Феникс и Змей - Полуденная Сталь⁠⁠

Глава 28

Мое по праву. Часть 1/2

- Континенталь.

Змей остановился напротив высокого здания, облицованного серым камнем. Отбросив в сторону недоеденный кусок дешевого чебурека с мясом, он осмотрелся вокруг. Вокруг здания шел забор трехметровой высоты, увенчанный двумя рядами шипов. Он знал это место. Континенталь принадлежал к сети отелей расположенных в самых крупных городах мира. У них была собственная система телепортов между отелями, чародеи обслуживающие эти телепорты и высококлассная охрана. Вход только по приглашениям, проход через два кордона - рамки техномантов, реагирующие на металл и пост чародеев ищущих наличие артефактов. В такой отель мог бы зайти учитель Змея, но, по слухам, Леон погиб лет десять назад, унеся с собой жизни целого наркокартеля.

Змей сжал в руке кинжал.

Энтропия. Связи.

Слепое пятно. Отель невозможно было просветить Связями. То есть кто-то внутри поддерживал барьер. Канализацию они наверняка тоже перекрыли. Впрочем, оно и понятно. Континенталь был построен в старом районе города, наверняка они не меняли дислокацию с момента основания. Вокруг них стояли высокие, но ветхие здания. Облупившаяся штукатурка, покосившиеся стены с трещинами, на полу валялись куски черепицы упавшей с крыш. Многочисленные крысы кишели в подвалах.

Жизнь, Материя.

Шипы на заборе были чем-то смазаны. Вряд ли это было масло. Континенталь серьезно относился к безопасности своих посетителей.

Обойдя отель по кругу, Змей нахмурился. Слухи оказались правдивы. Никакого черного входа. Прислуга, по всей видимости, не выходит отсюда месяцами, а поставки фуража ведутся централизованно во все отели через все ту же систему порталов.

Он закрыл глаза и представил план.

Вытащить все оружие, избавиться от него. Зайти в близлежащий магазин музыкальных инструментов и магазин посуды, купить пару вещей на те деньги что нашлись в притороченном к поясу кошельке. С помощью Энтропии и Материи найти приглашение. Зайти внутрь, пройти мимо охраны. Найти священника. Фарфоровые ножи, сделанные из тарелок с помощью Материи будут резать не хуже стали, хотя и не так долговечны. Струна из рояля тоже не обнаруживается детектором металла, а чтобы не порезать руки можно обмотать их салфетками. Убить… как потом выходить не понятно.

Змей открыл глаза и осмотрел здание еще раз. Была бы Таня, она превратила бы канцелярский клей в превосходную версию цианоакрилата чтобы можно было склеить вместе простыни и сделать импровизированный парашют. Изменить свойства обычного клея мог бы и сам Змей с помощью Материи, однако ритуалы чародеев, пусть и узконаправленные, имели лучший эффект. В любом случае, этот план был нежизнеспособен. Слишком много «но». Охрана священника, возможные свидетели, незнание плана здания, скорость с которой охрана поймет, что в здании кто-то был убит, в конце концов. С таким же успехом можно было кидать в отель камни и надеяться, что один из ни убьет этого Андерсона.

«Исцеление безумия»

Фраза всплыла в сознании. Эль Вечный говорил об этом священнике еще тогда. И вот второй раз, заказ на него же.

- Это знак.

Второй заказ от Эфтанатос. Змей чувствовал мягкое вмешательство руки Судьбы направляемой самой Энтропией. Все жизненные коллизии лишь приближали его к обреченной цели. Любое де

Он хмыкнул и направился напрямую к входу в Континенталь. Что бы он ни сделал – цель будет еще на один шаг ближе к нему.

- Имя?

- Меня зовут Алексей.

- Имя. – повторил страж, держащий в руке однозарядный пистоль. Оружие не дальнобойное, но с совершенно невменяемым калибром и убийственной силой.

- Старинов Алексей, также известный как наемный убийца Змей. – Змей равнодушно смотрел на стражника. – Я здесь чтобы увидеть мистера Андерсона, священника из Кастили. Увидеть и убить его. Однако в здание проникнуть я не могу. Поэтому прошу его выйти наружу. Передайте ему мои слова.

