Горизонт планирования⁠⁠

Лекция по обществознанию подходила к концу.

– ...планирование является определяющей концепцией социалистического строя и служит прочной основой для дальнейшего развития и стабильности не только в экономике, но и во всех прочих аспектах построения отношений внутри общества.

Слайды с кадрами успехов Союза Социалистических Республик завершились, Юлия Денисовна нажала кнопку, шторы торжественно, словно кулисы в театре, разъехались в стороны, и сумрак в аудитории сменился светом.

– Следующая лекция в пятницу, в одиннадцать тридцать.

Женский голос прозвенел высокой струной в абсолютной тишине аудитории.

«Внимают, как пророчеству. Первый курс. Уже взрослые. Но еще наивные. По провинциальному дисциплинированные, не успевшие ощутить все соблазны большого города юноши»,– подумала Юлия, завершая лекцию в точном соответствии с графиком за минуту до звонка.

Она обвела взглядом ряды столов, спокойно и оценивающе. «И девушки,– дополнила ради объективности картины мысль,отметив взгляд из второго ряда. Младшекурсница, брюнетка с пышной копной волос, Кира кажется, с интересом рассматривала лектора на возвышении,– подумать только, каких-то восемь... ну ладно, одиннадцать лет назад и я была такой же!»

За узким вытянутым окном вовсю полыхала осень.

– Вопросы по материалу?

Вопросов по теории обществознания у собравшихся не имелось. Во всяком случае по теме занятия. Девушке со второго ряда, скорее всего, хотелось узнать где приобретен стильный темно-синий костюм, идеально облегающий ладную фигуру преподавателя. Парню в больших очках слева не терпелось определиться с перспективой досрочного получения зачета. Виктор, по-цыгански курчавый и смуглый разбитной повеса, напоминающий персонажа «Неуловимых мстителей», пожалуй, не прочь был бы разжиться номером телефончика Юлии. Что, конечно же, никак не соответствовало ее планам. Юноша был хорош. И, по видимому, горяч. Юлия позволили себе отвлечься на миг. Задумчиво повернула ободок обручального кольца на безымянном пальце. Но и не в меру болтлив. А репутацию, как известно, нужно оберегать тщательнее,чем... Чем все прочее. Валере, застенчивому голубоглазому блондину, неизменно с немым обожанием взиравшему на нее с первого ряда, досталась тень улыбки.

Ободренный, он робко подал голос:

–А что имеется ввиду под...

Звонок прервал его а полуслове, тишина разом сменилась гулом, шарканьем ног, смешками и окликами.

Последним побрел к выходу Валера.

– Что вы хотели спросить?

– Но... Ведь учебное время закончилось?

– Это не означает, что должно завершиться и наше общение,– улыбнулась она, убирая выпавшую прядь за ухо.– Помоги, пожалуйста, с переносным экраном.

Рослый юноша без труда дотянулся до крючка, держащего экран. Хотя ему и пришлось приподняться на цыпочки. Короткая футболка задралась, обнажив на миг рельеф сильных мышц спины.

Юлия Денисовна отвела глаза.

«Не Виктор, но по-своему очень хорош»,– самозваная оценщица в голове подала голос.

– Я донесу до места! – Валера держал свернутый в трубку экран как стражник у ворот замка алебарду. Или копье.

«Мой рыцарь!» – умилилась Юлия Денисовна.

«Копье это фаллический символ», – тут же дополнила многозначительно альтер эго.

По пути в кабинет Юлия ответила на вопрос студента о предпосылках, как о предварительных условиях успешного планирования. А также о мотивах и стимулах, побуждающих к действию как отдельного человека, так и...

– Побуждающих... Возбуждающих... Ты только посмотри на его попку... Она, наверняка, идеальна,– ожила вторая, темная половина, державшаяся скромно в тени при прогулке по коридору, стоило им переступить переступит порог кабинета.

– Куда поставить?

– Что?– рассеянно откликнулась Юлия, упрямо пытающаяся игнорировать второе я.

– Спрашивает, как бы тебе вставить! – язвительно прошипело третируемое начало.

– Экран. Куда мне его?

– За перегородкой дверца. Там ниша с тубусами. Только аккуратно. Не урони ничего.

– Понятно. А не могли бы вы привести пример...

