Добрая история из Адыгеи: девушка спасла больного обессиленного старика, которого выгнали на улицу...

Андрей Бурковский в роли Юхана Густава Рената в фильме "Тобол".

О жизни Юхана Густава Рената до русского плена мы не знаем ничего. То есть вообще. В мировой истории он возникает в 1709 году, когда штык-юнкер (по нашему — сержант) шведской артиллерии попадает в русский плен после знаменитого Полтавского сражения. Как и многие другие пленные шведы, он был отправлен в Москву, а оттуда в 1711 году — в Тобольск.

В Тобольске Ренату, как и другим шведам из рядового и сержантского состава, жилось неплохо — много лучше, чем их бывшим офицерам. Рядовых нищебродов кормила Российская империя. а офицеры должны были сами о себе заботиться. Однако бывший "швед под Полтавой" совершил несколько неправильных поступков, и в результате чего попал в плен во второй раз - но уже к джунгарам.

Джунгария, если кто запамятовал, это "последняя степная империя" в истории человечества. Монгольское государство, существовавшее на территории между Россией и Китаем в XVII—XVIII веках, простиравшееся от Синьцзяна до Алтая. Ханы Джунгарии, жителей которой на Руси называли по-разному - зюнгорцы, ойраты и конташийцы - пытались вести самостоятельную политику, из-за чего и воевали постоянно с соседями.

Попав в плен к кочевникам, Ренат первое время, как и все, выполнял тяжелую физическую работу - ломал и возил камни, заготавливал дрова, копал землю. Однако, на свое счастье, бывший сержант принадлежал к тому вымирающему ныне типу людей, которых называют «руки золотые» или «на все руки мастер». Бывают такие люди, которым бог талант спрятал в руках, и за что они не возьмутся — все спорится.

Кадр из фильма "Тобол"

Путь наверх Ренат начал с сукноделия. Как рассказывал позже вернувшийся из джунгарского плена житель города Кузнецка Иван Сорокин, уже через полтора года после пленения Ренат землю больше не копал, а вместе со своим товарищем поручиком Дебешем начал «делать сукна как украинские и учить контайшинцов, чего для и мельницы завели, от чего ныне в контайшинских улусах немалое число из природных контайшинцов суконщики находятся».

Потом было производство бумаги, открытие типографии и школы, но все эти внедряемые технические новшества были не совсем то, чего хотели джунгары.

Традиционное обывательское сознание обычно представляет кочевников эдакими наивными дикарями — да, страшными в битве, но все-таки простоватыми, недалекими и, что греха таить, глуповатыми. Эдакие неиспорченные «дети природы» со своими луками, лошадьми, юртами и кумысом.

И это высокомерное заблуждение стоило жизни многим чванливым европейцам.

Технологическое отставание вовсе не предполагает отсталости умственной. Процент умных и дураков вообще всегда и везде одинаков — во все времена и во всех социальных группах.

Джунгары развивались в ином направлении, нежели европейцы — это да, но во всем остальном это были взрослые, дальновидные и мудрые люди. И у их правителей было вполне достаточно аналитических способностей, чтобы оценить обстановку и понять — молодая держава, живущая в окружении России и Китая, может выстоять, выжить и реализовать свои амбиции только если сравняется с соседями в развитии. Да, да, все тот же знакомый лозунг: «У нас есть немного лет, за которые мы или сделаем рывок, или нас сомнут».

Именно поэтому все свое царствование хан Цэван-Рабдан усиленно внедрял то, что сейчас именуют «новыми технологиями». Кочевники традиционно зависят от оседлых жителей в вопросе продовольствия, и Цэван-Рабдан буквально силой насаждает среди подданных земледелие. Да, у Джунгарии имелись земледельческие области — захваченный еще в самом начале джунгарской истории Восточный Туркестан (он же Малая Бухара) населенный уйгурами. Ойратский хан не довольствуется этой житницей, понимая, что концентрировать производство хлеба в одном месте в условиях непрекращающейся войны слишком опасно. И вот уже уйгуров переселяют в исконно джунгарские земли, требуя обучать природных кочевников земледелию.

После посольства Унковского в русской Коллегии иностранных дел была составлена аналитическая справка о состоянии дел в кочевой империи. Там, в частности, писалось:

«Перед тем временем, как Унковский был, лет за 30, хлеба мало имели, понеже пахать не умели. Ныне пашни у них от часу умножаются, и не только подданные бухарцы сеют, но и калмыки многие за пашню приемлются, ибо о том от контанши приказ есть. Хлеб у них родится: зело изрядная пшеница, просо, ячмень, пшено сорочинское ("сарацинское", то есть рис - ВН). Земля у них много соли имеет и овощи изрядные родит… в недавних летах начали у него, контайши, оружие делать, а железа у них, сказывают, что довольно находится, из которого панцыри и куяки (пластинчатый доспех - ВН) делают, а завели отчасти кожи делать и сукна, и бумагу писчую у них ныне делают».

Джунгаро-китайская война в китайской живописи.

Кто делал ойратам сукна и писчую бумагу, вы уже в курсе, но основная забота джунгарского хана в развитии собственного производства, была, естественно, иной. Если твоя страна представляет собой, по сути, военный лагерь, если она ведет непрерывную войну, то основная твоя забота, естественно, не о бумажной промышленности. Если вы несколько десятилетий живете под лозунгом «Все для фронта, все для победы», если в ханстве «по вся лета сбирают со всех улусов в Ургу к контайше по 300 и больше баб и чрез целое лето за свой кошт шьют к латам куяки и платье, которое посылают в войско», главное, что тебе нужно — это современное оружие.

Но проблема осложнялась тем, что оба высокоразвитых соседа, и Россия, и Китай, вовсе не рвались продавать джунгарам «огнестрел». Собственно, они его вообще не продавали, прекрасно понимая, что завтра из этого же ружья могут выстрелить и в тебя. Поэтому все поступления оружия к джунгарам ограничивались военной добычей да нелегальными закупками. Вороватые прапорщики на оружейных складах, для которых деньги не пахнут, а совесть — неведомая химера, существуют во все времена и при всех режимах.

Джунгар эти крохи, конечно же, не устраивали, поэтому заветной мечтой ойратских владык было наладить оружейное производство у себя. С легким вооружением вопрос сдвинулся с мертвой точки в самом начале XVIII века — как сообщают «Памятники сибирской истории», русский слесарь Зеленовский уже в первых годах нового столетия завел у Цэван-Рабдана ружейное дело.

Но главные помыслы Рабдана были, естественно, о «богине войны» — артиллерии. Именно она в то время все чаще и чаще решала исход сражений, но вот беда — пушку под полой из склада не вынесешь, и в качестве трофеев они доставались чрезвычайно редко, так как охраняли их люто и при поражении спасали в первую очередь. В русской армии до конца XIX века действовал неписаный, но незыблемый закон — захватившие в бою артиллеристское орудие автоматически представлялись к «Георгию». Поэтому с пушками у джунгаров была просто беда.

Мы не знаем, кто, когда и как сделал Ренату предложение, от которого нельзя отказаться. Может быть, преуспевшему шведу тонко намекнули, может быть — сказали все прямым текстом. Дескать, сукна и бумага — это очень хорошо, они, конечно, принесут тебе деньги, и ты наверняка скоро сможешь выкупиться и стать свободным человеком. Но чтобы стать не свободным, а большим человеком — нужно совершенно другое. И ты, штык-юнкер артиллерии, наверняка понимаешь — что.

Мастеровитый пленный швед был для джунгар уникальной находкой. Его ничто не связывало ни с Россией, ни с Китаем. Принимая это предложение, он не мог ощущать себя предателем, или испытывать угрызения совести. Да и награда была обещана нешутейная — богатства хан ему сулил сказочные, и, самое главное, дал слово, что если он «ево людей всему тому научит, чему сам искусен», отправить его на родину через Индию и завоевывавших ее англичан.

Так или иначе, но «Аренар» (так Рената называли джунгары) предложение принял и начал лить пушки. Когда это произошло — не очень понятно. Сам он впоследствии уверял, что «всех пушек зделал токмо четырехфунтовых 15, да малых 5, да мартир десятифунтовых з дватцать». Уже знакомый нам «возвращенец» Сорокин утверждал в 1731 году, что лить пушки Ренат начал «тому лет с пять назад» и всего изготовил около тридцати орудий — пушек, мортир и зарядов к ним, подготовив и артиллерийскую прислугу из ойратов. Но эти сведения наверняка ошибочны — вернувшийся русский посланник в Джунгарии в 1722–1724 годах Иван Унковский свидетельствовал, что, когда он прибыл в ставку хунтайджи, Ренат уже вылил шесть медных пушек и три мортиры.

Разнобой в показаниях вполне понятен — тайну этого производства кочевники охраняли надежнее, чем честь жены. Известно было, что к Ренату приставили 20 высокородных ойратов с тем, чтобы он сделал из них оружейных мастеров. Он получил в свое распоряжение 200 рабочих для изготовления пушек, и ежедневно несколько тысяч человек отсылались на подсобные работы. Русские купцы, торговавшие с Ургой, доносили только, что «русских людей до заводов не допускают и контайшинцы в тайне содержат. А волжских калмыков не токмо к тому ничем не употребляют, но ниже ничего знать не дают».

Эта секретность вполне объяснима — полным ходом шла вторая джунгаро-китайская война, и шла она с переменным успехом. Только что джунгары были на вершине могущества — помимо своей немалой территории, они контролировали нынешнюю китайскую Внутреннюю Монголию, подбирались к тому, чтобы овладеть Халхой (нынешней независимой Монголией), наконец, в 1716 году джунгары захватили Тибет. Джунгария была к тому, чтобы собрать под свое крыло чуть не все буддистские страны.

И вдруг — все с горы. В 1720-м цинские войска выбили ойратов из тибетской Лхасы, в том же году ойраты потеряли Хами и Турфан — ту самую Внутреннюю Монголию. Правда, лишь на время и вскоре вернули ее себе. В конце 1722 года скончался маньчжурский император Канси, и в боевых действиях наступила передышка в несколько лет.

Вот ее-то Цэван-Рабдан и использовал для того, чтобы обзавестись собственной артиллерией. Впрочем, в ожидании пушек войска без дела не стояли — как и все кочевники, джунгары, похоже, просто не понимали, что такое жить без войны. Пользуясь перемирием с китайцами, хан перебросил войска на запад и всей мощью ударил по казахам. 1723–27 годы вошли в казахскую историю как «Годы великого бедствия». Казахи храбро сражались, но разрозненные, они ничего не могли противопоставить опытным ветеранам-джунгарам, спаянным единым командованием.

В итоге, два жуза из трех — Средний и Старший — оказались на грани исчезновения. Ойраты же изрядно увеличили свою базу, присоединив к себе огромное количество земель с оседлым населением — был захвачен весь Южный Казахстан, пали Ташкент, Сайрам и Туркестан, позже была захвачена Ферганская долина. Большинство казахов стали данниками своих вековечных врагов. Джунгарское ханство же резко усилилось.

Наконец, произошло то, чего ожидали все — возобновилась война с Китаем. Новый император Юнчжэн решил-таки поставить выскочек с запада на место.

Император Юнчжен. Неизвестный художник времен династии Цин

И вот здесь китайцев ожидал сюрприз: в одном из сражений в 1731 году их позиции были буквально проутюжены десятками ядер и бомб. Сказать, что китайцы были потрясены — это ничего не сказать. Как бахвалился нашему послу майору Угримову сам Галдан-Цэрэн, попавших в плен ойратов китайцы настойчиво допрашивали: «Откуда де вы получили артиллерию, чего де у вас николи не бывало», подозревая кого угодно (конечно же, в первую очередь русских), но не допуская и мысли, что кочевые дикари могут изготовить пушки сами. Пленные, заранее проинструктированные, поддерживали их в этом заблуждении, нарочно отвечая, что пушки и мортиры «присланы к нам… и при них де прислано искусных людей сто человек».

Конечно же, это была работа Рената, который самолично отправился на войну с китайцами в составе армии уже известного нам Цэрэн-Дондоба, чтобы испытать свои пушки в деле. Ренат в должности начальника артиллерии командовал отрядом численностью в пять тысяч человек, которых он должен был научить «как в поле и в лагерях поступать по европейскому образцу».