Охрана Континенталя не делала лишних движений. Змея под прицелом держали как минимум пятеро сотрудников службы безопасности. Двое с оружием техномантов и трое с жезлами и амулетами чародеев. Мужчина невозмутимо смотрел как воробьи клюют брошенный им кусок чебурека.

- На что ты рассчитываешь? – спросил кто-то.

- На то что вы передадите ему мои слова. А вы передадите их, потому что как гость отеля он имеет полное право знать, что происходит.

Змей был прав. Андерсон не мог не получить известие о визитере, стоящем на проходной, уж слишком ситуация была необычной.

- Мистер Андерсон, вы…

За воротами послышался удивленный голос кого-то из администрации Континенталя.

- С божьей книгой в одной руке и клинком в другой, мы вразумляем безумцев. – ответил громовой рык.

Легкий толчок рукой распахнул тяжелые ворота настежь.

- Узри же, грешник, свое спасение и свою погибель. Александр Андерсон!

Не так Змей представлял себе священника с Истинной Верой. Двухметровый мужчина с коротко стриженными светлыми, почти белыми волосами и трехдневной щетиной смотрел на Змея сверху вниз сквозь круглые стекла очков.

- Это ты собирался убить меня? – поинтересовался священник.

Змей кивнул. В следующий момент он нырнул вниз, уклоняясь от взмаха массивного клинка непонятным образом оказавшегося в руке у Андерсона.

«Кость. Костяной кинжал. Он его прятал в рукаве? Нет, судя по углу - оно выросло прямо из предплечья.»

- Стой смирно пока принимаешь покаяние. – прорычал Андерсон бросаясь вперед, не обращая внимания на стоящих вокруг солдат.

Мысль о том, чтобы запутать противника и сократить дистанцию Змей отбросил сразу же. Перед ним был мастер боя холодным оружием, двигающийся ничуть не медленнее самого Змея, но при этом обладавший более длинными руками и значительно более длинным оружием. Парируя один удар за другим, Змей пятился назад, отступая все дальше и дальше. Боковым зрением он отметил как воробей схватил последний кусочек жареного теста и взлетел с ним наверх, чтобы поесть где-нибудь в одиночестве.

- Ты ведь хотел убить меня, так чего ты ждешь?!

Змей сделал прыжок в сторону. Еще десяток шагов до этого переулка. Пять. Два.

Энтропия, Материя.

Сокол заметил того воробья еще когда тот был на земле. Сложив крылья, хищник камнем упал вниз, вытягивая вперед лапы со смертоносными когтями. У воробья не было ни единого шанса – удар был такой силы, что обе птицы врезались в крышу, сталкивая вниз остатки черепицы.

С высоты пятого этажа на Андерсона обрушился каменный град. Даже одного трехкилограммового куска хватило бы чтобы расколоть взрослому человеку череп как пустой орех. Александр упал как подкошенный.

Змей подошел к священнику.

Жизнь.

Священник был жив. Жив и быстро регенерировал. Все три сердца бились как бешенные, перекачивая кровь в жилах нелюдя.

У Змея не было времени удивляться. Присев на корточки, он нанес три быстрых удара. Каждый удар заканчивался глухим стуком.

- Не думаю, что это принесет результат.

В переулке был третий и несмотря на постоянное отслеживание Связей и Жизни, Змей его не почувствовал.

- Его сердца заключены в костяные клетки закрепленные в скелете, так что их трудно поразить. Кроме того, его кровеносная система является полусамостоятельным организмом, так что даже вы перережете артерии, они сами соединятся. Инстинктивно.

Говорящий мужчина тоже носил сутану священника. Удлиненное, благородное лицо, небрежная борода и усы, длинные волосы.

- Кроме того, я полагаю, что вам был нужен я.

- Андерсон? – уточнил Змей.

- У меня было много имен. Джон, Константин… Томас Андерсон одно из них.

Жизнь.

Магия не видел этого парня. Змей прыгнул вперед, распрямившись как пружина. Томас перехватил вытянутую вперед руку с ножом и отклонил в сторону, заставив убийцу покатиться по грязной мостовой.

- Александр мой охранник, но он лишь формальность. – пояснил Томас. – Я умею защищать себя от… себе подобных.

