Девятнадцатый легион в именах: Никона Шарроукин. Тени и гладии
Имя: Никона Шарроукин
Звание/должность/статус:моритат 66-й роты Гвардии Ворона, впоследствии – член команды «Сизифея», Расколотые Легионы
Происхождение:Ликей (Освобождение)
Источники:«Криптос» Грэм Макнилл, «Ангел Экстерминатус» Грэм Макнилл, «Седьмой змей» Грэм Макнилл, «Сыны Селенара» Грэм Макнилл
О происхождении и становлении Никоны мало что известно. Он родился в шахтах Ликея, и как только научился ходить, стал «солевым». Так называли маленьких детей, которых отправляли в приливный бассейны по берегам подземных рек, чтобы они с помощью затупленных кирок соскабливали с камней кристаллы соли. Добытую таким образом соль использовали в производстве горнодобывающих инструментов для повышения твердости стали. Многие из «солевых» погибали, потому что вода часто возвращалась в бассейны без предупреждения. Никона вспоминал, что у них даже была поговорка:
Лучшие кристаллы получаются из костей.
Шарроукин оставался «солевым» многие годы, удача уберегла его от гибели в тёмных водах. Когда ему исполнилось тринадцать, мальчик стал слишком большим, чтобы пролезать через узкие ходы к приливным бассейнам, поэтому его перевели в шахты на должность обычного рабочего. Именно тогда Никона на краткий миг впервые увидел местное солнце, и это оставило в душе ребенка настолько яркие впечатления, что он с теплотой вспоминал о них даже будучи космодесантником.
Скорее всего, Никона участвовал в восстании Коракса, хотя мы ничего об этом не знаем. Шарроукин в совершенстве владел теми методами ведения войны, которые практиковал Владыка Воронов, так что он вполне мог с самого начала сражался подле своего примарха. Тем более, что на момент освобождения Ликея Никона имел оптимальный возраст для генетического вознесения. Очевидно, что он стал одним из первых ликейцев, прошедших через трансплантацию.
О судьбе Никоны в период Великого крестового похода мы знаем только, что он сражался в составе шестьдесят шестой роты. Нет точных данных о том, являлся ли он Мор Дейтан. В «Ангеле Экстерминатусе» на этот счет сказано следующее:
Он был призраком. Черным фантомом, летящим в тишине. Он был врагом света, перемещающимся лишь в погребальном сумраке корабля, другом тьмы и братом тени. Его бесшумность и незаметность должны были быть невозможны: слишком большое тело и слишком громоздкая броня для того, чтобы двигаться скрытно, но Никону Шарроукина тренировали лучшие мастера тени на Шпиле Воронов.
Он растворился во мраке.
Шарроукин шагал от тьмы ко тьме, и тени открывались ему, приветствуя как брата. Он предугадывал движение света, когда кто-то приближался и уходил, вливаясь еще глубже в черноту. Немногие умели растворяться в темноте, как Шарроукин, ибо лишь самым одаренным из детей Освобождения удавалось избегать света достаточно долго, чтобы на них обратили внимания мастера.
Все воины тени должны были проходить испытания, поскольку без настоящих испытаний способность растворяться терялась. Только став тенью, воин мог двигаться сквозь них, не выдавая себя. Только когда на него по-настоящему охотились, мог он достичь того состояния, которое позволяло добиться идеального камуфляжа. Эта защита не была совершенна, разумеется, и невидимых воинов не было, но для Шарроукина тень стала таким союзником, что он был все равно что невидим.
В действительности, мы нигде не встречаем указаний на то, что Шарроукину через кровь Владыки Воронов передался уникальный дар примарха становиться незримым для человеческого глаза. Похоже, в данном случае речь идет не о психической способности, а природном таланте, помноженном на специализированные тренировки. Также ходили слухи, что Никону учил сражаться сам Коракс. Учитывая то, насколько мастерски Шарроукин владел маскировкой и клинками, это похоже на правду.
