Дорога в Соломатино⁠⁠

Аудио версия истории: https://youtu.be/QVRLZAEmm8g

- За стол иди, готово уже все, - бородатый, с длинными сальными волосами мужчина, выпучеными и слегка косящими глазами ласково посмотрел на худенькую , невысокую и бледную девочку лет 9ти, с двумя рыжими косичками, и в грязном, не по росту, коротком платье. - Наготовил тебе на ужин котлет, все как ты любишь, - проворковал он, и нежно потрепал ребенка по спине.

Девочка кивнула и с радостью устроилась за большим кухонным столом, застеленным грязной клеенчатой скатертью в крупный цветок, но в дверь старого дома внезапно постучали. Мужчина недовольно поморщился, поставил на стол сковородку с котлетами и картошкой, от которой шел ароматный пар и пошел открывать дверь.

На пороге приткнувшегося у самого края леса дома стояли двое: белобрысый парень лет 20-23 и темноволосая девушка лет 20. Оба мокрые и явно озябшие.

«Здравствуйте, - сказала девушка. А можно к вам на огонек? У нас тут недалеко машина сломалась, пока мы село Соломатино искали. Вот и застряли посреди дороги. Пошли наугад к лесу, темно уже и тут в вашем доме окна светятся, и даже пахнет вкусно». Девушка улыбнулась. Парень стоящий рядом с ней продолжил: «Темно уже. Так можно к вам? Мы студенты, из Питера ехали. А в Соломатино моя бабка двоюродная дом в наследство оставила. Хотели посмотреть»

«Ну заходите, ладно. Бываю в Соломатино, бываю. - Мужчина, которому на вид можно было дать от 35 по 45 задумался, еще раз осмотрел промокших парня и девушку и отошел в сторону, позволив им войти. - Раздевайтесь, не топчите тут. Вон вешалка. Садитесь за стол, раз пришли к ужину»

«Ой, спасибо! - девушка радостно заулыбалась. - меня Маша зовут, а это мой будущий муж – Сева. Нам бы только до утра у вас побыть, очень уж не хочется ночевать в сломанной машине или под дождем. Страшно же. Мы так рады, что в такой глуши хоть живого человека встретили».

«Я Вадим Иванович. Знаю ваше Соломатино, работал на ферме, пока хозяин фермы не разорился. Уж лет пять как там только старики и остались, остальные либо разъехались, либо спились. Так как там твою двоюродную бабку зовут?» - спросил мужчина без явного интереса.

«Тамара Григорьевна Котова". "А.... - потянул мужчина. - Бывшая учительница что ли?» «Да!» - С радостью откликнулся Сева.- Она самая».

«Вам до Соломатино еще километров 6 по бездорожью. Дорога тут из говна и глины, в такую погоду развозит все». Вадим Иванович махнул в сторону сидящей за столом рыжеволосой девчушки: «Ну а это дочка моя, Ксюша». Девочка посмотрела на гостей и вежливо, не разжимая губ улыбнулась.

«Гостей у нас тут не бывает, разместить вас смогу с трудом. От оплаты за ночь не откажусь. А завтра утром посмотрим, чем смогу вам помочь». И Вадим Иванович пошел по направлению к старому буфету за тарелками для незваных гостей. А Маша и Сева, мокрые и счастливые от того, что оказались в теплом человеческом жилище уже сбрасывали с себя сапоги и куртки. «Вот, Вадим Иванович, у нас тут домашние бутерброды и бутылка минеральной воды. И мы вам заплатим за ночлег, громадное вам спасибо. Вас тысяча рублей устроит?» - Маша сразу же выложила на замызганную клеенку стола и деньги, и завернутые в фольгу бутерброды. Вадим Иванович согласно кивнул.

«А у вас тут рядом есть где-нибудь авто мастерская?» - спросил Сева, принюхиваясь к небогатому, но ароматному ужину.

Вадим Иванович раскладывал уже по четырем тарелкам горячие и сочные котлеты. «Какая авто мастерская! Да здесь давно уже ничего нет. Та же автолавка не чаще раза в неделю с это богом забытое место приезжает. Я сам завтра вашу машину посмотрю», - произнес он задумчиво, оглядывая голодных и продрогших студентов, которые с аппетитом набросились на котлеты, не переставая улыбаться его дочке.