– Какой пример?– продолжая неравную битву с растущей на глазах в тиши и полутьме комнаты темной половиной, откликнулась она. Октябрьское солнце еще светило во всю, но склонившие ветви к самым окнам разросшиеся клены мозаичной узорчатой кисеей рассеивали, трансформировали силу светила в подрагивающий опасной паутиной орнамент, затянувший и потолок и стены. Конечно, люминесцентные лампы легко бы прогнали иллюзию, но Юлия Денисовна почему-то так и не дотронулась до пластикового щелкунчика выключателя.

– Предпосылок. На практике.

– Привести... Планирование. На практике,– змием искусителем шептал голос, тревожа, задевая охотно отзывающиеся вибрациями натянутые, долго уже ждущие освобождения, струны где-то там, глубоко внутри. Видимо, рептилия притаилась где-то там, спрятавшись в извивах кленовых ветвей.– Расскажи... как привела его... сюда. И что предвещает такой расклад, когда оставленная без внимания женщина оказывается с мужчиной. Наедине.

«И ничего я и не думала планировать!» – кипя от возмущения мысленно отрезала Юлия.

– Конешшшшшна,– издевательски исковеркав слово растянул шипящие голос.

– Верни экран на законное место, а после продолжим.

Стоило парню скрыться за дверкой, пальцы сами собой метнулись к волосам, отпуская из плена заколки волосы. Смех невидимой спутницу рассыпался мелким бисером. Бусинки поскакали сверху, рассылая нервную дрожь по всему телу.

– Щелк! – Юлия Денисовна вздрогнула, словно рядом ударила молния, чудом не поразив ее.

– Юлек, ты чего! Это всего лишь я! – Игорь окинул удивленным взглядом жену с макушки до пят.

«О-па. Муженек нарисовался. А у нас тут как раз трали-вали намечались,– вульгарно расхохоталась темная сторона».

«Еще не хватало, чтобы Гоша закатил сцену ревности,– отчаянно пронеслось в голове. – Так, спокойно, как на важном экзамене подбираем вариант ответа».

– Игорь! – преувеличенно громко, чтобы точно расслышал Валера. В надежде на его догадливость, что показываться именно сейчас не стоит.– Напугал. Я задумалась просто. После лекции.

Вопреки ожиданиям фразы получились рубленные, сбивчивые. Неестественные. Но Игорь не заметил, спеша.

– А я забрать кубки для награждения. Через час эстафета. Ты же знаешь, у нас на кафедре больше всего любят две вещи. Спорт..., – Игорь приблизился сзади, прижался, охватывая ладонями груди поверх блузки, втягивая в себя аромат ее волос, все еще несущих нотку подаренного по приезде из загранкомандировки французского шампуня, – и оральный секс!

Юлия мягко выскользнула из объятий, не прерывая контакта, зацепившись ноготками за кончики пальцев мужа повлекла за собой, подальше от двери, за которой притаился, словно мышонок, понятливый Валера.

– Как насчет... поддержания традиций? – муж игриво подмигнув, скосил глаза в направлении паха.– Утром ты была бесподобна... И малыш соскучился...

Юля с трудом взяла себя в руки. Мало того, что односторонние ласки вытеснили как-то незаметно обычный супружеский секс в постели, так теперь еще появляется риск, что среди студентов поползет слух, что Юлия Денисовна – «соска»! Ведь Валера не мог не услышать!

– Не кипешуй. Не сдаст,– подключилось авторитетно альтер эго.– А может ...того... сделаем приятно Игорьку?

– На сегодня достаточно... традиций. Ограничимся спортивными. Поцелуй жену, забирай кубки и на стадион, а то бегуны без призов останутся.

После дежурного чмока и преувеличенно-разочарованного вздоха мужчины, она помогла упаковать в объемную сумку призы. И автоматически заперла дверь, попрощавшись с мужем.

На пороге уже стоял порозовевший Валера.

– Извините, – пролепетал парень смущенно.

– За что?

– Ну... это... в общем... За то, что.. слышал,– продолжил мяться блондин. И вдруг вскинулся, заливаясь румянцем,– а это... правда!?

Юлия оценивающе прошлась взглядом по фигуре нечаянного шпиона.

