Госпитальные будни 2⁠⁠

В продолжение к моему вчерашнему посту

Ответ на пост «Как я с 12го этажа упала и осталась жива»

Честно говоря, вчера по синьке написал… Ну ладно, раз начал, закончу.

Госпитальные будни 2 (август 1996г)

Когда отошёл от морфия, изучил повреждения. Итак. Мы имеем сквозную дырку на руке. Осколок прошёл между лучевых костей предплечья навылет. Рука болит умеренно, кисть сгибается, а обратно никак. Разгибатели порвало. В смысле, сухожилия, которые позволяют растопырить пятерню.

Идём дальше. Нога. А вот тут проблема. В пяти сантиметрах чуть выше колена «слепое» ранение, это значит, что вход есть, а выхода нет. Но проблема не в этом. Проблема в том, что у меня адски болит ступня. Да, ранение выше колена, а болит голеностоп.

Спустя час действие морфия подошло к концу, и пришла боль. Я не знаю, как описать её. Можно штампами – типа, как будто стопу в кипяток сунули, или в лужу с серной кислотой наступил… Это всё не то… Но любое прикосновение к пальцам и подошве вызывало дичайшую боль. Теплый ветерок с открытого окна, прикасаясь к коже, мгновенно вышибал из глаз слёзы.

Пришло мне время познакомиться с майором медицинской службы, заведующим отделением хирургии. Честно, не помню, как его зовут. Слишком много времени прошло, и очень много стёрлось из памяти.

-Ну боец, как дела, на что жалуемся?

-На лишние дырки в организме! – бодро отвечал я, смаргивая слёзы боли. Утереть я их не мог, руки были заняты ногой. Как? Да вот так – я полотенцем как портянкой обматывал ногу, и лёжа на спине, держал её на весу. – Пальцы не разгибаются, стопа болит. Рука фигня, а вот стопа…

-Перелом костей в стопе видать, обычное дело. –Хирург цапнул меня за стопу и принялся мять. Тогда я первый раз заорал в голос, а сознание стало медленно уплывать.

-Маша! Просидол, полтора куба!

Маша, Маша… Не знаю, сколько лет ей тогда было, но не больше двадцати трёх. Красивая до умопомрачения, халат до середины бедра, под полупрозрачной тканью которого угадывалось только нижнее бельё. Когда она подходила, наклонялась к тебе, любой пацан забывал о своих болячках… Ну да ладно. У нас не вечер эротических фантазий.

- На ренген! –меня переложили на каталку и повезли. Сделали два снимка, стопы и колена. Ни переломов, ни осколка.

- Хм, странно, -озадачился хирург,- посмотрим, что дальше будет.

А дальше было хуже. С каждым днем. Наркотой (просидолом) кололи каждые четыре часа, и только тогда я мог поспать, держа свою ногу в руках. Именно так я и спал. Звучит конечно фантастической неправдой, но тут ни малейшей выдумки для художественной красоты текста.

Но на четыре часа наркотика не хватало, так что в лучшем случае я спал часа два после укола. Как я ждал этого момента! С нетерпением! Я нервно вслушивался в бытовой шум большого госпиталя, пытаясь вычленить звуки скрипящего колеса столика, на котором везли мои «два часа без боли». Если медсестра опаздывала, задержавшись хотя бы на пять минут, у меня начиналась паника. Я просил парней сбегать, посмотреть, где она. И вот, она здесь. Я с жадностью и нетерпением смотрю, как женские руки сноровисто вскрывают ампулу, тупая игла стеклянного шприца всасывает в себя драгоценную жедкость.

- Ты не всё забрала! –я показываю на ампулу, в которой на дне что-то осталось. –Добери!

-Ой, да чего там осталось? –отмахивается она. Она – уже не женщина, не объект сексуального желания. Она злобная и жадная ****… - Поворачивайся!

Я, скрипя зубами от злости и боли, провожаю падающую в карман халата ампулу, и корячусь, переворачиваясь на живот так, что бы не дай бог, не задеть обмотанную бордовым, толстым махровым полотенцем ногу (не помню, откуда оно у меня взялось).

Ложусь на живот, с согнутой в колене ногой, сдвигаю коричневые больничные штаны, и прислушиваюсь.

- Тебе иголку потоньше подобрать? – интересуется она звякая чем-то.

- Коли уже! – в нетерпении начинаю грызть подушку зубами. –Скорее!

Игла с трудом входит в задницу, сестра вбивает драгоценную жидкость. И тут я чувствую, как по коже течёт что-то! Это наркота, проникла сквозь изношенный поршень древнего стеклянного шприца, и вылилась сверху, а не внутрь!

- Ты чего творишь, а? – рычу я. – Всё, ВСЁ вылилось!

- Да тут капелька… -отшатывается она.

-Какая капля? –от обиды слёзы сами льются из глаз. Будет ли приход? Отпустит ли боль? Посплю ли я хоть час?

На кровать падает сигарета.

- Беги в туалет, делай несколько затяжек подряд, успеешь! –обмотанный с ног до головы в жёлтые, от противоожоговой мази бинты, мужик командует. –Пацаны, помогите ему. Быстро!

Пацаны хватают меня подмышки и волокут в конец коридора, в туалет, с такой скоростью, что я не успеваю отталкиваться здоровой ногой.

Дверь за спиной закрывается, в губы тычется зажжённая сигарета. Я судорожно делаю несколько затяжек, выдыхая дым через нос… И тут он, приход. Боль отпускает, и я наконец оглядываюсь. Туалет находится в угловой комнате, огромные открытые окна, сквозь которые видно здания города, находящиеся гораздо ниже. Мы этаже на четвёртом. Я понимаю, что меня сейчас снимет снайпер и отпихиваюсь здоровой ногой, пытаясь выйти из просматриваемой зоны помещения. Но пацаны держат крепко. Наконец доходит, что я в мирном городе.

- Вот бы сюда…- начинаю говорить я, но меня перебивают.

-Вот бы сюда пулемёт поставить! – произносит парнишка, все находящиеся там хором ржут. – Все вы так реагируете.