Змей перехватил кинжал лезвием к себе и вновь бросился вперед. Томас встретил его ударом тыльной части ладони и Змей вновь отступил, тряся головой и пытаясь избавиться от звона в ушах. Тем не менее, дело было сделано.

Связи. Жизнь.

Воздух загудел от бесчисленных крыльев. Мухи, комары, гнус… насекомые бросали свои помойки и летели туда, туда, еда… она там.

Томас посмотрел на облака насекомых, затем оглядел свою сутану. На правом рукаве темнело кровавое пятно, оставленное Змеем во время последней атаки.

- Сам себя порезал и меня пометил как наводку для вот их всех? Изобретательно.

Насекомые искали еду. Они чуяли запах, но не видели ее. Не было ничего, ничего похожего на еду, даже отдаленно.

Змей смотрел на мириады насекомых игнорирующих и Томаса и его телохранителя. Он не понимал. Этот священник казался… его не брала магия, даже чтобы попытаться ударить его Змею приходилось делать над собой усилие. Он был иным, он нарушал все законы мироздания. Он был ненормальным.

- Я вижу что тебе нужна помощь. – промолвил Томас. – Именно поэтому я и решил прийти сюда. Думал спасать тебя от Александра, который решил устранить угрозу в твоем лице, но, как мне кажется, в твоем случае еще не все потеряно. Доверься мне, открой сердце тому, кто истинно хочет помочь. Я верю в тебя. Я хочу помочь.

Такова была сила Истинной Веры. Нивелирование всего что не было свойственно тому, что философы древности называли «Сверх Я» и катализ всего что было ему родственно. Чем дальше существо или процесс были от того что высокие моральные установки человека представляли себе естественным, правильным и благим, тем сильнее на них отражалось влияние Истинной Веры. Горение пороха не являлось естественным, а течение реки таковым было. Болезни, даже естественные, не были благими, а ложь и агрессия не были правильными. Проклятые существа вроде вампиров вспоминали о той человечности что они потеряли и преисполнялись стыда и боли за все свои грехи, оборотни возвращались в свою изначальную форму, а призраки просто рассеивались в чистую Квинтэссенцию. Лишь редчайшие люди что искренне любили человечество и обладали невероятной силой воли были способны развить Истинную Веру. Считанные единицы могли достичь уровня Истинной Веры достаточного для того чтобы при полном высвобождении в радиусе нескольких десятков километров прекращали свое вращение колеса, а самые сильные маги не могли зажечь свечу. В данный момент таких было лишь трое и все они жили в Водачче – Крестоносец Мария неспособная ходить после перенесенной в детстве болезни, Крестоносец Франциск, худой старик с горящими глазами фанатика и Крестоносец Пьетро, юноша что вселял надежду. Их присутствие в регионе повышало урожаи, улучшало погоду, прогоняло паразитов и уменьшало количество болезней. Наложением рук они исцеляли любые болезни, в их присутствии невозможно было лгать или хитрить. Воплощение любви к человечеству и воли способной воплотить эту любовь в реальность, они заявляли, что все эти силы даны им Создателем, а сами они не более чем проводники Его воли.

***

Крытая стеклом оранжерея поместья ОБрайенов занимала несколько гектар плодородной земли, и ухаживал за ней лишь один человек – Эмилия ОБрайен. Чародейка, как и все кто принадлежал к роду ОБрайен, она избрала для себя Зеленый Путь, так что в оранжерее не было больных или слабых растений. Деревья одновременно цвели и плодоносили, а выращенные цветы обладали уникальными свойствами. Оранжерея распространяла свои дивные запахи на полкилометра вокруг, при этом, не вызывая чувства удушливости или приступа аллергии. По крайней мере, пока того не желала Эмилия.

- Мама… ты ведь понимаешь… я не могу остаться тут.

Дилан медленно шел меж густых зеленых насаждений. Эмилия стояла неподалеку, ласково гладя зеленую лозу, изгибающуюся под ее руками как змея. Она не смотрела на сына. Дилан понимал, что ей не хочется говорить об этом, она не хочет и не собирается свыкнуться с мыслью, что сын, вернувшийся после фактической смерти, вновь уйдет из дома.

- Почему? Отец? Он не будет тебе мешать. Ты будешь волен делать все что хочешь.

