Город Бо (Бенджамин N)⁠⁠

пролог, Чарльз Брукс

Городской госпиталь. Картотека доктора Стивена Богарта. Личная папка пациента Бенджамина N.

Болезнь – хроническая бессонница.

Лечение – отвар мелиссы, глинтвейн.

Рекомендовано – тёплые ванны, физические нагрузки.

Бенджамин N.

Профессию зубодёра и нехитрый набор инструментов он унаследовал от отца. Обходя побережье с юга на север и обратно, Бенджамин облегчал муки несчастных, удаляя больные зубы. Посещая очередной городок, он устанавливал на базарной площади стул, раскладывал на чистой тряпице инструменты, и приступал к работе. Надо отметить, что рвал он зубы легко и виртуозно. Главным было – усадить больного и прихватить больной зуб щипцами.

— Я лишь посмотрю, — ласково уверял Бенджи, примеряясь. – Почувствуете боль, сразу же остановлюсь.

Чего уж греха таить, проклятая боль, сопровождающая операцию, была неизбежной. Мужчины перед процедурой получали добрую кружку горячего рома и боязливо раскрывали рты, указывая пальцем на источник несчастья. Дамам предлагался отвар из корня валерианы с неплохой добавкой того же самого спиртного. Сложнее всего приходилось с детьми. Тут уже было не обойтись без помощи родителей, которые, навалившись на чадо, удерживали его. Иногда же, в крайних случаях, Бенджамин прибегал к помощи чулка, набитого песком. Молниеносно нанесённый удар в висок, приводил к временной потери сознания и избавлял пациента от ненужных мук. Увы, не многие соглашались на подобную анестезию.

Время шло. Бенджи, поглядывая на искусанные клиентами пальцы, мечтал о волшебном порошке, дающим нечувствительность к боли. Ему снились пациенты, сидящие в ряд с открытыми ртами. Он же, в шёлковой мантии, обходит их, бросая каждому на язык щепотку чудодейственного снадобья. А, затем, непринуждённо и легко выдёргивает больные зубы.

— Видите, — улыбается Бенджи, — ни капельки не больно. Великая магия медицины.

— Кудесник, — шепчут счастливцы.

И достают из карманов золотые дублоны…

Неизвестно, бог или дьявол услышал молитвы зубодёра, но однажды Бенджамин остановился в крохотной деревеньке. Там-то к нему и обратился местный рыбак с просьбой помочь отцу. Усадив пациента, наш лекарь протянул больному кружку с огненным зельем. Однако старик мягко отказался от спиртного и, отхлебнув какого-то коричневого пойла из скорлупы кокоса, безбоязненно открыл рот.

— Придётся потерпеть, папаша, — задумчиво глядя на обломок коренного зуба, покачал головой Бенджи.

Пациент лишь пожал плечами и продолжал сидеть, разинув рот.

Прошло не менее пяти минут, прежде, чем Бенджамин повалился на песок, сжимая щипцами окровавленный зуб. И, вот что удивительно, больной не только ни разу не вскрикнул, но даже не проявил намёка на беспокойство.

— Железные у тебя нервы, старик, — вытер пот со лба лекарь.

— Грибная вода, — ухмыльнулся тот. И, кивнув на остатки жидкости в скорлупе, прошамкал, — Попробуй.

Бенджамин понюхал пахнущую прелой листвой настойку и, окунув в неё палец, лизнул. Тотчас кончик языка отнялся.

— Что за чёрт? – прошептал лекарь, ущипнув себя за язык. – Ничего не чувствую.

Старик сходил в хижину и вынес оттуда полную пригоршню голубоватых, полупрозрачных грибов.

— Возьми, добрый человек, — протянул он их Бенджамину. – Разотри в воде, процеди и пей от всех внутренних хворей.

— Превосходные у тебя грибы, — осторожно начал тот. – Продаёшь?

— Зачем? – бесхитростно рассмеялся старик. – Кому надо, тот пойдёт в джунгли и сам наберёт.

Переночевав в деревушке, Бенджамин с корзиной в руках отправился в лес.

Не прошло и нескольких минут, как он приметил под гнилой корягой россыпь голубых грибов. Собрав их, лекарь сделал ещё несколько шагов и тотчас наткнулся на другой выводок, уже, красных грибков. Оказалось, что они растут повсюду! Голубые, розовые, жёлтые, белёсые. Бенджамин принялся за дело, аккуратно перекладывая разноцветную добычу пальмовыми листьями.

