Дед Аким.
Акимов товарищем был странным. Очень странным, чего греха таить. Он каким-то невероятным образом жил в одном здании с учреждением где работала моя мама. То есть, все кабинеты были кабинетами, а в одном из них жил он. Он человеком был средней пьющести, из этих вот сильно интеллигентных. Ну вы знаете этот типаж, когда мужчина в одежде помнящей революцию и не знававшей утюга подходит чуть склонив голову и колено:
- Моё почтение милостивый государь. Простите невежу за внезапное вторжение, но тут коллизия приключилась и я посмел набраться храбрости обратиться к вам сударь с вопросом.
Подтягивая носом соплю он начинает ненавязчиво претендовать на пустеющую бутылку пива. Но продолжает:
- Не соблаговолите ли вы и коль уж такая аказия, то и ваша прекрасная спутница, оставить активно теряющую в обёме тару и не выбрасывать её в контейнер не приведи господи? Премного вам благодарен. Проведу время поодаль, чтобы не нарушать идиллию ваших нежных взаимоотношений своим не уместным присутствием.
И уходит за сирень цитируя Шиллера в оригинале из раннего.
Вот Аким был из этих. Из всех его несметных богатств мне запомнился рулон медной проволоки (на чёрный день) и библиотека. Не смотря на вопиющую редкость зубов Аким был "гуглом" тех времён. Он мог не помнить где, когда и как он сегодня проснулся, но имя внучатой племянницы двоюродного брата по отцу Петра Великого знал в любое время дня и ночи. В те времена компьютерные игры заменяли кроссворды и по самым неотгадываемым вопросам обращались к Акимову, если он мог разговаривать. А так было не всегда.
Была у него слабость. Помимо основной, спиртосодержащей - дамы сердца. Менял он их со страшной силой и с ещё более сильной скоростью. Где он их находил, для меня по сей день загадка, с учётом того, что выглядел он по пятибальной системе на твёрдый, уверенный кол. Всех их он называл Мадоннами и они не противились, что характерно. Бывало зайдёт, сильно мятое лицо в дверь просунет и не без гордости доложит - "А у меня новая Мадонна. Знакомьтесь."
Заглядывала очередная Венера Милосская на пенсии по уходу за алкоголем, кланялась в пол, потом с трудом возвращалась обратно, ибо долго ухаживала за алкоголем разнообразной крепости и гипертония страшная голову кружила сильно. В удачный день бывало до двух Мадонн и все как на подбор.
При своём пижонском образе жизни, он каким-то невероятным образом умудрялся содержать внушительный огород и кролей и даже сидеть в засаде, ожидая вероломного нападения воров-клубничников. До греха не доходило, но по хребту сапёркой пару человек в ночи отхватили знатно.
Надо сказать, что на какой-нибудь праздник или юбилей у него можно было купить кроля, а по тем временам это было большое дело. Он каждый раз говорил, что денег со своих не берёт, но помянуть погибшего - святое дело. Бывало, что поминки длились неделю и Мадонны менялись в этот момент с завидной регулярностью. Не все выдерживали такой скорби, а в самые тяжёлые моменты Аким не гнушался и одеколона и от предприятия сильно пахло тонким букетом перегара с сильным перебором запаха утренних лютиков.
По иронии судьбы в мир иной он отошёл вместе с Советским Союзом. С большой страной ушёл незаурядный человек, эрудит, коллекционер местных Мадонн, заводчик кролей, владелец клубничных зарослей и сапёрки. Так как больше было некому, хоронили его всем предприятием. Просто скинулись, похоронили и даже табличку поставили, где впервые узнали, что по паспорту он был Аристарх Францевич Акерман. Вот такой вот был Аким.