Бесспорно то, что Никона являлся моритатом – разведчиком-одиночкой, вигилатором экстра-класса, который отлично дополнял любую группу, но никогда не бился в одном строю с другими. Он виртуозно выслеживал вражеских офицеров, устранял их единственным выстрелом или взмахом клинка и исчезал в тенях, меняя ход целой кампании. Плоть от плоти Девятнадцатого легиона, Никона Шарроукин был эталонным Гвардейцем Ворона, но Исстван Vвсё изменил.
Шарроукин входил в состав Первой волны, как и почти весь его легион. В какой-то момент он был смертельно ранен и должен был погибнуть на проклятых песках Ургалльской долины. Но его подобрал Железнорукий по имени Сабик Вёлунд, который сам чудом остался жив после того, как был атакован Фулгримом, примархом Детей Императора. Вёлунд спас жизнь Ворону, вытащив его с поле боя. Он посадил Никону в «Громовой ястреб» Железноруких, в котором также оказались несколько Саламандр, включая апотекария Атеша Тарсу.
Неизвестно, что сыграло здесь большую роль – судьба, удача или мастерство Вёлунда, которому удалось прорваться через сплошной обстрел предателей и сесть на корабль Железного Десятого «Сизифей». Всё это время Сабик поддерживал речевой контакт с Шарроукином и позже Никона будет вспоминать, что именно голос Вёлунда не позволил ему отключиться и умереть. «Сизифей» сумел пройти через блокаду, некоторое время он скрывался в тени дрейфующих обломков более крупных кораблей, а потом рванулся к точке Мандевилля.
Получив катастрофические повреждения, сделавшие целы палубы необитаемыми, корабль Железноруких тем не менее остался на ходу и покинул систему Исстван. Никона Шарроукин и Атеш Тарса приняли решение остаться в команде «Сизифея», все они теперь стали теми, кого позже назовут Расколотыми Легионами. В течение шести месяцев экипаж корабля восстанавливался от полученных ран и атаковал предателей. Это были быстрые рейды на слабо защищенные конвои, перевалочные пункты и базы снабжения.
Одной из наиболее удачных миссий «Сизифея», в которой участвовал Никона Шарроукин, стало проникновение на мир-кузницу Кавор Сарта. Кузница располагалась в секторе Трамас недалеко от столичного мира. Она пала в самом начале Трамасской кампании под ударами Повелителей Ночи. Однако на тот момент Восьмой ещё помнил о свих приказах, поэтому Сыновья Кёрза не разрушили мир, а лишь уничтожили его оборону. Затем пришли Несущие Слово из ордена Ядовитых Шипов.
«Сизифей» получил разведданные от Первого легиона, который уже начал противостояние с Повелителям Ночи в Трамасском секторе. Согласно полученным сведениям, на планете находился Криптос – уникальное шифровальное устройство, которое позволяло предателям передавать сообщения, не боясь перехвата. Лоялисты просто не могли их расшифровать, для этого нужно было владеть Криптосом.
Шифровальная машина на самом деле являлась живым человеком, жестоко изменённым технологиями Тёмных Механикум и варп-колдовством Несущих Слово. Именно Вёлунд придумал название Криптос, которое быстро распространилось среди лоялистов. К тому моменту Сабик и Никона стали кем-то большим, чем боевые братья. Вряд ли они сами понимали, что их отношения вполне можно назвать дружбой. Собственный доспех Никоны был уничтожен на Исстване V, но Вёлунд собрал для Ворона новую броню из частей, принадлежащих разным легионам и модификациям.
Железнорукий и Сын Коракса скрытно проникли на Кавор Сарта. Конечно, ведущую роль играл Никона, ведь хотя Сабик был, без сомнения, гениальным инженером, его методы ведения боя не отличались… тонкостью, которая как раз требовалась в этой ситуации, где двум воинам противостоял целый мир. Когда они обнаружили местоположение Криптоса, оказалось, что он находится в хорошо защищённом храме. Вёлунд хотел запросить поддержку «Сизифея» и прорваться внутрь, но Шарроукин предложил другой путь.
Воины отыскали инфожелоб, через который Сабик смог подключиться к храму и взять под контроль некоторые из его систем. Интересно, что предатели использовали ноосферную связь, но Вёлунд также знал о ней благодаря обучению на Марсе. Он вывел из строя атомный реактор храма, что вынудило Несущих Слово вывести Криптоса. Также Железнорукий перепрограммировал минные поля и подчинил себе одного из ферроворов – творений Тёмных Механикум.
