинций представлялась мне сродни борьбе участников монгольской битвы при Лигнице, которые спасли Европу от азиатского нашествия».

Характеристика большевизма с точки зрения «германского» права: Мантойффель-Катцданген, 1926 г. Барон фон Мантойффель в свое время эмигрировал из Латвии и оказал впоследствии сильное влияние на представление Гитлера и NSDAP о России:

«Еврейский комиссар безраздельно управляет в своем районе жизнью и смертью, как когда-то татарский хан. Ленин сам был татарином и во многом напоминал великих монгольских завоевателей, таких как Чингисхан или Тамерлан… Большевики уничтожают памятники культуры, музеи, архивы, литературные произведения всех видов. В них живет ненависть к нашей западноевропейской арийско-германской культуре, что отразилось в физическом истреблении образованного слоя русского общества… Под этим углом зрения весь большевизм представляется новым монгольским нашествием, возвращением к монгольским набегам, которые однажды уже потрясли арийскую расу и арийско-германскую культуру, угрожая полным уничтожением».

Источник: Рейнгард Рюрупа (Reinhard Rürup): Война Германии против Советского Союза 1941-1945 (сборник документов), Argon-Verlag GmbH, Berlin, с. 12-21.

https://vk.com/wall-123941152_1153

По подростковым воспоминаниям. 1996 год. Чтобы навестить родственников, наша семья предпринимает попытку вырваться из Азербайджана в Россию через Чечню. Нас сопровождает армянка с детьми. Что это значит, в связи с Карабахским конфликтом, нужно понимать. Говорить об этой поездке тяжело и страшно до сих пор.

В 1996 г. передо мной с братишкой замаячила надежда вновь оказаться в станице у бабушки. Многое миновало с тех пор, как в последний раз поезд за сутки перенёс нас из города Баку в город Кропоткин, откуда до Геймановской - рукой подать. Я мечтал увидеть Димку Фурманова. Мы записывали голос на компакт-кассеты, вынимали из них бобины, вкладывали в конверт и пересылали почтой. И я знал, что мы можем не доехать, развернуться назад в самом начале пути.

Мы с братом не спали всю ночь перед той поездкой. Это было такое романтическое развлечение. Мама заставляла ложиться спать в 21.00 по Баку, в 20.00 по Москве, а мы тайком слушали радио, записывали понравившуюся музыку на кассеты. И вот, решили отметить предстоящее путешествие ночью без сна.

Не помню, на чём мы с утра добирались до автобуса, который вёз до Губы. Хотелось, чтобы он вёз до Геймановки. Жара в автобусе стояла страшная. С нами в путь отправилась женщина, с двумя детьми. Кажется, до Тбилисской.

В Губе мы пересели в "козлик" до Яламы. До границы. Водитель, азербайджанец, утешал нас, что всё обойдётся. Чуть-чуть, мол, постоите, понервничаете, и всё будет хорошо. "Понаделали границ", - ворчал он о чём-то в этом роде.

В Яламе началось осознание. Встали мы у ржавого, покрытого облупленной зелёной краской шлагбаума. Выходил к нам азербайджанский солдат, ковырял спичкой в гнилых зубах. Его упрашивала моя мама, говорила, что учит таких же ребят. Тот - ни в какую.

Сидели потом вшестером цыганами на траве, неподалёку от реки Самур. Солнце пекло. Кобылки стрекотали в траве на берегу ручья. Ловили их с братом в прозрачные пакетики от сигарет. Вспоминались детские игры: находили когда-то в пачках "королевские знаки" и цифры, играли в них, как в карты. Помню, "Мальборо" и "Кэмела" внутренности ценились. И да, кобылки - "краснопёрки", с огненно-красными нижними крыльями, взмывающие из под ног как огоньки, "синепёрки" и "дурацкие". Там, в основном, "дурацкие" прыгали. Совсем не та атмосфера, когда впервые в жизни ловил их на пустыре за стадионом бассейна "Азерэлектротерм", где работал папа, вместе с акридами, "кузнечиками-айболитами" в простонародье. Тогда - вдохновение от встречи с неисчерпаемостью мира живой природы, теперь - гнетущая тоска по речке Зеленчук, берёзке у родника с лягушатами, когда много зелёной травы и цветов...

