Где творится любовь, слуги неба не смотрят...⁠⁠

***Восточная сказка от моего друга Nazar Chagataev под моей чуткой редактурой.***

Впервые я увидел ее на Главном Рынке. Янган – крупный город, начало Великого Шелкового Пути. Хорошо и привольно живется здесь купцам, фазаньими грудками набивают они толстые животы. Беднякам же вроде меня и плошка риса в радость. В ту пору я служил Его Величеству в гарнизоне города. Мы, солдаты Великой Поднебесной, охраняли город от разбойников с Тигриных Гор. Мы отражали набеги варваров. Мы были щитом Его Величества, а если нужно – то и его мечом – тонким и острым, как мечи послушников с У-Тан-Шань, когда случай велел быть скорыми – или широким и тяжелым, как сабля дао или как сама Длань Императора. В былые времена, как говаривал отец моего отца, наш труд стоил дорого. Теперь же, когда в армию не попадал только калека, моих грошей едва хватало на пару горстей риса. За ними я и шел на рынок. Она плыла, словно вовсе не касаясь земли, легкая, как облако над горами Тянь-Шань. Взгляд ее ни на чем не задерживался – да и могло ли что-либо поразить воображение такой красавицы? Привередливо она касалась плодов персикового дерева на прилавке – их кожа вряд ли была нежней, чем ее – недовольно морщила носик и легкой тенью скользила дальше.

- Человек ли это вообще? Или одна из Дочерей Лазуритового Царя спустилась с небес? – подумал я тогда.

Вслед за моей красавицей, тяжело переваливаясь, шагала старушка, чьи одежды были довольно скромны.

- Мать? Нет, не похоже.

- Госпожа! – крикнула она дребезжащим голосом – Госпожа! Потише, потише, умоляю вас! Я еле поспеваю! У меня старой, ноги уж не те, что в юности!

Красавица засмеялась:

- Ты похожа на гусыню, моя Лань-Ю! Ладно, ладно, я подожду. Долг правящих – иметь снисхождение, как учил Конфуций.

Рассыпаясь в благодарностях, старушка нагнала свою молодую хозяйку.

- Позвольте спросить, госпожа, что вы тут приглядели? Ваш отец велел нам купить чего получше! Вы ведь не забыли, у вашей матушки сегодня день рождения?

- Конечно, не забыла, Лань-Ю, я же не так стара как ты! – с притворным возмущением ответила девушка – Впрочем, у Вана префектуры Нанкин, где я была на прошлой неделе с отцом, персики гораздо нежнее!

- Может и так, прекрасная госпожа! – вмешался торговец, с интересом разглядывавший красавицу – но мои плоды привезены из страны Чосон! Клянусь ликом Амиды, едва ли вам удастся найти на этом рынке плоды слаще!

- Так и быть, я поверю тебе, купец! Если ты не солгал, когда я займу место отца, персики из Чосона будут на столе у каждого! Лань-Ю , подай кошелек! – девушка повернулась к старухе.

Та стала рыться в складках своей поношенной одежды, но ничего не нашла.

Она горестно развела руками:

- Пропал, госпожа! Простите!

Старая служанка упала на колени:

- Молю, только отцу не сказывайте!

- Но что же я скажу ему, если мы придем без сладких плодов и нежного мяса? Мы ведь не варвары, чтобы брать все без платы и не ценить труда простых людей!– огорченно отвечала девушка.

Тут я заметил мальчишку, который крался у прилавков, сжимая что-то в руке. Я подошел ближе к нему. Заметив меня, малец тут же хотел дать стрекача, но я быстро поймал его за шиворот.

- А ну, что это у тебя?

Мальчишка сжал в руке еще крепче красный шелковый мешочек с изображением символа Пяти Благ и промолчал.

- Как не стыдно воровать у старых! – возмутился я.

- Как не стыдно гнать взрослых работать в поле, а детей оставлять без куска лепешки и глотка чая! – нахально возразил ребенок.

- Как тебя звать? – спросил я.

- Тун-По – ответил мальчишка – а кошель я вам не отдам. Вот свистну сейчас, прибегут мои друзья, хоть вы и большой, но мы вас живо вздуем!

