Грустная история о буллинге (Конец)
Часть 1: Грустная история о буллинге
Часть 2: Грусная история о буллинге. Продолжение
Ещё через неделю Федю увезли в суд. Его посадили в клетку рядом со столом судьи. С огромным удивлением он увидел на скамье подсудимых Гену и Жору. В клетку с ним села и бабушка, чтобы в случае чего говорить вместо него. Среди присутствующих в зале суда он увидел и педагогов, и профессора Мостовского, и всех кто был рядом в тот злополучный день. За те три недели, которые Федя провёл в психиатрической больнице, собрали три тома доказательств, фотографий, в том числе с фотоаппарата Гены, и прочих материалов дела. Оказывается, сразу после ареста Феди в школе автоматчики устроили облаву на Гену и Жору. Их арестовали прямо на школьном дворе, изъяли фотоаппарат и мобильный телефон Жоры, а затем отпустили под подписку о невыезде. А Настю отвезли в районный отдел милиции, где она написала заявление об изнасиловании, после чего прошла судмедэкспертизу, и в её теле нашли следы спермы Феди.
- Встать! Суд идёт! – выкрикнул пожилой судья в мантии и стукнул деревянным судейским молотком по столу. Прокурор громко начал говорить:
- Слушается уголовное дело по статье 153 Уголовного кодекса Украины в отношении гражданина Кожевникова Фёдора Николаевича, который 2 ноября 2003 года вместе с сообщниками совершил насильственные действия сексуального характера в отношении несовершеннолетней Кучборок Анастасии Андреевны. Мотивом преступления, по словам подозреваемого, была неразделённая любовь. Также по статьям «вмешательство в частную жизнь» и «распространение порнографических материалов» обвиняются Коновалов Геннадий Александрович и Гехт Георгий Алексеевич, которые снимали изнасилование на видео. Подсудимые, встаньте. Вы признаёте свою вину?
- Нет, - ответил Жора, - снимал не я, снимал Федя.
- Нет, ответил Гена, - что вы на меня бочку катите?! Я только лишь пошутил, а он воспринял это всерьёз.
Федя гордо заявил:
- Да, признаю, и каюсь в содеянном. Я лишь хотел встречаться с девушкой, но меня жестоко обидели, и я не отомстил, а хотел взять то, что мне послала судьба – заявил Федя.
- По какому такому праву ты напал на мою дочь?! Твоё место в психушке! – закричал Андрей Васильевич.
- Уважаемый отец потерпевшей, вы находитесь в здании суда, - напомнил прокурор, - Вам потом будет предоставлено слово. А пока что сядьте и сидите тихо, пожалуйста. Подсудимый, а вас и не спрашивали о мотиве проступка, в котором вы подозреваетесь. Прошу опросить саму потерпевшую.
В зал зашла Настя, посмотрела на Федю взглядом ненависти, и начала говорить:
- Когда у нас в школе был медосмотр, пришло «оно».
- Госпожа потерпевшая, имейте уважение к суду, - сказал прокурор.
- Простите, - извинилась она, - Я зашла в кабинет, а сзади на меня напал он, ударил меня по голове, я отключилась, очнулась от страшной боли и поняла, что меня эта тварь изнасиловал. Потом он показал мне нож, и сказал, что если я пожалуюсь в милицию, он меня зарежет. Меня защитил отец, Андрей Васильевич, который и вызвал спецназ, чтобы схватить этого мерзавца.
Естественно, и профессор Мостовской, и Андрей Васильевич, и даже сама Настя понимали, что всё было иначе. Ей хотелось не восстановить справедливость, а добить в Феде всякое человеческое достоинство, чтобы выместить на нём всю свою злость. За то, что он утратил свой единственный шанс на нормальную жизнь и человеческие отношения. За то, что он хотел любить и быть любимым, и только после того, как его жестоко обидели, решил «взять штурмом».
- Прошу спросить главного свидетеля – Петра Ермолаевича Мостовского.
- Я доктор медицинских наук, десять лет провожу медосмотр в той школе, но такое на своём веку, а мне 70 лет уже через месяц исполняется, вижу впервые.