В воцарившемся [аосе Никона легко настиг Тёмного Апостола, который уводил Криптоса прочь. У Несущего Слово не было ни единого шанса против Гвардейца Ворона и через пару мгновений его обезглавленное тело упало на землю. Когда Шарроукин вернулся к Вёлунду с Криптосом, Железнорукий активировал портативный генератор стазисного поля, что защитило их от взорвавшегося атомного реактора храма-кузницы. Всё в радиусе ста километров было уничтожено. Едва таймер генератора стазисного поля дошёл до нуля, лоялисты вернулись в реальное время и Сабик телепортировал всех обратно на «Сизифей».
Важность захвата Криптоса трудно переоценить. «Сизифей» регулярно контактировал с другими судами и боевыми группами Расколотых Легионов, передавая им разведданные из взломанных шифровок предателей. Это позволило лоялистам на протяжении всей Ереси нарушать логистику армады Хоруса и одержать верх в ряде кампаний, которые в противном случае завершились бы для них полным поражением.
В частности, именно благодаря Криптосу команда «Сизифея» узнала о том, что Пертурабо и Фулгрим намерены встретиться на Гидре Кордатус. После того, как Железные Воины сломили Имперских Кулаков на Гидре, Молот Олимпии по просьбе брата за два дня выстроил «Талиакрон», великолепный амфитеатр. Вскоре прибыл Фениксиец со своими легионерами, но также в амфитеатр скрытно проникли ещё двое – Шарроукин и Вёлунд. Никона выстрелил в Фулгрима из снайперской винтовки и попал ему в левый глаз. Однако физиология примарха, помноженная на демоническое присутствие в его теле, справилась с повреждениями.
Во время отступления из «Талиакрона» Никона убил троих Железных Воинов меткими выстрелами. Затем они с Вёлундом двинулись на юг по заранее подготовленному маршруту, на котором преследователей ждал сюрприз в виде ящиков со взрывчаткой. В какой-то момент Шарроукин и Сабик разделились и Гвардеец Ворона сразился с одним из шумодесантников Третьего.
В итоге, предатели окружили Шарроукина, перекрыв ему все пути для отступления. Но внезапно вернулся Вёлунд – на «Грозовом орле». Этот десантно-штурмовой корабль модели «Ночной ястреб» Железнорукий спроектировал сам, и лишь благодаря мастерству Сабика ему самому и Никоне удалось сбежать с Гидры Кордатус.
Далее «Сизифей» последовал за предателями в Око Ужаса к эльдарскому миру Ийдрис. В какой-то момент Фратер Таматика из команды «Сизифея» провёл не самый удачный эксперимент и вывел судно из строя. Но важнее всего было то, что энергетический всплеск позволил объединённому флоту Третьего и Четвёртого точно определить местонахождение следовавшего за ними корабля лоялистов. Ударный крейсер Детей Императора «Андроник» приблизился к «Сизифею», чтобы взять его на абордаж.
Во время первой волны Шарроукин столкнулся в бою с Люцием и некоторое время они сражались на равных. Люций был в восторге от того, что сошёлся со столь умелым противником. Никона оставил порез на щеке врага, но внезапно другой воин из Детей Императора вмешался в поединок. Шарроукин легко убил его и уже намеревался прикончить лежавшего на палубе Люция, но Варона отбросило ударной волной от телепортации – на «Сизифей» явился Пертурабо и его Железный Круг.
В это время группе шумодесантников и терат во главе с Фабием Байлом удалось прорваться в апотекарион корабля, где в стазисе находился капитан Ульрех Брантан. Охранявшие его Морлоки воксировали о подкреплении и Шарроукин ответил на их вызов. Он едва не убил Байла – Паука спасло лишь то, что одна из терат вовремя отвлекла Гвардейца Ворона. Тут уже Никоне потребовалась помощь и она прибыла в лице Брата Бомбаста, почтенного дредноута Железноруких.
