Дневник из психушки. Глава 1⁠⁠

Глава 1

День первый

Меня зовут Лана, и что бы не сойти с ума в этом дурдоме, придется вести этот дневник, дабы ничего не забыть, не пропустить, и знать, что было вчера. Каждый день я буду записывать на бумагу, какие бы скучные дни не проходили, каждую деталь и мелочь, которая мне будет сопутствовать на пути обозрения. К сожалению что бы заполучить этот несчастный потрёпанный блокнот , мне пришлось устроить истерику, угрожать себе самоубийством, иначе мне бы его не дали. Приходиться писать карандашом, и когда он будет заканчиваться, то давать его нашей сторожиле Вере ,что бы она его точила. Нам же это всё запрещается делать.

Я нахожусь в комнате грязно серого цвета, на стенах иногда можно увидеть следы засохшей крови и царапины с немыслимыми знаками, которую старались скрыть за штукатуркой, наверное, раз десять, толстым слоем, возле двери. Здесь есть окно с решеткой, но дотянуться и глянуть в него можно только если стать на край кровати, которая очень громко скрепит , и как я уже поняла, на любой звук сразу прибегает Вера и горланит на всю больницу. Еще здесь рядом есть круглый стол, который прибит к полу, что бы его не совать, вот на нём -то я как раз и пишу. Мне повезло, что я попала в такую палату, ведь когда меня сюда вели, я мельком видела, что у некоторых нет стола и кровати, лишь матрас на полу.

Это только первый день, а мне уже жутко. Привезли меня сюда, мои любимые родители в два часа дня. По прошествии времени, с теми звуками, что доносятся из стен, кажется, в здравом рассудке я проведу здесь не так уж и долго. Скоро принесут ужин и каждую палату закроют на ключ. Такое отчаянье меня ни разу не посещало, внутри всё сжимается, а я ведь привыкла, что у меня всё есть, а тут лишь карандаш, блокнот и мысли о том, что будет дальше…

Дверь рывком открыли, и зашла в палату толстая повариха с недовольным выражением лица, которое говорило - «Иди ешь, да подавись хорошенько». Я подошла и она молча вручила мне пластиковую большую тарелку, где кучей была навалена овсяная каша, кусок масла и булка. Затем кинула в меня ложку и сказала – «Бери чай, новенькая». Коричневая жидкость была в пластиковом стакане, и по запаху было не совсем понятно что это чай, от него пахло грязными носками. Приступив к трапезе и хорошенько рассмотрев данное блюдо, мне было отвратительно его есть, я видела на нем серые и черные крошки и волоски, будто оно где-то упало и его, как ни в чем не бывало положили на тарелку. Долго пришлось выбирать из кучи незатронутые крошками кусочки каши, что бы не остаться голодной. А от самого запаха чая мне и вовсе становилось не по себе, к нему и не притронулась. Минут через 15 возвращалась повариха и забирала тарелки с объедками, а чай она выливала в ведро, в которое, как мне показалось, она будет на следующий день разогревать, и подавать этот самый чай. За ней ходила Вера и закрывала ключом двери. Но прорез в двери оставила открытым, что бы мы, если того требует организм, кричали , и выходили по нужде в её сопровождении.

Целую ночь я не сомкнула глаз, всё вслушивалась в звуки соседей, вопли и поскрипывания кровати, непонятные стуки. От этой жути у меня сжималось всё внутри. 

(продолжение следует)