- Мама… ты же знаешь, что случится. И я это знаю. Дело не в компании, мне не нужны эти деньги. Нет, деньги — это конечно хорошо, но… мы оба помним о том что происходит с мужчинами ОБрайен.

Эмилия промолчала.

Дилан посмотрел на Патрика, шныряющего меж растений. Паук, несмотря на свой почтенный возраст, был активен. Одно из преимуществ жизни фамильяра – энергия, темперамент и мировоззрение хозяина подпитывают тебя не давая впасть в скуку.

- Эмилия, радость моя, у тебя нет тут каких-нибудь… ну, не знаю, мышей упитанных?

- Увы, Патрик, здесь их нет. Но я уже попросила Виктора чтобы он купил для тебя цыплят и мышей. Он должен вернуться к трем часам.

Паук шумно «вздохнул». Поскольку легких пригодных для разговора, да и для вздоха у него не наблюдалось, то вздохнул он точно так же, как и разговаривал – телепатически транслируя звуки в разумы окружающих.

- Я видел мужа Джулии. – продолжил Дилан. – Он и раньше был мудаком, но теперь. Джулия смотрит на него этими щенячьими глазами, а он словно ее не видит.

- Он уважает ее. – проронила Эмилия.

- Уважает. И тебя отец уважает. Но не любит. С тех самых пор как он женился на тебе и взял фамилию ОБрайен, ты сама говорила, он изменился. Он перестал… знаешь, если бы не твои слова о том что он изменился после свадьбы, если бы не слова бабушки о том каким был до свадьбы дедушка, если бы не все эти истории о предках, я бы никогда не поверил в то, что отец когда-то был способен чувствовать.

Женщина закрыла глаза, чтобы сдержать слезы. Серж… галантный, интересный, романтичный Серж. Как блестели его глаза когда он смотрел на нее. Какие слова он шептал ей на ухо во время их прогулок под луной. Это было давно, красиво и нереально, как сон. Кошмар, в котором любимый человек после свадьбы за несколько недель превращается в холодного, отстраненного незнакомца. Его объятья были не более чем вынужденным исполнением супружеского долга, а прикосновения носили подчеркнуто официальный характер. У него не было любовницы, как не было любовниц у всех предыдущих мужчин рода ОБрайен. Это было… их проклятье, если можно так сказать. Любой мужчина, будь он из рода ОБрайен, или пришлый, что женился на девушке из их рода и брал их фамилию, любой, каким бы любящим и искренним он ни был. Получив статус мужа, он терял все чувства, всю эмпатию, словно жена и дети были для него чужими людьми. Оставаясь преданным семье, он заботился в первую очередь о Салем Индастрис – семейной компании, и лишь на втором месте… впрочем, в его сердце не оставалось больше места.

- Я не собираюсь становиться… таким как он, как дедушка, как все они. Я не останусь здесь. Мы уже говорили об этом.

- Эмилия. Просто чтобы ты знала. – подал голос Патрик. – Я вот считаю твоего сына балбесом. Да, я сам виноват и все такое, я тоже принимал участие в его воспитании. Но… знаешь, я в нашей семье самый старый член. И я знаю какого это – когда внутри тебя постепенно замирает та искра, которая делала тебя человеком. Я проходил через это больше раз чем ты можешь себе представить. С каждым главой семьи. Один за другим. У фамильяров нет выбора, мы привязаны к хозяину душой. А у Дилана этот выбор есть.

Паук сидел на плече парня, переливаясь серо-желтым и серо-черным.

- Патрик… - женщина едва сдерживала слезы. – И ты туда же. Вы не понимаете, оба, вы меня не понимаете! Он ушел, Дилан! Ты ушел, а потом… а потом у меня даже тела твоего не было чтобы похоронить.

Она не выдержала и вновь разрыдалась, закрывая лицо ладонями. Дилан дрогнул, но не двинулся с места. Он любил мать, но ему нельзя было поддаваться ее слезам. Стоять на своем, до конца. Патрик же соскочил с плеча парня и мгновенно вскарабкался на руки женщины. Паук птицеед аккуратно гладил лицо женщины передними лапами.