Ренар в казахстанском фильме "Кочевник"

Воевал герр Юхан хорошо, и джунгарский хан честно признавался русскому послу, что побеждают ойраты с помощью мортир. Меж тем сам Ренат был о китайской армии невысокого мнения, и о боевых качествах цинских солдат отзывался довольно презрительно: «Как ис пушек, так и из ружья к палбе не очень искусны, и в баталию вступают спешася и строятца баталион декарием шириной в десять и больше, и ежели де увидят хотя малый у себя урон, то немедленно назад ретируются и когда разстроятся уже не скоро могут поправиться». Презрительное отношение бывалого каролина неудивительно — шведская армия тогда считалась одной из лучших в Европе, а китайцы, если честно, на поле брани никогда особенно не блистали ни выучкой, ни стойкостью.

Удивительнее всего в этой истории то, что появление у кочевников артиллерии действительно стало для китайцев сюрпризом. Сохранить в тайне столь масштабное производство было бы затруднительно в любой стране, а уж в степи, где пересказывать слухи — любимое занятие местных жителей, и любая сплетня распространяется со скоростью степного пожара… В общем, в России об инновационных проектах Рената знали еще за несколько лет до первой джунгарской артподготовки.

И принесенная разведчиками новость, надо сказать, русскому правительству абсолютно не понравилась. Усиления Джунгарии там решительно не хотели, поэтому подобную информацию отслеживали постоянно. Не забывайте — разведка и контрразведка существуют столько же, сколько существует армия, и предки наши этими занятиями отнюдь не пренебрегали. Так, чиновники Коллегии иностранных дел в начале 30-х годов XVIII века специально изучали потенциальную возможность изготовления пушек для ойратского войска. Выяснилось, что в Джунгарии уже проживало несколько десятков русских фабричных мастеровых-оружейников, оказавшихся в разное время в плену у ойратов. Но, по заключению Коллегии «из подданных Е. И. В. российских людей, кто б совершенно оное мастерство знал и мог без иноземцев делать, не имелось». С появлением Рената ситуация изменилась, и Россия решила, что пора вмешаться.

Когда в Джунгарию отправлялось посольство майора Угримова, одним из главных пунктов инструкции, выданной Леонтию Дмитриевичу, значилась задача кровь из носу вытащить Рената из Джунгарии. В Петербурге не без оснований опасались, что новорожденную ойратскую артиллерию могут однажды отправить на Алтай, находившийся в российском подданстве, а то и против русских пограничных городков в Верхнем Прииртышье и Западной Сибири. Повторюсь — усиление Джунгарии не было выгодно никому из ее соседей.

Задача перед Угримовым стояла непростая. Потому что к тому времени жизнь у Рената, что называется, удалась — он вошел в число высших сановников Джунгарии. Хан, обещая милости, не обманул ни словом, и бывший раб и дважды пленник получил все, о чем только мог мечтать человек в то время. Он стал сказочно богат: как писал наш историк Миллер, в джунгарском плену швед нажил «несчетное сокровище золота, серебра и драгих каменьев». Он был знатен — за изготовление пушек и военную доблесть хан присвоил ему звание зайсана (князя). Он получил власть — вместе со званием ему пожаловали и улус, в котором проживало немалое количество поданных. Наконец, недавний раб на каменоломне мог теперь жить в неге и довольстве: его поместье располагалось в райском уголке страны, в долине реки Или и славилось роскошными плодоносящими садами. В гости к новому джунгарскому сановнику периодически наезжал поохотиться сам грозный контайша Галдан-Цэрэн.

Галдан-Цэрэн.

Наконец, в Джунгарии бывший шведский сержант Юхан Густав женился, причем весьма удачно. Он взял в жены не джунгарку, даже не пленную маньчжурку или казашку, а природную шведку.

История фру Бригитты Кристины Шерзенфельд была чем-то похожа на судьбу самого Рената.

Она была шведкой, родившейся в поместье Беккаскуг в Сконе в семье лейтенанта Кнута Шерзенфельда и Бригитты Транандер. Когда пришел срок, добропорядочная шведская фрекен вышла замуж за военного Матса Бернова и в 1700 году, подобно многим другим шведкам, последовала за мужем на войну. Потом… Потом была типичная для многих шведов история — мало того, что она дважды осталась вдовой, так еще Нарвская битва, плен, проживание в Москве, после неудачного Казанского бунта перевод в Тобольск, где она в третий раз вышла замуж за немца Михаэля Цимса, пошедшего на русскую службу. Однако случилось очередное несчастье — на марше на них напал джунгарский отряд. Схватка была жестокой, осажденные бились со стойкостью обреченных, но проиграли. А мужа-лейтенанта нашей фру Бернов в той схватке походя зарубил какой-то лихой ойратский воин. Бригитта Кристина осталась одна.

В джунгарском плену ей, правда, удалось сравнительно неплохо устроиться — шведки среди степняков были в большой цене. Рослые белокурые валькирии явно сводили с ума приземистых чернявых номадов — вопросы о шведках иногда решались на самом высоком дипломатическом уровне. Так, после Полтавской битвы прибывшее в Россию бухарское посольство поздравило Петра I с победой над шведами и от имени эмира официально просило прислать в Бухару девять шведок и отправить послом «разумного человека». Посла им действительно послали, а вот шведок не выдали.

Так или иначе, судьбу экзотической пленницы, сопротивлявшейся при изнасиловании так отчаянно, что даже повредила ойрату-насильнику ногу, решил сам Цэван-Рабдан. Он впредь запретил ее трогать и отдал в служанки собственной жене Сэтэржав, дочери калмыцкого хана Аюки. Вскоре новая служанка показала большое искусство в ткацком деле и шитье, и ее назначили учительницей к одной из дочерей Цэван-Рабдана по имени Цэцэн. А потом… Потом появился он, Юхан. Вошедший в силу Ренат выкупил землячку у своего сюзерена и женился на ней. Вскоре у них появилась дочка…

Агата Муцениеце в роли Бригитты в фильме "Тобол".

В общем, «вербовать» джунгарского военспеца русскому послу было практически не на чем. Кочевая империя дала шведу все — но за одним единственным исключением. Джунгария не могла вернуть ему Родины. А в те времена, как это не покажется странным сегодня, космополитов практически не было, и Ренат, похоже, в своих урюковых и гранатовых садах отчаянно тосковал по любимой холодной Швеции. Именно на этом и решили сыграть русские: послу Угримову велено было передать Ренату, что если тот согласится вернуться в Россию, его, как и положено по заключенному русско-шведскому договору, немедленно переправят на родину. Решение это утверждено на самом высоком уровне, да и простая логика свидетельствовала о том, что русские не обманут. В услугах рукастого, но не очень образованного шведа-самоучки Россия не больно-то нуждается, там своих мастеров хватает, русской администрации не важно, чтобы Ренат у них был, надо, чтобы его в Джунгарии не было. И оттуда "поподанца" надо вытащить любой ценой, пока он каких-нибудь пулеметов ойратам не изобрел.

Первая же встреча Угримова с джунгарским ханом обнадежила русского майора тем, что Голдан-Цэрэн, сменивший к тому времени на троне умершего Цэван-Рабдана, простодушно признался, что Ренат джунгарам «немалые свои услуги показал» и давно «во отечество свое просился», но «нам в нем было не без нужды». Но вот отпустить шведа контайша категорически отказался, по крайней мере, до конца войны. Назревала проблема — весной 1731 года, когда Угримов прибыл в Джунгарию, война с Цинской империей была в самом разгаре.

Поэтому посольство Угримова изрядно затянулось — к тому же, кроме освобождения русских пленных, майор должен был решить еще вопросы о русско-ойратской границе и заключении торгового договора, а общаться с ханом ему доводилось не так часто — тот не вылезал с фронта, ибо вторая ойрато-китайская война забирала все силы немногочисленного джунгарского народа. Как писал потом сам Угримов: «сего лета и при урге у них людей оставалося токмо одни попы и бухарцы (уйгуры) и несколько джиратов, с которыми их владелец всегда ездит на охоту, а прочие калмыки все до малого ребенка были изо всех улусов высланы на службу противу китайцев и казачьей орды (казахов)».

В общем, Угримов просидел в урге несколько лет. Но нет худа без добра — за время ожидания он несколько раз встречался с Ренатом, который принимал русского майора в своей ставке в 10 верстах от реки Темерлик «при урочище Цонджи». Шведу предложение русских явно пришлось по душе, но до конца посланнику он, похоже, так и не поверил. Джунгарский вельможа шведского происхождения очень осторожничал и в разговоре несколько раз подчеркивал, что во всех своих деяниях в Джунгарии «он вины своей не признавает, понеже шведские полоненики чинили в России тому подобное ж, а он штик-юнкер не токмо российской, но и контайшин пленник и служб в России не принимал».

Наконец, война пошла на спад, изрядно обескровив обе державы. И после прекращения военных действий и начала мирных переговоров в 1733 году контайша сдержал слово, данное его отцом Ренату много лет назад. Бывшему шведскому пленнику дозволялось вместе с посольством Угримова возвратиться в Россию. Из первого же русского поселения майор Угримов эстафетой отправил в центр донесение о том, что задание выполнено, Рената (и еще 400 русских пленников) ему удалось вытащить: «штык-юнкер Ренат при нем в Россию следует, которого я всячески едва склонил, понеже он весьма опасается своих прогрессов».

Ренату, думается, было еще тяжелей — он возвращался в Россию после 18-летнего отсутствия.

По большому счету, полжизни прошло в другой стране. Стране, которая абсолютно не походила на его полузабытую уже северную Швецию, скорее уж была ее полной противоположностью. Стране, где он добился всего, о чем только может мечтать человек, и все это бросил. Ради чего? Об этом он скоро узнает.

Что его ожидает? Новый плен, теперь у славящихся своим коварством московитов, чьи прельстивые речи вполне возможно были просто ловушкой? Этот вариант швед, навидавшийся, как всякий царедворец, самых изощренных интриг и предательств, думается, совершенно не исключал. И вскоре худшие ожидания начали оправдываться. Уже в Тобольске, куда они прибыли 26 июня 1733 года, случилось нечто, очень напоминающее провокацию. Трое девушек-казашек из его свиты, прослуживших у него десять лет, заявили, что ехать в Швецию не хотят, и обратились к сибирским властям с просьбой об освобождении, изъявив желание принять православную веру и крещение.

Императорским указом Угримову было велено прибыть в столицу, «а присланных с ним контаншиных послаников потом отправить в Санкт-Питтербурх же, а штык-юнкору шведу Ренату до указу быть в Москве». Ренат сразу же обратился к шведскому посланнику в России Йоакиму Диттмеру с просьбой о содействии в отправке его на родину. Дипломат принял живейшее участие в судьбе соотечественника и попытался решить вопрос через вице-канцлера Остермана. Сыграл на стороне Рената и глава ойратского посольства Зундуй Замсо. Прослышав, что Рената оставляют в Москве, он вызвал пристава посольства И. Сорокина и заявил решительный протест российским властям, объявив, что Ренат «послан с ними (то есть с джунгарским посольством), и не в числе тех пленников… и об нем де от владелца их в листе написано и к Е.И.В. И тако надлежит им его довесть и объявить Е.И.В.». Очевидно, Ренат еще в Джунгарии решил подстраховаться и добился от контайши инструкций посольству, требовавших от Зундуй Замсо заступничества, если шведа попытаются задержать в России.

Протесты возымели действие, и Рената переводят в Петербург. Швеция — вот она, рукой подать, но он все сидит в опостылевшей России, не то в качестве почетного пленника, не то в качестве джунгарского дипломата. Чтобы скрасить ожидание, штык-юнкер приводит в порядок составленную им еще у ойратов карту Джунгарии — первое европейское описание тех неведомых мест. Уточнять монгольские названия и транскрибировать их на латинский язык ему помогали члены ойратского посольства (переводчик при джунгарском посольстве М. Этыгеров доносил, что к ойратам приходил Ренат «и на имеюшейся у него ландкарте их землице калмыцкое письмо звание местам с переводу их посланцов подписывал по-шведски», но не только они. Немалую лепту в создание карты Рената внес другой герой этой книги, о чьих приключениях речь впереди - служащий коллегий Иностранных дел Василий Бакунин, говоривший на монгольском языке, как на родном.

На нем же, думается, и общались между собой при составлении карты эти два европейца — швед и русский.

Одна из двух карт Джунгарии, составленных Ренатом.