- Не стоит раздувать перья, как петух на празднестве, Тун-По, давай договоримся?

Мальчишка поглядел на меня с интересом.

- Ты отдашь мне кошель, а я подарю тебе вот это!

Я вынул из сапога свой походный нож, который купил когда-то давно в Дуньхуане.

- Годится!

И прежде чем я успел что-то сделать, мальчишка вырвался у меня из рук, выхватил нож, швырнул в меня украденным кошельком и убежал.

Я тут же зашагал к молодой красавице, которая продолжала растерянно стоять у прилавка, слушая причитания старой служанки.

- Госпожа, не вы ли обронили это?

- Я протянул кошелек. Девушка торопливо взяла его у меня, прикрывая веером лицо.

- Благодарю, солдат – сказала она.

Старуха вскочила с колен:

- Ой, сынок! Ой, спас ты меня старую от хозяйских палок! Век тебя не забуду!

Девушка меж тем рассчиталась за персики и пошла дальше.

- Как зовут твою госпожу, старуха? – спросил я.

- Это И-Ла-Хэ, дочь Вана нашей префектуры! – ответила она.

- А где она живет?

- Мне не дозволено сказать, но ты помог мне, потому я покажу. Следуй за нами. Но не попадайся на глаза госпоже!

Я кивнул старухе и отвернулся.

- Госпожа! Госпожа! – снова раздался дребезжащий голос – Потише, я не поспеваю! Потише, молю вас!

Остаток дня я тенью следовал за старухой и ее молодой госпожой, пока не попал к огромному дому, больше похожему на дворец Императора, разве что многократно уменьшенный.

- Вот где, значит, живет красавица И-Ла-Хэ! - воскликнул я – Что ж, я запомнил путь.

Я собрался было пойти домой, но кто-то властно схватил меня за плечо.

- Что ты делаешь у дома Вана, оборванец? – услышал я сердитый возглас из-за спины – Воровать вздумал?!

Я обернулся. Стража. Этого только не хватало!

- Я…

Ответить я ничего не успел, потому что получил внезапно мощный удар под дых и свалился с ног.

- Связать его и отвести к Вану! – сказал один из стражников, видимо, самый главный.

Прочие живо бросились исполнять приказание и вскоре, связанный, как какой-то разбойник, я стоял перед Ваном.

- Зачем вы привели сюда этого голодранца? – Ван был недоволен.

- Он ошивался у дома Великого! – начальник стражи поклонился – Наверняка, вор!

- Кто ты и что делал тут?

- Я – солдат Его Величества Императора, а у вашего дома я оказался случайно – ответил я, стараясь не терять достоинства.

- Так уж и случайно? Так уж и солдат? – Ван недоверчиво сощурил глаз.

- Простите, отец, матушке нехорошо! Она видимо, слишком много скушала яств! – в комнату внезапно вошла...да, моя И-Ла-Хэ.

- Ой! – воскликнула она – Откуда тут этот человек?

- Ты его знаешь, дочь? – Ван повернулся к дочери и поглядел на нее испытующим взглядом.

- Сегодня на рынке я потеряла кошелек, а он вернул мне его. Это благородный человек! – И-Ла-Хэ почти выкрикнула последние слова и щеки ее зарделись.

- А не он ли его и украл? – покачал с сомнением головой владыка.

- Не сочтите за дерзость, отец – девушка поклонилась – Но воры – воруют, а не отдают украденное!

- Так что ты делал тут? – Ван снова обратился ко мне.

- Я хотел просить руки вашей дочери – набрался я смелости.

- Руки моей дочери?! – он захохотал – Зачем моей дочери такой оборванец-муж?!

Отсмеявшись, Ван повелел:

- Он вернул мне мое добро, потому развяжите его и выведите отсюда! Но если придет снова – гоните его взашей!

И в сопровождении стражи я покинул дом владыки.

Дни, что потянулись за этим, казались мне серыми и бессмысленными. Часто я бродил по городу, не смея подходить к дому Вана, часто заходил и на рынок, надеясь снова встретить И-Ла-Хэ. Все было тщетно.

