«Градации серого»⁠⁠

«Градации серого». © Гектор Шульц

- Какой цвет вы видите? – серьезно и без тени иронии спросила меня юная девушка в белом халате, показывая на свои губы.

- «Девять», «Е», «Девять», «Е», «Девять», «Е», - ответил я, прикрывая правый глаз. Она улыбнулась сухо и вежливо, кивнула и показала пальцем на цветок, стоящий на соседнем столике.

- Какой цвет?

- «Семь-пять-семь-пять-семь-пять», - она вновь улыбнулась и кивнула, после чего села за стол и придвинула к себе сенсорную панель.

- Нарушений не обнаружено, - я слабо улыбнулся и выдохнул. Пятая проверка. Осталась еще одна, и я получу лицензию пилота. Лицензию, о которой мечтал с детства, смотря в серое небо с плывущими по нему темно-серыми облаками. В этих облаках иногда виднелись очертания огромных самолетов, тоже серых. Светло-серых, темно-серых, почти белых, и почти черных. Я мечтал, что когда-нибудь окажусь за штурвалом этих диковинных птиц и буду смотреть сверху на маленькую серую землю и великолепную белизну солнца. Идеальную белизну, которую ничто не способно затмить. И теперь за моими плечами семь лет учебы в Академии полетов, двадцать восемь тысяч часов на тренажере и семь вылетов с инструктором. Всё, ради мечты.

- Подскажите, когда последняя проверка? – спросил я девушку, отвлекшись от мыслей. Та рассеянно на меня посмотрела, закусила губу и на минуту задумалась.

- Если ответ придет сегодня, то через четыре дня, - ответила она и ободряюще улыбнулась. – Ваши результаты феноменальны. Я давно не видела таких цифр и такой точности. Вы получите лицензию. Даже не сомневайтесь.

- Спасибо, - на первый взгляд сердце билось ровно, но я давно заметил, что пульс немного спешит. Всегда спешит, стоит мне переступить порог этой комнаты. Сейчас пульс снова участился и пришлось его немного успокоить. Надеюсь, она не заметила, что щеки немного посветлели.

- Не за что, - девушка протянула мне полупрозрачную карточку с моими результатами и тихо вздохнула. – Я сообщу вам, когда получу ответ от коллег. Тогда решим с точным временем шестой проверки.

- Простите, обычно я так не поступаю, - задержав дыхание, выпалил я. Сердце скакнуло и продолжило биться в привычном ритме, - но что вы делаете сегодня вечером? Могу я пригласить вас на чашечку кофе?

- Обычно я так не поступаю, - серьезно ответила она и тут же лукаво улыбнулась, - но, почему бы и нет. Я заканчиваю в пять.

- Буду ждать у входа, - кивнул я и, сдержанно поклонившись, направился к выходу. Стерильно-белая дверь ушла в сторону с тихим шипением, выпуская меня в темно-серый коридор, освещенный белым светом ламп под потолком.

- Небо. Мечта моего детства, - задумчиво произнес я, делая глоток из светло-серой чашки. Кофе был чуть горьковатым, но я любил именно такой. Мозг тут же услужливо сообщил цветовой код напитка. «Десять-десять-десять». – Я пообещал отцу, что получу лицензию.

- Я тоже хотела стать пилотом, - улыбнулась она. – Не прошла четвертую проверку градаций серого. Ошиблась с кодом цветка розы.

- Прости, Лора. Я не знал, - нахмурился я, но она лишь рассмеялась и легонько прикоснулась к моей руке, лежащей на столе.

- Не извиняйся. Мне нравится моя работа. Да, я не летаю, но я принимаю участие в этом. Поверь, я видела многих, но ни у кого не было таких результатов, как у тебя. Если шестая проверка не выявит отклонений, то я отправлю рекомендацию в космический центр, - моё сердце вновь скакнуло. Космический центр. О нем я и мечтать не мог. Туда попадали только лучшие из лучших. И сидели они не штурвалами самолетов, а за грозными и могучими космическими кораблями, величаво плывущими среди бескрайней темноты космоса. Интересно, может ли солнце быть белее, чем обычно? Без фильтра в виде облаков. – Только не думай, что это из-за приглашения выпить кофе.