К тому моменту Фратер Таматика достиг инжинариума и сделал так, чтобы со стороны казалось, будто «Сизифей» перегружает реакторы. Пертурабо покинул корабль, не предупредив Детей Императора об опасности. Но Таматика тут же перебросил энергию на двигатели и «Сизифей» рванулся вперед с неестественной для пустотного судна скоростью. Он протаранил неподвижный «Андроник» и расколол его на части. Оставшихся на борту легионеров Третьего добили и лоялисты вновь исчезли с радаров предателей.
Вскоре флот Детей Императора и Железных Воинов прибыл к Ийдрису и предпринял полномасштабную высадку. Кадм Тиро, командовавший «Сизифеем» в отсутствие Брантана, принял решение спустить на планету все имеющиеся в его распоряжении силы в количестве ста пятидесяти Астартес. Роль разведчиков закономерно выплата Шарроукину и Вёланду. Воины с «Сизифея» атаковали в тот момент, когда Фулгрим стал обращаться в демон-принца. Тут же в бой вступили конструкты эльдаров из призрачной кости.
Вскоре Люций и Шарроукин снова столкнулись в поединке на мечах. Сын Фениксийца бился мечом и хлыстом, тогда как Гвардеец Ворона сжимал в руках два гладиуса. Как знак признания мастерства противника Никона удовлетворил любопытство Люция и назвал ему свое имя. Вскоре они уже катались по полу, схватившись в рукопашной. Люция подвело его высокомерие – он бился без шлема, благодаря чему Никона смог атаковать его головой в лицо. Нос Люция хрустнул, кровь залила глаза.
Это не принесет мне удовольствия. Ты для меня – ничто, просто бешеная собака, которую надо прибить.
С этими словами Шарроукин погрузил клинки в грудь Люция. Тогда великий мечник умер впервые, но Гвардейца Ворона это нисколько не волновало. Видя, что Фулгрим вот-вот возьмёт верх над Пертурабо и превратиться в нечто невообразимое, Никона разбил камень Магетар, который Фениксиец использовал, чтобы выкачать жизненную силу из своего брата. После этого Молот Олимпии смог уничтожить физическое тело Фулгрима, не зная, что это последний шаг на пути к окончательному преображению его брата. Войска Детей Императора исчезли с Ийдриса, Железные Воины спешно отступили с разрушающегося мира, как и выжившие с «Сизифея».
Лоялисты понесли серьёзные потери, но всё ещё могли продолжить партизанскую войну. Как и прежде, они атаковали тыловые конвои и отдельные суда. Одной из очередных целей стал ударный крейсер «Зета Моргельд», принадлежавший XX легиону. Пока основной контингент Железноруких брал корабль на абордаж по всем правилам штурмового боя, Шарроукин и Вёлунд пробрались по обшивке крейсера к его мостику.
К сожалению, их план был прерван – воинам пришлось придти на помощь Кадму Тиро, наступление которого остановили два терминатора Альфы. Первого терминатора выбросило в пустоту, второго убил Никона. После этого лоялисты наконец пробились на мостик и взломали архив корабля, в котором нашли информацию о том, куда вскоре намерен прибыль Альфарий, неуловимый примарх Двадцатого.
Внезапно в непосредственной близости от «Сизифея» вышел еще один крейсер Альфы, но вслед за ним появилось «Железное Сердце», легендарный флагман Шадрака Медузона. Пока Железнорукие радовались неожиданному спасению и возможности сражаться плечом к плечу с прославленным командиром, Никона Шарроукин отнёсся к ситуации скептически, считая появление «Железного Сердца» слишком удачным стечением обстоятельств.
Никона посоветовал Кадму Тиро закрыть канал связи с кораблём Медузона и покинуть систему. Разумеется, его не послушали и Шарроукин хорошо понимал Железноруких. Они не привыкли вести партизанскую войну, она подтачивала их решимость. А у Шадрака, по слухам, было достаточно сил, чтобы участвовать в более-менее крупных столкновениях. Поэтому Гвардеец Ворона дистанцировался от командной верхушки «Сизифея», спустившись на кузнечные палубы, где он немало времени провёл в обществе Атеша Тарсы, апотекария из Саламандр.