Но однажды, в один из дней я услышал голос глашатая, который объявлял:

- Дочь нашего владыки, Вана Янь-Гуань-Цзы, красавица И-Ла-Хэ тяжко заболела! Наш господин и Владыка, Ван, повелел – рука его дочери получит тот, кто исцелит ее!

Наконец-то у меня появилась надежда! Вот только как я вылечу ее? Я ведь не лекарь!

С этими мыслями я побрел к дому, как вдруг мне в голову пришло воспоминание.

Я вспомнил голос моего отца:

- Когда тебе станет тяжко, иди в монастырь к даосу Сюэ! Проси его моим именем, когда-то я спас его от банды разбойников в горах. Сюэ – мудрец и знатный знахарь. Нет такой болезни, какую бы он не знал и не мог вылечить!

Сюэ оказался глубоким стариком, да еще и слепым. Выслушав мою историю, он сказал:

- Ради памяти твоего благородного отца, я помогу тебе. Запри дверь и принеси из моей комнаты свитки и три старых монеты, что лежат на столе!

Получив все это, старик велел мне сесть на пол. Он с удивительной для слепца тщательностью начертил на полу круг, а в нем – пятиконечную звезду. Концы звезды старик украсил символами 5 стихий. После он зажег благовония, а затем, выйдя из комнаты, вернулся оттуда со связанным черным щенком, который жалобно скулил.

- Мы должны послать гонца к царю мертвых, к свирепому Шиндже. Собака – верный гонец и послушный! – объяснил мне Сюэ.

- Мы должны узнать, зачем Свирепый хочет взять душу И-Ла-Хэ в Царство Кипящих Источников – продолжил он.

Щенок жалобно завыл и заскреб когтями по полу. Я содрогнулся.

Из-за пазухи старика показалось нефритовое лезвие, которым он без всякой жалости перерезал шею скулившему и вырывавшемуся щенку, а затем, вымочив палец в крови, принялся писать на полу какие-то незнакомые старинные письмена. Раздался треск и комнату заволокло дымом.

Голос, гулкий и страшный, отвечал на вопросы даоса на непонятном мне языке. Не так много времени прошло, дым рассеялся и я увидел, что никого кроме нас в комнате нет. Трупика собачонки тоже нигде не было.

- Скверное твое дело, юноша – сказал мне старик – тлен поразил самый центр жизни твоей возлюбленной. Ее печень гниет!

- Что же мне делать?

- Посланник Свирепого указал мне ответ! У подножия Тигриных Гор ищи забытую гробницу правителя, чье имя Цень. За многое зло правитель этот не обрел покоя. Ты должен добыть его печень. Если он отдаст ее тебе – мое врачебное искусство поможет тебе. И не мешкай!

Я поклонился старику, хоть он и не мог этого видеть, и опрометью выбежал прочь из монастыря.

Прибежав домой, я облачился в старых изношенный доспех, подпоясался верной саблей, которая не раз выручала меня в бою и направился туда, куда указал даос Сюэ.

Тигриные Горы встретили меня неприветливо. Лес у самого их подножия выглядел пустым и безжизненным. Ветер свистел в ветвях деревьев. Ни одного зверя. Ни звука. Птицы не пели. Не было слышно суетливых шорохов под ногами. Ничего. Только впереди расстилался густой туман.

Запалив факел, я кое-как продирался сквозь него, пока не почувствовал смрадный запах разложения, который приносил поток воздуха, бивший мне в лицо. Я оказался у входа в пещеру, видимо, высеченную когда-то в скале. Надпись на расколотом камне у входа гласила:

- Зд…сь п…к…ится в…лк…й пр…в…тель Ц..нь. Сдерживая тошноту, я вошел и побрел по узкому коридору. Дышать было все труднее и труднее. Под ногами хрустели кости. У стен я видел обглоданные начисто трупы животных и людей. Коридор казался бесконечно длинным. Стены были покрытый паутиной и плесенью, надписей на них же я, не смотря на свет факела, различить не мог. Трупы стали попадаться все чаще. Если у входа они были обглоданы начисто, здесь на костях еще попадались остатки гниющего мяса. Смердело невыносимо. Я не смог больше сдерживаться и упал на колени, скорчившись пополам. Меня вырвало прямо на полуразложившуюся голову какого-то старика. Факел я выронил и он погас через несколько мгновений.