Иногда возвращались к маме. Мама наотрез отказывалась давать взятку пограничникам. Проводник всё обещал проводить через орешник, за плату. Отказались. Какой-то кучерявый черноволосый парень ворковал, что, ничего, ничего, скоро подойдёт товарняк, и вот тогда, уеду я в страну свободы, говорит, Россию, он ворковал о живописных полях, лесах и реках России, о том, какие красивые в России девчонки, и мне становилось всё тоскливее.

Встали, наконец, в очередь. Женщины рыдали. С их слов сделалось понятно, что по обе стороны реки Самур живут лезгины, и вот установили этот дурацкий шлагбаум, поделив их народ пополам. Поражало, с какой лёгкостью перелетают через него бабочки-белянки. Кто-то не может попасть к родичам в соседний кенд на поминки, кто-то - в гости к сыну. Тут до меня дошло, что песенка "Союз разрушимый попал под машину!", которую распевали в школе - совсем не смешная. И повесть "Демоны", которой я исписал общую тетрадь, про то как прилетели с другой планеты "демоны", с щупальцами и хоботами вместо лиц, чтобы отомстить за Весельчака У и Крыса и разрушить СССР - какая-то идиотская. А мне казалось: верх оригинальности - кто ещё, кроме меня, додумался бы, что Советский Союз можно развалить? Тогда он правда казался нерушимым. Ту повесть с рисунками я подарил однокласснику Сергею... Потом он мне её вернул. Почитайте текст, написанный ребёнком в поздние советские годы... Он ведь точно предсказал?

В общем, перешли мы азербайджанскую границу, притом - бесплатно. На той стороне нас ждала новая очередь. С российскими пограничниками наша попутчица повела иную беседу. Она прямо сообщала им, что является тайной армянкой, сменившей фамилию и сочиняла про то, что собирается бежать из Азербайджана.

После событий в Сумгаите фамилия с окончанием "ан" или "ян" считалась небезопасной для жизни. Я хорошо помнил, как пришёл во второй класс и обнаружил, что все армяне, которых в классе училось не меньше азербайджанцев, куда-то пропали, все до единого. А родители запрещали произносить на обществе такие слова как "Карабах", "армяне" и "ЕрАзы" (Ереванские Азербайджанцы, бежавшие из Армении). И мы, дети, слушались. Помню, как-то бегал по коридорам в школе мальчишка с палкой, которую воображал автоматом, наставлял на всех и кричал: "Бах-бах, Карабах!" Я пришёл домой и повторил. Что тут началось...

На российской границе мы тоже простояли сколько-то часов, пока, наконец, нас не пропустили туда, где реял триколор. И я радовался этому триколору, стране свободы, и вместе с тем оставался в душе осадок, чувство, что произошло что-то очень неправильное: здесь полагалось реять алому знамени Советского Союза.

Наступил вечер. Наняли машину, что-то вроде УАЗика, которая перевезла нас через Самур. Водитель также ворчал по поводу развала страны. Мы прибыли в одноимённый населённый пункт. Там, в Самуре, дагестанцы нас уложили спать в конюшне с комарами, сеном и запахом навоза. Жгли спирали от комаров. Хозяева, поившие чаем, нам сочувствовали и говорили, что не желали распада СССР.

Наутро на электричке отправились в Махачкалу. Парень-полукровка рассказывал нам в пути о национальностях Дагестана.

В Махачкале пришлось полдня ждать поезда. Белилами была нанесена на бетонный забор надпись: "Голосуйте за Зюганова, трезвого, не пьяного!" Очень хотелось, чтобы все проголосовали за Зюганова, и всё вернулось.

И вот - поезд до Минвод, следующий через Чечню. Военный вертолёт курсировал над ним. Он не помешал бородатым чеченским боевикам войти в поезд для грабежа, который имел какое-то официальное наименование. Поверьте, тому, с кого берут подать за перемещение по стране, воспринимаемой по инерции как единая и родная, всё равно: по предъявлению ксивы признанной то свершается, как на азербайджанской и русской границах, или непризнанной, как в Чечне. Представители непризнанной Ичкерии открыли дверь в наше купе, увидели мать с детьми и приказали никого не трогать, потому что мать с детьми.

