Дорога к дому
Надо бы найти крепкий мешок и верёвку. Завтра начинается отпуск. Выдали зарплату и отпускные, надо отволочь домой, а это тяжеловато, да и пробираться надо будет новым маршрутом, не до конца освоенным. Старый спалили, придурки, попёрлись днём, да ещё с зарплатой, вот и спалили. Нельзя так. Столько времени было спокойно: пробежал вдоль забора, перелез через старую теплоцентраль, нырнул между складами «Моспатриархии» и ты уже в старом заросшем парке. Беги себе куда хочешь, темно, в парке тебя не видно, только пригибайся за кустами. Хороший был маршрут. Спалили. Что ж делать. Осваиваем новый.
Мешок получился большой, просто огромный. Как тащить? Придётся тележку взять, только тряпками обмотаю, что б не звякала, не гремела и пойду домой, вернее покрадусь. Четыре километра триста пятьдесят метров, час времени, если всё нормально будет. Впереди на Большой Коммунистической улице полицейский патруль, обойдёмся одной коробкой жратвы, потом на Факельном патруль Росгвардии, тоже минус коробка, далее по Товарищескому до Школьной, мимо старого заброшенного трамвайного депо на Библиотечную и по Добровольческой до Рогожского вала, вот там будет проблема, весьма серьёзная проблема - казачьи разъезды. Они, конечно, не местные, ориентируются плохо, но цепкие, просто так не убежишь, а с таким мешочищем, тем более надо быть осторожным, всё-таки еды на полтора месяца. Сорок пять дневных рационов по полторы тысячи калорий каждый. Нормальная зарплата, жить можно. За МКАДом только талоны получают, но они пустые, ничего на них не дают, народ на подножном корме, что вырастил, то и съел. А в Москве конкретную еду дают, да и выращиваем мы кое-что на балконах и на делянках в парке, жить можно. Правда сторожить приходится, а то на делянках только лунки останутся, всё сопрут - народ жрать хочет. Кстати, надо посмотреть, что в коробках, что за рацион. В прошлую зарплату очень некачественный белок насыпали, вонял сильно. Жена, бедная, не могла впихнуть в себя ни ложки, пришлось менять на отруби. Неважная замена белку.
Покрадусь очень осторожно, с московскими полицаями и гвардейцами еще можно договорится, а вот с казаками никак не удаётся, хватают, лупцуют сильно, сдают в околоток. Московские тоже ещё те негодяи – вроде договорился, а они пакетик какой-то дряни в карман или сумку сунут, притащат в суд, получишь пятьсот часов принудработ, соответственно будешь на заводе стружку возить и не будут кормить нормально, только половина рациона, семьсот калорий, можешь сдохнуть на благо отчизны и Величайшего, не очень хочется. Пробираться будем осторожно, хитро, выжидать, терпеть, ползти, бежать и очень хорошо прятаться.
Смеркается. Краешек солнца уже зацепился за сталинскую высотку, скоро завалится за неё, начнётся вечерняя молитва, стемнеет и мы начнём пробираться к домам. Мы, это коллеги, врачи, сёстры, правда уже бывшие, сейчас мы все государственные утешители. Должность такая – государственный утешитель. Народ наш почти не болеет, вернее болеет, но по домам, а уж когда с болячкой не справляется, привозят в больницу, нет, это раньше называлась больница, а сейчас, дом утешения. Мы тут утешаем. Гладим по руке, голове – утешаем. Схема предписана одна, утешаешь сколько можно, ну а потом смесь какую-то внутривенно вводим, утешаем окончательно. Пытались говорить, протестовали - так невозможно, бесчеловечно, отвратительно, но нескольких коллег приговорили к большим срокам, кого-то публично казаки пороли под видеотрансляцию, кто-то просто исчез. Интересы государства превыше всего сказал Величайший, нужен здоровый люд, работоспособный. Борьба с Пиндостаном, борьба с Гейропией, борьба с Пятой колонной требует жертв. Затяните пояса потуже сейчас, вот встанем с колен, победим как наши деды, прадеды, тогда уж заживём. Патриарх добавил весомо – всякая власть от бога, смиритесь, не жидовствуйте. Пришлось смириться. Что делать. Жить то надо. Хоть как-то жить. Вот так и живём. Как заставили.