Вернувшись, он рассыпал на землю грибы и приступил к их изучению. Первым Бенджи пожевал уже знакомый голубоватый гриб и удовлетворённо отметил, что язык немедленно потерял чувствительность. Дождавшись, когда действие закончится, откусил от жёлтого. Подождал минуту-другую и понял, что грибы этого цвета совершенно бесполезны.

— Ерунда, — хотел он выбросить их, но замешкался. Уж очень жёлтые были забавными. На тонких ножках, с оборочками под шляпками.

— Как человечки, — изумился Бенджи. – Весёлые жёлтые человечки!

Приглядевшись к кучкам грибов, он заметил, что все они встали на ножки и приплясывают, напевая тонкими, дребезжащими голосками. Бенджи даже расслышал слова песни, которые потом, как не силился, вспомнить не мог. Осталось только ощущение какой-то безграничной радости и лёгкости.

Когда наваждение закончилось, зубодёр понял, что столкнулся с каким-то удивительным явлением природы, могущим озолотить его и подарить бесконечную власть над пациентами. Три последующих дня, что он провёл, пробуя разные грибы, утвердили его в этом мнении. Теперь, изготовив пять различных настоек, Бенджи мог: сделать человека нечувствительным к боли; подвергнуть безудержному веселью; заставить трястись от страха; усыпить; привести в ярость.

— Бог мой, — бормотал он, шагая к Картахене, — пройдёт неделя и всё побережье бросится ко мне рвать зубы.

Первого пациента пришлось ждать два дня. Чтобы не сойти с ума от напряжения, Бенджи смачивал палец в «веселящей» настойке и украдкой облизывал.

— Вот откуда, — мелькнуло в голове, — взялось выражение «нализаться».

Он счастливо рассмеялся, насторожив длинноволосого юнца с перевязанной платком щекой. Больного держала за руку сухопарая дама в чёрном платье.

— Вы рвёте зубы? – строго спросила она.

— Не только рву, но и делаю это без боли и страданий пациента, — радостно ответил Бенджи.

— Точно не будет больно? – с сомнением поинтересовался юнец.

— Сынок, — «веселящая» настойка пела в голове лекаря. – Я вырву тебе все зубы до одного, а ты даже не почувствуешь.

Бенджамин усадил юношу на стул, демонстративно вымыл руки в медном тазике и, набрав в ложку обезболивающего элексира, обильно полил больной зуб.

— Сеньора, — обратился он к даме, желая выиграть время, пока лекарство не подействует. – Если ваш сын хоть раз вскрикнет, я откажусь от гонорара.

— Это мой муж, — с ненавистью прошипела та.

— Тем более, — невпопад ответил Бенджи и взялся за инструмент.

Как бы там не было, а зубодёром он был отменным. Ловким движением, ухватив зуб и чуть повернув клещи, легко выдернул его и, улыбаясь, продемонстрировал изумлённому пациенту.

— Невероятно, — юноша встал и приложил ладонь к щеке.

— Раз вы такой мастер, — дама немедленно заняла место мужа, — посмотрите и меня. Там внизу должно быть какой-то осколок.

— Вам, сеньора, — Бенджи смешал в ложке «веселящую» настойку с «обезболивающей», — это встанет чуть дороже. Сами понимаете, тут нужна особо тонкая работа.

Дама, сначала раздражённо сдвинувшая брови, глотнув элексира, немедленно расплылась в улыбке.

— Вы такой душка, — пропела она. – И такой забавный.

Бенджамин, благодарно кивнул, примерился к обломку зуба и вырвал его.

— Хочу ещё, — веселилась дама. – В жизни мне не было так хорошо.

Наш лекарь, поняв, что впредь с «веселящей» настойкой надо быть аккуратнее, с трудом смог убедить сеньору, что лечение её семьи закончено. Вручив Бенджи золотой, дама, пританцовывая и тормоша недоумевающего супруга, удалилась.

— Теперь, — глядя на монету, лежащую в ладони, просиял Бенджамин, – весь город бросится ко мне.

И он не ошибся. Пациенты прибывали один за другим. Казалось, что число их превышает население города. И, каждый, кому Бенджи помог, в восторге бежал к знакомым, что бы поделиться потрясающей новостью. У его ног медленно росла горка вырванных зубов. Коричневых от табака. Сломанных о скорлупу орехов. Молочных. Изъеденных кариесом. Даже один собачий, удалённый у сеттера, приведённого пожилым сеньором.