- Я и не думал, - улыбнулся я. – Тебя часто приглашают?

- Каждый претендент, - вздохнула она.

- Почему же ты тогда согласилась пойти со мной?

- Я увидела волнение.

- Волнение? – удивился я.

- Да, - кивнула она. – Ты хотел пригласить меня, а не повысить свои шансы получить лицензию, как остальные. Они не волновались, а их голоса были ровными. Твой голос чуть дрожал. Не смущайся. Я давно уже на тесте по градациям серого. От меня не ускользнут даже самые слабые оттенки, - в кафе вдруг зазвучала песня Брайана Адамса. Старинная баллада о любви – «Пожалуйста, прости меня». – Потанцуем?

- С радостью, - ответил я, отметив, как заблестели глаза моей спутницы.

Мы танцевали под прекрасную мелодию, в одиночестве кружась посреди зала. Остальные посетители на нас даже не смотрели. Они продолжали читать новости с планшетов, переписывались с кем-то, или задумчиво смотрели в окно. Никто не слушал песню. Кроме нас.

В какой-то миг я почувствовал приятный аромат. Так пахли цветы, нагретые солнцем. Так пах летний воздух перед грозой. Так пахла она, задорно улыбаясь и положив свою голову мне на плечо. Мое сердце скакнуло, сбилось с ритма и принялось биться быстро, заходясь в галопе. Белые лампы вдруг резанули по глазам сильнее обычного, а в груди стало жарко. И тут же все резко исчезло. Свет, цвет и всё остальное, кроме нас, песни и дивного аромата.

- Спасибо, - тихо шепнула она, слегка прикоснувшись губами к моему уху и обдав его теплом. Сердце сошло с ума и резко успокоилось. Вместе с этим вновь вернулся зал кафе, запахи еды и серые цвета. Но я смотрел лишь на свою спутницу, а она смотрела на меня. Она улыбалась, а я замер, не в силах поверить в то, что видел.

Её глаза, чей цветовой код раньше я безошибочно определял, как «шесть-восемь-шесть-восемь-шесть-восемь», сейчас были не серыми, а какими-то странными. Яркими и вызывающими дискомфорт. Мозг почему-то решил, что таким должен быть цвет неба. Но я точно был уверен, что у неба другой цветовой код. «Шесть-восемь-шесть-восемь-шесть-восемь». Она заметила мое удивление, нахмурилась и слегка сжала в объятиях, словно пытаясь привести меня в чувство. – Что-то не так?

- Нет, нет, Лора, - улыбнулся я, смотря в её глаза. – Все хорошо. Просто я давно не танцевал.

- Я тоже, - тихо ответила она. – Два года назад я танцевала последний раз.

Перед шестой проверкой я нервничал. Со мной точно что-то было не так. Сердце скакало, как сумасшедшее и я не мог больше контролировать его темп. Но хуже всего было то, что градации серого исчезали, уступая место каким-то странным сочетаниям. Сначала я списал это на стресс и, придя домой, принял стандартные витамины, после чего лег спать.

И проснулся от того, что солнце жалило лучами мое лицо. Открыв глаза, я не мог сдержать удивления и вскрикнул, когда увидел, что ослепительно белый солнечный цвет тоже изменился. Он стал каким-то другим. Мозг почему-то решил, что более насыщенным, и упрямо пытался убедить меня в том, что это и есть настоящий цвет солнца, чей код я не мог идентифицировать.