«Черт побери, как же хорош... Плечи широкие... Талия такая, что танцовщице впору завидовать. Кожа матовая, безупречная... И этот взгляд голубых и бездонных. Озер, переполненных наивной негой и ожидающим вожделением одновременно. Озер, в которые так и тянет упасть, растворяясь».

Больше не существовало никакого «второго я». В один миг она поглотила его, вновь становясь отчаянно смелой.

Юля почти сомкнула удлиненные импортной тушью ресницы.

– Про спорт?

– И про него... тоже.

Она вспомнила свой первый визит в деканат... Воспоминание промелькнуло легковесной летней бабочкой... Знойный полдень. Простой и свободный сарафан, облепивший тело при порыве ветра из отрытого настежь окна. Игорь, для нее, тогда абитуриентки, заглянувшей робко в дверь, чтобы узнать, почему ее имя не значится в списке принятых, Игорь Львович, конечно... Краткие слова. Слезы. Чистый носовой платок. Мужской, в крупную синюю клетку. И... неожиданные, ошарашивающие, сбивающие с толку поцелуи... Не те, уже знакомые, нерешительные мальчишеские... Мужские, сводящие с ума напором и страстью. Поворот ключа в замке. Звон разъезжающейся молнии на его брюках... И невозможное после... О чем только шептались, хихикая, подружки... То, что считала абсолютно неприемлемым, невообразимым для себя. Стремительная атака Игоря. Его успокаивающе-назидательное «как леденец... как эскимо в шоколаде». А после, спустя лишь несколько секунд, приглушенно восторженное «девочка моя»! Ладонь, вжимающая в финале затылок, заставляя принять так глубоко, что слезы выступили вновь. И тот самый носовой платок, так кстати оказавшийся под рукой, чтобы убрать уже не только слезы...

Она и сама не поняла, кто сделал первый шаг. Не тогда. Сейчас. Губы Валеры оказались на ее губах. Такие близкие. Такие желанные. Свежие, как едва созревшая земляника. Сладкие, восхитительно нежные, словно молочный коктейль в уютном кафетерии у дома.

Она бросила короткий взгляд в зеркало. Блуждающие взоры. Раскрасневшиеся лица... У него,– скорее от смущения. У нее – больше от нахлынувшего возбуждения. Недвусмысленная палатка, распирающая брюки, рука, так и тянущаяся сама к источнику мужской силы. Касаясь, охватывая, проверяя. Окольцовывая.

– Я хочу...

– Чего, милый мой?

Поцелуи так затягивают, что не хочется отрываться ни на миг. Мгновенья текут, как медовая река, поднимающаяся все выше и выше. Согрев ступни, толкнув длинной волной под колени, поток добирается до груди, обтекая щекоткой встопорщенные уже соски.

– Хочу... то, что любят... у вас на кафедре...

– У нас, милый... уже у нас,– не задумываясь, поправляет она совершенно также, как поправила бы и любого другого студента в коридоре.

И вдруг колыхнувшаяся стихия накрывает жарким цунами с головой.

Конечно же, юный блондин имеет ввиду совсем не осенний студенческий забег. И не волейбольную команду, призера области, гордость ректора.

Валера жаждет того самого... Запретного. Неизведанного. От которого захватывает дух. Подменяемого изящным французким словом.

Осталось только определиться, чего хочет она. И, кажется, она уже определилась с решением уравнения с двумя неизвестными. Решением, не сходящимся с ответом в Валерином сборнике задач. Но тут уж ничего не поделаешь. Лидер ведет в танце. Партнер следует.

– Ты... уверен?

– Да! – охрипшим от волнения голосом выдыхает юноша.

Пластиковая молния сбоку вжикнула тихо, по-женски сдержанно.

– Щелк, – застежка на поясе сдалась без боя. Юбка, более не удерживаемая эластичным широким черным поясом, упала к лодыжкам. Открывая расчетливо стройные загорелые ноги. Изгибы бедер, все еще прикрытые полами блузки, манящие извечной загадкой.

«А не рано ли ему еще... вот так...»,– мелькнула падающей звездой одинокая запоздалая мысль. И тут же без следа сгорела в раскаленном сумраке зашторенного пространства.