Останавливались в сожжённом Гудермесе. В окно видели, как русские солдаты обменяли чеченским боевикам оружие на водку. Странно вспоминать, что вот здесь когда-то не обугленные, разрушенные снарядами стены составляли пейзаж, а папа покупал тархун. А в Грозном папа когда-то покупал детскую книжку про сову. Брат в Гудермесе слушал в плейере кассету с группой "Мираж", инструментальную композицию на песню "Где я", если память не изменяет.

Толковали люди в поезде о том, что партия, возможно, ещё вернётся, и всех посадят. О том, что люди не хотели распада Советского Союза, за них всё решили.

И я вспоминал. Вспоминал 1990-й год в Баку. Яркие трассирующие пули в тёмно-синем небе в прямоугольнике форточки в родительской спальне. Этот звук стрельбы. Прятались с братом под кровать от страха. Танки вводили. Сосед-уголовник с бешеными глазами прибегал с митинга. Кричали на улице "Азадлыг!" - "Свобода!"

Приводили к нам в гости в один из тех дней девочку, азербайджанку. Мы часто сидели с ней летом на раскладных стульчиках на деревянной лестничной клетке дворика-колодца. Рисовали акварельными красками, как положено советским детям, "Мир-Труд-Май!" И вот мы вновь с красками, у нас в галерее, вдвоём, и овладевает мной липкий беспредельный страх смерти. Я вдруг сознаю, что смерть за каждым придёт по одиночке. Раньше казалось, что все мы вместе - она, я, моя мама, мой папа, её мама, её папа. А вот приедет танк, или человек с автоматом забежит во двор, и в момент смерти никого не окажется рядом, даже если будут держать родители за руку, даже если будут обнимать. Это Красную Армию прислал Горбачёв, "дядя Миша, самый достойный человек в стране", как представил его мне в телевизоре перед первомайской демонстрацией однажды папа, а я играл в кубики, которые складывались в животных, рядом с ним на кровати и смеялся над шерстью как у обезьяны на отцовской груди. В те дни расстреляли алый цветок Советского Союза между нами там, в Баку.

А потом взрывали телебашню. Ох, как мы радовались, когда то ли на 20, то ли на 40 минут, не помню точно, начали включать по каналу "Баку" программу "Комендантский час" - это чувство возвращения цивилизации! Собирались перед телевизором "Янтарь" с переключателем всей семьёй, а дядька на экране болтал что-то непонятное. А потом начали снова мультики включать. Сначала только на азербайджанском языке, я с жадностью смотрел, мало что понимая, потом и на русском...

А потом - 90-е, банановую пасту, разведённую водой, намазывали на хлеб. Ей расплатился какой-то банк, они как грибы росли в те годы...

Наконец, Минводы. Кто-то играет на вокзале в дурака. Я поймал бабочку-пестрянку, ужасно гордый, что не испугался синильной кислоты, которая в ней содержится. До вечера в Минводах ждали.

Дальше всё быстро.

Кропоткин. Встречали рассвет. Автобус до Тбилисской. Родные резные ставни на деревянных станичных домиках, плитка из мелких квадратиков на дорожках и разноцветные заборы. Приехал дядя Жора, отвёз в Геймановку.

Первым делом, позавтракав и поцеловав бабушку, помчался к Димке Фурманову. У него - колонки, подключённые к мафону. Он записал специально для меня с радио Россия песню группы "Секрет" "В жарких странах". Очень нравилась мне эта группа подростком: первая любовь, всё такое... Впереди - много жарких дней лета, рыбалка, друзья, игры, насекомые, книги из библиотеки, фантастика и про животных, целая маленькая жизнь...

Об этом путешествии в Россию тяжело и страшно рассказывать до сих пор.

Автор: Дмитрий Тюлин

Источник фото вокзала в Гудермесе: Интернет

Из протоколов допросов военнопленного, командира 26-го полицейского полка Георга Вайсига о проведенных антипартизанских операциях на оккупированной территории Беларуси.

25-27 декабря 1945 г.

ВОПРОС. Расскажите подробно о карательной экспедиции в районе гор. Глубокое, проходившей под вашим руководством весной 1944 года.

ОТВЕТ. Будучи на излечении в госпитале в гор. Бармбрун, 11 или 12 апреля 1944 года я получил приказ от главного управления германской полиции порядка за подписью генерала Гайлеель о выезде в гор. Минск и распоряжение главнокомандующего войсками СС и полиции группы "Миттэ" группенфюрера СС и генерала полиции фон Готтберга.