Я не выходил на улицу и не принимал гостей, сославшись на подготовку к шестой проверке. Но состояние только ухудшалось. Глаза слезились, и я был вынужден достать из шкафа солнцезащитные очки. Стало чуть полегче, но цвета продолжали меняться. Сначала я хотел записаться к врачу, но потом выбросил эту мысль из головы. Наверняка он передаст результаты обследования в центр и тогда о лицензии можно забыть. Лишь вечерние разговоры с Лорой, хоть немного позволяли отвлечься от дурных мыслей. Я продолжал уверять себя, что это стресс и все пройдет к моменту последней проверки. Лоре я не говорил об этом, но она словно чувствовала, что что-то не так.

На четвертый день, перед выходом из дома, я выпил витамины и успокоительное, после чего, надев очки, вышел на улицу. Но мне не стало легче. Цвета взбесились, и я шарахался от всего, что ранее казалось мне привычным и простым. Только в метро, где царил приятный сумрак, я смог немного успокоиться. В сумраке цвета не так били по глазам и в какой-то момент пришла надежда, что градации серого вернутся. Как было раньше.

- С тобой все хорошо? – тихо спросила Лора, пользуясь моментом, что её ассистент отошел к столу, чтобы подготовить мою карточку.

- Нет, - честно ответил я, вытирая вспотевшие руки об джинсы. Она улыбнулась и робко прикоснулась к моему плечу.

- Все в порядке. Ты просто волнуешься. Это нормально. Все волнуются.

- «У них цвета не сходят с ума», - подумал я, но решил промолчать. Лора присоединила к моей голове датчик и снова улыбнулась. Теплой и доброй улыбкой.

- Итак, вкратце о шестой проверке. На ней проверяется твоя способность различать особо сложные градации серого. Всего пять вопросов. Информация будет загружаться в компьютер, и он самостоятельно произведет анализ. Таковы правила космического центра. Им важны самые точные данные, - я кивнул в ответ и, пару раз глубоко вдохнув, постарался скорректировать ритм сердца. На удивление помогло. Цвет глаз Лоры потускнел, и я вновь увидел знакомый, светло-серый холодок. – Начинаем?

- Да. Спасибо, - она промолчала, но я увидел улыбку.

- Какой цвет вы видите? – спросила Лора, показывая карандашом на вазу. Мозг, до этого спокойно выдававший правильный код, на пару мгновений задумался.

- «Эф», «Восемь», «Эф», «Восемь», «Эф-эф», - ответил я. Ассистент Лоры кивнул, сверившись с компьютером, и она продолжила, на этот раз указав на розу, стоящую в вазе. Я знал, что цветовой код лепестков этого цветка «сорок-сорок-сорок», но озвучил совершенно другое. – «Семь-дэ-ноль-четыре-четырнадцать».

- Что? – нахмурилась Лора, снимая очки. Ассистент тоже выглянул из-за компьютера. – Повторите, пожалуйста.

- «Сорок-сорок-сорок», - ассистент вновь кивнул, но Лора, задумчиво закусив губу, внимательно на меня посмотрела и без раздумий перевела карандаш на лежащую на столе книгу. Обычную книгу, только не серого цвета. Я пытался сказать правильный код, но внутри меня что-то не давало этого сделать. В итоге я сдался и тихо пробубнил. Так, что услышала только Лора. – «Ноль-ноль-три-один-пять-три».

- Я не услышал. Повторите, пожалуйста, - тут же откликнулся ассистент, но Лора, покачав головой, подошла ко мне и сняла датчик с головы. – Мы закончили?

- Перерыв на пять минут, - ответила она и, наклонившись ко мне, добавила шепотом. – Пошли со мной.

- Куда? – сердце предательски заныло, а странные цвета стали еще ярче, когда я увидел глаза Лоры, с тревогой, смотревшей на меня.

- Неважно. Пошли, - сухо бросила она и крепко вцепившись в мою руку, потащила за собой.

Мы шли по коридору, который больше не был темно-серым. Даже цвет ламп под потолком изменился. Лора шла впереди меня, задумчиво смотря себе под ноги. Я не решался с ней заговорить и лишь отмечал с удивлением, как расступаются люди, освобождая ей дорогу.