Ксюша хихикала, уткнувшись в тарелку.

«Мы, вообще, не собирались в эту поездку, но Сева решил обязательно дом увидеть, может, нам его хотя бы продать удастся» - рассказывала Маша, жуя невероятно вкусную котлетку.

Ужин прошел быстро и весело. Маша, Сева не уставали благодарить Вадима Ивановича и нахваливали незатейливый, но аппетитный ужин.

После ужина Вадим Иванович разлил всем из старого заварочного чайника черный , немного горьковатый и душистый чай. Когда уставшие студенты стали клевать носом, Ксюша, потянув Машу за руку и не сводя с нее восхищенных глаз повела ребят в небольшую и пыльную спальню, где Вадим Иванович уже постелил им обоим на старой деревянной двуспальной кровати. Сева и Маша так устали, что завалились спать даже не включив свет и не раздевшись.

∗ ∗ ∗

«Сева, Сева...» - позвала Маша парня и бессильно опустила голову на подушку. Маше было холодно и неудобно. Почему то невероятно саднило все тело и перед глазами висел туман. Очень хотелось в туалет. С трудом открыв глаза девушка увидела Ксюшу, которая наблюдала за ней стоя в дверном проеме, наклонив на бок голову. «Ксюша, а где Сева?» - спросила Маша девочку. « Так он с папой пошел к вашей машине» - спокойно ответила девочка. «Будешь чай?». Ксюша вышла и Маша натянула на себя вчерашние джинсы и розовый, уже высохший свитер. Ни часов, ни телефона она не нашла. «Окей», - подумала она,- «наверное Сева забрал».

Когда Маша вышла из спальни, Ксюша уже наливала ей чай в большую и грязную железную кружку.

«Туалет вон там», - и девочка показала на грязно-серую дверь в стене. Туалет - старый стул без седушки и стоявшее под ним ведро с вонючей мочой мигом вернули Машу к жизни. Зажав нос и едва ополоснув руки в рукомойнике, и даже не разглядев свое лицо в осколке висящего на стене зеркала, она выскочила обратно на кухню.

«Ксюша, а ты давно тут с папой живешь?» - спросила Маша, с интересом оглядывая уже не такую уютную, какой показалась она им вчера, убогую и замызганную кухоньку.

«Ага», - ответила Ксюша, ковыряясь в зубах грязным пальцем, - «Нас мама бросила».

«И как давно», - спросила Маша, отхлебывая горячий и душистый чай.

«Давно. Я ее не помню совсем. Но мне бы хотелось, чтобы она была такая как ты» - тут Ксюша улыбнулась и только сейчас Маша заметила, что рот у Ксюши был полон гнилых зубов. Почему то сейчас Маше внезапно расхотелось пить и ей сделалось дурно. «А телефон у вас есть», поинтересовалась она у девочки, едва сдерживая тревогу. «Нет, сломался». «А давно Сева с твоим папой ушли?» «Нет, полчаса назад.» «Ксюша», - спросила ее Маша,- «а можно тебя попросить показать мне дом? Это не будет очень невежливо?»

«Хорошо», с легкостью согласилась Ксюша. Она взяла вставшую со стула Машу за руку и повела ее во вторую комнатку запущенного и старого бревенчатого домика. Серый с подтеками матрас на полу, разбросанные сломанные игрушки. В комнате было пыльно и грязно.

«А в школу ты ходишь?» - снова начала задавать Ксюше вопросы девушка, пытаясь вытащить свою ладонь из цепкой и липкой ручки девочки.

«В школу?» - удивилась вопросу Ксюша. «Нет, меня папа на дому учит. Мне в школу не надо, я вундеркинд».

«Хорошо, вундеркинд, а что у вас во дворе?», продолжала задавать вопросы Маша.

«А там папин сарай. Папа работает много. Мне он туда заходить не разрешает. И тебе нельзя». Девочка снова попыталась схватить Машину руку. Но Маша слегка оттолкнула ее, и быстрым шагом пошла к двери на улицу, нацеливаясь на свои сапоги и куртку.

Накинув куртку и одев сапоги, Маша вышла во двор дома. По положению солнца в небе Маша поняла, что уже около 12 дня. «Странно», - думала Маша, шагая к сараю, рядом с которым лежали ровные ряды дров, - «вроде бы должны были проснуться рано, а сейчас уже день».