Невдалеке что-то затрещало и в глаза мне ударил свет, ослепительный после непроглядной мглы кругом. Я поднял голову. Свет был какой-то зеленоватый. Он исходил от безобразной обезьяноподобной фигуры, стоявшей на четвереньках. Это был человек…или, скорее, подобие человека. Дырявая и местами истлевшая, его покрывала одежда, какую носили знатные особы во времена моих прадедов. Лицо, сморщенное и уродливое, было покрыто запекшейся кровью. Изо рта существа свисали обрывки кишок и оно безобразно чавкало.

- Чин-мэй! Мерзкий нечестивый упырь! –подумал я – Вот о чем говорил старик Сюэ!

Существо вытянуло вперед свои неправдоподобно длинные руки и потянулось ко мне:

- Иди сюда, я пощупаю твою кожу! Хорошая, крепкая, солдатская кожа, из нее получится отличный барабан – мерзко прочавкало оно.

Я попятился назад.

- Тебе повезло, человечишка, что я сыт! – чин-мэй противно, лающе, словно бездомный пес, расхохотался – Зачем ты пришел к великому Цень? Твоя жизнь утомила тебя?

- Я пришел, чтобы помочь тебе обрести покой! – сказал я.

- Покой? – упырь поднял голову – Зачем? Или ты думаешь, мне дурно здесь?!

- Ты можешь наконец увидеть своих предков, разве подобает великому правителю прозябать в этой смрадной пещере?

- Предков? – существо снова лающе захохотало – Скорее , я увижу ад раскаленных игл! Говори что тебе нужно, человечишка, или проваливай, пока я снова не проголодался!

- Мне нужна твоя печень, – я решил не скрывать правды – моя возлюбленная умирает!

- И что мне с того? – скучающе протянул упырь – Живые…мертвые…пища-

- Неужели ты не хочешь упокоиться с миром?

- Я хочу только есть. Что ты дашь мне? Отдай левую ладонь и получишь печень!

Не колеблясь ни секунды, я отсек ладонь саблей и бросил чудовищу, стараясь превозмочь боль и не слушать, как с мерзким хрустом чин-мэй жует мою плоть.

- Ты такой наивный! Все влюбленные глупы! – внезапно проревел он – Я передумал! Сожру тебя целиком!

Скача, как обезьяна, упырь кинулся на меня и придавил к земле. Смрадная слюна упала мне на лицо.

-Я сниму с тебя лицо и надену как маску, чтобы ты посмотрел себе в глаза, пока умираешь– сказало чудовище.

Я медленно потянулся целой рукой к сабле, лежавшей рядом. Упырь ничего не заподозрил.

Я рванулся вперед и вонзил саблю ему в шею.

Чин-мэй захрипел, заливая меня вонючей жижей и упал наземь с боку от меня.

- Твои последние слова? – спросил я

- То, что ты возьмешь, не принесет тебе сча…

Он не успел договорить и уродливая голова, оторвавшись от шеи, со стуком покатилась по каменному полу.

Кое-как я нащупал в наступившей темноте упавший факел, зажег его, и вырезав у чудовища печень, на удивление совершенно не тронутую разложением, бережно завернул ее в кусок льняной ткани, спрятал за пазуху и поспешил прочь из этого проклятого небом места.

Ночь была холодной и слякотной. Моросил дождь. Дул ветер, пронизывая до костей. Дверь монастыря отворилась и знакомое лицо старика показалось в дверном проеме.

- Кто тут? – скрипучим голосом спросил он.

- Я вернулся, Сюэ!

- Не солгать, я не ждал тебя. Нам надо спешить. Говорят, дочь Вана умирает.

- Позволь мне взять одежду даосского жреца, почтенный старец! Иначе слуги Вана не пустят меня в дом!

Вместо ответа старик, кряхтя, удалился и вскоре вернулся с тюком:

- Где творится любовь, слуги неба не смотрят. Я пойду с тобой. Скажусь помощником.