Наконец, было принято решение относительно пожелавших креститься трех казашек. Одна из них к тому времени умерла, а двух оставшихся, которых Ренат с женой звали Сусанной и Юганной, забрали у шведа, крестили и определили в Вознесенский девичий монастырь. 24 мая 1734 года ойратское посольство было принято Анной Иоанновной. Там русской императрице было вручено послание Голдан-Цэрэна, где, в частности, говорилось и о Ренате: «сей швед Иван-учитель напред сего взят к нам в плен и показал мастерства — пушечное и некоторое другое. И когда за то дана ему воля, то он намерен был ехать в свое отечество. И когда ныне о том ево намерении спрашивали, он паки пожелал возвратиться и потому я его и возвратил, и прошу в том во всем ему милостиво спомоществовать».

Просьба контайши была уважена, и в конце 1734 года после 24-летнего плена в России и Джунгарии Юхан Густав Ренат возвратился на родину. С ним в Стокгольм уехали «ево жена Кристина Андреевна», дочь и оставшиеся девять служителей (семь казахов и двое уйгуров). Оставшиеся годы Ренат жил в столице, служил лейтенантом в Королевском арсенале, и умер в 1744 году в возрасте 62 лет.

Во всех фантастических книгах исчезновение "попаданца" имеет самые печальные последствия. Не стала исключением и наша история.

Через 15 лет после смерти Рената Джунгария проиграла свою неравную войну с Поднебесной империей и победители, с чисто китайской деловитостью и трудолюбием уничтожили полумиллионный народ джунгаров. Один сборный улус прорвался на Волгу, к братьям калмыкам. Многие ушли к заклятым врагам - казахам, и те их принимали - в лихие времена опытные воины лишними не бывают, а джунгары были очень хорошими воинами. До сих пор некоторые казахские "ру" (рода) неофициально называют "джунгарскими". Совсем уж мелкие осколки джунгарских улусов пробились в Афганистан, Бадахшан и Бухару, приняли ислам и были взяты тамошними ханами и эмирами на военную службу. Но подавляющая часть джунгар - по оценкам исследователей порядка девяноста процентов 600-тысячного народа - были методично вырезаны китайцами.

Это был один из самых масштабных актов геноцида в человеческой истории, но сегодня этого традиционно никто не помнит.

______________

Это глава из моей книги "Люди, принесшие холод"

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Картина "Боярин Морозов снимает колонну пленных шведов на трофейный Sony Ericsson". Шутка.

По велению Петра всем пленным должно было выплачиваться жалование, им разрешалось заниматься ремеслами, а желающие могли перейти на русскую службу. Желающих, надо сказать, оказалось довольно много – только в первые недели около 6 тысяч пленников (в основном иностранные наемники, и шведы из рядовых и унтер-офицеров) принесли присягу Петру, поступили на службу России и влили толику европейской крови в русскую нацию.

Отказавшихся примкнуть к победителям расквартировали по городам средней полосы: в Ярославль, Ростов, Новгород, Владимир, Муром, на оружейные заводы в Тулу, в Арзамас, Симбирск, Вологду, Архангельск, Уфу, Чебоксары… Большая шведская колония оказалась в Казани и соседнем Свияжске.

Они-то, собственно, и испортили все окончательно.

Как написали бы сегодняшние полицейские, некий капитан Рюль, содержавшийся в Свияжске, вступил в преступный сговор с капралом драбантов Курселем, и они задумали побег. Да не простой, а массовый. Пользуясь тем, что в обоих городах пленные содержались абсолютно свободно и могли передвигаться по городу без караула, подельники начали агитацию среди офицеров. Вскоре к заговору присоединилось более 150 «золотопогонников», и – главная удача – удалось распропагандировать все три полка, которые были приставлены присматривать за пленными. То, что охранники в полном составе влились в ряды заговорщиков, объясняется просто: по извечной русской безалаберности гарнизон Казани и Свияжска составили недавние боевые товарищи пленных. А именно — три немецких драгунских полка, после Днепровской капитуляции перешедшие на русскую службу. Русских войск в городах практически не было – только небольшие отряды, расквартированные в Казанском кремле и центре Свияжска.

Заговорщики намеревались в условленный час выступить одновременно, перебить русских, захватить арсеналы и казну, и, соединившись, пробиваться в Польшу, навстречу шведской армии под предводительством генерала Маршалка.

Но все, конечно, закончилось так, как заканчиваются девять заговоров из десяти — за день до выступления шведский адъютант Бринк прибежал к коменданту Свияжска и всех сдал.

Дальше – понятно. Рота в ружье, полная боевая готовность, гонцы за подкреплениями во все окрестные города, Курселя, Рюля и еще 12 активных участников заговора в кандалы и в каменный мешок. Десятерых потом расстреляли, капитан Рюль отсидел в оковах в подземелье девять лет на хлебе и воде, но таки выжил, вернулся вместе со всеми в Швецию, и еще дотянул там до 65-летнего возраста.

Шведские пленные на строительстве Петербурга. Рисунок шведского военнопленного Карла Фридерика Койета, 1722 г.

Ну и сами понимаете — во избежание подобных недоразумений в будущем все шведские «каролины» (так в Швеции называли всех вояк из армии Карла XII) сменили географию проживания.

И место вышеперечисленных городов заняли совсем другие: Томск, Кузнецк, Енисейск, Туруханск, Красноярск, Иркутск, Нерчинск, Якутск, Селенгинск, Илимск, Киренск, Вятка, Соликамск, Чердынь, Кай-городок, Яренск, Тюмень, Туринск, Пелымь, Верхотурье, Космодемьянск, Сургут, Нарым, Березов, Тара, ну и, конечно, Тобольск.

И дело даже не только в заговоре – гораздо серьезнее было то, что русско-турецкие отношения обострились предельно, и Турция (на территории которой, напоминаю, и нашел убежище Карл XII) объявила войну России. Держать в изрядной близости к предполагаемому фронту огромную «пятую колонну» мог только безумец.

Поэтому Петр, резонно рассудив, что велика Россия, и есть в ней места, откуда отступать просто некуда, отправил всех каролинов (за исключением высшего командного состава, оставшегося в Москве) в Сибирь.

Охранять, мол, вас все равно некому – в армии каждый человек на счету, а оттуда не удерете. Пробиваться оттуда в Швецию через половину континента даже вашему буйному королю в голову бы не пришло, а все остальные пути ведут к диким ациатцам, у которых вам русский плен великосветской ассамблеей покажется.

И, надо сказать, это невиданное в Европе чудо – тюрьма без стен и решеток, с полной свободой, и полной же невозможностью побега — досаждала, похоже, шведам больше всего.

Ну как так, нас здесь несколько десятков боевых офицеров, пара сотен солдат, а охраняет нас какая-то инвалидная команда! Инвалидная в прямом смысле – на охрану обычно выставляли солдат, уволенных из действующей армии по старости, увечью или болезни, а то и вовсе местных жителей или крестьян. Так, 21 марта 1710 года в Сибирский приказ из Вятки поступила челобитная солдата Кузьмина, которого пленный капитан Стакелберг не только ударил по лицу, порвал одежду, но и приказал нести себя из бани на руках. А капитан Келер с товарищами избили дьячка Воскресенской церкви Алексея Зеленина.

Вообще, с местными шведы сходились трудно – слишком уж сибирская жизнь отличалась от привычной шведской, с кофе и газетами. Вот как описывает эту проблему исследовательница Галина Шебалдина: «Первые годы пребывания шведских ссыльных в Сибири были трудными еще и потому, что культура, быт и нравы европейцев сильно контрастировали с укладом жизни местного населения. И те, и другие воспринимали поведение друг друга как дикое и непристойное. Шведские мемуаристы весьма красочно описывали пьянство русских, особенно в праздники. В эти дни ссыльные старались не выходить на улицу и запирали двери. Местные же, в свою очередь, осуждали чрезмерно вольное поведение ссыльных по отношению к женщинам. В острог сажали только за попытку заговорить с русской женщиной на улице. Недопонимание и неприятие друг друга, безусловно, влияли на отношения между ссыльными и местным населением, но не были основной причиной столкновений между ними. Решающее значение имел тот факт, что местные жители волею обстоятельств вынуждены были участвовать в содержании военнопленных: нести караульную службу, размещать их в своих тесных жилищах, делиться пищей, нести дополнительные налоговые тяготы».

Молитва. Шведский художник Густав Седерстрём. XIX век.

Впрочем, главной проблемой были вовсе не отношения с местными. Главной проблемой стало выживание.

Россия платить офицерам перестала, а пожертвований из Швеции приходило все меньше и меньше. В начале 1714 года неформальный глава вынужденных эмигрантов граф Пипер разослал всем своим подопечным письмо, где прямо сообщил, что «касса пуста и остается только надеяться на короля и Господа Бога», добавив, что денег уже не хватает даже на покупку вина для причастия и медикаменты.

Люди выживали, кто как мог. Многие пошли на русскую службу, и на это даже перестали косо смотреть, осуждали только тех, кто переходил в православие. Бедолаги жаловались в письмах, что «многие из нижних и высших офицеров принуждены у мужиков работать, также от нужды женились графы и бароны на старых финских бабах и их дочерях только для того, чтобы добыть себе хлеба». Трудились кто на что горазд. Собирали хворост и сведения о Сибири, делали горшки и географические открытия, открывали неизвестные Европе народы и кукольные театры (первый театр в Сибири, кстати).

Практически все вспомнили былые умения и детские забавы, о которых на военной службе забыли, казалось бы, навсегда.

Опять процитирую Галину Шебалдину: «Ротмистр Георг Малин был не только поэтом, описавшим многие эпизоды своей сибирской ссылки в стихах, но и ювелиром и художником. Ротмистр Фридрих Ликстон, отбывавший ссылку в Верхотурье, покупал качественную тонкую кожу, из которой шил кошельки и перчатки. Каролины занимались изготовлением серебряной посуды и прочих предметов роскоши. Наибольшего успеха в этом деле достиг Юхан Шкруф. Его изделия были настолько качественны и красивы, что губернатор Гагарин приказал отправлять купленные у мастера поделки в госказну. Поручик Александр Борман делал гравюры, ротмистр Нирот писал картины. Поручик Эрик Улспар резал фигуры из кости так искусно, что князь Гагарин преподнес Петру Первому в подарок изготовленные каролином шахматы. В начале 1713 года в Тобольск из Верхотурья прибыли ротмистр фон Кунов и лейтенант Лейоншольдт, которые вместе с тобольским пленником Фэнриком Магнусом Сильверхельмом заключили договор об изготовлении… игральных карт. Были среди пленных врачи, переводчики, учителя, портные, гувернеры, садовники… Но наиболее популярным занятием среди каролинов, как офицеров, так и рядовых, было самогоноварение и изготовление пива».

Вообще читать биографические справки пленных шведов донельзя интересно. Судьба пробует людей на излом и все ведут себя по-разному.

Письмо домой. Рисунок шведского художника Göte Göransson из книги Оберга и Йорансона "Каролинер".

Корнет шведской кавалерии, Лоренц Ланг, попавший в плен под Полтавой, идет на русскую службу. С прошлым рвет решительно – Швецию даже в мыслях закрывает для себя навсегда, принимает православие, меняет имя на «Лаврентий», становится офицером русского инженерного корпуса, и вскоре ввязывается в Большую игру на китайском направлении. Становится уникальным специалистом по Китаю (где тихая Швеция, и где тот недвижный Китай!), шесть раз ездит туда с дипломатическими миссиями, несколько лет живет в Пекине в качестве дипломатического агента.

Умер в Сибири статским советником и иркутским вице-губернатором.

Драгунский капитан Бернгардт Мюллер оказался в Тобольске. Чем-то приглянулся знаменитому церковному деятелю, митрополиту Сибирскому и Тобольскому Филофею (Лещинскому), будущему святому, канонизированному в 1984 году. Принял участие в организованной митрополитом миссионерской экспедиции к остякам (хантам). Потом еще раз, потом еще… Потом увлекся миссионерством и изучением остяков настолько, что путешествовавший по Сибири брауншвейг-люнебургский резидент Вебер писал в своих записках: «Один шведский обер-лейтенант, также сосланный по некоторым причинам даже за Сибирь к остякам, теперь живет там очень хорошо. Он приобрел такую любовь туземцев, что они снабжают его всем, что только ему нужно, и во всех делах своей земли спрашивают его совета. Лейтенант этот говорил Блюеру, что он охотно закончил бы там и жизнь свою, если бы только семейству его было дозволено приехать к нему».