Тяжелая дверь сарая не была закрыта, но поддалась с трудом. Маша вошла и сразу же на пороге оторопела от сильного и неприятного запаха. Пахло тухлятиной и каким то прогорклым жиром.

Недалеко от входа стоял небольшой деревянный самодельный стол, на котором лежали кухонные ножи и стояла большая грязная мясорубка, с кусочками застрявшего в ней уже черного мяса. Над столом, пришпиленная заржавевшим гвоздем висела выцветшая и заляпанная цветная фотография молодой женщины с рыжими волосами, похожей на маленькую Ксюшу. «Да это же ее мама! Вот она какая, надо же.»..

Задняя, большая часть сарая была занавешена грязной, когда-то голубой занавеской. Отодвинув ее, Маша застыла как каменная. Вдоль стен на многочисленных полках от пола до потолка стояли банки с самодельными мясными консервами. На каждой из них была наклеена этикетка, на которой, кажется, Маша различила год и имя. Но остолбенела она не от этого. На большом столе, стоящем между полок лежал полу разделанный труп какого-то человека с отрезанной головой. В ведре лежали внутренности. Все пространство на столе и под ним было заляпано кровью.

В состоянии шока Маша скользнула взглядом по верхним рядам забитых консервами полок и взгляд ее уперся в большую трехлитровую банку, в которой в окружении все еще золотисто-рыжих волос, в прозрачной жидкости, плавало снятое с черепа лицо Ксюшиной мамы. Безглазая маска, словно Медуза Горгона взирала с самой верхней полки на окаменевшую от ужаса Машу. Сзади послышались шаги. Последнее, что увидела Маша, повернувшись на звук, это искореженное от злости лицо маленькой Ксюши и ее выкрик: «Ну папа же запрещает сюда заходить!» - и ее тяжелый, с размаху, удар лопатой по своему лицу.

∗ ∗ ∗

Когда Маша пришла в себя, она сидела за столом, покрытым клеенчатой скатертью и освещенным тусклым светом засиженной мухами одинокой лампочки. Голова невыносимо болела, в глазах стояла пелена. Носом она дышать не могла, похоже, он был сломан. Руки и ноги ее были связаны. Еле подняв голову, она разглядела улыбающуюся гнилыми зубами Ксюшу и Вадима Ивановича, колдовавшего над чаем и что-то напевавшего себе под нос. Его волосы были зачесаны назад, борода была усыпана крошками, а на старой рубашке с засученными рукавами виднелись темные пятна.

«Какой же кринжовый дед» - успела подумать Маша, прежде чем услышала обращенную к Ксюше речь Вадима Ивановича: «А вот и твоя новая мама в себя пришла». Вадим Иванович поставил перед Машей кружку с душистым чаем и пристально посмотрел девушке в глаза. «Сейчас чайком ее напою, и пойдем мы с ней, Ксюша, делать тебе братика или сестричку. Правда, Машунь ?» - обратился он уже к Маше и приподнял брови, подмигнув слегка косящим и выпученным глазом.

Голова Маши опустилась на грудь и из ее глаз хлынули слезы, которые смешиваясь с ручейком крови из носа закапали на ее когда-то розовый, а сейчас весь в бурых пятнах свитерок.

«Сева, а где Сева?» - рыдала Маша.

«Плачь, плачь, девочка. Ты ж видела его, в сарае лежит жених твой. Зима у нас тут суровая, ни фруктов, ни продуктов нет. Так что на котлеты твой Сева пойдет, да на бульон. Вон Ксюху то кормить как-то надо. Но ты не расстраивайся, девка. Пока Ксюше сестричку или братика не родишь, трогать тебя не буду. Ну а там посмотрим.» - говоря это он не сводил с Маши взгляд. - «Чаек то мой понравился? Думаешь, вы только вчера приехали? Да уже дня три ты мне, красавица, телом и душой служишь. А чаек мой с травками не простыми, добавляет красок и вкуса жизни, снимает боль, отнимает память. Так что забудешь ты скоро своего Севу».

Ксюша, между тем, с интересом наблюдала за рыдающей, связанной по рукам и ногам Машей. Потом подошла к ней , обняла ее сзади, и утонув носом в ее волосах, произнесла тихо тихо в ухо девушки: «Как же вкусно ты пахнешь, мамочка»..

Источник