16 апреля 1944 г. я прибыл в часть Готтберга, находившийся в гор. Глубокое. По приказу Готтберга я принял под свое командование группу полицейских войск, куда входили 26-й полицейский полк (командир майор Реданц) и полицейские батальоны майора Зиглинга и майора Мильцова.

Указанной группой полицейских войск мне предстояло провести карательную экспедицию на участке от станции Крулевщина по железной дороге на Полоцк до станции Прозороки и на юго-восток от железной дороги полосой 25 км, с задачей уничтожения действующих на этом участке партизан, выдавливания трудоспособного населения для отправки в Германию и, кроме этого, вменялось в задачу отобрать у населения весь скот, сельскохозяйственные продукты, инвентарь и имущество.

Справа от меня действовали группа полицейских войск Ангальта и бригада Каминского, которые выполняли такую же функции как и я.

Карательная экспедиция в районе Крулевщина-Прозороки была проведена мною с середины апреля по 15 или 20 мая 1944 г. и называлась таковая "Корморан". В процессе экспедиции моими частями проведено следующее.

Весь партизанский район на участке станции Зябки-Прозороки-озеро Шо был блокирован. Во время блокировки были подвергнуты обстрелу со всех видов орудия, в том числе артиллерии и авиации, все населенные пункты в районе озера Шо. От бомбардировок авиации и артиллерийского обстрела были сожжены все населенные пункты района озера Шо, а также погибло большое количество мирных жителей.

Одновременно блокированный партизанский лагерь в районе восточнее станции Зябки подвергся длительной осаде и бомбардировке авиацией, которую вызвал лично я. В этом лагере кроме партизан большое количество находилось мирного населения, в том числе были женщины, дети и старики со своими домашними вещами, скотом и лошадьми.

В процессе боев основная масса партизан из окруженного кольца в районе Зябки вышла, а оставшиеся там - примерно 1200 человек - были пленены. В этом числе было большое количество мирных жителей, женщин, детей.

ВОПРОС. Как поступили с этими людьми?

ОТВЕТ. Женщины, у которых были дети, помещены в специально отведенные отдельные населенные пункты без права выхода из указанных пунктов, которые охранялись местной полицией.

Остальные лица, кто сколько-нибудь мог работать, были заключены в лагерь на станции Зябки, находившийся под охраной моих солдат. Этот лагерь был обнесен колючей проволокой и большинство из содержавшихся там находились на открытом воздухе без крова.

В лагере орудовали органы СД, которые арестовывали и уводили из лагерей неблагонадежных людей. О судьбе этих лиц мне не известно. Остальное население было направлено на каторжный труд в Германию. Имущество их и скот отобрано.

ВОПРОС. Какие еще чинились под вашим руководством зверства над населением во время экспедиции?

ОТВЕТ. На всем участке экспедиции от Крулевщины до Прозорки полосой по фронту 25 км моими солдатами совместно с рабочими командами было выловлено для отправки в Германию все сколько-нибудь трудоспособное население. Эти операции проводились насильственным путем. Мирных людей вылавливали, не считаясь ни с чем, бросали их на автомашины и увозили на сборные пункты.

Все это, как я показал, сопровождалось насилиями, а зачастую и расстрелами мирных граждан, в том числе женщин и стариков. По моему приказу разрешалось расстреливать всех без исключения граждан, которые попытаются уклониться от задержания.

ВОПРОС. Сколько расстреляно ни в чем неповинных мирных граждан согласно вашему приказу?

ОТВЕТ. На этот вопрос я ответить не могу, так как в сводках командиров частей количество убитых мирных советских граждан включалось в общую цифру убитых партизан. Могу только сказать, что расстреливалось много людей, так как цифры убитых в ежедневных сводках были большие.

ВОПРОС. Продолжайте ваши показания о зверствах экспедиции.

ОТВЕТ. Во время экспедиции в Германию, как я уже показал, угонялось все сколько-нибудь трудоспособное население, в том числе были женщины, старики и подростки, начиная с 13-14 лет.

Весь скот и имущество гражданского населения отбирались, на что я имел приказ от Готтберга о содействии сельскохозяйственным командам.