— Прошу прощения, — устало объявил он, когда на город опустились сумерки. – На сегодня приём закончен. Жду всех завтра.

Однако, на следующий день, вместо того, чтобы выставить стул на базарной площади, Бенджамин арендовал небольшой домик в центре города. Заказал у местного маляра вывеску «Лечение зубов без боли» и занялся оборудованием собственного кабинета.

Так в хлопотах и приготовлениях, он не заметил, как стемнело. Утром, свежевыбритый и сияющий Бенджи, распахнув двери, вышел на улицу. Там уже топтался добрый десяток человек. Некоторые, судя по запылённой одежде, прибыли издалека.

— Тех, кто не может терпеть, — наш лекарь излучал заботу и благодушие, — приму первым.

С этого дня Бенджи уже не спешил. Перед тем, как приступить к удалению, заимел привычку подолгу беседовать с каждым пациентом. Давал советы, как сберечь оставшиеся зубы. Записывал рецепты приготовления полосканий, оговаривал сроки новых профилактических встреч. Одним словом, вёл себя, как заправский доктор. Оно и понятно! Бенджи отлично знал, что уже не за горами тот день, когда он вырвет последний больной зуб и пытался несколько растянуть отведённый ему срок.

Однако если уж Фортуна решила улыбнуться человеку, то осыпает его дарами с ног до головы. Так получилось и с нашим лекарем. Через неделю, когда поток пациентов практически иссяк, к нему ввалился запыхавшийся посыльный.

— Его милость, идальго Диего Фернандес приглашает на свою гасиенду. Извольте отправиться немедленно. Экипаж ждёт.

Чтобы не взвизгнуть от радости, Бенджи закусил губу и отвернулся. Наконец-то слухи о его мастерстве достигли тех самых вершин, о которых нельзя было и мечтать, выдирая зубы на базарных площадях.

— Придётся отменить приём, — казалось, Бенджи не знает, как поступить. – Впрочем, на что только не пойдёшь, ради его милости.

Идальго Фернандес оказался ворчливым и желчным стариком. Обозвав нашего лекаря «коновалом», «проходимцем» и «жуликом», он, тем не менее, открыл рот полный исковерканных зубов. Аккуратно смазав дёсны пациента обезболивающим, Бенджи, качая головой и проклиная предыдущих докторов, извлёк пожелтевший коренной.

— Однако… – удивлённо протянул идальго, трогая онемевшую щёку.

— Извольте ещё глоточек лекарства, — пропел лекарь, подавая ложку с каплей «веселящей» настойки.

— Дьявол бы побрал все ваши порошки и снадобья, — начал, было, дон Фернандес и внезапно умолк. Чудодейственное зелье вспыхнуло в мозгу, раскрасив сумрачный кабинет всеми цветами радужного спектра. Пропали тени и полутона. Но, главное, исчезла вечная тянущая боль в суставах, перестал ныть желудок и кружиться голова.

— Дева Мария, — прошептал идальго, вставая с кресла. – Да ты, просто, посланец божий!

— Всего лишь скромный эскулап, — притворно вздохнул Бенджи. И скорбно добавил, — Живу на скромные подаяния.

— Озолочу, — обнял его дон Фернандес, срывая с пальца кольцо, осыпанное рубинами. – Будешь жить у меня.

Однако, зубодёр, со всей почтительностью, вывернулся из объятий идальго и поспешил откланяться. Вернувшись же домой, на скорую руку принял троих пациентов и закрыл кабинет. Укладываясь спать, он ни на мгновение не сомневался в том, что назавтра дон Фернандо вновь пришлёт за ним.

Бенджамин, как в воду глядел. Ни свет, ни заря в дверь уже стучал слуга дона. В этот раз доктор уже не так спешил. Несмотря на протесты, осмотрел полость рта пациента, поцокал языком, сделал вид, что записал себе что-то на память, и только после этого выдал «лекарство».

— Я хочу купить у тебя эту волшебную микстуру, — выпалил дон, на третий день. – Всю, что есть!

— Вынужден огорчить, ваша милость, — развел руками Бенджи. – Сиё лекарство недолговечно и приходится готовить его, непосредственно перед визитом, ибо через несколько часов все целебные свойства исчезают.