- Вы с подсудимым или потерпевшей были знакомы?
- Да не особо, видел его пару раз, но не знал о нём ничего. С потерпевшей был знаком, уже шестой раз обследую её.
- Что вы видели в момент преступления?
- Я был потрясён увиденным, точно не помню, но видел, как он её изнасиловал, как он убежал, и как Андрей Васильевич его ударил.
- Спасибо вам большое. Опросить свидетеля Андрея Кучборок.
- Я в момент медосмотра вышел покурить. Вдруг слышу истошный крик дочери, сначала подумал, что ей просто врач больно сделал, но она никогда не кричит, и я решил проверить на всякий случай. Забегаю в кабинет, а там этот урод прижал Настю к креслу и насилует её. Я попытался оттянуть его, но он ногами ударил меня так, что я отлетел в сторону. Я вылил на него ведро воды, а потом ударил его, и он сбежал. А эти два пацанёнка снимали всё на видео, вместо того, чтобы помочь потерпевшей. А потом ещё и распространяли это видео в школе, из-за чего мою дочь затравили одноклассники.
Отец Насти тоже явно врал, но судья, расследовавший в своё время куда более серьёзные дела об убийствах и маньяках, просто не хотел бы заниматься таким пустяком, как бытовое изнасилование и хотел поскорее закончить суд, потому-то и сделал вид, что верит всем.
Адвокат, в свою очередь, твердил о том, что Федя невменяемый и его нельзя в тюрьму.
- Ваша честь! – начал говорить адвокат, - Мой подзащитный кается в содеянном. Ну подумайте сами – родился с изъяном, все тебя ненавидят, из-за этого несчастная любовь. Ему всё это надоело, его это разозлило, и он выплеснул таким образом свои эмоции. Решил, как сам он мне сказал, «взять штурмом». Человек признан умственно отсталым – это достаточный диагноз для признания невменяемости. Ему надо дать условный срок. И подлечить. Он просто выплеснул накопившиеся эмоции!
- Чтоб на тебя так, урода, «выплеснули эмоции»! – закричал отец Насти.
Судья сделал ему замечание, но тот продолжил оскорбления.
- Как ты смеешь оправдывать преступление против моей дочери?!
- Уважаемый, - сказал адвокат, - это вообще-то моя работа, оправдывать подсудимых!
На что Андрей Васильевич ответил:
- Этот урод изнасиловал мою дочь! Все доказательства вины против него! Он и меня угрожал зарезать ножом!
- Как раз у следствия насчёт ножа никаких доказательств нет! Как и нет подтверждений со слов потерпевшей, что он её бил по голове! Я понимаю вас и ваши отцовские чувства, но ваша дочь сама его провоцировала и сама виновата в случившемся – и это подтвердит любой свидетель!
- Я тебя сейчас за такие речи на твоём галстуке повешу! – закричал Андрей Васильевич.
Милиционеры, присутствовавшие в здании суда, выгнали Андрея Васильевича за двери и оштрафовали на 25 гривен за недостойное поведение в зале суда.
Заседание суда пришлось прервать, потому что Насте вдруг стало плохо – заболел живот, стало тошнить. Профессор Мостовской сразу определил у неё токсикоз, сбегал в аптеку и купил для Насти тест на беременность, который оказался положительным. Он долго уговаривал Настю простить Федю, Зоя Николаевна благодарила её за правнука, но упрямая Настя настояла на своём:
- Я хочу, чтобы Федя был наказан. Я не хочу рожать от этого ублюдка! Что он меня любил, меня не интересует. Я хочу сделать аборт!
Через шесть недель, после долгих судебных тяжб и расследований в уголовном деле Феди первый приговор: к одному году условно приговорён Гена за подстрекательство Феди к изнасилованию Насти с использованием его слабоумия, и неспособности оценивать последствия своих действий. К году условно и штрафу был приговорён и Жорик - за распространение сделанных Федей и Геной фотографий и видеозаписей обнажённой Насти. Услышав приговор, Гена и Жорик прямо на скамье подсудимых чуть не избили Федю, так как считали, что это он виноват, он их подстрекнул, а не наоборот. Вину они так и не признали. Главным доказательством дела против всех троих оказалось то самое видео с мобильного телефона Гены и фотографии Феди. Позже Гена и Жорик в сельском клубе во время пьянки снова влезли в драку, и срок стал уже реальным.