- Эмилия… ну… я тебя понимаю, я тебя так понимаю. Я тоже сердцем прикипел к этому мелкому засранцу. Но я не хочу чтобы с ним было то же самое что и с Гидеоном и остальными.

Гидеон был отцом Эмилии. Она не помнила его улыбки или ласки. Отец навеки остался для нее фигурой из мрамора – безупречной, но холодной.

- И я вернулся. И я вновь уйду. И вновь вернусь, но лишь затем, чтобы уйти. Я не останусь тут, даже если ты вновь вышлешь за мной Виктора. Мое место не тут. Я не стану таким же манекеном как и мужчины. Все что во мне есть это моя страсть, мои эмоции, мои чувства к тебе, к Джулии к самому себе в конце концов! Я не собираюсь этого лишаться. Лучше лишиться семьи чем самого себя. Неужели ты предпочла бы увидеть рядом с собой… еще одного отца, только с моим именем?!

Эмилия опустила голову. Последний аргумент был решающим.

- Я… понимаю.

Оранжерея теряла цвета… зеленые листья увядали и серели, деревья осыпались. Жизнь реагировала на состояние чародейки.

- Мама… мааам, я же не собираюсь просто уйти и все… - сын робко коснулся рукава матери. – это всего лишь… ну не знаю, командировка. И на этот раз, я буду регулярно тебя проведывать. И не умру.

- Куда ты собираешься ехать?

- Пока не решил.

- Настоящий loco. – отозвался Патрик. – За это и любим.

/безумец, псих, с придурью/

Дилан выдохнул. Мать, как бы больно и грустно ей ни было, все же приняла его правоту. Она должна отпустить его чтобы он остался самим собой.

- И вот что… мама, мне нужно новое тело.

Эмилия посмотрела на сына.

- Что ты имеешь в виду?

- Это тело, когда оно родилось, внутри него был разум. Он самостоятельно жил и развивался пока я не занял тело. Заняв его, я решил не уничтожать личность что была тут до меня, а убрать его далеко в подсознание. На поддержание этого разума уходит огромное количество сил, да и само тело случайного скифарского подростка не приспособлено под силы псионика. Нервная система не выдерживает напряжения, неокортекс сильно недоразвит. Вернее, он стандартный, как и у всех людей, но по меркам псионика он недоразвит.

- И ты хочешь новое тело? – отозвалась чародейка.

- Да. Тогда у человека по имени Максим появится будущее, а у меня – красивое и приспособленное к жизни псионика тело.

- Я обожаю эти запросы. – кивнул Патрик. – Новое тело. Как будто его можно купить на развес в магазине. «Мне пожалуйста пол кило груш, два кило апельсинов и семьдесят кило вот того инишского задохлика.»

- Я не задохлик. – возразил Дилан. – Я жилистый. А с новым телом буду каким угодно.

- А я принцесса Айзенская.

- И как ты себе это представляешь? – уточнила Эмилия. – И… это действительно странно, что ты спросил.

- Ты же можешь вырастить новое тело? Это не помидоры, конечно, но ты ведь и целитель и с растениями умеешь обращаться. Вырастишь эдакое чучелко, а я в него перекину свой разум. Псионики так могут. Не все, но я умею.

Эмилия задумалась. Затем, жестом показала Дилану чтобы тот следовал за ней вглубь оранжереи, к древней роще из дубов, тисов и ясеней. Роща передавалась семьей ОБрайен из поколения в поколение и, согласно летописям, три первых дерева появились тут еще в эпоху Второго Царства.

- А… мне туда точно можно?

Дилан вспомнил свою последнюю попытку проникнуть в ту рощу в возрасте пятнадцати лет. Несмотря на то что он был внуком хозяйки рощи, он провел пять или шесть унизительных часов, связанный ветками ольхи, но так и не увидел что было внутри.

- Я разрешаю.

- Ну ты то ладно, разрешаешь. А бабушка?

- После того… ты же знаешь, что ты был ее любимым внуком, так что тогда… она решила, что уже не может владеть рощей и передала ее на мое попечение.

Они вплотную подошли к густым зарослям ольхи и орешника за которыми возвышались стародавние деревья.

- Llwin ysbrydion!

Кусты расступились, давая ей проход.

- То есть все это время паролем для прохода в рощу было… название рощи!? Достаточно было сказать «Луин Эсбредьон» и я бы мог пройти?!