— Так, поселись у меня, — не отпускал его старик.

— Увы, — скорбно покачал головой тот, — на мне лежит ответственность за здоровье множества пациентов. Так, что, если почувствуете себя хуже, присылайте слугу.

Стать личным лекарем дона было необычайно заманчиво, но Бенджи лелеял более дерзкие замыслы. Он был уверен, что вскоре слухи о чудодейственном враче дойдут и до других состоятельных господ. И наш пройдоха не ошибся! Не прошло и полугода, как у дверей поутру стал собираться добрый десяток слуг за лекарством для своих хозяев. А, Бенджи начал задумываться, не завести ли ему собственного аптекаря. Беспокоило только одно — дону Фернандесу уже не помогала одна капля настойки. Теперь старику, что бы взбодриться, требовалось не менее ложки снадобья.

— Этак он скоро начнёт пить кружками, — раздражённо ворчал Бенджи. – Пора поднять старому чёрту цену.

А потом случилось то, чего наш доктор не мог предвидеть. У слуги дона Фернандеса, каждое утро забиравшего лекарство, заболела мать. Недолго думая, любящий сын тайком отлил половину флакона зелья, предназначенного для господина, и разбавил остаток водой. Чудодейственное лекарство немедленно поставило мать на ноги, а престарелому дону к вечеру стало так плохо, что он велел заложить карету и немедленно гнать лошадей к лекарю. Бенджи дома не оказалось, поэтому дон приказал слугам выбить дверь и ждать снаружи. Войдя внутрь, он безошибочно, точно ищейка, нашёл искомую бутыль и, издав восторженный вопль, приложился к ней. Бенджамин, появился только через полчаса, и, узнав карету дона, сразу понял, что случилось неладное. Взяв себя в руки, он прошёл мимо слуг, стоящих у выломанной двери и зашёл в дом. Тело дона Фернандеса лежало на полу. Рот покойника растянулся в последней блаженной улыбке, а похолодевшая рука крепко сжимала бутылку с «веселящей» настойкой. Бенджи, стараясь не смотреть на мертвеца, достал из тайника в полу свои сбережения и, рассыпая монеты, набил карманы золотом. Затем, разжав пальцы старика, забрал оставшееся зелье.

— Дон задержится у меня до утра, — стараясь говорить естественно, кивнул он слугам. – Через несколько часов вернусь.

Сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Бенджи направился в сторону гавани. Там, достав горсть золотых, не торгуясь, купил баркас, кое-как поставил парус и вышел в море. Пришёл он в себя только глубокой ночью.

— Уйду на Тортугу, — успокаивал себя Бенджи. – Поживу, пока всё не уляжется, там меня никто искать не станет.

В конце концов, всё складывалось не так уж и плохо. Погони, кажется, не было, а золота, которое он забрал с собой должно хватить не на один день беззаботной жизни. Но, главным был секрет «веселящих» грибов, который вскоре сделает его по-настоящему богатым. Бенджи подмигнул мерцающим звёздам, лёг на дно баркаса и мгновенно уснул.

Ужас своего положения он осознал, только проснувшись и поняв, что оказался один в безбрежном океане, без воды и пищи. Баркас, увлекаемый течением, медленно двигался. Но, куда?..

Пять бесконечных дней, мучимый жаждой и голодом, Бенджи верил, что вдали покажется берег или спасительный парус. На шестое утро, в последний раз, обозрев пустой горизонт, он откупорил бутыль с настойкой и одним махом опустошил.

Подобрал зубодёра, милях в трёх от берега, португальский купец Антонио.

— Парень, видимо, не из простых, — сказал он Папаше Бо. – Перстень с рубинами, полные карманы монет. Здесь кроется какая-то тайна, сэр.

— Попробуем поставить несчастного на ноги, — сказал Бо. – Сейчас, сам видишь, не до расспросов.

Однако, очнувшийся через несколько дней больной, так и не мог вспомнить кто он и откуда. Единственное, что спасённый знал наверняка, было его имя — Бенджамин. Папаша Бо помог ему купить небольшой уютный домик на берегу, где Бенджи и поселился.

— Морской воздух и покой, — решил Бо, — иногда творят чудеса. Надеюсь, однажды память вернётся к нему.

— А, может быть, — хохотнул его приятель, рыжий владелец отеля «Цезарь», — парню лучше и не вспоминать, что с ним приключилось.