Тем не менее, в Швецию Мюллер все-таки уехал, и в 1720 году в Берлине отдельным изданием вышла его книга «Жизнь и обычаи остяков».

Капитан барон Горн еще в начале Северной войны во время перестрелки в Литве получает ранение в голову. С того света его вытащил верный слуга Лидбом – в самом прямом смысле вытащил из кучи сваленных в груду мертвых тел и выходил. Под Полтавой – второе ранение, плен, ссылка в Соликамск. И опять бы смерть, на сей раз голодная, кабы не верный Лидбом: до поступления на службу к господину барону он был хорошим седельником. Изготовлением седел Лидбом и кормил их обоих все эти годы, а господин барон бегал по Соликамску, истошно голося на варварском наречии: «Сетла!!! Каму сетла! Кароши сетла!!!».

К чести господина Горна, полностью залезать на шею к слуге он упрямо не хотел, поэтому в комплекте с седлами предлагал еще и кривоватые корзины, самолично плетеные господином бароном из соликамского ивняка.

В Швецию они вернулись в 1722 году, барон еще 20 лет служил, потом вышел в отставку, поселился в родовом имении, рядом с которым построил хутор, назвав его «Соликамском». Лидбом же был из слуг отчислен с негодованием, и возведен в ранг лучшего друга. На всех обедах вплоть до своей ранней смерти он восседал по правую руку от барона, несмотря на демонстративное неудовольствие аристократической родни.

А.Д. Кившенко. Капитуляция шведской армии.

Корнет Эннес взят был в плен при Переволочне, сидел в Тобольске, 10 лет. В детстве матушка, которой бог дал одних сыновей, скучая по дочке, научила последыша ткать на ручном станке. Вскоре по Тобольску поползли слухи о новом мастере, и сам князь Гагарин, оценив тканные Эннесом кошельки и чапрак, заказал ему для большой залы шелковые обои с золотыми и серебряными цветами. Материал и инструменты заказчика, оплата — по рублю за каждый локоть. Условия царские, но объемы – непосильные для одного. Корнет сколотил ткацкую бригаду из лучших боевых товарищей: ротмистра Маллина и корнетов Горна (не родственник) и Барри, которых и начал обучать «бабскому» ремеслу. Через несколько лет изделия их гремели по всей Сибири, и компаньоны разбогатели настолько, что каждое воскресенье могли устраивать благотворительные обеды для дюжины своих товарищей, которые, на свое горе, не знали никакого ремесла, и посему бедствовали.

По возвращении в Швецию Эннес женился и дожил до 95-летнего возраста, не забывая в каждой вечерней молитве благодарить покойную «муттер» за науку.

Голландец Генрих Буш, уроженец Горна (не родственник!), много лет был матросом, дослужился до корабельного плотника, но за какую-то провинность был списан на берег. По пьяному делу в кабаке завербовался в шведскую армию, попал — несмотря на поговорку «моряк сидит на лошади, как собака на заборе» — в кавалерию. Дослужился до капрала, в плен попал в 1706 году у Выборга. Сидел сначала в Тобольске, потом князь Гагарин, прослышав (все пьянка проклятая!) о бурном прошлом военнопленного, отправил его работать по специальности – на Тихий океан. Отряд под предводительством казака Козьмы Соколова, в котором и шел Буш, прибыл 23 мая 1714 года в Якутск и отправился оттуда 3 июля в Охотск. Там под руководством бывшего корабельного плотника казаки построили судно из осины и березы (другого дерева не нашли) и несколько лет занимались исследованиями побережья Камчатки. Жить «на самом кончике России» голландцу на удивление понравилось.

Полностью обрусел, в скучную Голландию возвращаться отказался, по крайней мере в 1736 году еще жил в Якутске, где с ним встретился историк Миллер и расспрашивал о путешествии на Камчатку.

Капитан Филипп Иоган Табберт после Полтавского сражения благополучно перебрался через Днепр, но не нашел среди спасшихся своего брата. Вернулся за ним на левый берег и попал в плен (брат, как выяснилось через 20 лет, переправился ниже по течению). Был отправлен вместе с другими пленными сперва в Москву, а затем в Тобольск. Неуемная его натура проявилась еще по дороге. В городе Хлынове, как свидетельствуют документы Вятского приказа, 24 мая 1710 г. были задержаны двое шведов, которые гуляли за городом. Это были капитаны Иоган Табберт и Иоган Шпрингер, причем они не просто гуляли, они плыли на плоту и осматривали окрестности… Показания об их прогулке давал известный капитан Врех, ставший впоследствии основателем знаменитейшей школы в Тобольске». Впоследствии Табберт погулял по всей Сибири, и стал одним из самых знаменитых ее исследователей. Все тринадцать лет плена он потратил на изучение неизвестной Европе страны.

Его слова «Мы знаем о Сибири не больше, чем остяки о Германии» были, увы, абсолютной правдой.

А достижения капитана в изучении Сибири — столь впечатляющими, что Петр лично предлагал ему пост главного картографа русской империи. По возвращении в Швецию Табберт был возведен в дворянское достоинство и принял фамилию фон Страленберг. А публикация в 1725 году карты и описания Сибири вызвали в Европе такой фурор, что еще века полтора каждый автор, пишущий об Азиатской России непременно ссылался на работу пленного шведа.

Но, наверное, самая удивительная судьба досталась доходившему в Тобольске от скуки и бескормицы штык-юнкеру Юхану Густаву Ренату…

______________

Это глава из моей книги "Люди, принесшие холод"

Моя группа во ВКонтакте - https://vk.com/grgame

Моя группа в Фейсбук - https://www.facebook.com/BolsaaIgra/

Моя страница на "Автор.Тудей" - https://author.today/u/id86412741

Балахович со своим отрядом

В ряды балаховцев массово вливались бывшие офицеры и юнкера. Они демонстративно носили на себе символы старого порядка, вроде казачьих шапок или офицерских мундиров. Ходил слух, что Балахович строил бойцов на вечернюю молитву.

Большевики пытались наладить в отряде политическую работу, но затея с треском провалилась. Присланные агитаторы вывозились в тихое место и получали пулю, после чего списывались на боевые действия.

Смена стороны

Какое-то время отряд не трогали — он был нужен для подавления захлестнувших Псковщину крестьянских восстаний. Но когда мятежи сошли на нет, появились вопросы.

В октябре 1918-го чекисты арестовали человека из ближнего круга командира. Его допросили — и «убили при попытке к бегству». Дело чуть не дошло до перестрелки из пулемётов, но Балахович решил вопрос жалобой в местный исполком. Дело замяли, троих конвоиров наказали, но было уже понятно, к чему всё идёт.

Рано или поздно большевики навели бы порядок в РККА и прижали бы Балаховича. Он понимал это — и налаживал контакты с белым подпольем ещё с весны 18-го года.

Седьмого ноября наш герой перешёл границу и двинулся в занятый немцами Псков. Правда, на нейтральной полосе бо́льшая часть отряда передумала и вернулась обратно. Осталось 120 человек.

Конный отряд Балаховича, 1919 год

В Пскове к Балаховичу относились плохо. «Атаманщину» не любили не только у большевиков — хоть и мирились с ней как с неизбежным злом. Были и другие причины: его отряд успел активно поучаствовать в подавлении антибольшевистских восстаний — с типичной для того времени жестокостью. Сам атаман ничуть не смутился. Он даже заявил, что зверства его люди творили специально — якобы чтобы сильнее разъярить крестьян и отвратить их от большевиков.

От Пскова до Варшавы

Весной 1919-го Балахович командовал белыми на гдовско-псковском направлении, и 25 мая занял Псков. Но основное наступление на Петроград провалилось, и через четыре месяца туда отправили и его силы.

В январе 1920-го командовавший операцией Юденич распустил армию. Балахович и тут попробовал использовать удачную возможность и арестовал генерала. Но у Юденича была слишком серьёзная «крыша» в виде Антанты. В результате его отпустили, Балаховича объявили в розыск — но ему удалось бежать к полякам.

Станислав Булак-Балахович с польскими офицерами в Бресте, 1920 год (источник фото)

С конца июня 1920-го балаховцы вместе с польскими белогвардейцами воевали против РККА.

Осенью, благодаря связям революционера Бориса Савинкова, отряд Балаховича расширился, пополнился оружием и переименовался в Русскую народную добровольческую армию. В ноябре 1920-го она пыталась самостоятельно наступать против красных, но потерпела неудачу. В конце месяца балаховцы отступили в Польшу, где бо́льшей частью интернировались.

Интербеллум

В мае 1921-го Балахович оказался в Срединной Литве. Там он с помощью свежеобразованного Белорусского государственного комитета, русских монархистов и негласной поддержки главы Польской Республики Юзефа Пилсудского пытался организовать антибольшевистские отряды. Но лавочку быстро прикрыли местные власти.

Балаховичу ещё дали возможность уехать в Польшу, но менее значимые фигуры попали под арест.

Вернувшись в Варшаву, атаман вдрызг поругался с Савинковым. К октябрю эти двое успели дойти до натравливания друг на друга польской полиции.

Не добавляли энтузиазма и попытки Советов добиться выдачи Балаховича. Для большей части польской элиты он не представлял особой ценности. В отличие от хороших отношений с Советской Россией, на которых можно было заработать.

Дело решилось открытым письмом к Сейму. Балахович давил на чувство гордости поляков. Его сдача — вторжение в суверенитет страны. И выдача не состоялась.

Японская разведка пыталась завербовать нашего героя для партизанской авантюры на Дальнем Востоке. Он отказался. Вместо этого трудоустраивал своих людей — с двояким результатом. Его же самого назначили директором лесозаготовительной фирмы «Центрум Траст». На неё работало около 600 бывших солдат его армии. Условия были тяжёлыми, жить приходилось в землянках, получали мало. Балахович при этом жил на широкую ногу.

Балахович в гражданском, 1922 год

Дважды наш герой пытался избраться в Сейм — в 1922 и 1928 годах. В 1924-м занялся борьбой с советскими партизанами, нахлынувшими на восточные воеводства Польши. Стабильного финансирования выбить не удалось, поэтому его бойцы скоро стали массово дезертировать. Не имея возможности устроиться в Польше, они шли прямо к советским партизанам. С весны по осень 1925-го численность отрядов Балаховича просела с 500 до 100 человек.

Последняя война

К концу 30-х Балахович принял сторону польских патриотов. В 1938-м он призывал поляков использовать слабость Чехословакии и откусить от неё кусок побольше. И даже предлагал министерству обороны создать для этого партизанский отряд. В сентябре 1939-го он собрал людей, и помогал полякам оборонять Варшаву. Не без эксцессов — один из его командиров ограбил кассу варшавского универмага. Но время и место были не те — мародёра расстреляли.

После поражения Польши Балахович выбрал привычную партизанщину.

Быть может, он бы поучаствовал в Варшавском восстании. Но судьба распорядилась иначе — 10 мая 1940 года он не вовремя нарвался на немецкий патруль. И эта встреча оказалась для него последней.

Тимур Шерзад

warhead.su

На самом деле прототипом для нее послужила русская модель, используемая с 1844 года. Разработкой образца занимались, как ни странно, сам Николай I совместно со Львом Ивановичем Киселем, придворным живописцем. Для создания этого «шедевра» брали не совсем стандартный по нашим меркам материал – кожу хорошей плотности. Пика делалась из металла.

Что касается идеи создания именно этого образца, то в ее основе лежат кирасирская русская каска и шлем периода средневековья, который повсеместно использовался витязями на Руси, а также в азиатских странах.

Какого-либо практического значения пика не имела. Это был сугубо декоративный элемент, каковым он и остался. Если солдат облачался в парадное обмундирование, к этому шишаку крепили султан, сделанный из конского волоса. Султан отличался по цвету в зависимости от войск. Кавалерия и пехотинцы имели черный отличительный знак, гвардейцы использовали султаны белого цвета, музыканты, независимо от того, к какому роду армии они относились, красный.

В войска такие каски стали вводить в 1844 г., но продержались там они не очень долго. Спустя год их из эксплуатации стали выводить, и для этого были свои причины.

2. Почему пикельхельм больше ассоциируется с прусской армией

Во-первых, на вооружение в Пруссии его приняли раньше, чем в России. Но узнали о такой особенности обмундирования немецких солдат именно во времена Первой мировой войны, так как они в таких касках с пиками и воевали.