Для самого Феди прокурор просил два года колонии строгого режима, сказав, что «за изнасилование несовершеннолетней это ещё слишком мягкое наказание». Но судья приметил, что, несмотря на осознанность действий Феди, он не может отвечать за их последствия, так как является слабоумным, а значит, и невменяемым. Поэтому Федю направили на принудительное психиатрическое лечение.
- Учитывая диагноз «Умственная отсталость лёгкой степени и приступы немотивированной агрессии», поставленный в Николаевской психиатрической больнице, именем Украины, оглашаю решение Корабельного районного суда города Николаев. Именем Украины, постановляю признать Кожевникова Фёдора Николаевича виновным в изнасиловании Кучборок Анастасии Андреевны, однако, учитывая вышеупомянутый диагноз, приказываю признать осуждённого невменяемым и направить его на принудительное лечение в психиатрическую больницу, - сказал судья и стукнул молотком.
- Радуйся, что отправят тебя в психушку, а не в тюрьму! На зоне с такой статьёй тебя бы быстро в «петуха» превратили, - выкрикнул Андрей Васильевич.
Федя долго просил, чтобы его посадили в камеру-одиночку. Но все его мольбы расценили как бред слабоумного и поместили его в блок, где сидели буйнопомешанные – наркоманы, насильники, педофилы и маньяки. Они целый день кричали, буянили, разговаривали со стенами, бросались в санитаров собственными экскрементами, и слабый, беззащитный Федя просто не смог бы здесь выжить. Медсёстры сильно жалели его, но ничего не могли сделать. Решению суда перечить никто не решился. Однако в камеру-одиночку его позже всё же перевели, но только потому, что мест в общей палате не осталось.
Прошло девять месяцев после инцидента в медкабинете. Настин живот увеличивался, она ела «за двоих», пыталась есть мел и уголь, как это обычно бывает у беременных. Она опасалась, что над ней будут издеваться, что в неё влюблён псих – но случилось ещё хуже: её в школе затравили из-за фотографий в медкабинете и из-за того, что она от этого самого «психа» беременна. 1 мая у неё родился здоровый ребёнок, мальчик, которого назвали Игорь. По иронии судьбы, роды принимал в Березовской районной больнице профессор Мостовской. Андрей Васильевич, который в 42 года стал дедушкой, уговорил Настю оставить его и воспитывать как сына. Роль опекуна для ребёнка взяла его новоиспечённая прабабушка, Зоя Николаевна. Она покупала Насте специальные препараты, усиливающие секрецию молока, меняла ребёнку подгузники. Во время уроков она держала ребёнка у себя в кабинете, присматривала за ним, чтобы Настя на перемене не забывала заходить покормить его грудью.
Как-то раз, разбирая с учениками на летней практике Федину коморку, она обратила внимание на большой, метр на полтора, мольберт, стоящий в углу и прикрытый тканью. Она стянула ткань, и увидела… На фоне рек, гор, лесов, полей и сёл, на лужайке среди цветов, нарисована Настя. Нарисована она была так точно, словно это была фотография, а не картина. Она сидела, обняв колени руками, её волосы стелились по её стройной фигуре до земли, её голубые блестящие глаза смотрели куда-то вбок, как бы намекая, «садись ко мне рядом, давай вместе будем смотреть на красоты нашей Родины». На этом холсте Федя ночи напролёт выражал свои чувства и эмоции, надежды и ожидания, любовь и мечты, связанные с Настей. Когда он сделал последний мазок и поставил в правом нижнем углу свою роспись, и накрыл тканью для высыхания, за дверью его уже ждал спецназ и автоматчики.