Домашнюю птицу и сельскохозяйственные продукты отбирали мои солдаты для своих потребностей, что мною разрешалось. Таким образом, население, которое осталось на месте, было обречено на голодное существование.

Всего моими солдатами во время экспедиции было задержано до 2000 партизан и мирных жителей. Из них примерно 800 человек передано в СД, о судьбе их мне не известно, конечно многие из них были расстреляны, а остальное население вывезено в Германию. Много граждан расстреляно, но, как я уже показал, о количестве убитых мне не известно.

ВОПРОС. Вам предъявляются акты Государственной комиссии от 17 и 18 марта 1945 г. о расстреле карательными отрядами в мае месяце 1944 г. на территории Островского сельсовета Плисского района 49 советских граждан и показания свидетеля Латыш Мальвины, подтверждающей факт расстрела советских граждан в дер. Латыши. Эти расстрелы совершены карательными полицейскими частями, проводившими карательные действия под вашим руководством?

ОТВЕТ. В мае месяце 1944 г. на территории Плисского р-на, в частности на территории Островского сельсовета действовали только мои карательные отряды и указанные в акте расстрелы могли быть совершены только моими людьми.

Моим подчиненным разрешалась инициатива в действиях, лишь бы выполнить задачу. Поэтому командиры подразделений могли на месте проводить те или иные карательные действия против мирных советских граждан.

Я получал ежедневно от подчиненных командиров донесения, в которых они указывали большое количество убитых партизан, куда к убитым партизанам включалось все расстрелянное мирное население.

Поскольку количество расстрелянного гражданского населения в ежедневных донесениях специально не выделялось, то назвать примерно количество расстрелянного населения в Островском сельсовете, а также в других местах я не могу.

Отрицать цифру расстрелянных мирных жителей в Островском сельсовете, отраженную в переданных мне актах, у меня оснований нет.

ВОПРОС. Сжигались ли вашими частями населенные пункты в районе экспедиции, помимо сожженных при артобстрелах и бомбардировках авиации?

ОТВЕТ. Партизанские районы блокировались моими войсками и подвергались обстрелу со всех видов орудий. Вследствие этого было сожжено большое количество населенных пунктов, в частности весь район, прилегающий к озеру Шо. Специально в районах, где отсутствовали партизаны, населенные пункты не сжигались.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля протоиерея Псуевского прихода Счастного, который показывает, что карательными отрядами в районе Псуевского прихода, несмотря на отсутствие в этом районе партизан, специально подожжены 6 мая 1944 года населенные пункты Углы, Леоновичи, Слобода, Калачи-Поле, Боровцы и ряд других населенных пунктов. При этом свидетель указывает, что в деревне Боровцы население было сожжено в своих домах. Такие факты были?

ОТВЕТ. Свидетеля, показания которого мне предъявлены, я знаю, так как на его квартире в дер. Псуя размещался штаб командира 26-го полицейского полка майора Реданц.

В конце апреля 1944 г. я приезжал в штаб Реданца, в то время еще все населенные пункты в районе Псуя были не сожжены, а партизан в этом районе уже не было.

Примерно 6 мая 1944 г., как и указывает свидетель, я из своей штаб-квартиры, находящейся на станции Зябки, я видел зарево пожаров в районе Псуя, по-видимому майор Реданц сжигал населенные пункты в возмещение за то, что в этом месте были партизаны.

Следовательно, о сожжении населенных пунктов моими частями свидетель показывает правильно. О том, что в дер. Боровцы жители сжигались в своих домах, мне не известно, но такие факты могли быть.

ВОПРОС. Сколько сожжено в районе экспедиции населенных пунктов?

ОТВЕТ. Точных данных я не имею, но считаю, что моими людьми сожжено не менее 15-20 населенных пунктов. Кроме того, на основании моего приказа сожжены все отдельные жилые строения в районе лесных массивов.

ВОПРОС. Какие еще чинились зверства над мирным населением во время карательной экспедиции?

ОТВЕТ. Больше по существу поставленного мне вопроса показаний не имею.

ВОПРОС. Вам зачитываются показания свидетеля Хверенец Степана Александровича от 23 декабря 1945 г., который показывает, что в апреле месяце 1944 года карательной экспедицией в дер. Надозерье Плисского района расстреляно 16 мирных жителей, которые пытались укрыться от карателей, а из трупов убитых был сделан карателями мост через канаву, это совершалось вашими подчиненными?