- Важно не только что говорить, но и кто и даже как говорит. – отозвалась Эмилия. – Лишь тот, кто чувствует себя полновластным хозяином сможет произнести фразу достаточно уверенно чтобы пройти.

- Пф. Да я всегда считал себя тут хозяином.

- Именно поэтому тебе и не говорили пароль. Ты слишком самоуверен. – подсказал Патрик.

Раскидистые кроны были сплетены между собой так плотно, что внизу царила вечная полутьма. Ни единый росток не выжил бы в таких условиях, так что вместо травы под ногами стелился седой мох, поглощавший звуки шагов. Древние толстенные стволы негромко скрипели, несмотря на полное безветрие. Складки коры на деревьях образовывали причудливые узоры напоминающие искаженные, чудовищные гримасы, растянутые в вечном крике.

- Жутковато…

- Все не так плохо, как кажется. – заверил его Патрик – Ты же в секретной роще твоего рода которому сильно больше двух тысяч лет.

- Все намного хуже?

Если бы Патрик мог умильно зажмуриться, именно это он и сделал бы.

- Все намного хуже.

Чем дальше они шли, тем темнее становилось вокруг. В самом центре рощи была поляна в виде правильного круга, в которой деревья не росли. Лишь в самом центре возвышался массивный пень, вокруг которого могли бы встать шестеро людей взявшись за руки. Тьма же была почти непроглядной. Наверху, вместо привычной стеклянной крыши оранжереи угадывались низкие, тяжелые черные облака. Роща простиралась не только в нашем измерении – ее центр находился в ином пространстве.

- Свет. – негромко приказала Эмилия.

Разом на поляне загорелись тысячи летающих огоньков.

- Святлячки. В промышленных количествах. – восхитился Дилан.

Он глянул на Патрика. Обычно многословный, Патрик молчал, и псионику передавалась его легкая грусть.

- Это тоже не простые светлячки?

- Не простые. Но дело не в них. – Патрик вытянул лапку по направлению к пню.

Дилан глянул туда, куда указывал фамильяр и почувствовал что к горлу подкатывает неприятный комок, а в груди спирает дыхание и становится трудно выдохнуть.

Там, на пне, в хрустальном гробу лежал он сам. Дилан Серж ОБрайен. Ему было на вид лет пятнадцать. Те же тонкие, правильные черты лица, субтильная фигура одетая в костюм любимого глубокого синего цвета, ухоженные кисти рук.

- Это… я?

- Знаешь, я удивлен. – Патрик уже пришел в себя после первого шока. – Ты все еще не подбежал к гробу и не поцеловал принцессу чтобы пробудить ее от вечного сна.

- Мам… как? Почему?

Дилан глянул на мать, и несмотря на то, что она не произнесла ни слова, он все понял. Его тело было полностью уничтожено тогда. Обезумевшая от горя мать, потерявшая любимого первенца, использовала все свои ресурсы и умения чтобы воссоздать его тело и похоронить. Создала, но не нашла в себе силы вновь расстаться с сыном.

- Какой…

- Извини, сынок. Я…

Эмилия старалась не смотреть на Дилана.

- Не извиняйся. Прошу тебя, не извиняйся.

Он подошел к матери и обнял ее.

- Я сделал тебе больно. Не извиняйся, я все понимаю. Это ты извини меня.

- Я сейчас в этом сиропе утону просто. – проскрипел Патрик. – Ну серьезно, вы же сильные люди, сколько можно извиняться и плакать?! Не хватает только попкорна чтобы превратить происходящее в сопливую мелодраму, поставленную во второсортном театре.

- Сволочь ты, Патрик.

- Фамильяр заимствует большую часть своей личности у хозяина. – парировал паук. – Ну и теперь, раз уж все так удачно сложилось, давайте, делайте то что надо. Кстати, а почему ему пятнадцать на вид?

- Он ушел пятнадцать лет назад. Копии не создаются сразу взрослыми. Они выращиваются, также, как и люди. Я растила своего сына. Следила за тем чтобы его тело развивалось так как надо. Рост мышц, пролежни, естественные отправления, болезни – я все предусмотрела.