В Германии пикельхельм появился с подачи русских. Карл Прусский в 1837 года с дружественным визитом приезжал в Россию и в качестве подарка от Николая I он получил один из образцов такой каски. Стоит отметить, что тогда она еще была в разработке и массово не использовалась.

На Карла подарок оказал сильное впечатления. Вернувшись к себе, принц обратился с просьбой к Фридриху Вильгельму III, своему отцу, чтобы тот и у себя внедрил что-то подобное. Но тот не согласился на авантюру. После смерти императора его трон занял родной брат Карла, и здесь уже ситуация изменилась. Фридрих Вильгельм IV поддержал инициативу брата, и в 1842 г. у солдат уже появился пикельхельм. Между ним и русской версией было только одно отличие – форма пики. У немцев она была остроконечной, а у русских – округлой.

В Первую мировую войну шлемы уже имели несколько измененный вид. Еще один интересный факт – с открытой пикой каски солдаты носили только при параде. Во все остальное время на каску сверху надевался чехол.

Ни одна из моделей, как немецкая, так и наша отечественная, не отличались практичностью. Прежде всего, на изготовление этих касок уходило много финансовых средств. Вторая причина – материал. Кожа нуждалась в специальном уходе, который обеспечить ей в полевых условиях было невозможно. Поэтому в скором времени мокрые пикельхельмы, высохшие естественным путем под солнечными лучами, расслаивались, происходила их деформация. Соответственно, они не только теряли свои эстетические свойства, но и практические. В России от них отказались именно по этой причине.

источник

Доля регионов по уровню зарплат в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат.

Неравномерность зарплат в регионах России

Средняя зарплата в регионах России и почему она не показательна

Номинально самые высокие средние зарплаты в северных нефтегазовых регионах, в дальневосточных территориях, находящихся в суровых климатических условиях, а также в крупнейших мегаполисах — Москве и Санкт-Петербурге.

Их размер достигает 70-110 тыс. рублей в месяц, но это не всегда отражает реальный уровень оплаты труда большей части населения.

Москва — сверхконцентрация населения с высокими зарплатами, недоступными большинству москвичей.

Для Москвы характерно самое большое в России расслоение по зарплате — 72% людей зарабатывают ниже среднего показателя. В городе сверхконцентрация богатых — 10% с самой высокой зарплатой зарабатывают в 17 раз больше 10% наименее оплачиваемых сотрудников. А их фонд оплаты труда сопоставим с 70% наименее богатого населения.

Северные и восточные регионы — высокая стоимость жизни.

В северных и восточных регионах России, вследствие их удалённости и сурового климата, номинально большая зарплата компенсируется высокими ценами и стоимостью жизни. Это Чукотка (107 тыс. рублей), Магаданская область, Ямало-Ненецкий и Ненецкий АО.

Средняя зарплата в России в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат.

Регионы с низкой зарплатой: масштабная бедность и большой сектор неформальной экономики.

Ситуация в регионах с самыми низкими зарплатами имеет свои особенности. По официальным данным меньше всего зарабатывают жители республик Северного Кавказа — 27-30 тыс. рублей в месяц (Дагестан, Карачаево-Черкесия, Ингушетия).

Но в статистике не учитывается традиционно большая доля неформальной экономики и серых зарплат в этих регионах. Показатели могут быть сильно искажены и не говорить о реальных доходах населения, об этом также свидетельствует низкая доля зарплат в доходах — около 33% (в 2 раза ниже среднего по России).

Другая часть территорий с низкими зарплатами — области центральной России и Поволжья, длительное время находящиеся в депрессивном состоянии. Например, в Ивановской области, специализирующиеся на текстильной промышленности средняя зарплата — 28 тыс. рублей, а медианная — 23 тыс. рублей.

Разница в средних зарплатах между регионами достигает 4 раз.

Регионы с самой высокой и низкой средней, медианной и модальной зарплатами. Источник: расчеты автора по данным Росстат

Но даже с учетом неполноценной статистики, большинство людей в бедных регионах зарабатывают на десятки процентов меньше среднего уровня по субъекту Федерации, поскольку медианная и модальная зарплаты ниже средней на 20-40%.

Таким образом, простое сравнение средних зарплат в отрыве от уровня цен и расслоения по уровню зарплат искажает ситуацию и не позволяет делать корректные выводы.

Приведение зарплат в регионах в сопоставимый вид

Для сравнения оплаты труда в российских регионах необходимо учитывать два фактора:

• большой разрыв в зарплатах между богатым и бедным населением, который завышает среднюю заработную плату и плохо отражает средний уровень компенсации труда.

• разный уровень цен на товары и услуги в регионах — цена продуктов питания между южными и северными регионами может отличаться в несколько раз

Сравнение зарплат корректнее проводить использую медианную заработную плату, приведенная к единому уровню цен по стране.

После перехода от среднего уровня к медианному, зарплаты снизились на 28% и стали ближе к реальной ситуации в отдельных российских регионах. Только в 15% регионов медианная зарплата превысила 40 тыс. рублей в месяц.

Медианная зарплата в России в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат

Корректировка на стоимость регионального прожиточного минимума.

Прожиточный минимум — стоимость потребительской корзины, состоящей из продовольствия, непродовольственных товаров и услуг для отдельного региона. Стоимость товаров внутри страны отличается многократно, на базовые продукты питание разброс цен от 2 до 5 раз, а уровень прожиточного минимума между Чукоткой (22 тыс. рублей) и Мордовией (9 тыс. рублей) отличается в 2,4 раза.

Самые высокие цены в северных регионах, куда завозится большая часть товаров, а наименьшие — в регионах с развитым сельским хозяйством на юге России, в Черноземье и Поволжье.

Зарплаты после корректировки на единый уровень цен

После корректировки медианных рублёвых зарплат на разницу в стоимости жизни разброс по регионам сократился. Если номинальная медианная оплата труда в первых 10 регионах превышала значение 10 последних в 3,1 раза, то после корректировки — разница снизилась до 1,9 раз. Это позволяет точнее сопоставить покупательную способность заработных плат в разных частях страны.

Скорректированная на единый уровень цен медианная зарплата в России в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат

Лидеры

Лидирующие позиции сохранили нефтегазовые регионы: Ямало-Ненецкий АО, Сахалинская область, Ханты-Мансийский и Ненецкий АО. Значительная часть занятости сконцентрирована или в нефтегазовой сфере, или в смежных отраслях. И несмотря на высокую стоимость жизни, и суровые природные условия, зарплаты в нефтегазовых регионах имеют наибольшую покупательную способность, что привлекает население (в большинстве рабочих специальностей) из неблагополучных регионов. Большое распространение получил вахтовый метод работы.

Дальневосточные регионы с холодным климатом и изолированностью от остальной части территории России — Чукотка и Магаданская область остались в первой десятке регионов с самыми высокими медианными зарплатами, но их реальная покупательная способность оказалась в 2 раза ниже номинальной зарплаты. Вместо 70-90 тыс. рублей приобрести товаров и услуг можно на 40-45 тыс. рублей в ценах большинства регионов России.

Это самые малочисленные (после Ненецкого АО) регионы России и несмотря на наличие ресурсов (золота, серебра и других металлов) их экономики плохо развиты, а бюджеты — сильно дотационные. Высокие зарплаты только на предприятиях добывающих отраслей. После развала СССР большая часть активного населения покинула регионы.

Регионы с самой высокой и низкой номинальными и скорректированными на единый уровень цен медианными зарплатами в России в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат

Москва — крупнейший и самый богатый регион России, но покупательная способность медианных зарплат находится на уровне нефтегазовых регионов. Это связано с большой долей занятости в сфере услуг, где традиционно небольшие зарплаты, а также высокой стоимостью жизни — прожиточный минимум в 1,7 раза выше среднего по стране. Но по большинству профессий и сфер деятельности реальная покупательная способность зарплаты москвича будет выше жителя других регионов. То есть руководитель, продавец или специалист в Москве будут зарабатывать больше своих коллег в регионах.

В Санкт-Петербурге покупательная способность зарплат выше московских в первую очередь из-за более низкого прожиточного минимума (11 тыс. против 17 тыс. в Москве), хотя номинальные медианные заплаты в Москве намного выше. Для Санкт-Петербурга так же характерна большая доля занятости в сфере услуг, однако расслоение по зарплатам меньше чем в Москве.

Доля регионов по уровню скорректированных на единый уровень цен медианных зарплат в 2019 году. Источник: расчеты автора по данным Росстат.

К регионам со средним уровнем реальных зарплат можно отнести промышленно развитые регионы: Татарстан, Белгородская, Иркутская области и т.п.

В регионах с низкими зарплатами прожиточный минимум как правило ниже среднего уровня. И приведение к единому уровню цен немного увеличило покупательную способность зарплат по сравнению с номинальными значениями. К наиболее бедным с точки зрения медианных зарплат относятся значительная часть регионов центральной России (например, Псковская и Ивановская области), Волго-Вятки (Кировская область), Поволжья (Калмыкия, Ульяновская область), регионов юга Сибири (Алтай, Бурятия) и Республик Северного Кавказа (пренебрегая большой занятостью в неформальном секторе).

В этих регионах плохо развита промышленность и сфера услуг (после разрушения СССР было закрыто множество предприятий, не адаптировавшихся к рыночным условиям), слабый платежеспособный спрос. В сумме это больше половины регионов России.

Ранее 20 августа в Кавказском биосферном заповеднике выпустили в дикую природу двух переднеазиатских леопардов — самку Лабу и самца Кодора.

Перед выпуском животные прошли специальное тестирование, взвешивание, обмер, фотографирование, у них взяли анализ крови и шерсть на гормоны.

Теперь в горах Северного Кавказа обитает уже 5 переднеазиатских леопардов, рождённых в Центре восстановления леопарда на Кавказе.

Директор Центра Николай Воронин отметил, что центр продолжает работу.

— У нас уже есть потомство этого года — один котёнок от самки Андреа, мы ждём потомство от самки Черри, плюс в ближайшее время ведётся работа по обмену парами со Шведским зоопарком, — цитируют его в пресс-службе Сочинского нацпарка.

2 года назад на территорию нацпарка Алания уже была выпущена первая пара кавказских барсов. О судьбе Эльбруса до сих пор ничего не известно, он пропал в горах Северной Осетии. Эксперты не исключают, что он мог погибнуть под лавиной. Три экспедиции не дали точного ответа. А вот Волна чувствует себя хорошо, она уже освоилась в республике. Больше года с помощью ошейника за ней наблюдали специалисты. Иногда она заходит в гости в соседнюю Кабардино-Балкарию, но всегда возвращается домой. Кстати, Агура сестра Волны. Ранее в республику уже захаживали леопарды. Камеры Гизельдонской и Зарамагской ГЭС в разные годы фиксировали животных в горах. Возвращение барсов в Осетию стало возможным, в том числе, благодаря этому.

За четыре года в кавказский экорегион было выпущено 8 особей переднеазиатского леопарда, двое погибли, один пропал без вести. За время жизни в дикой природе никто из них пока не дал потомства.

Пока новоселы обживаются на новом месте в Северной Осетии, в Сочинском центре готовят ещё одну пару к выпуску, на этот раз в Дагестане. Своего рода курсы выживания в дикой природе проходит каждый претендент. Главное, чему учат леопардов, держатся от человека подальше. Шаг за шагом Барсы возвращаются на Кавказ.

https://kubnews-ru.turbopages.org/s/kubnews.ru/obshchestvo/2...

В очередной раз активистам помогают неравнодушные и сострадательные дагестанцы. Виктора Богданова также спасла доброта — о его положении сообщили в «Альтернативу», помогли освободиться и уйти от последнего из длинной череды хозяев.

— Из дома Виктор Борисович уезжал с советским паспортом, который тогда еще был действителен, — объяснили в «Альтернативе». — Сейчас же у него нет ни документов, ни здоровья, ни крыши над головой. Он практически полностью ослеп. У него множество застарелых переломов. Мы пытались найти его старшую сестру в Магнитогорске, но безуспешно.

Несколько месяцев активисты ухаживали за пожилым мужчиной, предоставив ему пищу и кров в специальном шелтере для беглых рабов. В итоге глава Магнитогорска согласился помочь спасенному.