Тем не менее, Шарроукин не мог позволить ситуации развиваться своим чередом. Поэтому он тайно проник на «Железное Сердце», чтобы убедиться в том, что им действительно командует тот самый Медузон. Крейсер Железноруких сильно отличался от стандартного паттерна СШК для кораблей данного класса, поэтому Никона связался по закрытому каналу с Вёлундом и получил от него оригинальный план «Железного Сердца». То, что он видел сейчас перед собой, кардинально отличалось от полученных им чертежей.
Тайное расследование Гвардейца Ворона было прервано, когда его внезапно обнаружил сам Медузон. Потенциально несанкционированное проникновение Никоны на «Железное Сердце» могло быть расценено как акт агрессии, но Шадрак спустил дело на тормозах, признавшись, что на «Сизифее» действует его собственный агент. Несмотря на то, что ситуация в целом разрешилась благополучно, всё это лишь усилило подозрения Шарроукина. В частности, он не понимал, как мог не почувствовать среди Железноруких лазутчика Медузона.
К этому моменту Криптос полностью закончил расшифровку архива – Альфарий должен был посетить Эйрен Септис. Кадм Тиро и Шадрак Медузон начали планировать немыслимую авантюру – убийство примарха XX легиона. Вскоре они прибыли в нужную систему и приблизились к седьмой планете, которая была покрыта кислотными океанами. Этот мир смерти на краю галактики когда-то открыла Альфа. Несмотря на жестокие условия и неудобное расположение, Эйрен Септис имела стратегическое значение – на ней производили прометий, один из основных ресурсов в Империуме, который в условиях гражданской войны имел удвоенную ценность для обеих сторон.
На планете находился лишь один рукотворный объект – колоссальная гравиплита, на которой стоял автоматизированный перерабатывающий комплекс. Именно в этом комплексе, обозначенном как Лаэрна 2-12, должен был появиться Альфарий. Медузон и Тиро разработали план, согласно которому группа проникновения, одетая в доспехи Двадцатого легиона, проходит на территорию комплекса и затем впускает туда основные силы Железноруких. Но Никону это не устроило, поэтому он проник на Лаэрну раньше остальных и стал наблюдать за разведывательной группой.
Изначально все шло в соответствие с планом, пока замаскированные разведчики не встретили легионеров Альфы. Они не знали боевого жаргона и кодовых фраз Двадцатого, поэтому не могли правильно ответить на запросы. Шарроукин первым открыл огонь, убив стрелка и водителя одного «Лэндспидера», тогда как Железнорукие разобрались со второй машиной. Затем разведчики устроили ложную перестрелку и сообщили по воксу, что столкнулись с воинами Гвардии Ворона. Благодаря этому манёвру их впустили в центр управления перерабатывающего комплекса. И снова Никона атаковал первым, быстро устранив трёх легионеров из охраны, а Железнорукие захватили диспетчерскую.
Пока Шарроукин искал идеальное место для позиции, Фратер Таматика ввел в резервуары с прометием особое вещество, которое они разработали вместе с Вёлундом. Фактически они превратили резервуары в бомбы, как и корабли, которые заправлялись этим топливом. К группе проникновения присоединились воины Медузона с «Железного Сердца». Они действовали тактически более грамотно, чем легионеры с «Сизифея», и Никона проникся к ним уважением. Однако снайпер по-прежнему ощущал, что что-то здесь не так.
Вскоре появился Альфарий. Когда он встретился с замаскированными Железнорукими, один из них внезапно убил второго, между эскортом примарха и лоялистами тут же вспыхнула перестрелка. Септ Тоик из клана Авернии, только что убивший своего брата Вермана Сайбуса, бросился на Альфария. Только теперь Никона понял, о чём ему говорило чутьё – Тоик был самозванцем. Сразу вспомнились слова Медузона о то, что в команде «Сизифея» у него есть свой человек. Шарроукину хватило одного мгновения, чтобы понять – лже-Тоик и Альфарий используют один стиль боя, а значит оба они, несомненно, принадлежат одному легиону.