- Эмилия, ты меня пугаешь иногда. – признался Патрик. – И я это говорю посреди Луин Эсбредьон.

***

- Пожалуйста. – голос женщины дрожал. – Мне нужна ваша помощь. Сумма не имеет значения, мне важен только результат. И конфиденциальность.

Эдик Купетман переводил взгляд с имени на визитке на человека.

- Дамочка, я не то чтобы против, но вы уверены, что вам нужны именно мы? Я имею в виду, с вашими деньгами и связями вы можете нанять Круг Мастеров из Вербен или Бюро Сынов Эфира.

Эмилия ОБрайен собрала всю свою волю в кулак чтобы не начать кричать.

- Да, я уверена. Мне нужны независимые наемники, причем техноманты. И абсолютная конфиденциальность.

- Эмилия-сан, мы польщены вашим выбором. Уверяю вас, мы умеем хранить секреты.

Ацуко коротко поклонилась, сохраняя совершенно бесстрастное выражение лица.

- Мы слушаем вас, Эмилия-сан.

Богдан сидел в углу, запоминая каждое слово. Первое его дело.

- Моему роду принадлежит священная кельтская роща, называемая «Луин Эсбредьон». Этот мощнейший Узел находился в нашем владении со Второго Царства.

- В базах данных Стальных Драконов ничего не известно о подобном Узле, Эмилия-сан. Я только что дважды проверила в базах данных. Вы уверены в том, что это именно Узел?

- Уверена. – кивнула Эмилия. – Моя семья была его хранителем многие поколения. Однако изначально Узел был создан двумя Традициями – Вербенами и Говорящими с Грезами в процессе битвы с Нефанди.

- Служителями Темных Властелинов? – уточнил Эдик.

- Ими самыми. Вернее, создали его именно Нефанди в качестве прорыва Барьера между Теллурианом и Ямой. Говорящие с Грезами сумели закрыть прорыв, трансформировав его в Узел а Вербены… они произнесли массовое заклинание, что обратило все что вылезло из портала в деревья.

Богдан с первых курсов Академии знал что Земля называется Теллурианом, а вот что такое Яма ему рассказал уже отчим – Костя. Ямой называли измерения в которых находилось то, что люди Земли называли Адом.

- И с тех пор Узел так и остался тюрьмой для демонов? – уточнил Эдик. – Там же вокруг должны быть массовый ужас и непотребство Ну, пятирогие козы, двухголовые телята, замена мостовой каждые полгода и адские цены на жилье.

- Говорящие с Грезами очищали рощу много поколений, Вербены рассеивали отрицательную энергию проводя ритуалы сродства с растениями. Однако, со временем, между Традициями начало нарастать напряжение из-за жажды безраздельного обладания уникальным источником Квинтэссенции. Чтобы не рассорится окончательно, они приняли решение о назначении третьей стороны хранителями рощи. Во время Второго Царства они устроили некий эксперимент по селекции наиболее подходящих личностей. В результате эксперимента, проведенного в Салеме, выжила лишь одна единственная девочка по имени Дороти Гуд, выйдя замуж она стала прародительницей рода ОБрайен. Мы заботимся о роще и взамен получаем определенные блага.

- И в какой-то момент что-то пошло не так?

- Сегодня утром. Я решила высвободить часть силы рощи для завершения некоего ритуала. В результате, я высвободила… духов. Это уже не демоны, но и не духи природы. Я не имею над ними власти, моя дочь Джулия не боец. На данный момент защитные барьеры вокруг рощи еще действуют, но они ослабевают с каждой минутой.

- Понимаем. – кивнул Эдик.

- Не понимаете. – Эмилия сжимала руки с такой силой, что из-под ее ногтей на пол начала капать кровь. – Если об моем промахе узнают Вербены или Говорящие с Грезами, то мы все потеряем! Абсолютно все – и наши жизни будут только началом.

- А почему техноманты? - уточнил Эдик.

- Техноманты меньше подвержены влиянию мистических сил духов. Кроме того, техноманты не выносят мистические Традиции и потому меньше шанс на то что вы будете сотрудничать с Вербенами или Говорящими с Грезами.

- Мы сделаем все что в наших силах, Эмилия-сан. – поклонилась Ацуко. – Мы выдвигаемся немедленно.