— Администрация Магнитогорска заверила, что наш подопечный получит временный приют в муниципальном учреждении — «Комплексе социальной адаптации граждан». Выражаем искреннюю благодарность! Виктор Богданов уже отправился туда, чтобы продолжить поиски своих родных, — резюмировали в «Альтернативе».

ЕЩЁ ПО ТЕМЕ:

«Кирпичный завод, кошары, стройки»: беглый раб шесть лет скитался, пытаясь выбраться из Дагестана

Виталий Супоненко сумел сбежать, но попал на следующую бесплатную работу.

Иллюстративное фото / Виталий Супоненко. Фото: архив «КП» / Движение «Альтернатива»

Он поехал в Дагестан за толстым кошельком и прекрасной работой, но оказался в рабстве на кирпичном заводе, сбежал, но попал на кошары и шесть лет скитался, становясь рабом то здесь, то там. Пугающую историю Виталия Супоненко рассказали «КП - Северный Кавказ» активисты движения против рабства «Альтернатива», выручившие беднягу из беды.

Когда в 2014 году Виталий Николаевич познакомился на площади Трёх Вокзалов в Москве с приятным мужчиной из Дагестана, он не мог даже предположить, что впереди его ждут шесть лет избиений и рабства. Мужчину «отработали» по стандартной схеме: золотых гор не обещали, но предложили хорошую и честную работу за неплохие деньги. Мужчины ударили по рукам, и Виталий сел на автобус до Махачкалы. Оттуда его забрали на машине и отвезли на кирпичный завод...

— Сначала Виталия удерживали в районе Каспийска на кирпичном заводе. Работал он, разумеется, бесплатно. Когда мужчина понял, куда попал — пытался бежать. И не без успеха. Но он попал из огня да в полымя — услышав его историю, встреченные по пути незнакомцы не помогли, а увезли его на следующую бесплатную работу, — рассказали «КП - Северный Кавказ» активисты движения.

Виталий Супоненко. Фото: Движение «Альтернатива»

Беглый раб скитался шесть лет, попадая с кирпичного завода на кошару, с кошары на стройку. Где-то платить отказывались, где-то награждали такой смешной платой, что прожить на неё едва ли представлялось возможным.

— К лету 2020 года из-за тяжелейшего образа жизни у нашего героя появились существенные проблемы со здоровьем. И неудивительно, ведь попал в Дагестан он уже разменяв шестой десяток. Последнее время он искал любые возможности выбраться. В итоге смог найти честных полицейских на автовокзале, которые связались с нашим координатором, — сообщает «Альтернатива».

Сейчас Виталий Супоненко вернулся в Москву и устроился на старую работу. С мужчиной все хорошо. Шесть лет каторжного труда и рабства в Дагестане он старается не вспоминать.

Андрей ФАДЕЕВ

Источник: https://www.perm.kp.ru/daily/27159.3/4257008/

https://www.perm.kp.ru/daily/27148.5/4242916/

Дворец наместника Кавказа. Тифлис, 1865.

Предыстория вопроса

После победоносной русско-персидской войны (1804 — 1813) по Гюлистанскому мирному договору Персия признала переход под власть Российской империи Картли-Кахетии, Имеретии, Гурии, Менгрелии, Абхазии и ханств Гянджинского, Карабахского, Шекинского, Дербентского, Кубинского, Бакинского, Ширванского и Талышского.

Карта региона, дабы читателю хоть что-то говорили вышеназванные топонимы.

Присоединить присоединили, и… фактически забыли. Генерал П.Д. Цицианов, который и сыграл решающую роль в присоединении означенных территорий, трагически погиб, предательски убитый на переговорах с бакинским ханом в 1806 году. Деятельность его преемников на посту командующего Отдельным Кавказским корпусом лучше всего характеризует А.П. Ермолов: в частном письме графу М.С. Воронцову он называл И.В. Гудовича «гордейшим из всех скотов» , а Н.Ф. Ртищева – «созданием совершенством неспособности отличным» . Сам Алексей Петрович, вступивший в должность в 1816 году, уже в следующем году приступил к наступлению на горцев Северного Кавказа и созданию осадной системы — его внимание будет приковано к этой борьбе до самого конца наместничества. Закавказье же интересовало «проконсула Кавказа» только с чисто стратегической точки зрения, а именно — чтобы не было внутренних возмущений, и территория находилась под контролем русских войск. Тем не менее, первые шаги в направлении хоть какой-то интеграции региона в империю были сделаны именно Ермоловым. В Грузии, имевшей собственные древние традиции государственности, Ермолов настоял на учреждении депутатского дворянского собрания, официально даровав грузинским князьям положенные сословные привилегии, но взамен поставив их на службу империи. Контроль со стороны русской администрации был чисто номинальный, выражавшийся в назначении для наблюдения приставов из числа отставных офицеров, которые не знали даже названия народов, за которыми надзирали, не говоря о языке или каких-то местных особенностях и обычаях. Толку от такого «управления» не было никакого. Ермолов постановил, что впредь на должности приставов должны назначаться только строевые офицеры, владеющие татарским языком и знающие обычаи, либо, по недостатку таковых, грузинские дворяне (которые имели богатый опыт общения с татарами). В более крупных татарских ханствах – Ширванском, Кубинском, Шекинском – Ермолов также не мог потерпеть сохранения власти ханов, при которых они являлись фактически суверенными правителями, а российские законы вовсе не действовали. Показателен следующий случай, описанный Потто:

«Летом 1816 года в деревне Ханабади был убит семилетний мальчик, сын тамошнего муллы; малютке нанесено было несколько ран кинжалом и перерезана шея. Никто не знал, кем было совершено зверское преступление, и лишь несколько женщин сказали, что в этот день через их деревню проехали трое евреев из Карабалдыра. Этого было довольно, чтобы евреев привлекли к ответу. Измаил-хан, явившись сам на судилище, приказал пытать их; несчастных били палками, рвали клещами тело их, выбили им зубы, и потом зубы эти вколачивали им в головы. В беспамятстве и исступлении, терзаемые оговаривали других евреев, которых сейчас же хватали и предавали таким же истязаниям. Еврейские деревни Карабалдыр и Варташены были опустошены, женщины и мальчики изнасилованы. Такова была самостоятельность ханств и их самоуправление» .

Естественно, дальше таким образом дела идти не могли. Но разгоравшаяся Кавказская война, а также русско-персидская (1826 — 1828) и русско-турецкая (1828 — 1829) войны отвлекали всё внимание и ресурсы, имевшиеся в распоряжении Ермолова и его преемника — И.Ф. Паскевича.

Проект Грибоедова

Вновь к вопросу об освоении и интеграции Кавказа власти вернулись только после заключения Адрианопольского мира с Османской империей. В этот момент командующим Кавказским корпусом был уже И.Ф. Паскевич, любимец и друг императора Николая I. Ему-то и было поручено две задачи: во-первых, окончательно решить вопрос с непокорными горцами, во-вторых — заняться, наконец, гражданским устройством Кавказа. Поскольку на Северном Кавказе продолжались военные действия, экспериментировать Иван Фёдорович решил на Закавказье.

Иван Фёдорович на мирных переговорах с персидским царевичем Аббас-Мирзой. Если приглядеться, в свите можно найти и А.С. Грибоедова.

А.С. Грибоедов на Кавказ попал практически одновременно с Ермоловым, быстро став человеком весьма приближённым к командующему. С 1822 года Александр Сергеевич стал при Ермолове секретарём по дипломатической части. Впрочем, после падения всесильного «проконсула», карьера Грибоедова ничуть не пострадала — главным образом потому, что новый наместник приходился ему роднёй (Паскевич был женат на двоюродной сестре Грибоедова). Но, помимо этого, Паскевич быстро оценил способности, которыми обладал его родственник: Грибоедов, бесспорно, был превосходным дипломатом, кроме того, он свободно владел фарси и мог изъясняться с персами без переводчика (согласимся, вещь для дипломата полезная). Именно Грибоедов посоветовал при заключении Туркманчайского договора не верить Аббас-Мирзе на слово, а потребовать выплаты части контрибуции авансом, что вскрыло обман Персии в части выполнения своих обязательств и позволило принудить к их соблюдению. Кроме того, Паскевич обязан Грибоедову своим титулом « граф Эриванский», поскольку Александр Сергеевич написал от его лица столь блистательную реляцию о взятии крепости Эривань, что император пришёл в полный восторг. Доверие Паскевича доходило до того, что он не читая подписывал всё, что подавал ему родственник. Собственно, именно благодаря тёплым отношениям между Паскевичем и Грибоедовым столь смелый план мог вообще появиться на свет. Без личного одобрения наместника дело не двинулось бы дальше чистых фантазий.

Итак, основная мысль, на которой строится весь проект А.С. Грибоедова — частная инициатива является двигателем прогресса, а стремление к прибыли является общим качеством для всех без исключения людей, стирая национальные и религиозные различия эффективнее всего на свете. Закавказье обладало весьма благодатным для сельского хозяйства климатом, а также имело достаточный запас природных ресурсов, единственное, что мешало их освоить — это недостаточный объём оборотных капиталов и инвестиций. Грибоедов настаивает на двух обстоятельствах: местное население в силу своего азиатского менталитета никогда не будет использовать богатства края, государственный аппарат также не в силах заставить его сделать это, по крайней мере, без контроля на уровне частных домохозяйств. Объединив усилия и капитал множества частных инвесторов в лице единого экономического агента можно решить как задачу экономического развития региона со всеми вытекающими отсюда выгодами для России в виде поставок колониальных товаров и увеличившихся налоговых поступлений, так и проблему ассимиляции местного населения, вовлечения его в активную экономическую деятельность, и перехода к оседлому образу жизни вольных горских обществ.

Российская Закавказская компания (в дальнейшем РЗК) должна была создаваться по образцу Ост-Индской или Русско-Американской торговой компании, с монопольным правом на добычу, обработку и продажу всех природных ресурсов сроком на 50 лет. Условием сохранения привилегий было развитие за срок в 15 лет тех отраслей хозяйства, на которые они были получены; в случае невыполнения данного условия привилегии утрачивались. Уставной капитал компании складывался из продажи акций, а также предусамтривалась передача в её собственность всех пустующих и заброшенных казённых земель по символическим ценам. Порт Батуми планировалось сделать основной торговой гаванью (правда перед этим его нужно было аннексировать у Турции, но это так, мелочи). При этом роль Закавказья как колонии не сводилась к сырьевому придатку и рынку сбыта: проект предусматривал создание собственной фабрично-заводской промышленности в крае. Рабочую силу должны были составить вольнонаёмные, в первую очередь из армян, массово бежавших с территорий Турции; в случае, если рабочих рук окажется недостаточно, акционеры могли закупать крепостных в России и переселять их в Закавказье с тем, чтобы по истечении срока в пятьдесят лет те получили свободу и земельный участок. При этом Грибоедов не мог не понимать, что в российских реалиях самодержавный император никогда не дозволит даже намёка на то, что он поступился хоть частицей своей власти и передал целую провинцию империи в частные руки. Но Александр Сергеевич предусмотрел и это: в отличие от Российско-Американской Компании, директоры которой избирались на собрании акционеров, руководство РЗК формировалось из представителей государственной власти имперского и регионального уровня: управление РЗК должно было осуществляться четырьмя президентами: министрами финансов и внутренних дел империи, главнокомандующим в Грузии и тифлисским военным губернатором. РЗК не претендовала на осуществление военной или административной власти, не имелось у неё никакой собственной колониальной администрации или армейских соединений, дипломатические сношения с иностранными державами были запрещены. Все военные и гражданские чиновники, назначаемые Петербургом, оставались бы на своих местах. Единственное, что изменялось — они должны были стать держателями акций РЗК. Главным держателем непременно становился сам командующий Кавказским корпусом. В этом Грибоедов видел залог успеха всего проекта:

«До сих пор заезжий русский чиновник мечтал только о повышении чина и не заботился о том, что было прежде его, что будет после в том краю, который он посетил на короткое время. Он почитал Тифлис, или какой-либо другой город за Кавказом, местом добровольной ссылки. Сперва корысть (ибо в общем деле Компании всякий вкладчик будет видеть частную свою пользу) заохотит многих из них и более познавать, и самим действовать. Таким образом, просвещение появится как средство вспомогательное, подчиненное личным видам; но вскоре непреодолимым своим влиянием завладеет новыми искателями образования, и чувство лености, равнодушия к наукам и искусствам, бесплодное, всему вредящее своелюбие уступят место порывам благороднейшим — страсти к познаниям и стремлению самим быть творцами нравственно улучшенного бытия своего. <…> Ничто не скрепит так твердо и нераздельно уз, соединяющих россиян с новыми их согражданами по сю сторону Кавказа, как преследование взаимных и общих выгод.»