Гвардеец Ворона метким выстрелом убил Альфария и намеревался сразить лже-Тоика, но не успел. Воины Медузона к тому моменту окружили прибывших Альфа-легионеров. Но прежде, чем Никона смог предпринять хоть что-то, к башне, в которой он засел, приблизились два «Огненных Хищника» и открыли огонь из пушек Гатлинга. Шарроукин скрылся через вентиляцию, не понимая, как его смогли так быстро обнаружить. Одновременно Кадм Тиро осознал свою ошибку – Медузон, который на самом деле был Альфарием, пришёл сюда, чтобы истребить лояльную группу Двадцатого легиона, и команда «Сизифея» помогла ему в этом.
Вскоре кроме Тиро в центре управления остались только Игнаций Нумен и Фратер Таматика, все остальные оказались воинами Альфы. В этот момент Таматика взял под контроль рабочих Титанов и приказал им атаковать здание. Железнорукие понимали, что их превосходят числом. Более того – врагов возглавляет их примарх. Но они не собирались сдаваться, желая нанести предателям максимальный урон. Вскоре к схватки присоединился Шарроукин.
Никона схватился с Ашуром Мезаном, который только что убил четверых Железноруких. Он был ловким, быстрым и кровожадным бойцом, использовавшим в ближнем бою разделочный нож гибмессер с фотонным лезвием. Однако его мастерства оказалось недостаточно, чтобы одолеть Шарроукина. Когда Гвардеец Ворона расправился с опасным противником, оказалось, что на ногах остался только он и Альфарий. В этом эпизоде примарх Двадцатого говорит следующую фразу:
Убери мечи, Никона. Я признаю, что ты хорош, но тот трюк с растворением в тенях, которому научил тебя мой брат, на мне не сработает.
Не вполне понятно, что имеет ввиду Альфарий. Едва ли он говорит о даре Коракса, который тот мог только спонтанно передать кому-то из своих сыновей, но не мог никого ему обучить. В тоже время, его слова подтверждают ранее высказанное предположение о том, что сражаться Никону учил сам Владыка Воронов. И, похоже, Шарроукин знал некоторые приемы, которые могли успешно работать с обычными воинами, но не с примархами. Почему так – вопрос дискуссионный.
Альфарий сказал, что не станет убивать Никону, потому что его об этом попросил Магнус Красный, примарх Тысячи Сынов. Затем он ушел и увел с собой своих воинов. В это время на платформу уже падал ударный крейсер Альфы, принадлежавший группировке легата Хайтина, сохранившего верность Империуму. Корабль получил критические повреждения из-за той самой хитрости Таматики и Вёлунда со взрывчатым веществом, добавленным в прометий. Никона и остальные понимали, что не смогут выбраться, но внезапно из пламени возник «Штормовой орел» Сабика, которого Альфарий расстрелял со своего штурмовика, но не смог уничтожить.
Шарроукин занял место второго пилота и они с Сабиком вывели повреждённый корабль на орбиту. Параллельно пришедший в себя Кадм Тиро, который ранее получил четыре болта в грудь от Альфария, признал, что был неправ, когда не послушал предостережение Никоны. Капитан пообещал, что теперь слово Гвардейца Ворона будет равно слову любого другого лидера Железноруких.
После этого команда «Сизифея» направилась к Терре. Мы не знаем, в каких событиях успели принять участие Никона, Вёлунд, Тиро и остальные, пока не прибыли к колыбели человечества. Они подоспели аккурат в тот момент, когда Солнечная война шла полным ходом. «Сизифею» удалось уничтожить линкор Несущих Слово «Завет истины», но корабль лоялистов также получил серьёзные повреждения. Вскоре после этого он принял призыв о помощи из Селенарских лабораторий на Луне. Его послала геноведьма Та’лаб-Вита-37, которая хотела защитить от Тёмных Механикум могущественный артефакт – Магна Матер – хранивший в себе чистый геном двадцати примархов.
Команда «Сизифея» приняла решение помочь геноведьме, хотя затея попахивала самоубийством. Никона, Вёлунд и остальные пробрались в лаборатории Селенара и встретились с Та’лаб-Витой-37. Они уничтожили порождения Тёмных Механикум, которые хотели захватить артефакт, но те успели связаться с Сынами Хоруса. Последние выжившие с «Сизифея» стойко бились с терминаторами-юстаэринцами Шестнадцатого легиона. Они отдавали одну жизнь за другой, чтобы не отдать Магна Матер предателям.