Наконец она остановилась перед дверью, на которой тускло светилась табличка с именем. «Профессор Карл Шмидт», - прочитал я и Лора, вздохнув, прислонила ладонь к сенсорной панели, заставив её уйти в сторону.

- Проходи. Тебе надо поговорить с профессором Шмидтом, - тихо сказала она.

- О чем? – растерянно спросил я, вызвав у неё улыбку.

- Ты знаешь о чем. И говори только правду, - она ласково прикоснулась к моему плечу и, развернувшись, пошла обратно. Сглотнув тягучую слюну, я заставил себя улыбнуться и вошел в кабинет.

На первый взгляд показалось, что кабинет пуст, пока за белым столом я не увидел седого, худощавого старичка, читающего какую-то старую книгу. Обложка книги не была серой и мой мозг, как обычно, подкинул информацию, что цвет называется «ореховый». Решив пока не удивляться, я робко кашлянул, привлекая внимание старичка и, дождавшись, когда он посмотрит на меня, сделал шаг вперед.

- Проходите. Не стесняйтесь, - тихо, но с улыбкой, произнес он, вставая из-за стола и протягивая мне руку. – Профессор Шмидт. Карл Шмидт. Глава центра по изучению градаций серого.

- Очень приятно, профессор, - ответил я, забыв от волнения представиться. Профессор указал рукой на диван, который мой мозг отметил, как «кремовый» и, не дожидаясь меня, уселся ближе к окну.

- Лора перевела мне ваши данные с шестой проверки, - улыбаясь начал он и тут же вскинул руки в извиняющем жесте, заметив, что я побледнел. – Не переживайте, молодой человек. Здесь нет ничего страшного.

- Вы уверены, профессор? Градации серого… они ведут себя странно. Иногда я их не вижу, - замявшись, ответил я. – Вместо них другие… цвета. Где-то глубоко я понимаю, что это за цвета, но не могу их объяснить.

- Я могу, - вздохнув, ответил профессор. – Вам кажется, что вы не в порядке, но вы, как раз в порядке. Поверьте, мне на слово. То, что вы видите, в некотором роде уникально. Мало, кто способен видеть что-то большее, чем градации серого. Увы, но таких людей сейчас единицы. И вы – один из них.

- Но… почему? – сердце вновь забилось в груди, подобно загнанному в угол зверю. Голова закружилась, а свет, отражающийся от белого пола и белых стен больно резанул по глазам. Зажмурившись, я обхватил голову ладонями и сжал зубы, стараясь успокоиться. – Я не просил этого! Я всего лишь хочу получить лицензию.

- Когда-то давно, тысячи лет назад, люди видели мир в иных цветах, чем сейчас, - задумчиво вздохнул профессор. – Раньше мир разделялся не только на оттенки серого. В нем было множество и других цветов. Ярких, сочных, живых. Но человечество утратило возможность видеть их. Оно пыталось контролировать то, что контролировать в принципе невозможно. Скажите, когда вы последний раз смотрели на небо? Просто так, без каких-либо мыслей.

- В детстве, - чуть подумав, ответил я. – Я мечтал, что когда-нибудь буду там, в вышине, за штурвалом самолета…

- Детство. В детстве мы еще можем видеть настоящие цвета, но потом теряем эту возможность. Или, правильней сказать, отказываемся от нее. Когда пытаемся контролировать свою жизнь, не замечая магию вокруг, - кивнул профессор и протянул мне книгу. – Взгляните. Это альбом с репродукциями из Лувра. Был когда-то давно такой музей, в котором хранились сокровища из мира искусств. Взгляните и скажите, что вы видите? Видите ли вы картины в серых цветах или в… других?

- В других, - шумно сглотнув, ответил я. – Они очень яркие и резкие. От них болят глаза и кружится голова.

- Такое бывает, когда возвращается способность различать цвета. Вы привыкнете. Скажите, когда вы впервые это заметили? – спросил он, внимательно смотря на меня поверх очков.

