Деревенская Мария Селеста⁠⁠

Хотя бы на время забрать, оцифровать

Тут и тоска и приятные воспоминания. Мне бы тоже хотелось, что бы эти дома никогда не покидали жильцы, но происходит именно так. Мои бабушка с дедушкой умерли в возрасте 53 лет,с разницей в год. Дом стоял год, по 1989. Потом этот пятистенок купили с вывозом. Деревня еще была, но редела с каждым годом, последние жители уехали примерно в 2008. В 2015 году удалось приехать туда (на тот момент не был в том регионе 24 года), походил по двору своих предков, 2 гигантские сосны растут, посаженые в 60х, старенькие яблони, разрушенная баня, которую строил мой дед с зятем (моим отцом), сломанная калитка с резинками, что прибивал мой дед, по огородам прошли вдоль деревеньки, нашли только 1 дом, который и не разглядеть сквозь заросли, частично без стекол и дверей, внутри на полу разбросаны листы из школьных тетрадей, старые вещи. За огородами стоят целые погреба, в которых жили во время оккупации, т.к. немцы занимали все дома. Да, тоска там была сильная. Но я рад, что смог туда приехать. А годы пролетели незаметно, и мне уже 39й год, и жаль, что нельзя вернуться в то время. Когда дед тяжело заболел, мать говорила, что он слушал песню "Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко..." и плакал.

Это не вымирание, а переселение. Родители жили в одном месте, дети живут в другом. Процесс, ничего более.

Вопрос в том, как поступать с этими вещами, с этими артефактами. Выбрасывать их нельзя, это память предков. Но и тащить за собой всю жизнь это непосильная ноша.