В итоге, остались только Шарроукин и Вёлунд. Но когда они пытались покинуть Луну, путь им преградил ударный крейсер Сынов Хоруса. Это должно было стать концом истории Гвардейца Ворона и его друга из Железного Десятого, однако внезапно между «Штормовым орлом» Вёлунда и крейсером Шестнадцатого возник «Фотеп», флагман Магнуса Красного. Это позволило лоялистам спастись и на некоторое время оторваться от преследования. После этого Сабик высадил Никону вместе с артефактом на заброшенной заправочной станции Сангпримус Портум, а сам попытался увести прочь Сынов Хоруса.
К сожалению, судьба Сабика Вёлунда нам неизвестна. Скорее всего, он был настигнут предателями и убит. Что касается Шарроукина, его одиночество теперь разделял только псибер орел, который ранее принадлежал Кадму Тиро, а до него – Ульраху Брантану. Никона впал в состояние гибернации, сжимая в руках Магна Матер…
Дальше о судьбе Гвардейца Ворона мы ничего не знаем, но кое-что можем предположить. Из 8-й редакции Книги правил Warhammer 40k нам известно, что после Ереси Жиллиман поручил Велизарию Коулу вести два проекта. Один из этих проектов заключался в «модернизации» космодесатникнов с помощью Магна Матер (артефакт теперь именовался Сангпримус Портум, по названию того места, где его нашли).
Так как Велизарий начал свою работу в М30, неизвестно, сколько конкретно времени прошло с момента погружения Никоны в гибернацию до его обнаружения лоялистами. Однако вряд ли это был продолжительный срок, хотя потенциально исцеляющая кома может сохранять жизнь космодесантнику непрогнозируемо длительный срок. То есть, скорее всего, Шарроукин к тому моменту был жив. А даже если он умирал, зная способности Коула, мы можем справедливо предположить, что у архимагоса имелись все возможности для спасения Гвардейца Ворона, которого, без преувеличения, можно было назвать героем.
Но что стало с ним дальше и почему мы ничего не слышали о нем больше 10 тысяч лет? Вполне возможно, что Никона служил Жиллиману как теневой клинок, участвуя в тайных миссиях, о которых в принципе никто не знал и которые никогда не отражались в архивах. Может, на одной из таких миссий Шарроукин погиб, а может, он исполняет свой долг по сей день. Тут мы можем только предполагать, но мне больше нравится другая версия.
Из романа «Велизарий Коул: Великий труд» и рассказа «Говорить как один» Гая Хэйли мы знаем, что до Первенцев архимагос не пытался модернизировать стандартный шаблон транс-человека. Изначально он ставил перед собой цель повторить эксперимент Императора по созданию примархов. Задача амбициозная, дерзкая, на грани ереси и конечно она не удалась. Тем не менее, на том этапе Коул всё-таки кое-что создал. Это «кое-что» называется Альфа Примус.
Велизарий говорил, что Альфа Примус – его первый эксперимент, что он не создан, а «генетически переписан». Не вполне понятно, что архимагос имел ввиду, сам же он, разумеется, ничего не пояснял. Альфа Примус сильнее и быстрее обычного космодесатника и даже Примариса. Кроме того, он является сильным псайкером. Но воин ничего не помнит о своём прошлом и каждое мгновение испытывает ужасающую физическую боль. Примус не считает, что служит Империуму. Он служит Коулу, являясь его телохранителем и первым помощником.
Учитывая стертую память и вводные о «генном переписывании», я выдвигаю гипотезу о том, что Велизарий Коул использовал Никону Шарроукин в качестве подопытного для своих первых экспериментов. Возможно, это был единственный шанс спасти умирающего Гвардейца Ворона. А возможно он просто был отличным кандидатом и Коул не спрашивал его мнения. В сущности, это не имеет значения, учитывая нынешний статус Альфа Примуса. В любом случае, лично мне приятно думать, что Никона Шарроукин пусть и таким неординарным образом, но всё же до сих продолжает служить Человечеству.