Таким образом, ЗРК должна была походить на современную госкорпорацию: учреждённая и управляемая государством, она сочетала в себе частные капиталы и государственный административный и военный ресурс.

Судьба проекта

Смелому замыслу Александра Сергеевича, как известно, не суждено было осуществиться. После его трагической гибели Паскевич, обещавший покойному не бросать его детище на произвол судьбы, употребил всё своё влияние и сумел добиться высочайшего утверждения проекта. ЗРК была учреждена, и в январе 1831 года «Ведомости» даже напечатали первый список акционеров, куда вошёл сам И.Ф. Паскевич. Однако в 1830 году началось восстание в Польше, и Николай поспешил отправить своего любимца руководить его подавлением; вслед за этим под влиянием поляков и грузинские князья в 1832 году организовали заговор с целью свержения русской власти, в котором участвовал и Александр Чавчавадзе, тесть покойного Грибоедова. Заговор, конечно, был раскрыт, никого из заговорщиков даже не казнили, ограничившись ссылкой, но осадочек остался. Вскоре после этого российские власти приступили к масштабной административной реформе в Закавказье, пойдя при этом по пути (как тогда казалось) самому простому: попросту скопировали уже существовавшую в Центральной России форму административно-территориального деления (губернскую систему) и распространили на Закавказье (а затем и на весь Кавказ) действие свода законов Российской империи. Местное население ни того, ни другого не восприняло, тем более, что кавказские чиновники и интенданты продолжали воровать и вымогать взятки в масштабах поистине невообразимых (например, один военный губернатор Тифлиса Сипягин растратил в общей сложности 276 504 рублей, что было позднее обнаружено сенаторской ревизией). Культурная и идеологическая пропасть между народами Кавказа и Россией продолжала увеличиваться.

Список источников и литературы

Цимбаева Е.Н. Грибоедов. М., 2011. 560 с.

Маркова О. П. Новые материалы о проекте Российской Закавказской Компании // Исторический архив. М.-Л. 1951. Т. 6. С. 324–390.

Записка об учреждении Российской Закавказской компании

Потто В.А. Кавказская война: Ермоловское время. Т. 2. Ставрополь, 1994. 685 с.

Зульхарнеев А. Закавказье для России: «колония» или «губерния»? Имперские проекты освоения региона 1820-30 гг // Уральское востоковедение. Екатеринбург, 2008. №3. С. 74–82.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_159786

Автор: Олег Дмитриев.

Личный хештег автора в ВК - #Дмитриев@catx2, а это наш Архив публикаций за май 2020

Администрация Пикабу предложила мотивировать авторов не только добрым словом, но и материально.

Поэтому теперь вы можете поддержать наше творчество рублем через Яндекс-деньги: 4100 1623 736 3870 (прямая ссылка: https://money.yandex.ru/to/410016237363870) или по другим реквизитам, их можно попросить в комментах. Пост с подробностями и список пришедших нам донатов вот тут.

Важный нюанс заключался в том, что в силу географических причин сообщение этих территорий с метрополией было крайне затруднено. Через Кавказский хребет была проложена всего одна крупная дорога — Военно-Грузинская — которая и стала единственной артерией, соединявшей Закавказье с Россией. При этом резиденция командующего Кавказским корпусом (впоследствии наместника) располагалась в Тифлисе. То есть Северный Кавказ, вообще-то, имел для Петербурга такое же значение, как, скажем, Чукотка, а основное внимание шишек из военных и дипломатических ведомств было приковано к Закавказью, которое рассматривалось как плацдарм для осуществления дальнейшей экспансии в Юго-Западную Азию, в направлении «жемчужины в короне Британской империи» — Индии. Ермолов же, прибыв на Кавказ, увидел реальное положение вещей: не сделав что-нибудь с горцами, населяющими Кавказский хребет, невозможно наладить прочную и безопасную связь с территориями, находящимися южнее. В своих рапортах и письмах императору Алексей Петрович горячо пытался донести эту точку зрения; Александр I поначалу отнёсся к инициативам Ермолова с вежливым недоумением, а затем махнул рукой — пусть делает, что считает нужным; в конце концов, его за этим туда и отправляли.

Военно-Грузинская дорога — линия от Владикавказа до Тифлиса. Эта дорога существует и в наши дни.

С одной стороны, население Закавказья (за исключением татарских дистанций) отличалось более смирным нравом и было в основной массе более-менее лояльно России. С другой, положение края оставалось довольно тяжёлым, поскольку он находился в окружении враждебных России стран (Турции, Персии), которые постоянно не только создавали постоянную угрозу, но и влияли на местное население, склоняли его к волнениям. Продолжавшиеся (хоть и с меньшим размахом, чем раньше) разбойничьи набеги спускавшихся с гор лезгин и осетин также не добавляли спокойствия. В связи с этим, Закавказье тоже нуждалось в обеспечении военного присутствия. Ермолов начинал выполнение этой задачи с создания сети фортификаций – по его приказу были построены семь главных крепостей и ряд второстепенных, которые могли создаваться и уничтожаться по обстоятельствам. Однако главным достижением Ермолова стало создание системы штаб-квартир, которые представляли собой подобие военных поселений, где солдаты вели оседлый, полуказацкий быт. Штаб-квартиры одновременно решали задачу по обеспечению постоянного военного присутствия, обеспечивали русским войскам надёжный тыл, значительно поднимали боевой дух солдат.

«Пообстроились полковые штаб-квартиры, пообзавелись солдатики разными необходимыми атрибутами оседлой жизни, а все чего-то им недоставало. Скучен и молчалив был народ и оживлялся только во время вражеских нашествий; мало того, госпитали и лазареты были переполнены больными... Думало, думало начальство — как бы пособить горю. Музыка по плацу по три раза в день играла, качелей везде понастроили — нет, не берет! Ходят солдатики скучные, понасупились, есть не едят, пить не пьют, поисхудали страх как. На счастье, нашелся один генерал (Ермолов), большой знаток людей; он и разгадал, чего недостает для солдатушек, и отписал по начальству, что при долговременной, мол, службе на Кавказе, в глуши, в горах да лесах, им необходимы жены. Начальство пособрало в России несколько тысяч вдов с детьми, да молодых девушек (между последними всякие были) — и отправило их морем из Астрахани на Кавказ, а часть переслало и сухим путем на Ставрополь. Так знаете, какую встречу делали? Только что подошли к берегу, где теперь Петровское, как артиллерия из пушек палить стала,— в честь бабы, значит, а солдатики шапки подбрасывали, да «Ура!» кричали. А замуж выходили по жребию, кому какая достанется. Тут уже приказание начальства да Божья планида всем делом заправляли. А чтобы иная попалась другому, да не по сердцу — так нет, что ты! Они, прости Господи, на козах бы переженились, а тут милостивое начальство им настоящих жен дает»

Грузия

На первый взгляд тут не должно было быть никаких проблем: грузины были православным народом, который находился в абсолютно враждебном окружении и на протяжении долгого времени страдал от нападений буквально со всех сторон, в результате чего сам попросился под защиту империи. Но всё оказалось не так просто. Во-первых, на момент вхождения в состав России эти территории уже обладали достаточно развитой государственностью, которую требовалось как-то соотнести с имперским аппаратом управления. Во-вторых, существовала наследственная феодальная аристократия, которая была не в восторге от резкого ограничения своих прав, и которую также надо было инкорпорировать в имперскую элиту. Наконец, церковь в Российской империи со времён Петра I находилась в полном подчинении государству, против чего выступали грузинские церковные иерархи, не желавшие мириться с таким положением. Вишенкой на торте стала острая нехватка толковых чиновников для административной работы. Кавказ считался опасной окраиной, где всё — и климат, и кухня, и обычаи — было незнакомо и враждебно человеку из Центральной России. По этой причине добровольно отправлялись туда на службу очень немногие, и эти немногие делились на два типа: бесталанные горе-чиновники, которым уже не светила вообще никакая карьера, кроме такой; либо чиновники, которые специально ехали подальше от надзорных органов за длинным рублём. Нет, надзорные органы были и на Кавказе, только вот комплектовались они тоже чиновниками из этих двух сортов:

«Въ борьбѣ съ злоупотребленіями могъ быть весьма полезенъ фактическій надзоръ прокуратуры, и мы знаемъ, что для этой цѣли уже въ 1803 г. былъ приставленъ къ верховному грузинскому правительству одинъ прокуроръ, обязанный доносить главнокомандующему и министру юстиціи о всякомъ замѣченномъ злоупотребленш и нарѵшеніи закона со стороны чиновниковъ и присутственныхъ мѣстъ. Но и тутъ насъ постигла самая обидная неудача: всѣ прокуроры оказывались одинъ хуже другого. Плахотинъ связался съ евреями и сталъ торговать крѣпкими напитками, Меллинъ укралъ изъ казначейства 615 червонцевъ, и всѣ они, не обнаруживая никакихъ злоупотребленій, обыкновенно изводили главнокомандующих, представляя имъ о незаконности ихъ же распоряженій, опираясь на букву закона и совершенно игнорируя требованія справедливости и умѣстности»

В сфере правовых отношений царил полный хаос. Чья это земля: казенная, церковная, частная? Чьи это люди: государственные, церковные, помещичьи? Кто этотъ человек: князь, дворянин, гражданин, свободный или крестьянин? При феодальном царском правлении подобных вопросов не возникало: царь отлично знал своих князей и дворян, его сахлтхуцес (должность, отдалённо похожая на премьер-министра) отлично знал, сколько дворян числилось за царем в каждом селении; монастыри, князья и дворяне знали своих крестьян, а если и возникали какие-то недоразумения, то царь самостоятельно разрешал их. После присоединения к империи всё пришло в полный беспорядок: прошло несколько волн эмиграции, сменившиеся иммиграцией, имения конфисковывались, раздаривались за заслуги, захватывались самовольно без всяких оснований, крестьяне перебегали с одних земель на другие, возникло просто фантастическое количество имущественных и земельных споров, рассматривать которые русским властям пришлось бы до конца света. Да и как рассматривать, если с одной стороны местные требуют судить их по грузинскому праву (законам Вахтанга), с другой стороны это территория Российской империи, и на ней действуют российские законы, которые с местными законами и обычаями не сходятся, а во многом им прямо противоречат — но написаны они совсем для других условий и никак не учитывают местную специфику и местный менталитет. Этим бардаком вплоть до А.П. Ермолова никто не желал заниматься.

Первое, что сделал Алексей Петрович — создал комиссию для обмежевания земель, параллельно с этим объявив, что все владельцы обязаны подтвердить своё право либо соответствующими документами, либо свидетельскими показаниями 10 лиц. Это мало помогло навести порядок, поскольку грузины начали притаскивать кипы царских грамот и прочей макулатуры, и в экспедиции суда и расправы к 1827 году (конец наместничества Ермолова) накопилось более четырнадцати тысяч бумаг — в конечном итоге их просто перестали рассматривать, отдельно проверяя права владельца на отчуждаемое имение при всякой сделке. Единственная польза от этой меры состояла в том, что грузин стали приучать к новому порядку приобретения и продажи недвижимости, основанному на обращении в имперские учреждения и нотариальном заверении актов.