К черту все! У нее есть потребность. Она возвышается грозным Везувием над реальностью, грозя клокочущим огнем испепелить все вокруг. Темного идола нужно срочно удовлетворить. Принести, как в языческой древности, жертву. Желательно светлую и девственную. Валера, по всем раскладам, подходил как нельзя лучше.

Ладошки с розовым маникюром ложатся на мускулистые плечи. Надавливая. Намекая. Подсказывая.

Изумленный взгляд она принимает как должное. Продолжая мягко, но неуклонно настаивать, усиливая нажим. И атлетичные плечи дрогнув, уходят вниз, опускаясь как во сне, как в замедленной съемке в тягучую медовую реку...

Губы, целующие колени... Выше. Выше и нежнее...Выше и сильнее... Ваше и выше... Подхваченный ловко проворными женскими пальцами пояс мигом превращается в непроницаемую повязку на глазах. Юлия Денисовна сбрасывает пиджак. Блузку... Первый робкий тычок подбородка между бедер. Валера сейчас как слепой щенок... Но как же приятно... Даже сквозь ткань... Мгновенья замирают, скованные путами чувственного наслаждения... Непривычно-острого, экзотического, как блюдо восточной кухни. Отбрасывающего разом из привычной реальности обыденности к границам космического экстаза. Юлия судорожно освобождается от колготок и липкого, промокшего насквозь белья... Оставаясь в одном сиреневом лифчике, не до него сейчас, притягивает белокурую голову к эпицентру чувственного биения. Все равно никто не увидит... Не увидит и не узнает...

От запретной тайны идет кругом голова. Игорь эгоистичен. И привык только получать, не давая взамен. Игнорируя ее порывы и запросы. Сегодня все будет иначе. Гладкая щека прижимается к внутренней поверхности бедра... Игорь обязательно бы поцарапал дневной щетиной, решись он наконец, на такое... Валерин же пушок едва ощутим, как бархат персика.

Только вот догадается ли он что...

– А-а-а-а-а-ххх!

Лепесток шиповника изысканно выгнутой венецианской гондолой ложится точно в излучину. И начинает свое упоительное тихое скольжение по влажной глади.

– Так... Так... , – ее пальцы вплетаются в белокурые локоны. Перебирая, лаская. То порхая стайкой гламурных фрейлин... То задавая направление шеренгой бравых гвардейцев...

– Как подтаявшее мороженое... Как абрикосовый пломбир… Мой мальчик... Мой великолепный, чудесный, талантливый мальчик, – шепчет она в упоении, приближаясь и приближаясь к стремнине водопада. Сегодня дистанция будет совсем короткой. Намного короче чем студенческая эстафета. Мысли путаются, примеряя или сбрасывая личины образов. Возбуждение перехлестывает через край. Мелькающие страницы контрабандой перевезенного через границу шведского эротического журнала, шуршат, раскрывая соблазнительно развороты. С необычными позами для соитий. С хромированными игрушками, от одного вида которых приходишь в трепет. Со строгой госпожой в коже, окруженной послушными поклонниками. Среди них, кажется и одна девушка. Девушка, похожая на Киру со второго ряда...

– Еще... еще... я уже сейчас... уже скоро...

Почему-то внимание Юлии накрепко прикипает к последнему взгляду Киры. В эту секунду она уверена, что вовсе не костюм стал предметом интереса кареглазой студентки.

«Неужели? Неужели и такое... возможно?»,– всплескивает руками домохозяйка и порядочная женщина Юлия Денисовна.

«Ничего невозможного нет, – с плотоядной улыбкой отвечает ей отражение в зеркале. Там лишь на миг застывает образ сладострастно выгибающей спину женщины, так и не снявший сиреневый лифчик. Образ как ртуть перетекает, то принимая форму педантичного лектора в элегантно облегающем синем костюме... То госпожи, затянутой в кожаный корсет со шнуровкой, что поигрывает тонким декоративным хлыстиком. Белокурые локоны вдруг трансформируются в жесткую щетку ежика Виктора... Чтоб тут же распасться, взрываясь пышной шевелюрой, из-под челки которой блестят насыщенно кофейными бусинами карие глаза..

–Немыслимо,– поджимает губы лектор, и, сливаясь вновь воедино со своими воплощениями, уточняет тут же: – Хотя... Все дело в точности горизонта планирования.

Юля глушит крик, отправляя себя за грань последним взмахом бедер.