Гений. Угадай персонажа⁠⁠

- Каков, говоришь? Гхений? Не знаю такого. Был у нас в деревне умный мужик, ох, и варил у его котелок, ажно в Питербурхе жил, ага. Да, прям в Подновье. А вот и у нас! Тебе балаболы из Пригорков будут трепать, что ихний он, так ты их не слухай, трепуны и есть.

Наш он, подновский. Как звать? Ну как, Ванька, Петров сын. Фамилю? Не знаю такого. А прозвище я уж и не припомню, Ванькой звали, это да. Отец его, Петр, из мелких купцов, лавочка у его в деревне была, он бы и рад Ваньку приохотить к своему делу, деньга всегда есть, хлопот не так уж и много, но сынок-то все к железкам тянулси.

Не, не кузнец. Кузнец, он что делает? Из сырого железа добрые вещи делает, ножики, плуги, подкову там для лошадки барской. Не, нашим-то зачем? Наши ходют по мягкой земле, им подковы не нужны. А Ванька, он работу потоньше любил. Как вырос, сбег в Новгород, ага.

Часами он занялси, как к отцу приедет погостить, так только мелкими деталюшками хвалится. А и зачем эти часы нужны? Солнышко-то всегда на небе, как ушло, так и спать пора, как встало, так и работать надо.

А Ванька? Ну Ваньке повезло. Он работал в часовой лавке, чинил там, мастерил чего-то, и его богатый купец подобрал, ага, прям с семьей и детками. Михайло его звали, не, прозвище не упомню, да и знал ли когда?

Работал Ванька на Михайлу несколько лет, чего-то все думал-думал. А потом, слыхал ли, к нам, ага, в Новгорода царыца приехала, да, Катерина сама. Вот тот купец Михайло взял и отдарил ее часами, что Ванька смастерил. Не, не простые часики-то были. Сам не видал, но слыхал, что размером часы были, вот, с кулак мой, мож, чуть помене. А открываешь, там и музыка играет, и крохотны фигурки танцуют, ну и час какой показывают. Прям тиятр в кармане.

Царыца, говорят, так и ахнула. Ага, ахнула, грит, какая оказия. Прелестью обозвала. И пригласила Михайлу вместе с Ванькой в Питербурх, да куды там. У Михайлы лавки, склады, работы, у Ваньки уже и детей мал-мала набралось, бабы выть, не поидем в Питербурх…

Но уж потом они все-таки двинулись. И Катерина вспомнила Ваньку-то, позвала его в Окодемию науку двигать, мол, без Ваньки никак она не двигается, зараза. А Ванька-то и рад. Уж чего он там только не напридумывал, и трубу, в которую все мелкое аграмедным кажется. Не, не подзорную, еще лучше, там мелкое, что и глазу невидимо, сразу видимым становится. Какой скоп? Ну не знаю, мож, и он.

И коляска, что без лошадей бегает, тож его. И комната, что сама собой тебя наверх подымает, вот, неохота тебе по лестнице ноги бить, так ты заходишь туды, и она сама вверх летит. Лыфт? Ну мож и он.

Царыца уж очень Ваньку любила, даж сказала, чтоб он из купеческого сына дворянином стал. Ага, нашему Ваньке, Петрову сыну. Но он же добрый муж был, с бородою ходил, в купеческой форме ходил, грит, куды ж я без бороды. Да, в дворянины нужно бороду брить. И не стал Ванька дворянином. Ну тады царыца ему медаль дала, прям из золота на атласной ленте.

А сам каков был? Толковый муж, хмельного за всю жизнь в рот не брал, вот те крест. И табак не жевал, говорят, в Питербурхе все с табаком ходют, кто жует, кто нюхает, даже царыца нюхает, грят, а Ванька – ни-ни.

И семья у Ваньки большая была. Откуды знаю? Так он потом обратно в Новгород и вернулси, мол, старый для науки стал, вот и вернулси. Две жены-то у него померли, он уж и третий женилси, и дети были. Много ли? Ну как и должно быть, дюжина, наверное. И всех он выучил, всем науки давал, не, ну кроме девок, им-то зачем науки?

Ох, и хороший мужик Ванька! Только уж больно вумный, все бы ему в железках да в бумажках сидеть, до старости в них ковырялси. А вот прозвище не помню, да.

Ниже, в комментариях ты уже сможешь увидеть ответ, о ком говорил этот дед. Но сначала попробуй догадаться самостоятельно. Картинка - тоже подсказка.