- В кафе, - без раздумий ответил я. – Когда танцевал с Лорой. Сначала я почувствовал приятный запах её духов, а потом к нему добавилось что-то еще. И мир словно выключился, а когда включился я…

- Что вы увидели? – профессор привстал со своего места, вцепившись в подлокотник морщинистой рукой.

- Увидел, что глаза Лоры стали другого цвета. Цвета, который я никогда не видел. И мой мозг идентифицировал его, как…

- «Цвет неба», - кивнул профессор, улыбнувшись. – Раньше его называли голубым. Да, молодой человек. У Лоры голубые глаза, а не светло-серые.

- Но почему?

- Ответ прост. Влюбленность, - с хитрецой ответил профессор. Он вздохнул и, поднявшись, направился к своему столу, а когда вернулся, протянул мне фотографию, с которой на меня смотрела красивая женщина. – Это моя жена, Элиза. Именно она помогла мне увидеть мир таким, каков он есть, а не в тусклых градациях серого. Когда её не стало, я начал искать других людей… и не находил. Находил лишь безэмоциональных существ, которых больше волнует пульс своего сердца или новости в газете, чем небо над головой или шуршащая под ногами листва в парке. И только через двадцать лет я встретил в этом центре такого же человека, как я. В глазах которого мир окрашен в настоящие цвета.

- Получается, что я не смогу вернуться к тому состоянию, в котором пребывал раньше? – спросил я, когда профессор замолчал.

- Сможете, - коротко ответил он. – Но так ли вам нужны эти градации серого?

Выйдя из кабинета профессора, я прислонился к стене и, подняв голову, посмотрел на лампу над головой. Свет, исходящий от нее, не был ослепительно белым. Он был мягким, желтоватым и теплым. Посмотрев на стены, я не увидел темно-серого оттенка. Вместо него я увидел темно-синий. У проходящего рядом ученого, мельком взглянувшего на меня, были зеленые глаза, а на ногах ярко-розовые кроссовки. Уборщик в серо-зеленом комбинезоне катил по коридору красную тележку. Градации серого не исчезли, но их стало куда меньше.

Я вышел на улицу и впервые за долгое время посмотрел на небо. Оно было голубым и чистым. Лишь изредка по нему проплывали белые барашки облаков, окрашенные солнцем в желтые оттенки. Машины, проплывающие по скоростной автостраде, не были больше серыми. Сейчас они превратились в яркие цветные кляксы.

- Значит, ты тоже видишь? – я не вздрогнул, когда рядом раздался голос Лоры. Обернувшись, я улыбнулся и осторожно взял её за руку, заставив слегка порозоветь.

- Вижу. Профессор говорит, что я привыкну, - тихо ответил я.

- Мне он когда-то сказал то же самое, - улыбнулась она и прижалась к моему плечу. Мы стояли рядом, смотря на далекие облака и не замечая спешащих по своим делам людей, как и они не замечали нас, уткнувшись в видеофоны и планшеты с новостями.

- Это была ты, - Лора лишь вздохнула в ответ.

- Я.

- Ты говорила, что танцевала последний раз два года назад, - догадка заставила сердце снова пуститься в пляс.

- Да. Тогда-то я и увидела цвета. Настоящие, а не градации серого.

- Ты же могла отказаться от них. Получить лицензию пилота…

- Могла, но не стала, - улыбнулась она. Её глаза и впрямь были похожи на небо, только в них поблескивала грусть. – Нам пора. До конца рабочего дня еще три часа. Как раз успеем завершить шестую проверку.

- Я не хочу, - она удивилась, а в воздухе слабо запахло её духами, к которым примешался аромат цветов.

- Но твоя мечта… Ты с детства мечтал стать пилотом. Мечтал о небе.

- Зачем мне небо, когда я могу видеть его каждый день в твоих глазах? – она не ответила. Только прижалась сильнее, обдав теплом и успокоив бешено стучащее сердце. Я понимал, что серость больше не вернется, потому что мы сделали выбор. Мы выбрали живые цвета, а не градации серого.