ОТВЕТ. На участке Плисского района и в частности в дер. Надозерье весной 1944 года действовали только мои полицейские подразделения, а следовательно, расстрелы мирных граждан были совершены ими. По моему приказу разрешалось всех, кто попытается укрываться от моих людей, расстреливать.

ВОПРОС. Свидетель Хверенец также показывает, что во время карательной экспедиции в Плисском районе карательные части, передвигаясь по местам, заминировали партизанами, гнали перед собой мирных граждан группами по 15-20 человек с тем, чтобы они подрывались и погибали на минах, очищали минные поля. Такие факты были?

ОТВЕТ. Да, обрекая мирных советских граждан на неминуемую гибель, подчиненные мне командиры действительно очищали заминированные участки, заставляя мирных советских людей проходить по ним. Я об этом знал и действия своих подчиненных командиров одобрял.

ВОПРОС. Как была оценена командованием проведенная вами операция?

ОТВЕТ. Из моей группы полицейских войск после окончания карательной экспедиции было награждено около 40 человек офицеров и солдат орденом "Железный крест" 1-й и 2-й степени, в том числе был награжден "Железным крестом" 1-й степени командир батальона майор Мильцов.

В мае месяце 1944 г. я был представлен к награждению германским золотым крестом, но эту награду получить я не успел.

ВОПРОС. Расскажите о злодеяниях во время карательной экспедиции в районе Радошковичи-река Березина в 1944 г.

ОТВЕТ. Карательная экспедиция в районе Радошковичи-река Березина проходила с 25 мая по 25 июня 1944 г. и называлась "Весенний праздник".

Главное руководство экспедицией осуществлялось генералом фон Готтберг и эта экспедиция имела те же задачи, что и в районе Крулевщина-Прозороки.

Во время экспедиции я командовал 26-м полицейским полком, батальонами майора Зиклинг и Мильцова, а также был придан мне один полк из бригады Каминского, которым командовал майор Романов, указанная группа войск называлась группой "Вайсига", по моей фамилии.

Действовал я на участке от реки Рыбчанка фронтом от Радошковичей до Илии и далее полосой шириной до 30 км, через Плещеницы, Логойск и до реки Березина (севернее Борисова и южнее озера Палик).

Севернее Илии действовала группа полицейских войск "Швигер" под командованием подполковника Швигера, в районе дороги Радошковичи-Городок действовали войска подполковника Шмале, а на реке Березина - армейские части. Группами "Вайсиг" и "Швигер" непосредственно командовал оберштурмбанфюрер СС Ангальт.

Во время экспедиции на моем участке моими частями были проведены крупные бои с партизанами. Задержано и передано в СД 300 человек партизан, а также мирных жителей, заподозренных в связях с партизанами.

Все трудоспособное население было направлено на сборные пункты для отправки на каторжный труд в Германию. Весь скот и имущество указанных граждан отбиралось. Лица, которые уклонялись от задержания или скрывались от угона в Германию, расстреливались.

Всего во время экспедиции в районе Радошковичи-Березина расстреляно примерно 400 человек. В этом числе были женщины и старики. Приведенная мною цифра расстрелянных людей не точна, так как многие случаи расстрелов мирных советских граждан не учитывались.

Так, например, находившийся под моим командованием майор Романов со своим полком проводили массовые расстрелы мирного населения на участке Радошковичи-Логойск. Этим полком сжигались все населенные пункты в данном районе. Солдаты в пьяном состоянии врывались в населенные пункты, расстреливали, избивали и грабили население.

Всего моими частями во время этой экспедиции сожжено 15-20 населенных пунктов. Сжигались жилые дома, церкви, школы и другие учреждения. Точных данных о нанесенном ущербе моими частями в районе Радошковичи-река Березина не имею.

В конце июня 1944 г. в связи с наступлением Красной Армии я с 26-м полицейским полком был направлен на передовую линию фронта в район гор. Крупки, а полк майора Романова и батальоны Зиклинга и Мильцова вышли из моего подчинения и остались в районе Березины продолжать карательные операции.

Отличившийся в зверствах над мирным советским населением майор Романов, который был в моем подчинении, был представлен к награде и награжден "Железным крестом" 2-й степени.

http://feldgrau.info/memory/15904-iz-protokolov-doprosov-kom...