Вскоре мы уже стучали в ворота дома владыки.

- Кто здесь? – неприветливо встретил нас начальник стражи – у владыки Вана горе! Проваливайте!

- Так-то ты гонишь тех, кто может принести твоему господину радость? – Сюэ с огорчением покачал головой.

- Лекари? Сразу бы сказали! – стражник переменился в лице и торопливо повел нас к Вану.

- Кого ты привел? Уходите прочь! – владыка поднялся с циновки у кровати дочери и поглядел на нас красными от слез глазами.

- Лекари, достопочтенный господин! – поклонился начальник стражи – Небо услышало ваши мольбы!

- Только спасите ее и я сдержу слово! Мое слово нерушимо, как Великая Стена – сказал Ван.

- Владыка, нижайше просим вас покинуть комнату. То, что вы увидите, может оскорбить ваш взор. Но не гневайтесь. Ваша дочь будет спасена, клянусь Семью Бессмертными! – сказал Сюэ.

Я по понятным причинам молчал, чтобы Ван не узнал моего голоса.

Врачебное искусство Сюэ и вправду было велико. Гниющая печень, смрад которой напомнил мне вонь гробницы, была извлечена, здоровая, добытая мной, помещена на ее место, а рана искусно зашита.

- Ваша дочь будет спать 3 дня. Это было тяжко для ее прекрасного тела. Но она поправится. Не беспокойте ее.

Ван украдкой заглянул в комнату. Красавица И-Ла-Хэ ровно и мерно дышала. Болезненный цвет ее лица исчез.

- Ты хочешь в жены мою дочь, старик? – спросил даоса владыка.

- Нет, достопочтенный Ван, отдайте ее в жены моему помощнику. Без него я бы не справился! Мои обеты не позволяют мне иметь жены. А если бы и не они – куда мне. Я стар – ответил Сюэ.

- Отчего же твой помощник все время молчит? – поинтересовался Ван.

- Из почтения к вам, владыка.

Объяснение устроило Вана и он клятвенно пообещал сдержать слово и выполнить просьбу старика. Через три дня И-Ла-Хэ станет моей! Как я ликовал!

- Проси чего хочешь, почтенный Сюэ! – сказал я старому даосу – Став зятем Вана я многое смогу дать тебе.

- Соединить сердца – уже награда! – ответил Сюэ – Ничего мне не нужно.

Я расплакался от счастья и обнял старика, немало ошарашив его этим.

Три дня. Всего три дня. Какими долгими они мне показались!

Утром четвертого дня я пошел к дому Вана. Стражи не было.

- Странно – подумал я – или ушли в патруль?

Я открыл ворота и они со скрипом распахнулись.

Слуг тоже нигде не было видно.

- Видимо, готовятся к празднеству.

Поднявшись в покои Вана, я не встретил его, как обычно, за столом, где владыка обыкновенно разбирал многочисленные письма и жалобы.

- Уехал за подарком дочери?

Дрожа от нетерпения, я подошел к двери в комнату моей возлюбленной.

Из-за двери доносилось хлюпанье и чавканье, показавшееся мне подозрительно знакомым.

Дверь отворилась и навстречу мне вышла И-Ла-Хэ.

Ее прекрасное одеяние было заляпано свежей кровью. Нежные щеки тоже были перепачканы в крови. Губы…необычно алые…нет…снова кровь?!

В нос резко ударил запах гнили и разлагающейся плоти.

- Что случилось?! Откуда кровь? Ты ранена? Где слуги? Где владыка? Где стража?

Я заглянул в комнату. На полу громоздились полуобъеденные тела. Вместо бумажного фонарика на потолке была привешена голова Вана с откушенными щеками. На роскошном ложе валялось недошитое платье из…человеческой кожи?!

- Что это?! Ты же хотела жить счастливо, хотела дать людям справедливое правление и вырастить достойных детей. Зачем?!

И-Ла-Хэ беспечно рассмеялась, пряча за спину обглоданную кость:

-Теперь я хочу только есть.

Автор - Nazar Chagataev, редактировал German Shenderov

Art from Nioh, the computer game