Детство, 90-е и как я повзрослел в 8 лет⁠⁠

Мне было лет восемь. Да, 1996 год. Перманентный кризис и бедность. Продукция завода вместо зарплаты. Сейчас я понимаю, что рос в очень бедной семье. Но у детства на это свой взгляд – стойкая прививка от черноты. Удивительный мир вокруг и неважно, что я живу в бедном районе одного из самых криминальных миллионников. Это центр мира – для меня.

Новые открытия и приключения каждый день. Искренний интерес, будь это наблюдение часов по десять за жизнью муравейника, хруст шифера у заброшенного детского сада или старый «Запорожец», от которого остались только сиденья. Но этого достаточно, чтобы представить, как ты за рулем рассекаешь по дорогам. 

До школы - десять минут неспешным шагом. Начало мая, юная зелень и яркое солнце. Я буду вечным, впереди – только лучшее. Взял свой школьный ранец, пакет со сменкой и вышел из подъезда. Скоро должен подойти одноклассник Тимур.

Мужик вышел из иномарки. Красный Опель, универсал.

- Привет, малой! Милиция.

Быстрое мелькание какой-то корочки, тяжелый взгляд. Мужик был худощавый, с нескладно смотрящейся джинсовой курткой и в бежевых штанах.

- В районе орудует банда грабителей. У них есть наводчик, школьник, - его рубленые слова действовали как-то магически. Тягучий, «маслянистый» голос. - Мы проверяем тех, кто подходит под описание.

Он распахнул дверь машины.

- Давай, садись, тут недалеко.

Из окна высунулась Мама.

- Ты кто такой, пошёл нахуй (это стало первым услышанном мною реально матерным словом в жизни, к слову)! Я сейчас в милицию позвоню!

- Я сам из милиции, - мужик подобрался и старался излучать уверенность, - грабежи, вот ваш сын...

- Я сказала пошёл нахуй! Муж спускается уже, посмотрим из какой ты милиции.

Я уже хотел сказать, что папы нет дома, но осекся.

Мужик как-то весь поник, не глядя на меня, прыгнул в машину. Помню, ещё не сразу завелась. И уехал.

Из подъезда выбежала Мама и забрала домой. Не пошёл в школу и рубился весь день на Денде в «Черепашек-Ниндзя».

Потом я снова увидел этого мужика. Звонок в дверь. Я выглядывал из-за угла в коридоре, смотрел, как мама открыла дверь. Два мужика в кожанках, участковый.

- Здравствуйте. Милиция. Есть информация, что ваш сын видел потенциального преступника.

Потом был обшарпанный отдел милиции, побитый мужик, с засохшими каплями крови на джинсовке и суровые милиционеры.

- Он? Говорил что из милиции и звал в машину?

Старый следак зевал и чесался, с ненавистью смотря на этого мужика.

- Он, - я с трудом выдавил из себя слово. Жутко дрожал и стеснялся.

Уже потом, через несколько дней, родители стали повторять слова, почему нельзя разговаривать и тем более садиться в машины к незнакомцам. И кое-что рассказали. Что случилось с двумя мальчиками из нашего двора. Один остался инвалидом, другого очень долго лечили (как я узнал позднее, обоих изнасиловал и избивал этот уебок в «джинсе»).

После того разговора я стал пугаться людей. Маленький человечек ещё не знал ничего про разных уродов, но уяснил. Есть опасные люди. Потом было долгое лето на даче, но я уже не был прежним. Вокруг чувствовалась опасность. А самое главное, не отмеченный тогда вопрос: почему и как есть такие люди.