Все собрались. Проверяем карманы - надёжно ли зашиты, прыгаем - не позвякиваем ли, тянем узлы на мешках – затянуты ли, обмениваемся бумажками с адресами – сообщить если что, закрываем глаза – адаптируемся к темноте, вздыхаем судорожно и вываливаемся на улицу. Всё, забег начался, на пределе сил, нервов, на пределе жизни. Тридцать третий маршрут в моём существовании. Мне уже почти семьдесят, отдыхать пора, но нет, вынужден работать, бегать, ползать, прятаться, хитрить, а самое главное - лгать, лгать всем и всему. Себе лгать не получается, пытаешься думать правду, только думать, не произносить, думать осторожно – за мысли тоже сажают, секут, уничтожают. Страшно. Очень. Два главных греха, наиглавнейших, основополагающих – трусость и жадность. На них укрепилась наша богоспасаемая держава, на них укрепился наш народ богоносец. Отсидеться в теплом месте, набить брюхо, сладко спать, ни хрена не делать и благодушно, снисходительно, сыто поглядывать на соседей. Презирать умных, осуждать свободных, брезговать предприимчивыми и очень боятся сильных. Вылизывание ануса начальству возведено в ранг идеологии. Где мы? Что с нами? Что со мной? А ничего, просто страшно. Очень. Мне, собственно, боятся нечего, почти семьдесят, чего мне боятся? Супругу жаль, конечно, чудесная женщина. Случись со мной что, конец и ей. Живём по законам Святой Руси – мужу конец и жене конец. На уровне закона. Приняла Дума закон, чудесный, скрепный, древний закон русичей – жена без мужа не живёт, очень здраво, а главное экономно. Начиналось всё с оптимизации. Дооптимизировались.
Как и предполагал, на Рогожке проблема – казаки. Придётся лежать в кустах, ждать, когда поедут в обход своего околотка. Когда же это всё кончится, когда эти бандиты меж собой договорятся и можно будет по улицам ходить спокойно, хотя бы днём, до комендантского часа, ну как раньше было? Уехали, пора. Добегаю до другой стороны и опять падаю в кусты, оглядываюсь. Тихо. Беззвучные фигурки пересекают улицу и исчезают в темноте. Крики, вопли, щелчки кнутов – кто-то попался, бедолага. Можно пробираться дальше, немного осталось, дом рядом. Всё, добрался, наконец дома. Можно передохнуть, устал здорово, не мальчик уже. Распаковываем мешок с рационом, много получилось, детям и внукам поможем. У старшего ЕГЭ скоро, надо готовится. Экзамен не сложный, всего два предмета: закон Божий - старый и новый завет, второй экзамен – цитаты Величайшего. Вроде не сложно, но спрашивают сурово, запинаться нигде нельзя, всё наизусть, бегло. Надо готовится. Не сдаст экзамен, сразу армия. Два фронта горячих и множество гибридных. Откупиться от горячих стоит почти тысячу дневных рационов. Нет у нас столько. Надо готовится, очень тщательно готовится.
Пора спать. Хочу запереть дверь, но вспоминаю: замки и щеколды уничтожены почти два месяца как. Указ Величайший принял: нет замкам. Безопасность народа прежде всего, никаких запертых дверей, всё открыто. Террористам и врагам негде будет прятаться. Нет закрытым дверям. Пришли ребята из отрядов Величайшего и вывернули, выдрали, сломали все замки, щеколды, задвижки. Добросовестные ребята, настоящие патриоты. Ну и пофиг, будем спать с открытыми дверями. Брать у нас нечего. Главное не думать громко – посадят, а так боятся нечего. Рядом уютно сопит жена. Сорок лет вместе. Нельзя оставлять одну, не то время.
Не спится. Лежу, думаю потихоньку, очень негромко. С чего всё началось? Почему так живем, вернее существуем? Отматываю время назад, далеко назад. Может с наглой ухмылки и фразы «Она утонула». Морские офицеры, белая кость, голубая кровь – под козырёк: «Так точно, она утонула». «Жены погибших моряков вовсе не жены, а шлюхи плечевые, цирк устраивают, денег хотят». «Так точно, Ваше превосходительство, шлюхи. Как есть бляди, денег хочутс». Может с массового убийства детей в Беслане? Может с разграбления страны приближёнными? Может с разгрома независимых телекомпаний? С приручения судов всех уровней? С бесконечного вранья по поводу и без, везде и всегда? С уничтожения критиков Величайшего? С беззакония и произвола полиции? С затыкания глоток недовольных? С обдирания до трусов своего народа? С тотального, наглого пренебрежения людьми чиновниками всех мастей и уровней? С оболванивания населения? С уничтожения образования? С оптимизации здравоохранения? С вывоза триллионов в ненавистную Пиндосию и Гейропу, тотального, безудержного воровства? С целования сапог начальственных приличными, казалось бы, людьми? С чего всё началось? Когда мы не встали и не сказали: «Хватит! Нет! Довольно! Пошли вон! Вон! Немедленно вон!»? Где этот момент? «Ваше место у параши!» сказал Величайший, тогда ещё Сказочный. Видимо, так оно и есть - у параши. Вот и живём у параши, вернее в ней.
Что-то холодно стало. Горячее сопение в ухо. Открываю глаза. Утро. Светло. Запах свежемолотого кофе. Шкворчание на кухне. Чёрт побери! Это был сон! Ночной кошмар! Говорила же жена, не жри на ночь, кошмары будут мучить. Права. Действительно мучают. Ещё как. Особенно пугает алогичность. Собакен стащил одеяло, требует гульбы, поскуливает, потявкивает. Идём, идем. Одеваюсь и на улицу, гулять и выгуливать. Однако не выспался. Странный, пугающий кошмар приснился. Сны бывают и вещими. Очень странная дорога к дому.