Увидев гобелен, Зоя Николаевна сразу поняла истинность чувств Феди и переосмыслила свои действия. Она позвала Настю взглянуть на это произведение искусства. Настя заплакала, и говорила каждую секунду: Федя! Федя! Как я могла! Зоя Николаевна поехала в больницу, где показала внуку фотографии его сына Игорька, которому только исполнился месяц, и рассказала, как Настя увидела гобелен и расплакалась. Но Федя не реагировал. Его уже накололи препаратами нейролептиками, и он постепенно превращался в «овощ».
На самом деле он грустил, всё ещё вспоминал Настю. Осенним вечером, в годовщину инцидента в медкабинете, что-то в его сознании переклинило, и в воспоминаниях всё всплыло и покатилось кубарем в его памяти: издёвки сверстников, многочисленные отказы в приёме на работу, «потому что даун», наказания за проступки, которые он не совершал.… …Первая настоящая любовь к Насте, шутки Гены и Жорика, которые тоже из-за него оказались в тюрьме, избиение отцом Насти, первый и единственный в его короткой жизни раз, когда он занимался сексом с девушкой, во время изнасилования в медкабинете… Суд, психбольница… Каждодневные зрелища, как санитары избивали дубинками умалишённых.… Всё это не давало жить Феде, и в психологическом плане он уже умер.
На следующий день Зоя Николаевна с Настей и её родителями договорились посетить в психиатрической больнице Федю, показать ему сына, которого гордо называли Игорь Фёдорович Кожевников, а Настя хотела сказать, что прощает его и извиняется за травлю и издевательства над ним. Они пришли, медсестра отвела их в палату… Увидели - Федя отдал душу Богу – повесился на шпагате, которым была перевязана посылка. А на стене надпись углём – не могу жить без Насти…
У Зои Николаевны после вести о смерти любимого внука тотчас же случился сердечный приступ, и она скончалась в карете скорой помощи. Настя пыталась покончить с собой, съев десять таблеток финлепсина, её еле спасли.
Жора и Гена провели весь последующий год в тюрьме.
Отца Насти уволили с работы и угрожали уголовным делом за доведение до самоубийства.
Федю похоронили под самым забором кладбища, рядом с Зоей Николаевной, и почти забыли о нём.
Много времени уже прошло.
Настя поступила в Николаевское педагогическое училище, на филологический факультет, вышла замуж за однокурсника, родила от него ещё одного ребёнка. Она стала добрее, спокойнее, и теперь каждому нищему даёт милостыню и каждой бездомной кошке и собаке покупает еду. Игорёк вырос и ходит в ту же самую школу, Настю считает своей старшей сестрой, а не мамой, и даже не подозревает, что на холсте, что висит возле класса рисования, изображена его мама, а автор картины – его настоящий отец.
Каждый год в школе села Нечаянное встреча выпускников, которые собираются и вспоминают свои школьные дни. И не было такого дня, чтобы кто-то из выпускников не говорил:
- А помните сторожа Федю и его любовь к одиннадцатикласснице Насте?
- А как такое не забыть, я до сих пор вспоминаю, как его автоматчики ловили! Тогда он сделал наш день!
На что отвечают:
- Это не смешно! Эта его пассия сгубила его жизнь и жизнь директора школы, это очень больно, когда тебя ненавидят за то, что ты не такой как все!
И многие, кто издевался над Федей, после встречи выпускников идут на его могилу и извиняются перед ним, кладут на надгробие цветы и зажигают свечи.
Естественно, Федя не имел права насиловать Настю. Но этот проступок Феди не был ни следствием его психического заболевания, ни якобы имевшихся у него криминальных наклонностей. Изнасилование Насти Федей было последствием многолетних издевательств со стороны сверстников. А зло, как известно, возвращается бумерангом, и так и произошло со всеми, кто участвовал в травле Феди.
Шутка ли, но когда разлетелась весть о кончине Феди, все в Нечаянном пересмотрели свои поступки и стали добрее и отзывчивее. А редкие туристы, заезжая в это депрессивное село, дивятся: «Какие же гостеприимные и добрые тут люди! Последнего гроша не пожалеют для страждущего!»