Далее Ермолов создал дворянское депутатское собрание, которое должно было разрешить вторую проблему — с грузинскими дворянами, которых, на удивление, оказалось очень много. Озадаченная русская администрация оказалась буквально в положении «куда ни плюнь — в дворянина попадёшь». Естественно, закрались смутные сомнения в правдивости рассказов некоторых личностей об их предках и подлинности предъявляемых ими документов, но разбираться в местных династических хитросплетениях было задачей совершенно непосильной кому-то со стороны. Поэтому Алексей Петрович возложил эту задачу на самих грузин. Дворянское депутатское собрание должно было заняться составлением списков грузинских дворян и князей с занесением их в дворянские родословные книги. Не доверяя в полной мере этой коллегии, Ермолов настоял на том, чтобы её решения проверялись и утверждались в вышестоящей инстанции (к вящему неудовольствию депутатов):

«Ермоловъ постановилъ чтобы опредѣленія депутатскаго собранія объ утвержденіи кого-либо въ дворянскомъ или княжескомъ достоинствѣ представлялись не прямо въ департаментъ герольдіи, а черезъ общее собраніе верховнаго грузинскаго правительства, которое, имѣя въ числѣ своихъ совѣтниковъ нѣсколькихъ грузинскихъ князей, въ большинствѣ случаевъ могло вникнуть въ основательность внесеннаго опредѣленія по существу. Дворяне попробовали было вломиться въ амбицію по поводу такого недовѣрія къ ихъ депутатамъ но Ермоловъ, успокоивъ дворянъ самымъ любезнымъ отвѣтомъ, настоялъ на своемъ и испросилъ высочайшаго утвержденія этой мѣры»

Церковь тоже ждали значительные преобразования. В 1817 году экзархом Грузии был назначен архиепископ Феофилакт. Феофилакт разработал план церковной реформы: намечалось сокращение количества епархий, храмов, монастырей, штата духовных лиц, проведение секуляризации церковного и монастырского имущества, введение богослужения на церковнославянском языке и обложение церквей денежной податью.

Экзарх Феофилакт

Местное духовенство восприняло инициативу прохладно. Особенно сильным было возмущение в Имеретии, где церковь возглавлял митрополит Досифей, «…поступки и действия которого были весьма далеки от кротости и смирения, подобающих его высокому духовному сану». Используя своё влияние, он начал переводить чисто имущественный вопрос совсем в другую плоскость, распространяя слухи, что Россия собирается посягнуть на религиозные основы. Дворянство, находящееся в тесной связи с духовенством (Досифей сам принадлежал к дворянскому роду и состоял в родстве с большинством дворян), поддержало эту версию, собирая под свои знамёна народные массы.

«Под видом поборничества за уничтожение некоторых церквей и защиты духовенства, злонамеренные распускали между народом слухи, что правительство намерено изменить религию и излишних пастырей церкви взять в рекруты. Добровольным соглашением, а иногда и силою, они приводили жителей к присяге, обязывающей каждого к единодушному действию; противящихся стращали разорением домов. Все почти дороги были заняты толпами вооруженных имеретин, которые останавливали проходящие наши команды, заставляли их возвратиться назад или грозили стрелять в них»

Основные силы Кавказского корпуса под командованием Ермолова в это время воевали в Дагестане, так что русская администрация попыталась разрешить дело миром, написав несколько воззваний и обращений к имеретинскому народу. Не помогло — вскоре экзарха Феофилакта и отправленных с ним чиновников пришлось эвакуировать, поскольку им угрожала реальная опасность быть растерзанными толпой. Положение становилось всё более шатким, поэтому Ермолов предписал устранить главных возмутителей спокойствия, выслав из Имеретии мятежного митрополита и его окружение. Вельяминов настаивал, что4 марта 1820 года приказание было исполнено, непокорные церковники были арестованы и без лишнего шума и пыли высланы в Моздок (причём Досифей до места назначения не доехал, скончавшись по дороге). После этого имеретинское дворянство подняло уже открытый мятеж, предводителями которого стали князья, являвшиеся родственниками удалённых митрополитов; восставшие начали убивать проезжавших русских офицеров, нападать на гарнизоны, выбивая их из селений, где те были расквартированы. Подавлять мятеж пришлось генералу Вельяминову, замещавшему Ермолова на линии.

«Пойманных с оружием в руках приказано было вешать так, «чтобы все могли видеть», и без всякого предварительного следствия и суда. Суду могли подлежать только те, на которых падало подозрение, но не было прямых и очевидных доказательств о принадлежности их к толпе инсургентов. Селения, жители которых подняли оружие, главнокомандующий приказал истребить до основания; прощать только тех, которые будут просить помилования и возвратясь отдадут оружие. Всем имеретинам объявлено, что если дадут у себя пристанище бунтовщикам и если, будучи в состоянии схватить их, не представят начальству, то сами подвергаются жестокому наказанию»

Прибегнув к опробованным русским командованием методам устрашения и коллективной ответственности, Вельяминов довольно быстро привёл в чувство местное население . Лишившись поддержки, мятежные кньязья были вынуждены бежать за границу, их имения были конфискованы, а замки уничтожены. Церковная реформа в дальнейшем была доведена до конца под пристальным надзором военного начальства.

Присоединение ханств

Одним из результатов русско-персидской войны стало присоединение к России территорий Северного Азербайджана, на тот момент представленных рядом независимых ханств. Гянджинское, Бакинское и Кубинское ханство были ликвидированы, остальные же сохранились. По трактатам, заключённым с ними, ханства теряли политическую независимость и обязывались уплачивать 8 тысяч рублей ежегодно, но никаких изменений в их внутреннем укладе не произошло. Ханы по-прежнему имели полную власть над имуществом и жизнью подданных. Осуществляли они её в лучших азиатских традициях — деспотично и крайне жестоко.

«Управленіе ханствами было деспотическимъ по принципу и феодальнымъ по своему режиму. Воля хана создавала и разрушала всякое право; всѣ сословія, за исключеніемъ немногихъ могущественныхъ бековъ, сливались передъ его лицомъ въ званіе рабовъ; онъ управлялъ ханствомъ, какъ собственнымъ имѣніемъ, заботясь исключительно о цѣлости его границъ и о преумноженіи своихъ доходовъ»

Помимо этого, некоторые ханства имели давние связи с Персией, и персидские шахи не собирались просто так уступать эти территории, постоянно поддерживая тайные контакты и склоняя их к выходу из российского подданства. А главная загвоздка была в том, что простно взять и вышвырнуть ханов было нельзя — по договорам, заключённым с ними, ханский титул передавался по наследству, и мог быть ликвидирован в двух случаях: смерть бездетного правителя, либо прямая измена России. Впрочем, даже последнее обстоятельство не приводило к потере автономии: в 1806 году шекинский хан Селим изменил России, после чего его владение было занято русскими войсками — но тогдашний командующий Гудович возвёл на престол его племянника, Джафар-Кули хана, сохранив прежний порядок управления.

Но Алексей Петрович не собирался терпеть независимых царьков-самодуров. И первым кандидатом на вылет стал именно шекинский хан. После смерти Джафара трон перешёл к его сыну Измаил-хану, который своими выходками доканал даже терпеливых и привычных ко всему подданных:

«Летом 1816 года в деревне Ханабади был убит семилетний мальчик, сын тамошнего муллы; малютке нанесено было несколько ран кинжалом и перерезана шея. Никто не знал, кем было совершено зверское преступление, и лишь несколько женщин сказали, что в этот день через их деревню проехали трое евреев из Карабалдыра. Этого было довольно, чтобы евреев привлекли к ответу. Измаил-хан, явившись сам на судилище, приказал пытать их; несчастных били палками, рвали клещами тело их, выбили им зубы, и потом зубы эти вколачивали им в головы. В беспамятстве и исступлении, терзаемые оговаривали других евреев, которых сейчас же хватали и предавали таким же истязаниям. Еврейские деревни Карабалдыр и Варташены были опустошены, женщины и мальчики изнасилованы»

Ханство Шекинское

Ермолов, встретившись очно с Изамил-ханом в декабре 1816 года, высказал тому всё, что он о нём думает, после чего обязал выплатить пострадавшим от беспредела компенсации, а русскому приставу майору Пономарёву поручил установить пристальное наблюдение за ханской властью и впредь подобного не допускать. После этого Измаил заметно приуныл и начал прятаться от русского пристава во дворце, а скуку убивал за бутылкой, вскоре скатившись к состоянию натурального алкоголизма. От алкоголизма он и умер летом 1819 года. Алексей Петрович, не дожидаясь, пока объявятся ещё какие-нибудь родственники с претензиями на престол, ввёл в Шекинское ханство отряд войск и объявил об упразднении его независимости.

Следующим на очереди стало ханство Ширванское. Управлявший им Мустафа-хан поначалу не воспринял Ермолова всерьёз, но в дальнейшем, наблюдая за действиями нового командующего, заподозрил, что долго усидеть не получится. Действия против горцев Дагестана и Чечни, а также упразднение титула шекинского хана окончательно укрепили его во мнении, что пора делать ноги.

Ханство Ширванское

Мустафа договорился с персами и начал понемногу переправлять через реку Кура своё имущество и казну, параллельно с этим отправляя Ермолову письма, в которых расписывал насколько он верен императору, надеясь этим нехитрым трюком усыпить бдительность. Алексей Петрович, будучи уже предупреждённым о намерениях хана, в ответ отправил два батальона пехоты и 800 казаков нанести визит вежливости вернейшему слуге России. Мустафа-хан не стал даже пытаться обороняться: он бежал настолько поспешно, что «…оставил во дворце двух меньших своих дочерей, из которых одну, грудную, нашли раздавленной между разбросанными сундуками и пожитками». Выжившую дочь Ермолов отправил с бывшими ханскими телохранителями вслед за отцом, а жителям Ширванского ханства объявил, что «Мустафа за побег в Персию навсегда лишается ханского достоинства, а Ширванское ханство принимается в Российское управление».

В Карабахском ханстве обстановка была также напряжённая, но там ситуация разрешилась вообще без какого-либо участия Ермолова. Прежний правитель, Ибрагим-хан, принеся присягу на верность России, через некоторое время передумал и позвал персидские войска, чтобы те помогли ему выбить русский гарнизон. Внучатый племянник Ибрагима, Джафар-Кули-ага, настучал на родственника, в результате чего Ибрагима закономерно убили за сопротивление при аресте.

Ханство Карабахское

Джафар-Кули-ага. Ему, кстати, потом разрешили вернуться из ссылки на родину, и он остался известен больше как азербайджанский поэт, нежели как несостоявшийся наследник Карабахского ханства.

Престол унаследовал сын покойного, Мехти-хан, затаивший лютую обиду на Джафара. В 1822 году на Джафара было совершено покушение, в ходе которого он был легко ранен в руку, началось следствие, подозрение пало, естественно, на Мехти — и мнительный хан настолько перепугался, что сам сбежал из своих владений. Впрочем, далее выяснилось, что Джафар инсценировал покушение с целью отстранения своего ненавистного родственника, а потому вместо ханского престола он получил ссылку с семьёй в Симбирск. За неимением иных претендентов титул хана был упразднён и тут.

Оставалось ханство Талышинское, но оно претерпело от персов столько разорений, что и хан, и народ ненавидели Иран лютой ненавистью, поэтому даже не думали об измене.

Так тихо, практически мирно была ликвидирована политическая независимость феодальной верхушки Северного Азербайджана. Ермолов и здесь был верен своему принципу: никакого самоуправления, никаких туземных правителей, за исключением самых лояльных — только прямое управление русскими офицерами и чиновниками. Местное население не особенно горевало по своим ханам. Впрочем, русские приставы, заменившие их, вскоре поддались тем же порокам — сенатская ревизия Кутайсова и Мечникова, проведённая в 1829 году, показала, что приставы совмещали власть административную, судебную и военную, являясь одновременно и судьями, и исполнителями приговоров. На толковое обустройство гражданского управления в Закавказье у Ермолова не было ни ресурсов, ни времени — вплотную этим вопросом займётся только сменивший его на посту И.Ф. Паскевич.

Список литературы и источников

Ермолов А.П. Записки А.П. Ермолова. 1798-1826. 1798-1826 гг. / Сост. В.А. Фёдорова. М., 1991. 463 с.

Гордин Я.А. Кавказ: земля и кровь: Россия в Кавказской войне ХIХ в. СПб., 2000. 462 с.

Потто В.А. Кавказская война: Ермоловское время. Т. 2. Ставрополь, 1994. 685 с.

Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. Т. 6. СПб., 1888. 756 с.

Утверждение русского владычества на Кавказе. / Сост. В.Н. Иваненко. Т. 12. Тифлис, 1901. 524 с.

Оригинал: https://vk.com/wall-162479647_176506

Автор: Олег Дмитриев.

Личный хештег автора в ВК - #Дмитриев@catx2, а это наш Архив публикаций за май 2020

Администрация Пикабу предложила мотивировать авторов не только добрым словом, но и материально.

Поэтому теперь вы можете поддержать наше творчество рублем через Яндекс-деньги: 4100 1623 736 3870 (прямая ссылка: https://money.yandex.ru/to/410016237363870) или по другим реквизитам, их можно попросить в комментах. Пост с подробностями и список пришедших нам донатов вот тут.